Считая шаги к океану

Горячие лучи, как раскалённая кочерга, ударили по лицу. Кривясь и кряхтя, всё же заставил себя открыть глаза. Сначала один, прослезившись от резкой боли и ослепляющего света. После, кое-как вытащив руку из-под подушки, накрыл глаза ладонью и встал. Сделать это было сложно, из-за крепко удерживающей его за грудь руки. Всё же выпутался из хватки, довольно тихо и осторожно. Уселся, потирая онемевшее лицо. Во рту прыгуны насрали, башка раскалывается, а рот болит, словно ежа сожрал. Ещё и дикий сушняк. Пить, только пить хочу. Заставил себя встать. Пока шёл, споткнулся о сундук, к которому собственно и шёл. — Блять, кто тебя сюда поставил? — Шипя, вприпрыжку на одной ноге, опустился, доставая бутылку. Первые глотки болью по горлу, но потом как новое, спасительное дыхание. Поморгал, закручивая бутылку, и завис. Переварить всё, что было вчера, было сложно. Осмотрел колотящуюся руку. Вроде бил кого-то вчера, а за что? Ааа — вспомнил. Боковым зрением заметил шевеление и медленно повернул голову в сторону кровати. Резкий ступор. Глаза вылезли с орбит, воспоминания ударили стальной арматурой прямо по темечку. Едва сглотнул собравшийся ком. Ахуеть. Стало стыдно. Захотелось спрятаться, сбежать, да хоть провалиться под землю, только не быть сейчас здесь. Блять, блять, блять. Сел на корточки, прижимая руки к голове. Собрался, смирился и резко встал. В пояснице стрельнуло, согнулся и разогнулся, разминаясь. Всего 26 а чувствую себя на все 80. Стал ходить по комнате, вечно цепляя надоевший сундук. Сколько он так метался, сказать сложно, но нужно ведь как-то было собрать всю ту кашу в голове. — Ну и что ты маячишь? — Сонный хриплый голос заставил все нервные окончания сжаться в ком. Остановился, переминая в пальцах грубую ткань штанов. — Эйден, — Хакон сел на кровати растрёпывая и так лохматые волосы, — ты чего? — Ничего, — парень быстро подошёл к окну, складывая руки на груди. Одно желание, скрыть своё лицо от его взора. — Ладно, — было слышно, что он встал, — давай поговорим. Он стал подходить, но парень резко развернулся, жестом, указывая не приближаться к нему. — Не о чем говорить. Такая резкость ошарашила мужчину, но он послушно встал на месте, прожигая взглядом парня. — Есть о чём, — он настаивал, и пока парень мотал головой, поджимая губы, он начал, — послушай… тебе ведь это понравилось. — Нет… — Нет? — Перебил его Хакон, расставляя в стороны руки, — разве? Я-то думал, что такие слова говорят только когда сильно хочется. Эйден в панике зашевелил глазами, вспоминая о каких словах говорит мужчина. — Слушай, — он стал медленно подходить, — если я сделал что-то не правильно, был грубым или… — Заткнись, — Эйден вжался в подоконник. — Прости меня, но… — он остановился, но не замолчал, — но мне это понравилось, ты… — Я сказал, заткнись! — Парень крикнул, — это всё из-за ебучего бухла. — Разве? — Хакон помрачнел, — я думал… — На хуй то, что ты думаешь, — парень всё кричал, — ты принёс ебучее пойло, я говорил, что хватит, но ты… — он агрессивно жестикулировал, — тебе же блять мало. — Мог бы и не пить в таком случае… — Так ты сука ныл… — Не я же первый тебя поцеловал. Хакон тоже крикнул и вмиг, воцарила тишина. Его агрессивная эмоция, в секунду, сменилась в спокойную, с долей обиды и чувства вины. — Малыш… — Уйди. — Прости меня… — Я сказал, уйди. Эйден указывал на дверь пальцем, пытаясь спрятать свои глаза. — Не прогоняй меня, малыш, я хочу… — Хакон, — успокоившись, Эйден выдохнул, прикрывая глаза, — пожалуйста, оставь меня ненадолго, хорошо? Мужчина кивнул и, поджав с досадой губы, забрал свой рюкзак и вышел. Я лишь с горечью уставился на торчащий из приоткрытой молнии гриф гитары, на которой он обещал сыграть. Уже через несколько секунд, Эйден пожалел о том, что сорвался и прогнал Хакона. Он ведь был прав, Эйден полез к нему первый, а теперь как девочка-целочка истерит. Блять. С болью впился в голову, жестко трепав себя по волосам. Он ведь не виноват ни в чём. Парень ждал любой реакции, что Хакон разобьет ему ебало, сам уйдёт, послав куда подальше, или ещё что, но только не спокойной и нежной. Понимающе, осторожно, чтобы не обидеть, а Эйден сам набросился. Мир катился в пизду, а люди всё равно навешивали ярлыки. Его с детства учили, что это неправильно и, хоть повзрослев, он относился к такому нейтрально, всё равно под коркой скребло ощущение неправильности, не естественности. Но как можно жить этими ярлыками или бороться с собой, если испытываешь неподдельные чувства. Ведь раньше и вправду подобного не было. А тут… Я толком не могу объяснить, что тут. Раньше были отношения, но не было любви. Ну а тут… Стоило только познакомиться с ним, как всё пошло по пизде. Моё мировоззрение, мой образ жизни, мои мысли, мои чувства. Может это и есть, что называют, «с первого взгляда». Не знаю: как это всё давит. Может, стоит всё пустить на самотёк? Не задрачивать себя мыслями, противоречиями? Не стоит пытаться изменить себя? Мысли сжирают. Всё чего я хочу, это не потерять его. Не хочу терять его, ни физически, ни душевно. Стоит это сказать ему лично. Отшатнулся от окна и решительно пошёл к выходу. Нужно найти и поговорить, как он и хотел. Попросить прощения, вернуть его. Не успел парень потянуться к дверной ручке, как та распахнулась. Наступающими движениями его втолкнули обратно в комнату. Дверь закрылась и щёлкнула замком. Перед парнем встали три мужчины. Искалеченную морду Минхо сразу было узнать. Второй тощий, белокурый парнишка, может младше самого Эйдена, но покрепче. Третий, с недовольным оскалом, и всея всего, посередине, стоял Браян. Лично не успели познакомиться, но хватило и рассказов других людей, чтобы понять что это за персона. — Уже уходите? — он слегка грубо спросил. Уставился на парня зелёными глазами, шрам на брови, что проходился по правому глазу и заканчивался на скуле с лёгкой щетиной. Его улыбка была так же жёлтой, и было явное сходство с отцом. Бари номер два, только без морщин и с более звериным оскалом. — Нужно рассчитаться за пребывание, — он под хихиканье бугая Минхо и его дружка блондина, подошёл к парню. Такая вальяжная, властная походка. Руки, что были сомкнуты спереди в замок, украшали перстни и золотые браслеты. На груди дохриллион самодельных медалей. Ремень ослаблен и свободно гуляет по тощей заднице, ударяя тяжёлой пряжкой по паху. Наверное, там ничего нет, раз не больно; подумалось. — Мы рассчитаемся непосредственно с Бари, — Эйден спокойно ответил. — Нет уж, — Браян резко подскочил к парню, пиная его к стене слева от окна и ударил кулаком в неё. Звяканье от, как оказалось кастета ножа, что Браян зажал в руке, резанул по ушам. Эйден не дёрнулся и всем своим видом показывал, как никчемно ведёт себя Браян. — Ты, и именно мне, заплатишь сейчас, — он скалился, а по поломанному носу играли морщинки. — Нет, — Эйден не отступал, — и что, в общем-то, за проблемы? Он только лишь успел договорить, как в живот прилетел кулак. Согнулся, тяжело дыша. Боль оцепила всё что ниже, ноги немного подкосились, но, кашлянув, выровнялся. — Зря, — парень уверенно произнёс. Браян рассмеялся, оборачиваясь на своих хохочущих друзей. — А то что? — он кривляясь, снова, вплотную прижался. Эйден с отвращением отвернулся, но его голову снова вернули на прежнее место стальной хваткой. — Ты думаешь, что вправе, сука, бить моих людей, и давать какие-то права шлюхам? — Он плевался при разговоре, — вижу, — он провёл по шее парня ножом, слегка надавливая, — что, ночка прошла весёлой? И это явно сделали не мои девочки. Минхо закатился гоготом. — Знаешь, раз ты по мальчикам, то отработаешь за ту шлюху, что вчера якобы защитил, — он сделал пальцами кавычки, — теперь-то она не сможет, кормя своих родственников в клетках, своими остатками. Я скривился и выровнялся, теперь уже был вопрос времени, когда будет следующий удар и для кого он как кончится. — Ты, наверное, засранец, не понимаешь, какого труда мне стоило наладить здесь этот бизнес, — он немного отошёл, но всё равно продолжал держать нож у шеи парня, — это общий бизнес понимаешь. Если они ничем другим, кроме как своей пиздой или очком не могут заработать себе на хлеб, то, пожалуйста, есть эта работа. Он говорил, Эйден молчал, с такими — разговор короткий, так что пока обдумывался план. — У них есть жильё, вода, еда, их лечат, да у них блять есть выходные, да я… — он выставил в сторону свободную руку, — чёртов ангел. Нихуя себе, он загнул. Последние сомнения, что ещё можно обойтись без драки, отпали. — А ты приходишь, и всё портишь, — он снова подошел: это стало напрягать пуще прежнего, — да какое ты имеешь право? — По твоему… И резкий удар в челюсть. Так и знал, что диалог не получится. Его схватили жесткой хваткой за горло и, выдыхая в лицо перегар, он, скалясь, продолжил. — Ты пидорас и твой папочка, останетесь здесь. Ты, в качестве мяса для ебли. Он, просто в качестве прикормки для рыбы. Его голос так наиграно пытался быть грозным, что вылетающая хрипотца, только вырисовывала образ больного. — И даже ваш новоиспеченный дружок Мигель, как немного подрастёт, из-за своей личной тупорылости, тоже будет ложиться под тех, кто намного важнее его. Он ухмыльнулся. От этих слов глаза стала застилать пелена. — Мразь, думаешь вправе решать судьбы других, — выдавил Эйден. Браян скорчился и, отпустив парня, снова замахнулся. Зря. Пилигримы не просто свора воров, они отличные убийцы. Никто, из прошлого и настоящего мира, да хоть ты будь самым ахуенным воякой, не сможете в равном бою победить такого человека. Его замах был настолько длительным, он вкладывал в кулак с кастетом всю силу, теряя драгоценное время. Эйден за мгновение до удара отпрыгнул в сторону. Понадобилась лишь секунда, чтобы он схватился за руку Браяна и вывернул её, ударяя с силой по, выкрученному локтю. Та громко хрустнула и ножом, в собственной руке, он проткнул свой живот. — Нужно было броню одеть, — Эйден прошипел сквозь зубы несколько раз ударяя того по сломанной руке, вбивая лезвие глубже в плоть. Минхо и белобрысый, какое-то время ошарашено смотрели, пока изо рта Браяна не хлынули брызги кровавого кашля. Стеклянные глаза, в которых читался страх, и этот хрип с хрустом, ходящей внутри мяса кости. Я только услышал, как за ручку кто-то резко дёрнул. Эйдена стал оттягивать, от своего босса, блондин. Минхо что-то в злобе заорал, пытаясь схватить сползающего по стене Браяна. В дверь громко последовало пару ударов. Моя челюсть встретилась с жёстким кулаком, пока руки крепко фиксировали сзади, не давая сопротивляться. Дверь выломалась щепками, раскурочивая лудку. Ещё один замах от Минхо, но его остановила бита. Глухой удар по затылку и верзила, схватившись за лысину, стал пятиться в сторону. Блондин заорал, но Эйден, видя немой жест Хакона, пригнулся. Зубы блондина посыпались от точного удара битой в челюсть. Хватка ослабла. Браян, захлёбываясь кровью, из последних сил пытался вынуть нож из живота, корчась и скользя каблуками сапог по полу. Белокурый парнишка отъехал сразу после удара, выливая на паркет кровь вперемешку со рвотой. Я, всё ещё в эффекте, спотыкаясь, побрёл на помощь, отбивающемуся от Минхо, Хакону. Места в комнате катастрофически не хватало, хоть для какого либо манёвр. Паркет скрипел от, скользящей по нему, подошвы. Бугай оказался серьёзной проблемой даже для двоих. Эйден, раз получил локтем в нос, но игнорируя струящиеся тёплые ручейки, всё же, как мог, лупил того по ногам, что бы хотя бы повалить. Всё было тихо, только хрипы, стоны и кряхтение. Удар в челюсть немного пошатнул Минхо и перецепившись через сундук, он рухнул, бъясь затылком о подоконник. Послышался противный хруст, то ли его черепушки, то ли дерева, но он, распластавшись на полу, лишь изверг последний хрип и глаза закрылись. Хакон подковылял ко мне и схватился за лицо, выравнивая. Немного потянул назад, заставляя задрать голову и приложил к носу тряпку. — Хакон, — заикаясь, Эйден опустил голову, чтобы видеть мужчину, — я не хочу, чтобы ты уходил, останься со мной. Он говорил быстро и Хакон только кивал, переводя дыхание и, старательно, прижимал к повреждённому носу парня ткань. — Не уйду, малыш, прости меня за всё, — он резко обнял Эйдена прижимая к себе и так же быстро отпрянул, целуя в переносицу, — нам нужно уходить. Он быстро отстранился, беря с сундука рюкзак парня, и помог его одеть. Вытер его и свои руки от крови. Намочив ткань, вытер мне лицо, но кровь не останавливалась. Из запасов ваты сделал два тампона и засунул мне в нос. Из ткани сделал небольшой треугольник и повязал мне на лицо, закрывая нос и рот. Дышать стало немного затруднительно, но терпимо. Отстраняя меня от выхода, Хакон выглянул за дверь, осматривая коридор и, жестом, подозвал. Напоследок взглянул на тела, всё ещё находясь в дурное состояние. Как все эти дни смогли снова превратиться в ебучую бойню? Мы вышли быстро. То и дело, осматриваясь по сторонам. В баре заметили лишь спящих, ещё со вчерашнего дня, пьяниц; надеюсь, не слышали возни. На улице было тоже мало майски тихо. Кое-где ходили люди, но поодаль от бара, что радовало. Пока, не было никакой паники. Стремительно шли на выход, молясь, чтобы никто не остановил. Как же всё хуёво закончилось. Хорошее поселение, и вот так вот, из-за каких-то выродков… Чёрт, как хреново. Я же не хотел, чтобы всё так было, не хотел. Ноги заплетались, я лишь шёл за Хаконом, пытаясь его догнать. Он резко остановился, и парень врезался в его спину. Схватил за руку и быстро развернувшись, пошёл обратно. Только краем глаза я заметил, как в сторону бара идут несколько вояк. Раздражённые, всё пытаются связаться с кем-то по рации. — Браян, ответь, — я только услышал и с округленными глазами прибавил темп. Мы очень быстро дошли, даже не зная как, до второго выхода из поселения. Хакон оставил меня в стороне, а сам подошёл к охранникам, о чем-то разговаривая. Он пытался быть спокойным, улыбался и стойко стоял. — Эйден, — меня перекосило. Я обернулся, видя как сдалека, медленно стала подходить Катрин. В руках у неё был свёрток с овощами. Свободной рукой она махала и улыбалась. Я покачал головой, и она остановилась. Веселье на её лице переросло в тревожность и непонимание. Не знаю, что она видела в моих глазах, но надеюсь, то что нужно. Она всё так и стояла, приоткрывая рот в надежде что-то сказать, пока меня уже тянул на выход Хакон. Он тоже вскользь посмотрел на озадаченную женщину, и мы скрылись за скрипучими воротами. Как же всё хуёво. Я мотал головой: к горлу подкатывал ком. Мы шли, шли быстро, часто оборачиваясь назад. Эта дорога вела из города, может это и к лучшему. Здания ещё заполняли улицы, но поселение уже виднелось далековато. Эйден остановился, сгибаясь, и упёрся в ноги руками. — Малыш, нельзя останавливаться, — Хакон подошел панически осматриваясь. — Я знаю, — тяжело произнёс тот. Стягивая с лица повязку, он вынул затычки пропитанные кровью и выбросил. — Дай мне секунду. Хакон сел, быстро доставая с рюкзака воду, и протянул мне пару капсул. Я вопросительно взглянул на него. — Обезболивающие, — он уточнил, проводя пальцем по посинению на скуле парня. Эйден кивнул, закидывая таблетки и запил. Не знаю сразу же ли должно быть лучше, но как-то стало. Выдохнул и выпрямился. Горечь не уходила. Обернулся, осматривая выглядывающие из-за домов башни. Мы стали теми, от кого они ставят ловушки, и для них, у нас даже нет шанса, на оправдание.