Неслучившийся кошмар

17 апреля,1978 год.       Рядовой-стрелок Максим Перепелица поправил новенький АК-74, немного поежившись от внезапного порыва ветра, и достал очередную сигарету.        - А во Фландрии сейчас тепло – И окинув приближающуюся колонну беженцев, закурил.       Второй год мир раздирала война.       Снова.       Уже третий раз за столетие мир охватила мировая война. И скорее всего она станет для него последней.       Никто уже не помнил кто первым её начал, вроде бы она началась вообще в Африке, после спонтанных боев отрядов спецназа КГБ и ЦРУ, что пытались переманить африканские страны на свою сторону. Сначала все выглядело как столкновения мелких стран при поддержке «больших братьев», однако вскоре вместо африканцев в танках и БТР появились «белые» экипажи.       В Европе тишина тянулась около двух месяцев. Шли переговоры, никто не хотел, что бы конфликт вышел за пределы «черного континента». Но  одним чудным утром войска были подняты по тревоге, вызванной перестрелкой пограничников ФРГ и ГДР. Затем в бой вступили танки обоих Германий, а затем пошло-поехало.  К вечеру по Гамбургу проходили советские колонны из Т-72 1-ой гвардейской танковой армии. Ещё через несколько дней Западная Германия пала. Но после ого как фронт пресек границу Франции, наступление советских танковых клиньев  замерло. Отмобилизованные армии НАТО и ОВД были равносильны и не могли прорвать фронт друг друга.         Осознавая, чем может кончиться конфликт, советское правительство приступила к реализации проекта по спасению хотя бы части населения страны. Проект, что начали разрабатывать сразу после Карибского кризиса, получил кодовое название «Ковчег».  Частично его начали готовить к реализации ещё в конце 60-х, но часть его объектов строились и достраивались одновременно с тем, как советские танки вкатывали НАТО в землю.       Самый крупный объект, так называемый «Ковчег №1» или же «Новая Москва», находился среди тайги Сибири, на территории, которая вряд ли сильно пострадает от ядерных ударов. Этот огромный поземный город был самым первым среди прочих «Ковчегов». В «Новой Москве» были созданы колоссальные запасы провианта, ГСМ, техники и запчастей к ней. Запасли тысячи машин самого разнообразного назначения, причем в ангарах пылились, и старенькие ветераны вроде ГАЗ-АА, что не были проданы в страны соцлагеря. Но не только гражданская техника должна была помочь в восстановлении мира. Ангары хранили сотни танков, включая новенькие Т-80, БМП, БТР, САУ и прочего. Невдалеке от грозных машин стояли Ми-24, Ми-8, пара Ту-95, «МиГи», «Сушки». На складах же было оружия и боеприпасов едва ли больше чем сейчас в воюющей армии. Все эти запасы должны были позволить пережившему Армагеддон Советскому Союзу быстро восстановить контроль не только над своей территорией, но и над миром, сделав эту войну последней в истории.       Не забыло руководство страны и про восстановление промышленности в случае чего. Одними тракторами да комбайнами хлеб не испечешь. Поэтому в «Ковчеги» перевозили, чуть ли не целые производственные линии. В «Новой Москве» были самые важные и крупные, начиная от производства гвоздей, заканчивая самолетостроением.       Частично эти запасы создавались банальным изъятием из гражданской сферы, но народ не жаловался. Все понимали, что если дело дойдет до ядерной войны, то эта техника им уже не поможет, а если и не дойдет, то все вернут обратно. Так народ сам помогал собирать все, что попросило правительство.       Одновременно с этим «Ковчеги» начали  заселяться. Конечно, все население страны туда было  не спрятать, поэтому собирали в основном детей, молодежь и специалистов. Не то что бы этот процесс проходил гладко, немало людей считали себя важнее других, но законы военного времени быстро сокращали количество бунтующих посредством показательного расстрела.  Причем это был ещё не самый худший вариант смерти. Солдаты хотя бы, не тратя лишние патроны, сразу стреляли в голову. А вот толпа могла и растерзать. Так или иначе, но большинство населения бункеров были или детьми с молодыми родителями, или различные слесари, токари, сталевары, пекари и прочие, что уже начинали запускать производства в самих ковчегах. Так же почти все госпитали, больницы, школы и прочие важные социальные объекты так же были перенесены в «ковчеги».       Но всех этих деталей Максим, ветеран штурмов Мюнхена и Льежа, не знал. Все что он знал, так это что грядет, что-то нехорошее,  недаром же его из госпиталя направили не обратно на фронт, а сюда, в Сибирь.  И чувство Максима не обмануло.       - Вот же зараза ты………. – покрывая все, вся и всех пятиэтажными матерными конструкциями Максим бежал в убежище Судного дня, что походу дела, таки настал, ибо огромные следы баллистических межконтинентальных ракет, что рассекли воздух, к обратному утверждению не располагали. У огромных ворот творилось нечто, люди, машины, животные все сбились в кучу и лишь маты офицеров вносили хоть какое-то подобие порядка.       - Быстрее! БЫСТРЕЕ!!! Этить вас в дышло! У нас еще двадцать минут! Быстрее! Шевелите задницами!       Перепелица был одним из последних кто зашел, хоть его рота и стояла в дальнем  оцеплении, которое не должно было некого выпускать дальше двадцати минут бега, спастись успели все. Ворота закрылись.       - Вух, ну ребята, теперь остается только надеться на наших инженеров и строителей. А то если что, то мы им на том свете житья не додадим. – расстегивая шинель шутил солдат.       - Да типун тебе на язык, Перепелица. Вечно ты со своими шутками не к месту.       Но чего не знал Максим, как его товарищи, что миллиардам людей не суждено пережить этого дня. Что нескольким тысячам гражданских что должны были укрыться в «Новой Москве» суждено не сгореть в ядерном пламени, а медленно сгинуть от радиации. Что все его однополчане, что ещё сражались во Франции и недавно взяли Париж, погибли в ядерном пламени, как и все войска и все гражданские, что находились в том регионе. Что Брежнев, как и большая часть руководства Союза отказались покидать Кремль. Что из всего ЦК КПСС лишь Косыгин прилетел в «Новую Москву», а остальные отправили сообщение: «Мы эту страну строили, мы за нее воевали. Раз умирает наша страна, то и мы умрем вместе с ней». Все этого, только что перешагнувшие грань жизни и смерти люди, не знали и не могли знать.       Как не знали они и том, что их ждет.