***
Всё же, справившись с упрямой под стать обладательнице шевелюрой, Идалин направилась в душевую и привела себя в должный вид, стараясь освободить свою голову от ненужных мыслей, но они сами настигали её снова и снова. Она размышляла и о том, что её отношения с Бэлосом стали куда более близкими, и о том, как могут отреагировать на его новые планы и взгляды другие. Ида понимала прежде всего то, что народ не сразу поверит даже в сам факт таких перемен, особенно, уцелевшие дикие ведьмы, которые могут счесть это не более чем игрой. Как к этому отнесутся люди самого императора, она и вовсе не могла предположить, так как плохо их успела узнать за столь короткий срок. Выйдя уже посвежевшей из душевой, она облачилась в ставшую привычной по всем параметрам мантию и как раз вовремя, так как в дверь постучали. — Да, входите, — откликнулась Идалин, надевая уже вторую серёжку. В спальню вошёл Стив с подносом, что вызвало лёгкую улыбку на лице ведьмы. — Ваш завтрак, императрица, — с привычным благодушием в голосе произнёс Стив. — Спасибо, Стив, по тебе можно часы сверять, но я сегодня завтракаю в компании императора, — с усмешкой заметила Ида, видя, что Стив чуть потирает руки, как делал всегда, если она его хвалила, а делала она это практически постоянно. Уж очень ей нравился этот смышлёный стражник. — Рад стараться, и я вас понял, отнесу назад, — откликнулся Стив. — Я могу что-то ещё сделать? — На самом деле, есть кое-что, что я могла бы доверить только тебе. В свободные часы, загляни в Совиный Дом. Заходить не надо, я хочу знать одно, мелькают ли внутри силуэты, на месте ли птица, что как бы внутри двери. Хорошо? — она слегка изогнула бровь. — Конечно, я обязательно всё сделаю и сообщу вам. Пойду распоряжусь, чтобы накрыли на стол в тронном зале? — уточнил он. — Да, пожалуй, и предупреди, чтобы были готовы всё оперативно убрать, — заметила Идалин. — Так точно, — с этими словами, он забрал поднос и ушёл. Идалин же, закончив приводить себя в должный вид, направилась в сторону тронного зала. В коридорах на неё бросали внимательные взгляды, но она не стала акцентировать на этом внимание. Когда она вошла, там уже всё было готово, не хватало только самого Бэлоса. Бэлос направлялся из душа в тронный зал, ещё не зная о том, что там накрыт стол с завтраком. Расхаживая по коридорам, вслед императору смотрели его подопечные, пристально бросая взгляды в спину. Открыв внушительные двери, Бэлос тут же заметил Идалин, стоящую неподалеку от стола, на котором был накрыт завтрак. — Как чудесно, что ты уже распорядилась о завтраке, — улыбаясь, произнёс Бэлос. Разместившись напротив друг друга, они молча кушали, бросая влюбленные и, порой, интригующие игривые взгляды на партнёра. — Сегодня тот самый день Единства, к которому мы все так долго шли. Все наверняка немного удивятся, когда узнают, что в этот день не случится ничего из того, о чём я ранее говорил, — спокойно и с некоторой усмешкой сказал уже после трапезы Бэлос, наблюдая за тем, как стражи оперативно всё убирают. Ида только кивнула, взяв его руку в свою и переплетая их пальцы.***
Не обошлось без того, что Кикимора внимательно подслушивала за дверью их разговор и, чётко услышав последнее предложение, изложенное из уст Бэлоса — ужаснулась. Это всё, что она хотела услышать, чтобы понять, что Бэлос изменил своему предназначению, а значит и всем им. Ведьма одурманила его рассудок. Тихо ступая, она пошла на место встречи с другими приспешниками и с разочарованием сообщила им об услышанном: — Наши опасения подтвердились, Император — больше не тот тёмный владыка, которого мы знали, он изменился под влиянием ведьмы… — Если он поддался на её чары, значит оказался не таким сильным, как мы полагали… и как он себя оценивал, — задумчиво произнесла Терра. — Будем действовать немедленно, мы должны их нейтрализовать…***
Бэлос в это время продолжал свою мысль, уже стоя с Идой у окна и всматриваясь в горизонт. Многое изменилось за прошедшее время и это окно было тому свидетелем и началом перемен в их жизнях: — Пусть этот день станет особенным для нас, Идалин. Устроим небольшое путешествие, отправимся на землю через портал, отлично проведём время. В моём мире, подобную вылазку назвали бы «медовым месяцем», — с некоторой усмешкой сказал Бэлос. — Понадобится некоторая маскировка нам обоим, но это ерунда. Что ты скажешь? Идалин наслаждалась этим утром. После всего, что произошло, она вполне могла бы сказать, что счастлива и печальные мысли просто не могли пробиться сквозь этот поток позитивного состояния ведьминской души. Она задумчиво отвела взгляд в сторону, а после с довольной улыбкой посмотрела вновь на него. — Интересная мысль, думаю, что можно попробовать, — она сложила приборы, закончив с завтраком. — Нам обоим не помешает побыть в иной обстановке, да и мне нравилось бывать на Земле. — Тогда идём же, — произнёс император и протянул ей руку. — Я думаю, что моё личное присутствие перед гражданами во время объявлений о новшествах, не так уж и важно. Я попросил Стива донести всем о новых изменениях. Ты… — он слегка осёкся, — то есть мы, гораздо важнее. — Как скажешь, — чуть улыбнувшись, произнесла ведьма, беря его за руку и выходя вместе с ним из тронного зала. Подобное решение императора вызвало у Иды небольшие сомнения, но она предпочитала не лезть в политику лишний раз, она всё же тактик по натуре, но не стратег. Если Бэлос считает, что это допустимо, то пусть будет так, как он решил. Вместе они отправились в подземную часть замка, где располагался портал и находилась стража. Бэлос запустил действие аппарата, и он заработал, сверкая словно бы проблесками нематериальной субстанции. Так и было — то была чистая энергия. Они вошли в портал вместе, держась за руки, за чем наблюдала стража. Как только они вошли в портал, в подземную часть забежали приспешники Бэлоса, преследующие далеко не добрые цели. Глядя в портал, действие которого прекратилось через минуту, Кикмора произнесла: — Мы опоздали… — Ну что ты? — хмыкнула Терра. — Они ведь так или иначе вернутся обратно, тогда мы будем готовы…***
Портал перенёс пару в чащу Земного леса. В ноздри ударил запах хвойных деревьев, окружающих небольшую поляну, по центру которой они стояли. Шелест травы и листьев на тёплом ветерке был подобен музыке в этом чудесном месте. Под ногами был настоящий ковёр из зелёной травы. Яркие и дарящие тепло солнечные лучи освещали поляну, создавая уютную атмосферу. — Тут чудесно, не так ли, Идалин? — тихо спросил Бэлос, осматривая пейзаж, который хотел увидеть уже очень давно. — Это точно, но для тебя это нечто большее, ты ведь не бывал в родном мире довольно долго, — она лукаво улыбнулась, повернув к нему голову и проведя свободной рукой по его щеке, легко высвободила руку. Ида избавилась от обуви и ступила босыми ногами на траву, оставляя туфли на земле. — В юные годы я любила сбегать в человеческие леса и гулять по ним вот так, растительность здесь не так агрессивна, — Ида была счастлива, и не скрывала этого. Как будто резко помолодев лет на двадцать, а то и больше, она с лёгким смехом закружилась по лесной поляне, словно вальсируя в солнечных лучах, сменяющихся тенью деревьев. Сейчас она была простой, оставившей все заботы и думы там по ту сторону портала. Бэлос наблюдал за её действиями, довольствуясь её радости. Вот так, кружась, она снова вернулась к нему, сияя улыбкой и озорным блеском в глазах. Ухмыльнувшись, мужчина обхватил её за талию, глядя в золотистые глаза. Затем левой рукой взял её правую ладонь, не разрывая зрительного контакта. Она не сразу уловила его затею, но, когда он повлёк её за собой, коротко рассмеялась, следуя за ним. Бэлос то и дело проворачивал Иду вокруг её оси, подхватывал за талию и сам порой кружился. В округе не было ни души, никто не наблюдал за этой чудесной благодатью, что между ними происходила. В какой-то момент этого танца, они замерли. Бэлос держал левой рукой правую руку Идалин, а правой обнимал за талию, как и она его, только левой. Отпустив его руку, Ида обхватила его за шею, запечатлев на его улыбке поцелуй. Через мгновение, Бэлос уже сам вовлёк ведьму в более долгий поцелуй, наслаждаясь этим моментом уединения и покоя вместе с ней. Отстранившись немного, они с улыбкой высвободили друг друга из объятий. — Знаешь, я никогда не танцевал раньше, но примерно представлял, как это должно происходить. В порывах страсти, обладании ловкости и некоторой артистичности, может отлично получиться то, чего раньше и не пробовал никогда, — произнёс император, с неугасающей улыбкой приподнимая бровь. — Я и сама в последний раз так танцевала разве что в школьные годы на Громе, — тихо произнесла Идалин. Вместе они устремили свой взор вдаль, там виднелись некоторые очертания жилой местности, возможно, начало какого-то городка. Бэлос достал из мантии зелья, которые придали им временный косметический эффект — смена цвета кожи, сокрытие шрамов и формы ушей. Ухватившись за руки, они отправились по просторам леса, осматриваясь то вокруг, по сторонам, то друг на друга и держа свой путь на следующий этап их совместного странствия. Идалин то и дело переводила взгляд с Бэлоса на окружающую их местность. Если бы кто-то сказал ей несколько недель назад о том, что она будет вот так просто общаться, танцевать и целоваться с Бэлосом, да по доброй воле и испытывая к нему одно из самых сильных и при этом светлых чувств… она бы в лучшем случае просто не поверила. Но всё же такие перемены в её жизни произошли, и она была им рада. — Филипп, скажи, а по чему из того, что есть только в мире людей и нет у нас — ты скучал больше всего? Ну или, что тебе больше всего нравиться в этом мире по сравнению с нашим? — тихо спросила ведьма, разглядывая парящих в небе птиц. — Больше всего… — задумчиво произнёс Бэлос, — пожалуй, все-таки по пище. Здесь она вкуснее, на мой взгляд, чем на Кипящих Островах. Но это больше относится к виду, чем к предпочтениям, я ведь человек. Поэтому, в замке я и пытался хотя бы отдаленным образом создать ту пищу, что была здесь… Также я скучал по определённым погодным условиям здесь, вроде обычного летнего дождя, под которым можно постоять и он не оставит на тебе ожогов… Это прекрасное место… Я так… скучал по прошлым аспектам своей жизни, по родителям, близким мне людям… — под конец реплики голос мужчины задрожал, будто он вот-вот расплачется. — Я позволил себе озлобиться на весь мир… как на тот, так и на этот. Ужасное здесь то, что я притворялся тем, кем не являюсь, ведь я не с проста носил маску, потому как не мог смириться с изменениями в моей жизни и не смог совладать со злобой… я позволил ей разрастись в моей душе и она поработила меня… — он остановился, почувствовав, как слёзы до этого лишь туманящие взор пролились на скулы, стекая по щекам к подбородку. — И, пожалуй, самое ужасное здесь то, что я никогда не смогу встретиться с близкими мне людьми, чтобы хотя бы проститься, ведь они умерли несколько десятков лет назад, — отпустив руку застывшей сбоку от него ведьмы, он стёр ладонями слёзы, хоть им на смену и пришли новые. — Прости за это… Внимательно дослушав его, она встала напротив и с сочувствующей улыбкой провела по его щекам, стирая слёзы. — Тебе не за что извиняться, Филипп, иногда стоит выговориться тому, кто не осудит и поймёт тебя. Ты долго держал всё это в себе, мне это очень знакомо, я закрывалась от людей, которые были мне дороги, в этом мы тоже похожи. Ты многое пережил и пусть это не оправдание, но, чтобы измениться нужна сила воли. Прошлое, увы, не изменишь, но в наших силах строить будущее, — Ида заключила его в крепкие объятия, прошептав на ухо, — мёртвых не вернуть, но я слышала от Луз, что у вас людей есть традиции на этот счёт. Вряд ли возможно найти могилы спустя столько лет, но мы можем сделать горящий фонарик и пустить по какой-нибудь тихой реке или выпустить в небо. Говорят, если сделать это, сказав всё, что хотелось, усопшим, то они получат это послание. Если хочешь, мы можем сделать такое здесь в мире людей. У диких ведьм свои уклады на этот счёт, но тоже нечто подобное. Конечно, они не ответят, но… поверь моему опыту, тебе станет легче. Я каждый год делаю подобное для своей бабушки, в этом году сделаю для отца и сестры, — она чуть отстранилась, не выпуская его из рук. — Что скажешь, Филипп? — Что ж, это мысль… сделать так, как ты говоришь, — успокоившись, согласился он. — Раньше я думал, что слезы — признак слабости, ведь тогда человек не может контролировать эмоции… Что любовь — лишь идея и только глупцы веруют, что она существует, потому что они слепы… Но слеп был я, — немного помолчав, он нашёл в какую сторону можно сменить тему. — Думаю, первое, куда мы заглянем, будет какая-нибудь столовая или ресторан. Попробуешь земную пищу, — сказал Бэлос. — Что ж, я согласна на предложение, давно не ела местную кухню, — согласилась ведьма, правильно расценив перевод темы. — Тогда перекусим и где-нибудь остановимся. Потом сходим в одно место, которое раньше было моим убежищем. Если его никто не обнаружил… то интересно будет осознать, находясь там, что когда-то я здесь проводил время, — резюмировал император. Немного приостановившись, Бэлос скинул с себя императорскую мантию, под которой оказался темный пиджак и брюки. Это та самая одежда, в которой он прибыл на Кипящие Острова. Они продолжили путь. Им показалось, что они довольно быстро дошли до города, пока друг с другом говорили. Пока они прогуливались по улицам, им было непривычно наблюдать всевозможные средства передвижения, декорации, здания и самих людей. Бэлос отвык от этого, а Ида давно не видела всё это настолько близко. Они заглянули в первый попавшийся ресторанчик. Присели за столик и стали разглядывать меню. — Что тебе кажется съедобным из названий этого перечня блюд? — вопросил Бэлос, который, очевидно, уже решил для себя, что закажет. Идалин с лёгким недоумением смотрела на некоторые из наименований. В последний раз она бывала в людских забегаловках, где всё ограничивалось напитком под названием кофе и более-менее привычным пирожком. — Даже не знаю, Филипп, — Ида чуть усмехнулась, пролистывая меню. — Я скорее склонна ткнуть пальцем наугад, — она улыбнулась. — Если ты определился, полагаю, что даже человек, которого здесь не было много-много лет, лучше понимает, что есть что по составу блюд, чем я, которая в такие заведения ещё ни разу не заходила, — учитывая людность места, она не стала говорить «ведьма». — Ладно, тогда закажем по порции лапши с острым соусом и по чашечке кофе со сливками. Полагаю, что если лапшу ты и пробовала, то не с острым соусом уж точно. Ощущения в ротовой полости и горле довольно необычные, — с воодушевлением сказал Бэлос. Подозвав официанта, он произнёс заказ и тут же оплатил его. Земные деньги были у него в пиджаке и за столько времени, на удивление, ещё не изменились. Они стали ожидать заказ, разглядывая то обстановку вокруг, то глядя в окно, опять-таки, то друг на друга. — Должно быть непривычно оказаться не только в родном мире, но и в окружении такого количества людей, после того как большую часть времени проводил скорее в зале да в одиночестве? — тихо спросила Идалин и покачала головой. — Но, стоит признать, такой спокойной обстановки на наших улицах и не встретишь. — Именно так. Я томился в одиночестве, находя в нём преимущество и силу. Поэтому никому не доверял, поскольку видел только плохое в других и пытался опередить свершение этого плохого с их стороны, предавая их и используя порой, как расходный материал, — подтвердил император, на что Идалин промолчала, только понимающе кивнув. Через какое-то время им принесли заказ, и они принялись его пробовать. Бэлос ощутил жжение во рту, но виду не подал, он привык сдерживать свою мимику и эмоции, хоть теперь и был гораздо более открытым. И потом, начни он корчить физиономии от соуса, это выглядело бы неприлично со стороны и в особенности, со стороны Иды. Когда принесли заказ, Идалин решила для начала попробовать, что это вообще такое. Вскоре во рту и горле возникло жгучее ощущение, как будто она только что съела любимых бабушкой моллюсков. Это блюдо на островах считалось экзотикой, но не для диких ведьм, а её бабушка была из их числа. Ида чуть сощурила глаза, но относительно быстро привыкла к жгучему вкусу и на третьей вилке даже начала получать от этого блюда удовольствие. — Знаешь, пока бабушка ещё была жива, я ела нечто подобное, хотя, конечно, даже по сравнению с тем блюдом — это весьма, обжигающе, — она усмехнулась, указав на лапшу вилкой. — Она была дикой и для неё это блюдо было деликатесом, а вот для более, скажем так, современного общества — это уже экзотика, не все даже помнят, как это блюдо готовить. Насытившись, они не стали засиживаться в том заведении надолго, отправившись в то место, где Бэлос начинал свой путь — в подземную часть гаража усадьбы его бывшего дома. Придя туда, они обнаружили сплошные развалины дома и всех его построек. За все эти годы уже некому было поддерживать это место в должном виде. Добравшись до места, где располагался гараж, Бэлос дернул рубильник под прогнившим навесом, после чего со скрежетом открылся нижний пол, под которым была видна лестница, ведущая вниз. Когда они спустились, Идалин с интересом оглядела то, что осталось от прошлого Бэлоса. Больше всего её, конечно, заинтересовало содержимое подвального помещения, относительно хорошо сохранившееся. Почти все конструкции заржавели, осыпались, но всё это так или иначе было когда-то его творениями и, разумеется, дверь, с которой началась его история как странника из мира людей, застрявшего в мире демонов и ведьм. — Здесь всё началось… Однажды я вошёл в эту дверь ещё юным… а пришёл с той стороны в этот мир… только сейчас, — задумчиво произнёс Бэлос, осматривая помещение. — Мне нужно было здесь побывать… Сегодня вечером стоит запустить горящий фонарик над рекой, дабы… попрощаться с моим прошлым, которое уже не вернуть… — Ты многое пережил, — Ида встала рядом, смотря на старую дверь-портал, и сжала его руку в своей, — но такой жизненный опыт, пожалуй, можно назвать уникальным. Ты не только выжил и приспособился к новому миру, ты изменил его в чём-то в лучшую, в чём-то в худшую сторону. Все мы совершаем ошибки, Филипп. Прошлое нельзя ни изменить, ни вернуть, его можно лишь принять и отпустить его, — она обхватила его предплечье второй рукой. — И, да, сегодня стоит его отпустить, чтобы начать жить настоящим, — Идалин ободряюще ему улыбнулась. Бэлос ценил её поддержку, она была значимой, поскольку была обоснованной. Ида очень кстати произнесла нужную речь в нужный момент. Нельзя не принять к сведению истину. Бэлос смотрел ей в глаза, благодарно улыбаясь, перехватывая её руку с его предплечья и беря её ладонь в свою. — Ты потрясающая… Я знаю, что уже говорил тебе об этом и всё же, хочу сказать вновь: я люблю тебя, Идалин, — с этими словами он приложил свою голову к её. — Жизнь непросто понять. Порой, мы проживаем жизнь не так, как нам хочется, а как получится, исходя из обстоятельств… Отстранившись, Бэлос начал копаться в своих вещах, что именно там лежало он уже не помнил, ведь возраст, которым он обладал, составлял не одну прожитую стандартную жизнь на Земле. Он нашёл устройство с фонариком, эдакий миниатюрный подвешенный шар с корзинкой. Это то, что надо, подойдёт для запуска в небо. Вместе, держась за руки, они отправились к какой-нибудь ближайшей речке. Когда они нашли подходящее место, Бэлос отпустил ладонь ведьмы, обеспечил устройству способность к полёту и взял его в обе руки, пристально разглядывая его и параллельно думая о всей прожитой жизни. — Я совершил много ужасного… И не хотел стать таким… Мне лишь хотелось, чтобы вы поняли, что я не плохой, больше нет… И если придётся рискнуть собой для того, чтобы сохранить добро внутри себя или внутри кого-то… если кому-то будет грозить опасность и не будет других альтернатив, что ж, я это сделаю… Лишь свет может указать путь страннику, блуждающему в темноте… — с этими словами Бэлос отпустил вещицу из рук, позволяя той направиться в небо. Сегодня он навсегда отпустил тьму из своей души, и вновь уверовал в свет — он раскаялся в своих тёмных деяниях. Его гложет боль за то, что всё так вышло и он ищет всякую возможность искупления. Если и существует что-то высшее, что помогает тем, кто запутался, надо думать, что «это» подарило ему Иду, которая и стала толчком в его возвращении домой, помогла ему обрести гармонию внутри себя и одарила любовью… Идалин стояла чуть в стороне, слушая его слова и наблюдая за его действиями. Она позволила ему сделать это в одиночку, но при этом не ушла, чтобы быть рядом. Чем дольше они были вместе, тем сильнее она привязывалась к нему и понимала, что действительно всегда будет рядом, возможно, порой чуть позади, но вместе с ним. Как долго она отталкивала от себя людей, которых она любила? Как долго боролась с самой собой и подавляла свою, в каком-то смысле тёмную сторону? Как долго она действительно шла на ощупь, без какой-либо цели впереди? Кто бы знал, что она обретёт всё это именно с тем, в ком тьмы было слишком много поначалу? Чем больше она узнавала его, тем лучше могла разглядеть человека за маской «чудовища». Она упрямо хотела узнать его лучше, но когда начала узнавать, то открыла для себя не только его планы, но те его черты, что были скрыты под слоем многолетней пыли из боли, обид и злобы. И… не заметила, как полюбила эти самые черты. Ида видела, как он постепенно меняется и открывается каждый раз с новой стороны. Как-будто алмаз, закрытый в несколько слоёв тёмной ткани, который она постепенно доставала из кокона. И даже сейчас, она видела в этом человеке новую грань — способность искренне раскаиваться. И это дополняло его облик новыми красками. Идалин действительно полюбила его, но полюбила человеком под маской «чудовища», вслед за которым шла, готовая даже утонуть во тьме вместе с ним, но когда человек снял свою маску, эта любовь стала только прочнее. Бэлос начал стремиться к свету и Идалин с радостью была готова становиться для него опорой и поддержкой в этом начинании. Однажды дав обещание у костра: «Я всегда буду рядом», она была намерена сдержать слово во что бы то ни стало. С ним она была свободна и в то же время, была прикована к нему самыми прочными цепями. С ним она могла быть слабой и с ним же могла становиться сильнее. Когда фонарик был запущен, Идалин подошла к нему и обняла со спины. Она ничего не сказала, слова были сейчас излишни, только дала понять, что она здесь, рядом и всегда будет поддерживать. Постояв так какое-то время, Ида чуть отстранилась и, минуя правую руку, снова обхватила Бэлоса за пояс, прижавшись щекой к груди и смотря на покрывающееся звёздами небо. — Знаешь, ты напоминаешь мне это небо в последнее время, — с улыбкой произнесла Ида. — Такое тёмное, но именно на самом тёмном небе намного ярче горят звёзды. Стоя на берегу реки и наслаждаясь объятиями друг друга, Бэлос вопросил: — Где бы ты хотела прожить остаток жизни, Ида? На земле или на Кипящих Островах? Для меня домом всегда будет Земля, но и на Кипящих Островах я обустроился. Что бы ты ни выбрала, я разделю твоё решение, ведь не важно, где мы будем, важно лишь то, что мы будем там вместе. Идалин усмехнулась и провела одной рукой по его щеке, мягко поворачивая его голову в свою сторону и коротко целуя в уголок губ. — Мой дом там, где ты, конечно, но для меня в мире людей хорошо бывать время от времени. Мне намного проще жить на Кипящих Островах, дорогой, — прошептала Идалин. — Хорошо, я тебя понял, — нежно поглаживая рукой её волосы, сказал Бэлос. — Нам пора возвращаться назад, однако, сюда мы ещё вернёмся, когда захотим.***
Вернувшись в потайную часть гаража, Император активировал портал, задав координаты и они благополучно вошли в него, держась за руки, но по ту сторону портала их ждал мощный сюрприз. Как только они переместились, наготове к атаке была почти вся стража и все подчинённые Бэлоса. Несколько растерявшись, Идалин и Бэлос застыли у затухшего портала, смотря на эту картину. Кикимора, выйдя из толпы заговорила: — Ох, великий Император, вы оказались слабы и предали нас, не смогли сдержать натиск ведьмы… Бэлос же был в явном недоумении: — Что… здесь происходит и что ты такое несёшь, Кикимора? Я провозгласил Идалин императрицей, она часть меня, — едва договорив, мужчина внимательно осмотрел небольшую толпу перед собой. — Но эта часть изменила вас, вы предали то, за что боролись. Вы говорили нам, что никогда не стоит терять бдительность, а сами потеряли… больше незачем относиться к вам уважительно… Схватить их! — произнесла Кикимора, указав в их сторону лапой. Бэлос, используя свою магию, раскидал стражу, однако из-за отсутствия потребления полисманов его силы были подточены, поэтому некоторые удары, нанесенные приспешниками, он пропустил. Возможно, будь он по-прежнему жесток и циничен, то не просто не пропустил удары, но попросту убил бы всех, однако, теперь он зла никому не желал, так что и к гневу обращаться не собирался. Ида, со своими магическими способностями отбила часть атак, летящих в Бэлоса, тем самым, прикрывая его и себя. Так, сражаясь бок о бок и побеждая практически всех, они постепенно продвигались к ближайшему окну. Однако, воспользовавшись одной из кратких заминок в череде атак, их схватили огромные отростки растений, созданных Террой. И вот, спустя несколько секунд они уже висели на них над троном скованные по рукам и ногам. Пока остальные решают, что делать с ними дальше и переговариваются о возможной процедуре их скорого окаменения, Бэлос и Ида перекидываются напряженными взглядами. Решение пришло быстро, так что Бэлос, почти не раздумывая, применил остатки своих сил, чтобы освободиться, после чего схватил свой посох и освободил Иду, тут же бросая посох в её сторону. — Уходи! Сейчас же! — крикнул ей император, тут же оказываясь в оковах новых лиан, на сей раз полностью лишивших его возможности двигаться. Они попытались схватить и Иду, но та, не решившись ослушаться, поспешно улетела прочь через единственное и такое знакомое окно тронного зала…Продолжение следует…