***
Хакон неосознанно облизывает губы, когда к нему подходит Хуан. Почти встаёт на колени, когда он будто бы случайно проводит ладонью по напряжённому плечу. Просьба о позировании вылетает изо рта быстрее, чем мысль о том, что вообще-то следовало поздороваться. Блондин же просто хитро и по-лисьему скалится, обнажая ровные зубы. Ему определённо нравится такая реакция. Когда на нём так зависают и окутывают взглядом — не важно мужчина или женщина. Разницы особой не чувствовалось. — После пар я весь твой, — Хакон в этот момент пропадает. Потому что к нему подходят ещё ближе, касаются кончиками пальцев подбородка, ведут ими за ухо и тянут за волосы. Он буквально упал в восхитительно аквамариновый взгляд и позволил себе там утонуть. Сложно слушать даже такую интересную, как сегодня, лекцию профессора, когда в соседней аудитории сидит новое помешательство в жизни Маттиаса. Рука двигалась сама по себе, и скоро в мини-скетчбуке лежащем рядом с конспектом, появился первый набросок. Потом второй, третий, а к концу пары их количество достигло восьми. Механический карандаш не успевал передыхать, как его уже заправляли новым грифелем. Идей много, что сложно было остановиться. Вдохновение понеслось, а конспекты были забыты. Придётся просить у более расторопных и приземлённых одногруппников помощи. Будто это не первый раз, когда мысли Хакона уносятся в даль от кабинета. Расположить Хуана на кресле было сложно. Его ноги будто специально провокационно разъезжались в стороны, и из-за этого было невозможно сосредоточиться. Все мысли утекали в нижнюю половину тела. Вот что значит давнее отсутствие половой жизни. Кисть дрожала в умелых руках, и первые мазки из-за этого вышли рваными. Чёрт. Хакон был собой недоволен. Райнер прикрыл веки и задумался. Ему не нравилась повисшая в студии атмосфера. Сам понимал, что своим поведением вывел творца из равновесия. А теперь тот пыхтит от усердия и, кажется, готов вонзить свой инструмент в мольберт. Пришлось соскользнуть с выделенного места, обогнуть зависшего от неожиданности художника и поцеловать его. Господи, да они знакомы то от сил часа полтора, а уже перешли в такую стадию. Плевать, если честно. Главное, чтобы пальцы Хакона не оставили след на новенькой блузке. Масло плохо отстирывается, да и вещь портится. Именно поэтому Хуан и предпочитал просто позировать. Хотя иногда от приторных и полных нескрываемой пошлости взглядов становилось противно. Молодое поколение с трудом держало свои мысли и естество в штанах. Блондин частенько наблюдал, как на него откровенно залипают, когда он стирает салфеткой графит с пальцев. Медленно обводит каждую фалангу, а краем глаза контролирует своего сталкера. Мерзость. Редко кто, как Хакон дерзнёт в открытую предложить хоть что-нибудь. Маттиас держится за кисть, как за якорь. Ему сложно удержаться от того, чтобы схватиться испачканной ладонью за талию. Как же от блондина обалденно пахло… Парфюм с непривычными для мужчины цветочными нотками идеально ему подходил. Кажется кое-кто влюбился с первого взгляда. Хуан отстранился, чтобы взглянуть на результаты своей выходки и помешательства. Поплывший взгляд и немного порозовевшие щёки — довольно неплохо для первого раза. Такую прелесть грех упускать, так что придётся повторить. — Вернусь-ка я обратно, а после того как закончишь можем повторить, — воздушный поцелуй отправляется к Хакону, а Хуан же вальяжной походкой возвращается к креслу. Рисунок получается неплохим, а последующий за ним хаотичный секс — ещё лучше. Новая муза и новые отношения ворвались в жизнь Хакона, подобно Лоан в бар. Она любил с ноги заходить в «убежище» Фрэнка и надираться там по субботам в свой единственный выходной. Откуда он это знал? А именно из-за таких вот посиделок и походов они и разошлись. Маттиас хотел работать и проводить время за бутылкой вина дома. Девушку же несло за приключениями, а её задница предпочитала устраиваться на кривых барных стульях. Претил ей мягкий диванчик и спокойный выходной за просмотром сериала. Не хватало энергии, движа и драйва. Хуан был совсем другим. Конечно, далеко не идеальным, но в то же время он оказался более чутким. У них нашлись схожие интересы. А позировал блондин теперь только для Хакона. Сам, причём находил новые образы, идеи и позы. Хотел тоже внести свою лепту в творчество своего парня. Забавно, что Райнер предложил встречаться буквально на следующий день, когда увидел готовую процентов на семьдесят картину. Его переклинило на собственном образе, который был чутко и в какой-то степени нежно передан рукой будущего мастера. Хакон в тот день ушёл к себе домой с кучей засосов на шее. Его пальцы были искусаны и зацелованы, что даже не хотелось надевать перчатки. Пусть все видят, как им и его работами гордятся. — Детка, тебе идёт мой свитер. Хакон гладит мягкий кашемир и целует Хуана в висок. Стоило раньше прикупить данное изделие, чтобы, когда тот проводил рейд, в шкафу ещё что-нибудь себе нашёл. Кто знал, что Райнер собственник и большой любитель тырить вещи своих партнёров. С бокалом вина и очках — и именно в такой момент приходит вдохновение. Художник ловит образ, ну и просит пару минут не двигаться. Блондин послушно замирает, предварительно зафиксировав локоть в удобной позе. Расслабиться получилось только когда вокруг него набегались и сделали пару фотографий для будущих работ. Красота требует жертв, а ради картин Маттиаса можно было и потерпеть. За каждую удачную работу, одобренную преподавателем с кафедры, Хуан получал неплохое свидание. Ему даже разрешалось тайком сжимать ладонь под столом на потоковой лекции. Гладить иногда бедро и прижиматься слишком близко. Хакон млел, когда он касался колена или, закусив губу от усердия, писал конспект. Особенно его доводило до ручки то, как тонкие пальцы небрежно заправляли непослушные прядки за ухо. Как после этого они спускались по уху, пробегались по серёжке и останавливались на шее. Хакон был слишком жаден до прикосновений и благодарил за каждое малейшее поползновение в своё личное пространство. Хуан запасся множеством связей и полезными знакомствами за годы учёбы и спокойно ушёл в бизнес после окончания университета. Ему нравилось управлять и раздавать задачи куче подчинённых. В нём была та самая нужная жилка и стальная хватка, хоть он производил совершенно другое впечатление. Не суди книгу по обложке, иначе она может откусить тебе руку. Вспомните ту самую зубастую из «Гарри Поттера». Многие уже успели поплатиться, когда недооценили «холёного золотистого ретривера». Хакон же гордился своим парнем и радовался его первым победам. Сам же он воплощал детскую мечту об открытии собственной галереи в реальность. Количество картин росло как на дрожжах, но после того, как творческие пути у мужчин разошлись, портреты сменились на пейзажи и урбанистические рисунки. Маттиас открыл для себя новую нишу в искусстве, а его муза способствовала вдохновению даже в таком. Райнер всегда присылал фотографии, если выезжал из города. Старался подобрать интересный ракурс или поймать необычную вывеску. Что только люди не придумают, чтобы привлечь внимание к своему магазинчику или выставке. Пестрые картинки, забавные слоганы, может даже скрытые цитаты или отсылки. Один интим магазин даже умудрился воссоздать сцену из фильма «Эммануэль», усадив манекен в кружевной сорочке и красивых чулках на подобие автомобильного кресла. Провокационно, но это сработало. — Тебе попадается всегда всё самое интересное, Хуан. — Подобное тянется к подобному, так что неудивительно. — Удивительно, что ты тогда меня выбрал. — Не прибедняйся, Хакон. Ты знаешь себе цену, но почему-то тебе всегда нужно подтверждение этого. Хакон ухмыляется, откладывает в сторону график работы музея, в котором он планировал выставляться через месяц, и сам тянется через стол за поцелуем. Хуан только вернулся из поездки и ещё даже не успел переодеться. Даже после нескольких долгих и нудных часов в дороге он выглядел так, будто пришёл с фотосессии. Умеет, зараза, держать марку. Даже пиджак не помял, хотя это можно было исправить. Маттиас хоть и целыми днями проводит время в студии, но всё же любит посещать, кроме неё, спортзал. Поэтому может спокойно разместить на своих коленях другого мужчину и не испытать дискомфорта. Блондин тихо смеётся от щекотки, когда тёплые ладони лезут под рубашку, предварительно выдернув заправленные концы из брюк. Пальцы гладят впалый живот, и он понимает, что сейчас получит за несбалансированное питание. Из-за нервной сделки и множества собраний опять сбросил пару килограммов за всего лишь две недели. — Мне следует нанять для тебя диетолога? — Я обязательно исправлюсь, детка, не нужно преувеличивать, — Даже льстивые нотки в голосе Хуана не сработали. Хакон закатывает глаза и целует схуднувшее плечо. Именно тогда он замечает лёгкую дрожь и понимает, как его парень устал. Следовало срочно накормить его и закинуть в кровать. Отключить будильник и заставить отсыпаться все выходные. Райнер же разворачивается полностью лицом и ставит свои ноги так, как полагается. Закусывает нижнюю губу, кладёт ладонь на обросшую щетиной щёку и подмигивает. Провоцирует на что-то более пошлое, чем приветственный поцелуй. Хакон бы повёлся и занялся бы сексом, но какой от этого толк, если партнёр вымотан долгой дорогой. Поэтому он просто кусает за открытую шею, расстегивает чужую ширинку и нарочито медленно дрочит ему. Доводит до оргазма и отключки, а потом утаскивает на заранее расстеленную кровать. Раздевает, оставляя на груди несколько засосов, и заворачивает в одеяло.***
Эйден хватается за любую работу. Размещает своё портфолио и пытается утешить себя каждый вечер, что когда-нибудь на него кто-то откликнется. Барни каждый раз пытался подбодрить, когда потенциальный работодатель отказывал его другу. Обнимал и выдёргивал из рук бутылку пива стоило парню снова уйти в пучину безнадёги. — Хватит пить, попробуй ещё раз или просто подожди. У меня же вот тоже не с первого раза получилось… Колдуэлл уныло вздыхает, но разжимает ладонь, отдавая любимое спиртное. Бутылка избавляется от своего содержимого, а после летит в мусорку. Барни слабо улыбается, когда парень встаёт с дивана и помогает ему мыть посуду. Наконец-то хоть какое-то проявление энтузиазма. Ему не нравилось видеть, как живой огонёчек в обычно ярких голубых глазах гаснет с каждым днём. Сложно бывшему студенту без опыта работы куда-то устроиться. Софи вот его смогла запихнуть в один бар и теперь радовалась, что её единственный младший брат будет под чутким присмотром. Роу, как владелец, был хорошим руководителем, с крепкой рукой и тёплым взглядом. Даже пугающий вид и шрам на щеке не отталкивали. В молодости попал в байкерскую тусовку и умудрился попасть в аварию, не справившись во время непогоды со своим мотоциклом. Барни из-за этого и на пару метров не подпускали к сдаче на права в этой категории. Роу каждый раз хмурился, когда он глазел во время работы на приходящих к ним байкеров. Эйден же, тихо хихикая, дразнил мужчину, намекая, что тот может просто предложить его другу встречаться, чтобы так защищать. Шутка стала реальностью и Колдуэлл белой завистью завидовал этому. У Барни была работа, стабильные и ровные отношения, а у него только нервные срывы и милая мордашка. Даже на неё, к сожалению, никто нормальный не клевал. Подваливали одни только мудаки… Как же хреново и отвратительно. Почта пиликнула новым уведомлением. Эйден даже не стал проверять ноутбук, боясь снова наткнуться на очередной спам и ещё больше загнаться. Он уже неделю как обновил свою анкету и даже докинул туда свои первые профессиональные работы. Барни же быстро вытер руки и метнулся к столу. У него сегодня было гораздо больше энтузиазма. — Ого… могу тебя поздравить. Завтра ты идешь в студию. — Ты пытаешься меня подбодрить тупой шуткой? — Неа, тебе тут кое-что интересное предлагают. Сумма вполне себе приличная. Эйден впервые за долгое время искренне улыбается, когда читает отзыв на своё предложение. Барни обнимает его в порыве чувств и треплет по волосам. Сердце восторженно скачет в груди, а щёки краснеют от радости. Роу пишет им в чате, чтобы не засиживались, и тоже поздравляет друга своего парня с первой победой. Если бы не ночная смена и множество дел, то он бы точно забрал кое-кого домой. Утром Колдуэлл просыпается сам. До будильника ещё двадцать минут, но тело вываливается с кровати и плетётся на кухню. В квартире кроме него никого нет, а вот на столе красуется тарелка с бутербродами и стакан с холодным кофе от всеми известной сети. Барни хоть и иногда вёл себя как придурок, но всё же был довольно заботливым. Хотя записка с кучей кривляющихся рож напомнила, почему они не начали встречаться. Они однозначно слишком друг на друга похожи. Даже в пьяном угаре могли только по глупости чмокнуть друг друга в щёку, чтобы потом показательно кривиться и вытирать краем куртки язык. Побриться, напялить не мятые шмотки и попытаться перекусить. И первая часть плана выполнена. Следующий пункт состоял из поездки на автобусе. Такси всё ещё не по карману. Очень жаль, потому что трястись в полузаполненной железной коробке совсем некомфортно. Кто-то — на ногу наступит, ребёнок может прилепить наклейку или, на худой случай, жвачку… Общественный транспорт — точно одна из пыток ада на земле. Приходилось цепляться из последних сил за поручень, чтобы не упасть. Водитель оказался лихачом, и казалось, что он нарушает всевозможные правила дорожного движения. К счастью, он довёз без происшествий, и Эйден выскочил в открытые двери с облегчённым вздохом. Куртку всё же помяли, и она теперь выглядела, как и он сам весь, довольно неопрятно. Ужасно. Витрина одного бутика послужила зеркалом, пока парень приводил свой «образ» в надлежащий вид. Не хотелось во время позирования ловить недовольный и презрительный взгляд. Колдуэлл опять себя накрутил и поник плечами. Меж бровей залегла привычная за пару месяцев складка, и уголки губ больше не поднимались даже до ровной линии рта. Жалкое зрелище. — Привет, ты же Эйден? — Хакон сам распахивает дверь, когда видит мнущегося за стеклом парня. Нужно было немного поумерить пыл, потому что, кажется, он его напугал. Заставил неосознанно попятиться и покраснеть. Милая реакция. Маттиас бесцеремонно вторгается в личное пространство и так растерянной модели, чтобы за ручку утащить его к заранее подготовленному месту. Когда просит снять куртку, всё же отступает, чтобы зависнуть на красных от смущения щеках. Эйден небрежно кидает вещи на маленький диванчик, чтобы потом буквально взобраться на деревянную стремянку. На этом постаменте ему предстояло сидеть ещё несколько часов. Высоты он не боялся, поэтому спокойно откинул голову назад, устраивая её на одном из крепежей. По просьбе Хакона согнул правое колено, а другую ногу просто расслабил. Пятка кроссовка зацепилась за одну из ступенек, не давая соскользнуть ниже. Не хотелось улететь вниз и пересчитать позвоночником каждый угол. Молчать долго не получилось. Художник привык говорить либо сам с собой, либо с Хуаном, который даже в свой выходной приходил к нему. Садился рядом, стараясь сильно не мешать, и слушал резвую болтовню своего парня. Ему даже особо отвечать не нужно было. Эйден же растерялся и старался поддержать диалог. Он редко получал столько внимания к собственной персоне в профессиональном плане. Ему отвесили несколько комплиментов, назвали малышом за робость и даже пригласили на последующие сеансы. И всё это произошло за каких-то два часа. Хакон умудрился вторгнуться во внутренний мир и наделал там столько шума, что сердце стучало как сумасшедшее. В самый разгар творческого процесса зазвонил телефон. Художник наскоро вытер заляпанные краской руки и поднял трубку. — Привет, Хуан. Хочешь зайти к нам или дома встретимся? Ммм. Очень жаль, что тебя не отпускают эти засранцы. Передай Мэтту, что ему теперь стоит ждать свой портрет в моей интерпретации, — Эйден знает правила приличия и старается не вслушиваться в разговор. Облом. Он понимает, что потенциальный парень уже занят. Судя по довольной улыбке и лучистым морщинкам вокруг глаз — они довольно счастливая пара. Даже завидно стало. Опять очередная неудача. Тихий и расстроенный вздох случайно проскочил между губ. Хакон сразу же это заметил и предложил сделать перерыв. Чашка чая приятно согрела ладони, а спина беззвучно сказал спасибо, когда ей дали расслабиться на диване. Колдуэлл позволил себе краем глаза взглянуть на работу и завис. Даже сейчас было видно его примерные очертания. Часть картины ещё не успела покрыться краской, и можно было рассмотреть тонкие наброски, сделанные карандашом. Угол вообще пестрел маленькими заметками и почему-то на французском языке. Стоило всё же внимательнее читать профиль работодателя. Да и Барни что-то об этом упоминал, когда шерстил информацию о мужчине. Хакон рассеяно смотрит на результаты своего творческого порыва, размешивает сахар кисточкой в кружке и просит задержаться ещё на час. Эйден вовремя замечает, как чай окрашивается в зелёный цвет, и выхватывает его из расслабленной ладони. Приходится сделать новый — не хватало ещё отравиться. Художник только пожимает плечами, но благодарит, когда ему возвращают посуду с обновлённым напитком. Инструменты у него уже изъяли, дабы история не повторилась. — Мне очень нравится… Вы же точно предлагаете мне снова прийти? — Ну конечно, Эйден. Ты меня сегодня очень вдохновил, что кажется теперь только тебе придётся быть моей второй музой. Сегодня вечером уберу объявление, если ты вдруг не откажешься. — Нет, конечно же нет, — Парень растерянно машет ладонями, показывая как он хочет заполучить эту работу. Он готов жить в студии и лежать на полу, если за это ему будут платить и так красиво рисовать. — Вот и славно. Давай ещё немного поработаем и я тебя отпущу. Хакон не стал слушать неловкий отказ и всё же оплатил Эйдену такси. У него сегодня было хорошее настроение, и потратить двадцатку на такую мелочь было совсем не жалко. Тем более он совсем умотал модель долгими посиделками, что тот уже сонно зевал. Нельзя было заставлять это милейшее создание тащиться на остановку. Прощались они на французский манер. Колдуэлл покраснел и растерянно захлопал ресницами, когда его поцеловали в щёку. Он неосознанно отзеркалил этот нежный жест и понял, что точно втрескался по самые уши. У Хакона в этот момент тоже что-то дрогнуло внутри. Похоже, теперь ему стоит поговорить об этом со своим партнёром. Хуан на удивление отреагировал спокойно. Буквально вытрахал все сомнения из тела и головы художника. Нежно обнял за талию после секса и попросил познакомить его с новой одержимостью. Им обоим вспомнился тот день, когда они познакомились. Сейчас всё почти в точности повторялось. Ну что поделать, если Эйден оказался таким обаятельным и очаровательным. Бонусом оказался довольно красивым. Фотографии из портфолио полностью не передавали этого. Колдуэлл не был готов к тому, что его будут так тщательно сканировать взглядом. Сердце ощутимо задрожало внутри, стоило познакомиться с партнёром Хакона. Тот выглядел довольно… статно, даже в обычном джемпере. Сразу видно, что работает не абы кем. Всё же профессия оставляет на всех чёткий отпечаток. Ровная спина, хищный, но в тоже время тёплый взгляд о многом говорили. В особенности, конечно, дорогая машина, которая стояла внизу. Оказалось, что мужчины учились в своё время вместе, поэтому Райнер тоже решил немного порисовать. Чисто ради развлечения и отдыха. Он отдавал предпочтение углю и карандашу. Хакон же вооружился снова красками и успел уже испачкаться. Бесполезно было ему об этом говорить. Через пару минут след возвращался обратно и приводил с собой «друзей». Неудивительно, что в том же здании была душевая. Сразу понятно, для чего и кого она предназначалась. После зарисовок и прочих мелочей Эйдена манят на диван. Тот неуверенно спускается со своего насеста и, кажется, хочет сбежать. Робость практически сразу исчезает, стоит ему поймать две извиняющиеся за наглость улыбки. Парень постепенно раскрепощается и уже даже не замечает, как его снова рисуют. Хакон достаёт из недр своей сумки блокнот и делает быстрые наброски. Его заворожил контраст Хуана и Эйдена, что грех было упускать момент их взаимодействия. Блондин всё видит и улыбается шире, когда парень, не рассчитав, взмахивает особо резво руками, теряет равновесие. И как в классической комедии, падает идеально и точно на чужую грудь. — Хакон, похоже не только ты спешишь упасть ко мне в объятия. Райнер не встречает сопротивления, поэтому не спешит убирать руки с талии. Похоже, что не только ему в таком положении комфортно. Хакон так вообще в восторге. Он уже успел сделать пару фото на память и достать пару листов ватмана. Быстро натянул бумагу на подрамник и приступил к работе. Его посетило вдохновение. Всё же сейчас две его музы сидели буквально в обнимку и о чём-то тихо говорили. Эйден вообще-то хотел сбивчиво извиниться, собрать вещи и позорно сбежать, но когда он почувствовал нежный аромат парфюма, то сразу пропал. Флакончик такого же перепал недавно сестрёнке на день рождения. Сразу стало уютно и тепло на душе. Поэтому парень ничего и не сказал, когда его поцеловали почти неощутимо в макушку. Наоборот, прижался теснее. — А мне можно так лежать? — Всё в порядке, Эйден, Хакон точно ревновать не будет. — Вы оба странные… — Мэтт это частенько говорит и может быть поэтому наш художник особо рьяно рисует с ним шаржи. — Ой, я не хотел обидеть. Я имел в виду эту фразу в хорошем смысле. Мне просто непривычно попадать в такую компанию. — Если не сбежишь после моего и его поцелуя, то всё откроется совсем с другой стороны. Колдуэлл жмурится от смущения, когда его целуют в щёки с двух сторон. Пальцы хватаются за рубашку и безжалостно сминают хлопок. Теперь останутся уродливые складки. А ведь он утром её так долго гладил. Всё же Хакон возвращается к картине, а парень — к стремянке. Оба довольные и раскрасневшиеся. Хуан вытягивается на диване в одиночестве и теперь уже без разрешения разглядывает всех. Забавно. Через месяц они всё также втроём приходят на выставку. В новом статусе, естественно. Эйден нервничает, когда замечает чужие взгляды на себе. Сложно не узнать того, кто является одной из моделей для картин Маттиаса. Такое внимание смущает, и от него особенно неловко. Блондин уже привык к такому, поэтому приобнимает парня за плечи и пытается его успокоить. Не следует обращать внимание на окружающих. Барни вот смущённо одёргивает свитер с горлом, видимо пряча засосы, и делает пару комплиментов. Вот от друга такое приятно слышать. Колдуэлл расслабляется и, наконец, улыбается своей солнечной улыбкой. Хакон, как обычно, умудрился даже в такой ответственный день где-то запачкаться. Даже не замечает следы карандаша на пальцах. В четыре руки его приводят в порядок. Следовало бы вообще заставить его переодеться, а не напяливать на открытие тёмно-зеленый костюм. Хотя этот цвет отлично подходил к его глазам. Эйден, как обычно, завис на его горящем от восторга лице и позволил себе небольшую вольность. Быстро приблизился вплотную и поцеловал прямо в губы, пока никто не видел. Зацепился ладонями за талию и прошептал художнику на ухо, как им гордится. Хоть это уже не его первая выставка, да и галерея приносила хороший доход, но Хакон всё равно краснеет, когда слышит слова поддержки. — Ты молодец, детка. Жду твоих новых работ. Мне кажется Барни тоже можно приобщить. Парень испуганно дёргается и пятится назад, когда слышит данную фразу. Хитрая улыбка Хуана пугает, а почти маниакальный и предвкушающий взгляд Хакона — ещё больше. Роу только тихо смеётся с этой сценки и сжимает пальцы на его талии. Ему надо ещё подумать над таким предложением. Всё же у Барни своеобразный график, да и выходные он проводит в постели. Эйден грозит мужчинам пальцем и, хихикая, утаскивает друга подальше от их странной компашки. Ему хотелось провести экскурсию и расхвалить в должном объёме все работы своего парня. Барни облегчённо вздыхает, но когда решает заглянуть в брошюру, то обречённо стонет. Слишком много картин… — Хуан, не надо ломать психику ребёнку. — Я же просто предложил ему приобщиться к прекрасному. Хотя, его парень, кажется, очень сильно ревнует. — Боюсь третьего я не потяну… Мне хватает вас двоих. Райнер в это и не сомневался. Его ладонь опустилась на талию Хакона и мягко погладила пальцем поясницу. Сегодня вечером они хорошо отметят открытие новой выставки. И не обязательно алкоголем. Им вообще всегда есть чем заняться втроём.