треугольник самая прочная фигура

***

Эйден любил кровать в комнате Хуана. Там так тепло, мягко и довольно уютно, будто на облаке спишь. Разве что приходилось терпеть приевшийся лёгкий запах лаванды, исходящий от подушек. Даже после Падения Райнер умудрился добыть несколько мешочков этой травы и пихал её везде. Кое-кто, похоже, мечтал прогуляться по Елисейским полям Франции и восполнял этот пробел, как только мог. Одеяло обнимало ноги, а хотелось, чтобы чужие руки лежали на талии. «Маленькой ложке» приятно прижиматься своей спиной к чему-то тёплому и покоиться в объятиях, как в колыбели. А никого рядом не было и это расстраивало. Поясницу немного покалывало после хорошо проведённой ночи. Хотелось привычно потянуться, но лучше пока этого не делать. Придётся потом снова компресс на спину клеить. Приятные искорки пробежались под веками, стоило коснуться засосов на шее. Чисто технически можно было бы не открывать глаза, но приятный запах свежезаваренного кофе дразнил. Так же, как и полуголый Хуан, держащий в руках потёртую временем турку. Багровый халат ярко контрастировал со светлой кожей, обнажая крепкое плечо. Взгляд Эйдена опустился ниже, цепляясь за талию, после за бёдра и завершая путешествие на лодыжке.       — Серьёзно? Ты носишь браслет…       — И тебе доброе утро, котёнок. Странно, что ты раньше его не замечал. Я-то успел полностью изучить тебя, так что сейчас стало обидно, — Райнер поджал губы и приподнял левую ногу, давая изучить полностью тонкую золотую цепочку. На нём она определённо смотрелась естественно. Будто так и должно быть. Будто он с ней и должен был родиться. Кто-то с серебряной ложкой во рту, а он с браслетом. Мужчина знал себе цену и подчёркивал её таким украшением.       — Ой, прости, мне нужно быть более внимательным.       — Я это запомню, мой дорогой пилигрим. Эйден получил свою кружку кофе, но утренний поцелуй, похоже, что отменялся. Хуан хоть и не умел по-настоящему злиться на парня, но сейчас ему хотелось над ним поиздеваться. Избегать ласки, касаться только выше пояса и не давать чужим губам прижиматься даже к руке. Такое поведение быстро вывело из себя вспыльчивого пилигрима. Он понимал, что прокололся и должен понести наказание. Опоздал с извинениями и просчитался. По-кошачьи прищуренные глаза не пробивали обиженную лисицу. Казалось, что тот может своим невидимым хвостом отхлестать по щекам и даже не поморщиться. Глупое сравнение, но у Колдуэлла было немного туговато с воображением. Хуан немного резковато встал с кровати, на край которой присел буквально пару минут назад. На его лице было нечитаемое выражение — словно нацепил маску, скрывая свои настоящие эмоции. Если бы Эйден не знал его достаточно хорошо, то точно бы попытался нашарить под подушкой рукоять ножа. А так он просто ждал и наблюдал, как мужчина копошится в своём шкафу. Складывалось ощущение, что он у него бездонный и необъятный. Будто погрузился в другой мир и особо не спешил его покидать.       — Закрой глаза и не дёргайся. Я тебе больно не сделаю, обещаю.       — Это типо сюрприз?       — Можно и так сказать. Пилигрим показательно зажмурился и чуть наклонился вперёд. Он ждал всё что угодно, начиная от поцелуя, заканчивая щелчком по носу. Что-то тихо звякнуло, и тело сразу напряглось. Подозрительно беззвучное передвижение — плохой знак. Пришлось сидеть в томительном ожидании, пытаясь не поддаваться желанию увернуться и слепо нашарить руками чужую ладонь. Эйден не любил темноту и неизвестность. Обычно он предпочитал оставлять такие вещи за пределами спальни. Здесь он хотел чувствовать уют и защиту, поддаваясь нежным чувствам внутри. Тяжесть, появившаяся на шее, немного напугала, но парень честно пытался не прерывать просьбу. Хотя из уст блондина она звучала как приказ. От его тона тогда захотелось развести колени в стороны или упасть на них. Щелкнула застёжка, а груди коснулся металл. Тонкая цепочка обожгла своим холодом голую кожу. Странные и непривычные ощущения.       — Можешь открыть глаза, котёнок. Эйден сразу же прикоснулся к тонкой линии ошейника, цепляясь пальцами за застёжку. Миленькое развлечение придумал Хуан. Его глаза заблестели, а на щеках появился еле заметный румянец. Завёлся почти сразу и не подавал вида. Пилигрим всё видел и тонко чувствовал, как колотится чужое сердце. Такие вещи он сразу подмечал, а после откровенно этим пользовался. Должны же у него, как у нижнего, быть свои тузы в рукаве. Даже сейчас ему хотелось перевернуть всю эту игру в свою пользу. Чтобы не он молил о продолжении, а кто-то другой. Чтобы не только он извивался на простынях от желания, как кобра в брачный сезон. Цепочка натянулась и будто зазвенела от напряжения. Пилигрим немного отклонился назад и медленно провёл языком по нижней губе. Участилось дыхание и щелкнули позвонки на спине — то что нужно. Провокация за провокацией. Звенья чуть не выскользнули из расслабленной ладони, но Хуан вовремя собрался. Он случайно поддался чарам соблазна, исходящими от парня. Тот пытался сыграть в доминанта, перекрывая своего внутреннего нижнего. Выпустил коготки и манил ими в свои сети. Затягивал в омут своих серебристых глаз и улыбался, как чертёнок. Будто пытался поглотить чужие слабости и превратить их в свою силу. Хуан не смог сдержаться и поцеловал место на шее, чуть выше ошейника. Эйден застонал и придвинулся ближе. Лёгкий запах лаванды кружил голову, въедаясь в лёгкие и кожу. В комнате было душновато, и из-за этого думать было трудновато. Все поцелуи, движения и касания — всё как в густом тумане. Пилигрима поглотили ощущения, что он даже не услышал скрип двери. Он полностью погрузился в процесс, ныряя с головой в новый опыт.       — Без меня развлекаетесь?       — Подключайся, Хакон, а то без тебя не те ощущения. Бегун не стал отказываться. Его заворожил контраст двух любимых мужчин на узкой кровати. Хуан в этом чёртовом халате притягивал внимание, и хотелось скинуть ткань с него, чтобы искусать не покрытое шрамами плечо. Почти чистая кожа, как холст, покрытый лишь прошлыми засосами и лёгкими следами укусов. А Эйден… Его полуразомлевший взгляд сводил с ума. Как он смотрел из-под прикрытых век, облизывая при этом пересохшие от волнения губы. Ещё и этот ошейник смотрелся на нём идеально. У Райнера точно был вкус и чутьё на такие вещи. Стало по настоящему жарко, когда ладонь пилигрима потянулась к наброшенному на бёдра одеялу. Хакон понял, что единственный в этой комнате был самый закутанный. Одежда стесняла движения и казалась лишней. Кожа сейчас задыхалась без прикосновений, поэтому пришлось избавиться от лишних тряпок. Хуан отвлёкся от ёрзающего под ним парня, чтобы получить свой первый за день поцелуй. Бегун буквально перетащил его к себе на колени, открывая себе доступ к телу под тонкой тканью. Ему нравилось дразнить обделённого вниманием Эйдена, оставляя на шее и груди Хуана яркие засосы. Пилигрим возбуждённо всхлипнул, стоило легонько потянуть за цепь, прерывая на несколько секунд доступ к кислороду. Хакон уже забрал горячий металл из расслабленых ладоней блондина и сжал его бедро. Красные отпечатки смотрелись как пошлый принт. Кровь из прокушенной после грубых поцелуев губы сползла тонкой ниточкой прямо по подбородку. Можно было бы извиниться, но, кажется, Хуан от этого больше завёлся, хотя кровопускание собственное терпеть не мог. У него точно уже давно поплыло всё, и мозг почти полностью отключился.       — Малыш, ты там как?       — Вы про меня вообще забыли, так что скучаю один со стояком. Хакон хищно улыбнулся и медленно сменил дислокацию. Райнер переместился к нему за спину и уже осторожно выцеловывал каждый шрам, который находил. Он уже многие успел вызубрить наизусть и даже с закрытыми глазами смог бы их найти. Была бы машинка, то можно было бы попросить Барни помочь их перекрыть татуировками. Только вот бегун бы точно отказался — он привык к своим царапкам, а загонять под кожу краску не хотел. Ему с головой хватало большой возможности заразиться от кусак через укус, так что игл он избегал. Эйден окончательно поплыл. Одеяло скинули на пол, и теплую кожу лизнул прохладный воздух. Хуан недовольно выдохнул, но брюнет тихо извинился и даже развернулся, чтобы чмокнуть его в щёку. Он после сам лично постирает всё бельё, раз пошла такая пьянка. В подготовке особо не было необходимости, но пилигрим всё же попросил флакон с маслом. Принимать два пальца сразу уже было небольно, даже приятно. Мало, а хотелось большего. Хакон вздрогнул и сипло застонал, когда на его член легли сразу две ладони. В их отношениях пока, что можно найти сплошные плюсы.       — Эйден, ты же хороший мальчик? — Бегун дождался кивка и, намотав на руку цепочку, притянул его к себе для поцелуя. Обычно неугомонный в постели и требующий постоянного внимания к себе пилигрим сейчас подозрительно затих. Кажется Хуан нашёл его криптонит и тот полностью потерялся в ощущениях. Влажные и теперь уже алые губы судорожно хватали воздух, стоило надавить на ошейник, чуть затягивая его. От нехватки кислорода парень даже прослезился и теперь дрожащими пальцами пытался убрать солёные капли. Он не смог бы свести колени вместе, если бы захотел — слишком сладкая судорога пробегала внизу живота. Из-за неё ноги сами разъезжались в стороны. Хакон чуть слюной не подавился, когда пилигрим сам уже слёзно попросил его войти. Ну не изверг же он?       — Не издевайся над ним, кажется, что он сейчас с ума сойдёт, — Хуан был так близко, а его дыхание и тихий шёпот обжигали ушную раковину. Его ловкие пальцы спускались по хребту, задевая каждый выступающий позвонок. Вот кто настоящий дьявол во плоти. Эйден впервые в жизни ждал разрешения. Он привык проявлять инициативу, а сейчас поддался и смиренно ждал. И чуть невидимым хвостом не завилял, когда Хакон позволил приподнять бёдра и начать двигаться. Кислород с задержкой поступал в организм, поэтому после оргазма перед глазами заплясали не только круги, но и фейерверки. Растекаясь довольной лужей по простыням, пилигрим успевал наблюдать, как целуются его мужчины. У них всё иначе — больше страсти вперемешку с нежностью. Будто пытались сначала убить, но после приласкать. Странные предпочтения у этих взрослых. Хакону не нравилось быть снизу, поэтому Хуан спокойно устроился на его бёдрах, подмигнув лежащему рядом с ними парню. Тот хотел расстегнуть ошейник, но его немного резко шлёпнули по ладони. Нельзя! Никто не давал разрешения. Бегун натянул снова цепочку и пока не кончил, не ослабил давление.       — Прости, котёнок, кажется мы перестарались, — Райнер осторожно снял с покрасневшей шеи ошейник и поцеловал парня в уголок губ. Тот слабо улыбнулся, но покачал головой, отрицая все слова. Ему точно понравилось, и теперь он, мурча, подставлялся под прохладные пальцы, размазывающие заживляющую мазь по коже. Теперь придётся носить шарф, пока краснота не исчезнет. Хакон тоже был доволен. Он поцеловал след на шее Эйден и притянул лодыжку Хуана поближе, чтобы прикусить кожу под цепочкой. Им стоит попробовать такое ещё раз, но только не факт, что Колдуэллу достанется всё веселье, как сегодня.