Научи меня снова любить.

      — Чёрт, сбежал. — Рэй раздосадовано смотрит на пустое место рядом с ящиком, где только что почти скулил Флэтчер перед выстрелом, и тут же вздыхает, глядя на другое пустое место рядом с двумя тёмными трупами на своей дорожке. — Блять, и этот тоже смылся.       За открытой кованой калиткой звучит скрип шин, и воздух на мгновение заполняется дымом и выхлопными газами от тачки Тренера. Чёртов говнюк, теперь Рэй у него вроде как в долгу, хотя ситуация более чем удачно разрешилась, не считая покушения на босса. Ну, и на него самого. Смит ещё раз набирает номер и слышит уже не автоответчик, а голос Микки, торопливо говорящего и параллельно матерящегося.       Ладно. Жив, этого достаточно, сейчас надо выследить вонючую крысу и пресечь его дальнейшее крысиные замыслы, касаемые бизнеса Пирсона. Да и самому Рэймонду хотелось как следует начистить этому "лучшему" детективу его высокомерное хлебало, чтобы впоследствии больше такого не было, учитывая, что большая часть всего этого дерьма произошла именно из-за его желания поиметь денег со всех вокруг. Джей Си, конечно, нарыл информацию о счетах этого языкоблуда, но зачем ему ещё больше денег, он понять не мог.       Рэй делает глубокий вдох и сразу же выдыхает, с облегчением глядя смс «успешно». Что ж, Микки в безопасности вместе с Розалинд, теперь останутся только формальности, зачистка и приготовления.       Было бы ложью сказать, что Рэй не был рад саморучному устранению Питера, даже учитывая, что последними словами того были слова осуждения, ведь их общение было таким тёплым и приятельским, как кровать по утра-       В голове до сих пор был звук ломающихся костей, с противным хлюпающим звуком, прекращающееся одним выстрелом. Это первый раз спустя многое время, когда он участвовал непосредственно сам в разборке, оставив ребят по периметру и рядом, чтобы подстраховать себя, но не вмешивать их в долгий разговор с периодичным курением и кровавыми соплями. Он старался быть осторожнее, но ярость застилала глаза настолько, что даже свои люди косо глядели на процесс и напрягались, когда Смит подходил ближе в просьбе подать новый магазин или косяк. Его команда всегда работала чисто, следы заметались сразу же, стараясь не повторить недавний оплошности с двумя так не кстати летающими парнями. И если в первый раз он был абсолютно не при делах, то во второй раз он грешным делом отвлёкся на Тренера, тем самым на мгновение потеряв бдительность. Чёрт...       Он не любил курить, но для быстрого сбрасывания липкого стресса и нервности приходилось тянуть свой личный сорт «фифти-фифти» в это холодное утро, в которое не грело даже раннее солнце. Хотя, может, это всё же был остаток от давней привычки, настолько давней, что он даже не помнил начала. Это немного раздражало – не помнить самого себя. Но что раздражало ещё больше – не понимать себя.       — Рэй, едем?       Он оборачивается, глядя на отряхивающегося от грязи с пеплом Банни, который, не глядя в упор, спрашивает, повести ему или босс сам сядет за руль, но Смит игнорирует этот вопрос, медленно подходя к водительскому месту и выдыхая последние две затяжки. Становилось холодно, но надо было решить ещё одно дело, после которого можно было спокойно посидеть дома у камина.       Тренажёрный зал встречает его какофонией звуков: лязганье металла, шум от разговоров, шлепки скакалки о потрёпанный жизнью и временем паркет, удары о груши и о маты. К тому же запах, довольно острый, забивающий всю глотку своей спецификой.       — Эй, мистер, ты залом случайно не ошибся? — Перед Рэем появляется парень, от слов которого рядом многие замолкают. — Здесь не ателье и не парикмахерская, так что чеши отсюда.       Смит дёргает уголком губ в учтивой полуулыбке и дёргает подбородков вверх:       — Разумеется, я заметил это сразу, ведь в таком месте просто так цивилизованные люди не появились бы. — И, пресекая второй виток выяснения "крутости", быстро оглядывается. — Мне нужен ваш тренер, желательно срочно, у меня много дел.       Ложь, дел у него до завтра не было, а сам он только из собственного душа и в чистом костюме только ради этого дела. Возможно, чтобы не чувствовать себя насквозь провонявшим канализационной крысой и кровью, но возможно была ещё одна причина, из-за которой он решил пойти на это. Но на первом месте всё равно стояла брезгливость к окружению, и надвигающийся потный парень, пахнущий чем угодно, но только не адекватностью, не делал ситуацию лучше. А ведь он лишь хочет поговорить и обсудить события, которые произошли чуть меньше двух недель назад.       — Ты чё, сразу не понял? Чеши отсюда, пока звездюлей не получил, пижон наглаженный.       — Господа, кажется, вы меня не поняли. Мне. Нужен. Ваш. Тренер. — Он подходит ближе к чёрному парню и смотрит в упор, игнорируя нарастающее раздражение и желание ударить. Но нет, не сейчас, как минимум не здесь. Парень был длинный, ничего не скажешь, но и Рэй не был середнячком, так что когда он выпрямляется, то щурится через очки, чуть опуская взгляд. — Тренер. На два слова.       — Да пошёл ты. Зачем ему говорить с таким разодетым фазаном? — Шаг назад, и его обступают в большой круг под смешки и тихие комментарии. Происходящее начинало бесить.       — Парни, вы хорошие ребята, правда. Давайте уладим всё мирно?       — Денег хочешь дать?       — Возможно.       — Тогда давай деньги и вали.       Ох уж это дежавю. Наступает тишина, в которой слышны по соседству крики игры в покер, счёт и какие-то танцевальные эпитеты. Не такой уж и плохой район, хоть и на краю города, совсем противоречит ожиданиям самого Смита. Которого, кстати, всё начинало раздражать всё сильнее и сильнее, маяча рядом с отметкой грани терпения, если бы не сам Тренер где-то поблизости, он бы уже давно разрядил пару обойм в этих парней.       — Парни, вы чего затихли?..       Тренер замирает и сразу же кидается между Рэем и парнями.       — Ты ахренел, Смит? Пушку убери, я сказал, что мы ничего больше вам не должны и что мы больше не будем сотрудничать! Эрни, уйди оттуда, Джеки, положи биту, откуда ты достал её вообще?! Никакой драки, успокоились все! Смит!       — Я бы не достал пушку, если бы на меня не стали наезжать, к тому же убеждая отдать свои деньги.       Тренер замирает, смотрит на невозмутимого бывшего «босса», который держал чёртов Heckler&Koch MP5K с возведённым курком, и, чёрт возьми, выглядел непоколебимо серьёзно, оттого так азартно притягательно, что развернуться к своим Карапузам впервые было неохотно тяжело. Он хмурится, отчего все как-то стушёвываются не только от недовольного выражения лица Тренера, но и от вздёрнутого подбородка чёткого парня с каким-то видом автомата, от взгляда которого становится не по себе, даже если он с таким видом убирал пушку обратно под пальто.       — Парни, мы же договорились, что ничего такого больше не повториться.       — Не ну, а чё он... — Звучит неуверенно и разрозненно, на что слышится два синхронных вздоха: один громкий уставший и второй, тихий и раздражённый.       Эти препирательства длятся не больше, чем пару минут после чего тренер всучивает Прайм Тайму купюру и отправляет за хорошим чаем и кофе, параллельно направляя (читать: впихивая) гостя в маленькое помещение со своим столом. Дверь импровизированного кабинета протяжно и громко скрипит, не запираясь к тому же до конца, что заставляет Рэя сжать челюсти. Нет, это ужасно.       — Так чем обязан? Могу предложить только старое кресло или стул, лучшего нет.       — Стула будет достаточно, спасибо. — Рэй поправляет очки в своей фирменной манере, мимолётно подумав, что в том подвале с Флетчером недавно было хуже, но платком всё же накидывает край перед тем, как сесть. — Я ненадолго, лишь спросить, что ты хочешь в уплату долга. Всё-таки мы договаривались на три страйка, а из-за непредвиденных обстоятельств их вышло четыре, как ты любезно отметил в последнюю нашу встречу.       — И ты решил приехать спустя три недели в этот район только ради этого?       Усмешка Тренера выходит снисходительной, как смотрят на провинившихся детей, но от такого взгляда Рэймонд сразу чувствует себя... некомфортно. Захотелось поёжиться от этого ощущения, однако этого не дала привычка, так что он просто пожимает плечами, не расслабляя челюстей, бросая взгляд на стол, полностью заваленный бумагами, инструкциями, видимо, к новому оборудованию и коробками из-под китайской еды, которые медленно, с намерением незаметно провернуть это, сдвигаются со стола, падая, судя по звуку, прямо в мусорную корзину.       — Прошло всего лишь чуть меньше двух недель, точнее двенадцать дней, с того момента, как ты помог. Я бы тоже справился, но факт того, что ты решил помочь, я ценю. Поэтому могу предложить помощь в разумных пределах.       — Рэй, — Тренер складывает руки на столешнице в замок и наклоняется вперёд. — Я уже говорил, что учу своих ребят только хорошему, а вот это вот... считай, одолжением.       — Мне не нужны одолжения, также как и долги.       — Это не долг.       — Тогда что?       — Тренер, — дверь снова скрипит, пропуская Прайм Тайма с двумя стаканчиками прямо из Старбакса, заставляя Рэя неконтролируемо поднять брови в удивлении. — Эм... Если чё, я это... Мы рядом, короче.       — Всё хорошо, иди.       Тренер ставит перед гостем два стаканчика, а сам закрывает дверь, дёрнув ручку в этот раз резче, из-за чего звук получается коротким и менее раздражающим. Он медленно возвращается к столу, потирая свою щетину, бросив что-то про кофе или чай. Рэй выбирает чай, даже несмотря на то, что очень хотелось кофе. На самом деле хотелось спать и аспирин, но для начала надо было закончить с этой проблемой, которая по сути и не являлась ею при должной договорённости.       — Ладно, если ты так настаиваешь в своей помощи, у меня есть три дела для кого-то твоего статуса.       — Это не так работает, сам прими решение, на чём остановиться.       — Хорошо. — Тренер устало трёт переносицу и присаживается на край столешницы на расстоянии от Смита. — Помимо проблем с деньгами и некоторым оборудованием, которое мы смогли себе позволить...       — ...на продажу части нашего товара.       — У нас проблемы с арендодателем, который каждый месяц увеличивает стоимость аренды зала. — Тренер стойко игнорирует комментарий Рэя, продолжая говорить, сложив руки на груди. — У нас с ним была договорённость, что через два года и немного повышенной аренды я смогу выкупить зал, но он начал повышать уже в половину раза превышающий мою последнюю плату. Раньше хотя бы в четверть или одну пятую, это мы могли потянуть, немного сократив расходы, но сейчас даже этого мало.       — То есть ты хочешь... — Тренер думает, что Смит сейчас взбесится. Рэй думает, что ему уже поставили задачу, которую можно было решить тремя путями, но один слишком утомительный, долгий и требовал его личного контроля, что отразилось бы на его работе. Ему это было не на руку, так что стоило предложить самый быстрый и действенный вариант. — То есть ты хочешь, чтобы я заставил его понизить стоимость зала до первоначального, и убить, чтобы он больше не наглел?       — Нет, простой договорённости хватит.       — Это не так работает, мы живём в реальном мире.       — Знаю, но даже здесь можно просто договориться.       Рэй играет желваками, задумчиво постукивая одним большим пальцем по-другому. Всё это так утомительно, нужно будет обговорить своё отсутствие с Микки, возможно, даже с Розалинд, потому что Пирсон в вероятности 80% даст задание охранять жену месяц. Может, меньше, потому что Роза не любит охрану и чувствовать себя ограниченной в действиях. В этом они были похожи, поэтому быстро находили компромисс в этом вопросе, и даже если Микки выражал чёткое несогласие, спустя час соглашался с их условиями, называя обоих баранами. Самый настоящий геморр, но для них это было что-то вроде комплимента их настойчивости.       В это время Тренер отходит в сторону, складывая руки за спиной в замок, внимательно оглядывая задумчивого собеседника. Хотелось тяжело вздохнуть, от того, что он видел, держаться из последних сил становилось всё сложнее и сложнее, но он продолжал смотреть. Как казалось ему самому, Тренер никогда не страдал проблемами с чувством прекрасного, всё всегда было в рамках нормы, и вот сейчас что-то внутри сломалось и теперь глухо звучало сломанными частями где-то внутри, не собираясь ни чиниться, ни пропадать. Будто само понятия «норма» в голове сломалась, осыпалась мелкими частями на самое дно, и теперь на этом месте красовалось новенькое и свежее «стандарт».       На секунду в голове даже пролетела мысль, что прежнее восхищение кем-либо было таким скупым и ничтожным, в полной мере раскрываясь только сейчас, глядя на очевидно уставшего, сдержанного, но немного нервного Рэймонда, который просто сидел, упираясь одной рукой в своё колено, не моргая устремив взгляд на старое кресло.       Тренер всегда был в меру сдержанным человеком, ответственным, имеющим представление о таком, как чувство собственного достоинства, цена себе, как профессионалу, так и просто человеку, а также имел адекватное представление о своих умениях. Это было основой основ в его понимании, но сейчас он готов был переступить через себя и свою умеренную гордость, чтобы попросить Рэя посидеть так ещё дольше, чтобы окончательно сформировать мысль, крутящуюся в голове как фрисби в полёте. С появлением в жизни этого гангстера, запчасти где-то внутри треснули, а сейчас вообще сломались, «норма» рассыпалась, заставляя забыть о себе, и это место заняло нечто прекрасное, что хотелось наблюдать чаще одного раза в год.       — Я подумаю, разберусь с этим в скором времени, только как закончу с делами. — Рэй встаёт, не слышит за скрипом стула разочарованного выдоха, сразу же и поворачивается к двери, комкая платок, метко кидая тот в мусорную корзину.       — Ты правда возьмёшься за это?       — Ты сам сказал, что это проблема. Думаю, этим смогу отплатить за последний страйк и вернуть твоё волнение. Я позвоню, как всё будет сделано, хотя ты и сам заметишь.       Дверь открывается резко, являя всем в зале озадаченного и хмурого тренера, который перебрасывается парой фраз с гостем, после чего тот исчезает, коротко попрощавшись с Карапузами, ждущих у выхода в случае чего. Но Тренер быстро приходит в себя, начиная обычный контроль во время тренировки, что быстро всех успокаивает, хотя ещё весь день слышатся вопросы, что за пижон приходил и что этот «хер в смокинге» хотел. На самом деле говорить, что ради этого «джентльмена» он убил двух русских, ему не хотелось, опять же плохой пример для пацанов, плюс это может сказаться на репутации самого Рея.       Чёртов Смит со своей порядочностью.       На следующий день он проверяет договоры, платежи и собирался проверить расписание встреч Микки и своих дел, как слышит, что дверь кабинета босса открывается мягче обычного, после чего звенит тишина, будто дожидаясь, что Смит отвлечётся от макбука и развернётся от своего бокового стола. Но Рэймонд продолжает сидеть и ждать, уже по привычке принимая правила старой игры «У кого хватит терпения до начала разговора».       — Рэй?       — Да, Розалинд?       Победа в битве, но не войне, однако сейчас даже такая мелочь, как эта детская игра, доставляла хоть что-то, похожее на довольство и радость выигрыша.       — Отвлекись на минуту, Микки не съест тебя без отчёта. — Повернув корпус на четверть, Рэй поднимает на неё скептический взгляд поверх оправы очков. — Если это произойдёт, у меня к нему будет серьёзный разговор.       — Он не любит серьёзные разговоры по вечерам, да и потом, даже если будет отчёт, то это не сильно спасёт меня от гнева мистера Пирсона. — Всё-таки документы откладываются, а макбук закрывается. — Слушаю. Что-то случилось?       — Рэймонд, фу, давай без формальностей, что с тобой? — Она садится на место мужа, выдерживая паузу, но продолжает пристально смотреть, заставляя Смита полностью повернуться в её сторону, оперевшись локтем на спинку стула. — Думаю, что да, случилось, иначе бы ты не был похож на сторчавшегося мужика с окраины. Поэтому ты расскажешь, что происходит.       Дело было далеко от безопасной зоны, поэтому Рэй начинает медленно говорить расплывчатые причины, прибавляя часть правды, к примеру, его правда раздражало буквально всё, после разборок с Флэтчером, где он изрядно замарал руки во всех смыслах. Нет, они знакомы с Роз более чем давно, и доверие у них наравне с Микки, но он не может сказать реальную причину, потому что сам её не знает. Или знает, но отрицает, так как считает это невозможным. Так что самым оптимальным и адекватным вариантом было сойтись с самим собой, что он просто не знает, что происходит, поэтому «нет, Розалинд, всё в порядке, работаю как обычно; да, Розалинд, я уверен; нет, я не вру, я не понимаю, о чём ты».       Если Флэтчер начинал трястись как сучка на первой же секунде осознания своего положения в полной жопе, не скрывая своих эмоций, на Тренере можно всё читать, как на открытой книге в любое время, а Микки кололся только своей любимой жёнушке, то Рэймонд не вёлся ни на что. Он не поддавался ни на угрозы, ни на пристальный взгляд местной Клеопатры, ни позволял себя читать и листать, как хотелось. Искренность проявлялась очень редко, и сейчас определённо был не тот момент, нет.       — Ты врёшь.       — Тебе кажется.       — Я умею распознавать ложь, Рэй, я тебе не маленькая девочка в розовой пачке с рюкзаком-единорогом.       — Ты любишь единорогов.       — Не съезжай с темы. — Она не изменяется в лице, даже не улыбается, только щурит свой хитрый взгляд. — Итак?       — Ладно. — Звучит раздражённый вздох, после которого не менее раздражённо поправляются очки. — Технически Микки помогли парни Тренера, который, кстати говоря, отказался с нами сотрудничать. Меня напрягает, что есть неопределённость во всей этой ситуации, и получается, что висит долг.       Розалинд не впечатлена. Ожидаемо. Рэй со вздохом вываливает менее тревожащую его часть:       — А ещё он застрелил двоих русских, которые хотели меня убить, пока я разговаривал с Флэтчером, схватив его за яйца.       При упоминании этой фамилии она морщится, на секунду отводя взгляд, тут же возвращая его с коротким «Всё?». Смит кивает. Да, Роз, всё, не считая того, что его, холодного Рэймонда Смита, восхищают креативно-невинные в каком-то смысле методы Тренера, а недавно вдобавок ко всему приятно удивили как манеры, так и влияние этого человека на своих ребят, которые буквально считают его равным отцу. А ещё у него приятный парфюм, глубокий голос с едва уловимым ирландским акцентом и хорошие движения знающего вкус битвы человека. Да, кроме этого, это всё, что можно рассказать.       Она задумчиво смотрит, чуть отклонив голову назад. На удивление эти переглядки не доставляют дискомфорт, просто замораживают время, позволяя мыслям просто течь своим ходом. В голове Рея был уже целый план по отчётам, доказательствам, проработаны несколько новых кандидатур, с которыми можно было если не сотрудничать, то продать бизнес и не ждать крыс вместо денег. Также был завершён план действий на цену Тренеру, правда, с кое-какими корректировками на практичность, понравится ему это или нет, смысла не имело, но план был идеальный, на меньшее Рэй был не способен. Оставалось только завершить бумажную работу и взять Банни с ребятами, чтобы деликатно поговорить.       Ему было интересно, о чём думает Розалинд, но он точно не собирался ничего больше говорить, сказанного было достаточно, остальное она должна понять. Понять, что теперь он лично задолжал и именно Тренеру, поэтому это будет разбирательство тет-а-тет — лично Тренеру лично от Рэя. Да, это проблемы, но уже проблемы его самого, не надо много людей и времени, максимум сутки на решение проблемы, вне вмешательства в работу, чтобы всё было сработанно чётко, не смешивая работу и неожиданные обстоятельства.       Однако... чёртов Тренер. Он чётко действовал по инструкции, даже такой неточной и обтекаемой, создал мощный компромат на Большого Дэйва, который не будет дёргаться в их сторону и в сторону пацанов ещё довольно долго, потому что такое видео не оправдать ничем, особенно в сезон зоозащитников и моралистов. Это было сделано элегантно, со сглаживанием всех краёв, перестраховкой в электронном и материальном варианте. Наверно, это вызывало даже восхищение — то, как он провернул это сложное действие, минимально впутав своих Карапузов, которые при этом проявили такой же креатив, получив лекцию, что это неправильно, но надо, чтобы их не убили за грабёж плантации.       Что-то цепляло, тем самым заставляя Смита обратить на Тренера внимание не как на средство достижения цели, а как на личность, которая имела харизму и яйца, чтобы дать отпор и спокойно указать на косяки, не поджимая хвост и не ведя себя как трусливая сучка. Это было редкостью на памяти Рэя. И это подкупало. На самом деле многое в нём подкупало, просто не со всем он хотел соглашаться, не всё признавать и не на всё реагировать.       Проблем не хотелось, но вот этот непринуждённый, но чёткий, как линия прицела, Тренер не мог так просто выветриться из головы, как это было раньше с проходящими через него проблемами и их фигурантами. Не хотелось упускать то, что так задело пустоту внутри, при этом, не хотелось подпускать это волнующее нечто близко, чтобы не устроить больше проблем.       — Извините, что прерываю ваш телепатический диалог, но нам с Рэем надо поработать, чтобы потом пойти с моей прекрасной жёнушкой на свидание. Заканчивайте давайте.       Розалинд улыбается, всё также глядя на Рэя, на что тот только пожимает плечами и разворачивается обратно к столу, снова утыкается в документы, открывая макбук, слыша за спиной полное негодования «Что это сейчас было?». Он сам бы хотел знать, что это, но только вопрос был актуален в другом направлении. Розалинд что-то шепчет и уходит собираться в ресторан, оставив мужчин заняться работой, зачем-то бросив ещё один хитрый взгляд на Смита почти у дверей, сразу же исчезая сначала за спиной Пирсона, потом за хлопком двери.       Ладно, сейчас работа. Работа и только работа.        ***       «Мерзость», — думает Смит глядя на трясущегося перед собой толстого мужика, у которого не прекращая тряслись руки, пока тот пытался оправдываться. Кажется, они уже проходили это, по крайней мере сталкивались не раз с подобной ситуацией, но это начинало не просто утомлять, а откровенно бесить, что скорее всего разделял и нотариус, стоящий рядом.       — Подпись, — обманчиво мягко говорит Рэймонд, и за этой мягкостью ощущается сталь, от которой холодеет в душе, а по спине скатывается настоящий холодный пот. — Не трать, пожалуйста, моё время, мне это очень не нравится.       — Д-да, с-сэр. — Заикание почти съедает слова и слоги, но эта фраза получается неплохо, учитывая, что у него сломан всего лишь один палец и растекается синяк на скуле, переходящий на глаз. Н-да, Банни перестарался немного, а ведь в планах было выкрутить смерть этого ублюдка в несчастный случай. — В-всё, я-я ч-что-ни-нибудь ещ-щё д-долж-жен?       Рэй безэмоционально смотрит на Джереми — нотариуса, своего человека — и, дождавшись удовлетворительного кивка, поджимает губы и кивает Банни. Они уходят с нотариусом вперёд, под вопли, сменяющиеся мычанием и воем арендодателя, который был по факту обычным ростовщиком, помешанным на казино и сраной рулетке. Такая азартная дрань приманивает погань, как мёд приманивает мух, питающихся в основном одним дерьмом. Хотя он знал одно исключение, которое было всего лишь немного благороднее, но намного бессовестнее и наглее, чем подобный социальный мусор.       Дорога занимает два с половиной часа до их города из соседнего штата, и всю дорогу в машине висит тишина; она не ощущается, Рэй полностью находится в своих мыслях, которые мечутся от взъерошенного ёжика коротких волос, до расслабленного положения в кресле во внутреннем дворике, когда они ждали Флэтчера. Откинутая на спинку голова и расслабленное выражение были такими естественными и по-своему идеальными, что из-за этого он чуть не сжёг стейк. С чего бы... Тренер тогда в два движения скрутил Пита, сразу же начиная разговор о страйках и долгах, почти сразу же сбегая. Именно сбегая.       Чёртов Тренер со своей благородностью. Впервые хотелось, чтобы не было этой чёткой грани с манерами.       Тренировочный зал встречает новым, более нейтральным запахом, и Рэй останавливается перед боксёрской сценой, замечая открытые окна под потолком, а когда взгляд натыкается на дверь, то брови только усилием воли не поднимаются. Они что, поставили автоматические освежители с нейтральным запахом и новые двери? На какие деньги, если Тренер убеждал, что их не хватает?       — Мистер Смит, здрасте. — Рядом появляется нечто, что пыталось выглядеть вежливо, несмотря на отдышку и сухое сипение на вдохах. Умилительно паршивое зрелище. К горлу стала подкатывать щекочущее ощущение тошноты. — Вы, это, простите за недавний движ, это было не очень... разумно (?) с нашей стороны.       В тоне явно читался вопрос в словах, кажется, это даже репетировали. Какой кошмар, это сделали ради него? Вряд ли парни были инициаторами, рука Тренера была особо ощутима в этом жесте приличия. Рэй решает, что не хочет сейчас понимать, что здесь происходит, поэтому только коротко кивает, бросив «потом переговорим», кивнув Джереми, входя в кабинет Тренера, встречая сосредоточенно глядящего в бумаги мужчину с однозначным недосыпом. Нет, он не будет лезть в это, тем более, что это не его дело.       — Тренер.       — Смит.       — Надо подписать документы.       — Заберёшь зал или заставишь работать вечно на вас? — Усмешка получается очень слабой, но тут же исчезает под холодным взглядом, заставляя то ли притворно, то ли на самом деле кашлянуть, поджав губы, раскинув руки в неопределённом жесте. — Что за документы?       — Об изменении арендной платы. Меня зовут Джереми Харрисон, я нотариус и хороший адвокат, мистер Смит может подтвердить мои слова. — Мужчина открывает свой портфель и достаёт несколько бумаг, начиная быстро говорить, объясняя, краткую суть, сбивая уставшего Тренера своей быстрой речью. Но он пристально смотрел на Рэя, не отводящего взгляд в ответ. Болтовня Харрисона казалась бессмысленной и звучала будто под водой, заглушаемая собственными мыслями, казалось, разделёнными на двоих.       Кошмар, ему уже мерещатся такие дурацкие вещи, надо наконец отдохнуть, чтобы это не переросло во что-то ужасное, как, например, эта уловка с бумагами.       Разумеется, это были совершенно другие документы, и пресловутые «копии» где-то в середине были не больше, чем пылью в глаза, пущенной первым более-менее достоверно составленным договором. Хотя бумаги снизу были более чем настоящими, Джер самолично их составлял, подробно объясняя Рэю все детали и каждый пункт под пристальным взглядом. Они работали вместе больше семи лет, но за такое время сложно было спокойно воспринимать такой взгляд. Зато именно эта своеобразная слава заставляет каждый раз всех делать идеально свою работу, в частности всех бюрократов и полицию, ведь никто не может сопротивляться взгляду и ауре Рея, вместе с которым ходит репутация Микки Пирсона, заранее заставляя делать всё просто на высшем уровне.       Сейчас всё проходит всё так же идеально, без сучка и задоринки, и все пути отступления или уловок оказались не нужны, потому что в таком состоянии Тренер просто делал умный вид и подписывал в нужных местах, абсолютно уверенный, что подписывает копии.       Ну, копии тоже были. Например, половину бумаг Харрисон забирает себе и прячет в портфель, лучезарно улыбаясь и пожимая Тренеру руку, прощаясь. Если они всплывут где-то, Рэй его найдёт и закопает живьём, чего Джереми давно боится, а после знакомства с ним стал бояться ещё сильнее, поэтому являлся гарантом конфиденциальности и сохранности документов. Не зря у него в офисе стоит два сейфа: для клиентов и для супругов Пирсон вместе с Рэем.       — Всё хорошо, — Джер пожимает руку и вздыхает, убирая улыбку. — За копии не беспокойтесь, я вызову служебную машину. Расчёт?       — Как обычно, встретимся завтра утром.       — У меня... — Рэю не надо смотреть, чтобы услышать нужный ответ, поэтому он просто выпрямляется и слышит, как нотариус на выдохе произносит: — ...обязательно найдётся время для встречи с вами, мистер Смит.       Мужчина коротко кивает, исчезая за новенькой дверью, не вписывающейся в интерьер, за которой слышится небольшой шум и оглушительный грохот уже входной двери. Происходящее вне кабинета его сейчас мало волновало, поэтому Рэй медленно подходит к столу и садится на чистый (читать: новый) стул, глядя на Тренера, который будто находился в прострации и абсолютно не замечал ничего, находящегося за пределами стола. Мужчина просто сидел, подперев скулу кулаком, переворачивал листы договора, не вчитываясь в содержание, полностью погружённый в себя, в свои мысли.       Прошло почти двадцать минут перед тем, как Тренер оживает и растерянно смотрит на Смита, еле сдерживающего в этот момент смешок. Чистой воды изумительный идиотизм. И это вот его боялся элитный отряд в армии?       — Какого..?       — Поздравляю с приобретением, Колин.       Тренер медленно поднимает взгляд, щурится и поднимает указательный палец. Выражение лица серьёзное, взгляд вовсе будто меняется, становясь холодным и непоколебимым, более того, карие глаза становятся ещё темнее и глубже, заставляя затылок напрячься, суля только азарт. Во взгляде, напряжённой осанке и сжатым челюстям было видно, что он чётко уверен в мысли, что пронеслась в голове в это самое мгновение. Это становится интересно, поэтому Рэй медленно приподнимает брови вместе с подбородком в несерьёзном для себя жесте, характеризующимся как «рискни сказать это».       Но вместо того, чтобы и правда сказать что-то ёмкое и меткое в ответ, мужчина как-то опадает, устало вздыхая и глядя на документы перед собой, где первым по-прежнему лежал липовый договор на понижение арендной платы.       — Это липа.       — Это липа. — Кивает Рэй, даже не собираясь врать. Тут был настоящий нотариус, который просто дал бумаги, которые Тренер сам подписал в присутствие свидетеля, даже при большом желании нельзя заявить на шантаж или мошенничество. — Но только первый документ. Остальные настоящие. Думаю, это можно считать покрытием долга.       Удивлённый взгляд перемещается на бумаги, без интереса отодвигая первые пару штук. Впервые реакция была такой... обычной? Наверно, Рэймонд действительно соскучился по простому общению без двойных масок, стандартов, где говорят то, что думают, а на лице те эмоции, которые человек испытывает на самом деле. Давно он не испытывал ничего подобного, такого лёгкого и обычного, не требующего особых усилий. Даже несмотря на то, что привычка быть постоянно наготове въелась в мозг, сейчас впервые за долгое время ощущается желание просто быть собой, не ожидая подвоха и ножа в спину.       Как ты делаешь это, Тренер? Намеренно или неосознанно располагаешь к себе?       Пара резких движений и все бумаги исчезают в сейфе с тихим «К чёрту это всё», а на столе остаются только инструкции и разбросанная канцелярия, которую мужчина даже не собирается трогать, подходя к Рэю вплотную, натягивая на ходу кепку. Тот спокойно смотрит снизу-вверх, отмечая несколько херовое состояние у Тренера, зависающего каждые пару секунд, то и дело моргая и потирая переносицу.       — Выпить?       — Боже, да, иначе я сейчас свалюсь.       — По вам видно, мистер Фаррелл. Обещаю, что это имя не услышат в этом районе, по крайней мере, от меня или моих людей. — Рэй чувствует себя почему-то как-то слишком хорошо, видя недовольное и совершенно недоверчивое выражение лица у собеседника, открывающего дверь. — Слово скаута. Но клясться не стану.       — Не удивительно. — Бросает Тренер, закрывая дверь и оборачиваясь к своим ребятам. — Парни, зал сегодня на вас. Прайм Тайм, никаких съёмок в моё отсутствие, Эрни и Джо, на вас сегодня приборка зала, в прошлый раз вы отлынивали больше всех.       — И не крадите с нарко-ферм, иначе получите что-то серьёзнее, чем предупреждение и предыдущая работа.       — Тренер, а вы...       — На переговоры, не волнуйтесь. Чтобы зал прибрали и заперли! Завтра утром проверю.       Все синхронно соглашаются и даже прощаются со Смитом, опять назвав его «мистер». Научить шпану за каких-то два дня называть его «мистер Смит» и не кривиться при этом, как это было вначале? Он что, заклинатель гопников? Гроза окраиного района? Почитаемый гуру бокса для оступившихся?       Нет, Рэй знал, кто такой Тренер, чем он занимался до обучения детей боксом, где жил, работал, служил, имел ли семью, а Банни даже выкатил схему предпочтений и бывших пассий, но под простым взглядом босса скрутил бумагу и убрал в глубокий карман. Картина унылая, но что-то напоминала, только вот что, понять было не дано.       Они шли, тихо переговариваясь об изменениях в тренировочном зале, оба улыбались и старались сдерживать смешки над историей, как Эрни матерился, пока вешал освежители, и как Карапузы всем составом пытались сами поставить двери. На вопрос «К чему такие изменения?», не последовало чёткого ответа, потом была история, что мама одного из парней в благодарность за перевоспитание своего сорванца решила принести пирог, но в итоге отчитывала всех за ужасное амбре в помещении, назвав всех грязными свиньями. Учитывая, что с этими животными связано столько ассоциаций, парни быстро скооперировались, чтобы внести изменения в их зал. Через пару часов все уже ехали в сторону ближайшего супермаркета, чтобы сделать покупки и избежать второго нагоняя и тем более ужасного сравнения.       Разговор шёл мягко, плавно, будто не было никаких ограничений, даже как-то не хотелось переходить на что-то серьёзное, разбираться с долгами, выяснять отношения и просто переходить к работе. Никому не хотелось. Эта атмосфера между двумя уставшими людьми, в чьих руках было куча жизней и судеб, была настолько непринуждённой, как бы оба не старались показать прочность своего хребта или держать лицо в стиле «всё под контролем, в том числе и мой контроль под контролем». Что-то было в этом взаимоотношении такое, что нельзя было поймать сразу, что не нуждалось в описании, оно просто было и сближало, как бы сильно тот и другой не пытались дистанцироваться.       — Ты же вроде не пьёшь? — Рэй решает перевести тему от обыденности в сторону их дела, чтобы можно было закончить с этим и немного отпустить свои собственные рамки поведения и расслабиться. Он машет бармену и делает отмашку на хорошую бутылку бренди и два стакана.       — Когда твой привычный график начинает перегружаться из-за гиперактивных подростков, хочется в выходные просто отдохнуть и банально выспаться. — Тренер кладёт кепку на столешницу и опирается локтями о край, кося усталый взгляд на Рэя. — А тебе разве можно пить во время работы?       — Давно поздняя ночь, с делами я закончил, так что сейчас полностью отдаюсь отдыху и приятному для себя времяпрепровождению. — Мужчина тянет алкоголь, рассматривая бутылки перед собой как в первый раз, отмечая, что они гуляли слишком долго. — Давай перейдём к делу и закончим с этим.       — Что это были за бумаги?       Потрясающе. Никаких «ладно, тогда...» или «как скажешь». Просто, чётко, по делу, без лишних вопросов и слов, Рэя посетила мысль, что можно было это сказать вслух, но не сейчас и никогда в принципе, слишком много чести для простого человека с богатым прошлым. Если так подумать, таких в Лондоне было немало...       — Ты пялился в них двадцать минут и так и не понял? — Встретив непонимающий взгляд, Рэй еле заметно вздыхает. — Договор купли-продажи подвального помещения, являющегося тренировочным залом для буйных подростков. Дальше.       — Тот человек, с которым ты пришёл к нам в офис?       — Настоящий нотариус, можешь не волноваться. Могу дать визитку, если не веришь. Он просто получает больше стоимости официального договора за то, что закрывает глаза на очевидные тёмные дела.       — Тогда арендодатель...       — Не задавай вопросов, ответы на которые не хочешь знать.       Эта фраза стала точкой в этом коротком чётком разговоре. Между ними звенит тишина, которая обволакивает, мягко погружая каждого в свои мысли. Надо было довести разговор до конца, хотя больше обсуждения по делу не было, поэтому можно было перетечь обратно в обычный разговор, однако размеренно выпиваемый алкоголь больше клонит в сон, расслабляя, заполняя тело ленивым желанием завалиться если не спать, то просто полежать без обязанностей и тревожащих мыслей.       Бутылка пустеет в убаюкивающем спокойствии ночного бара, где сидели только они. Время за полночь, несмотря на буйный район, здесь стало намного меньше шпаны после появления Тренера три года назад, но даже спустя много времени для таких нестабильных мест, здесь продолжало быть тихо по ночам. Удивительно, что было даже чище, несмотря на усталый вид хозяина бара, который работал сам по ночам, отпуская своих работников на заслуженный отдых. Это было интересно в том плане, что один человек так повлиял на большую часть жителей такого дерьмового района всего лишь за три года, завоевав нехилое уважение.       — Что ж, тогда... у меня нет вопросов. Кроме одного.       Начинающий лезть за бумажником Смит замирает, смотрит на Тренера и кивает, отсчитывая нужную сумму с чаевыми, как делал это обычно, иногда пропуская здесь стаканчик. Иногда... дела обстоят слишком паршиво для него и его головы, и в такие моменты ему кажется, что Микки может снять шкуру с него, а не с оппонента. К тому же появляться в их с боссом заведении не всегда безопасно для его шеи, поэтому этот бар стал чем-то вроде запасного плана на случай орущей паранойи.       — Тогда поехали. Подброшу тебя.       Тренер продолжает смотреть даже потом, в машине, пристальнее обычного взгляда, будто пытаясь заглянуть под тяжёлый металлический переплёт книги Рэя, при этом глядя так, что становилось некомфортно, заставляя внутри всё свернуться и тихо заурчать. Это длится недолго, но даже этого хватает, чтобы заставить Рэя всерьёз задаться вопросом, в чём блять дело?       Но Тренер смотрит, отводя взгляд только тогда, когда просит остановить на «развилке», как этот перекрёсток называли местные ‒ через пару домов направо начинались частные участки, а налево шли многоквартирные дома с недорогой арендой и не придирчивыми хозяевами. Взгляд возвращается, и с нажимом тормоза приходить мысль, что это взгляд был тяжёлым, тесным, при этом тёплым.       — Я не задал вопрос, даже если ты принял его за очевидный.       — Что за вопрос?       — Рэймонд, ты убьёшь меня, если я полезу к тебе за поцелуем?       — О, ты приличный джентльмен, который даже спрашивает разрешения перед такими действиями? — После тишины в пару секунд, Рэй решает добавить, чувствуя, что что-то на мгновение зашевелилось между лопатками. — Ты, блять, страх потерял?       — Ладно-ладно, — Тренер, нет, Колин улыбается, отстёгиваясь, — я идиот, признаю. Долгов и страйков нет, причин для взаимодействия тоже нет, поэтому я пойду пройдусь пешком, а ты забудь. Или спиши на алкоголь. Хотя это более вероятный исход.       Губы жёсткие, до сих пор в бренди, но голову ведёт не от этого, а от шумного удивлённого вздоха напротив, крепкой руки на затылке, блядского парфюма и неудобной позы. Очки мешаются, тем более сразу две пары, но это касание губ пьянит и манит, не допуская даже мысли, чтобы оторваться и прекратить, а ощущение чужого языка на губах будто толкает второй волной, заставляя действовать, притянуть, втянуть в ещё одно прикосновение губ после единственно жалкого вдоха.       Сразу же становится жарко, а начинающийся на улице дождь будто волной подкатывает ощущение, которое вертится на языке, которое сложно поймать, но которое ощущаешь в полном спектре своих чувств. Всё это окатывает с головы до ног, скручиваясь приятным ощущением внизу живота, полностью отключая мозг, включая только желание, влекущее. Тренер не помогал опомниться, поддерживал этот порыв, каким-то образом стягивая свои очки, не отрываясь, становясь ближе, раскаляя эмоции, казалось, до предела.       Сразу всё начинает мешаться, бесить, Рэй отрывается, делая вдох, слыша рядом сбитое тихое «вау». Такое не могло послышаться, потому что в этом тихом восхищении слышалось разочарованное прерванное желание. Пойти на такое даже зная, что ему могут если не челюсть сломать или ногу прострелить, то убить? Тренер, ты псих.       — Не убью. Но предпочитаю, чтобы это был единственный раз.       В ответ смотрят всё также понимающе тепло, потом кивают, опуская взгляд, и Рэй понимает, что его рука упирается в чужое бедро, сжимая внутреннюю часть. Блядство...       Дверь хлопает, оставляя его одного наедине с собой и слабым терпким запахом, оставшимся от Тренера. Здравый смысл на пару с рациональным мышлением на повторе повторяли, что надо разобраться, в чём причина такой смены его состояния после обычного поцелуя ради окончания всего. Всё это проносится в голове за долю секунды, сразу же включая в теле автопилот ‒ переключение передач, педаль газа, крутой поворот и косой незаметный взгляд в боковое зеркало.       Признаваться не хотелось несмотря ни на что, даже себе, даже в мыслях, даже согласиться с тем, что вероятность имела место быть, он не собирался.       В это время Тренер не оборачивается, просто идёт своей дорогой, до его дома всего ничего, всё-таки хата нужна была ближе к залу в случае чего. Очки сжимаются в руке вместе с кепкой, а он стоит, подняв лицо к холодному дождю, чувствуя, как открывается не просто второе дыхание, а что-то новое, яркое и невероятно приятное, чем-то отдалённое напоминающее патоку желания в постели, но в этот раз намного мощнее. Это немного напрягало, однако вместе с этим щекотало нервы, приятно оседая внутри, прямо в душе.       Оба в момент осознания этого чувства на автомате облизывают губы, чертыхаясь и зажмуриваясь на мгновение. Это абсолютно не входило ни в чьи планы.       Блядство.        ***       — Я помешал?       Джереми стоял сейчас с абсолютно непроницаемым выражением лица, хотя Рэй чувствовал своей пульсирующей головой, что тот что-то хочет сказать. Насрать, что он думает, но сейчас надо было заставить его уйти и ждать звонка от Микки, чтобы ехать на очередное дело, но до этого надо было сделать кучу всего, и разговоры с нотариусом не входили в его планы – ни сейчас, ни в ближайшую неделю.       — Нет. Договор?       — Всё в порядке, проблем не будет.       — Отлично, вот твоя часть, остальное проверю через неделю, чтобы тот ушлёпок больше не появлялся нигде поблизости. С тебя мониторинг дел на Фаррелла и тот район.       — Хорошо, всё будет в лучшем виде.       — Надеюсь. Хорошего дня.       Рэй морщится, когда фигура исчезает из поля зрения, делая глоток горячего чёрного кофе, в котором плавал круг лимона. Сожаление липло к гортани, не исчезая, а будто бы даже усиливаясь после каждого глотка кофе, не желая исчезать или слабеть в этот и без того перегруженный день. И это чувство «зря я это сделал» было направлено в сторону алкоголя, выпитого после произошедшего в машине. В которой, кстати, до сих пор был слабый запах, оставшийся с ночи, и желания выветривать его не было абсолютно, наоборот, он будто даже помогал справиться с похмельем, так не вовремя пронзившее голову этим утром.       Всему виной было выпитое дома виски поверх бренди, чтобы избавить себя от чувства, вертящегося до сих пор в нём. В конечном итоге приходиться принять тот факт, что это было приятно. И горячо. Определённо хотелось бы чего-то похожего, Смит даже подумывал о посещении одного публичного дома, но при представлении этой картины, его начинает мутить. На помощь приходить приятная кислота лимона, который приходится медленно жевать, чтобы не испортить одежду и бар Микки.       За окном проносится знакомая фигура, заставляя подавить глубокий вздох искренней головной боли. О нет, он сейчас не готов к подобным разговорам, однако выхода не было, придётся принять бой и попробовать дать отпор, хоть он и будет подавлен в самом начале, попробовать стоило. И всё-таки спокойные планы на одинокое утро в компании кофе перед тяжёлым днём было искренне жаль, как было жаль уезжать в другую сторону от человека, мощно ударившего по его намеренно возведённой стене.       — Рэймонд Смит.       — Розалинд Пирсон.       — Ты знаешь, о чём я хочу с тобой поговорить?       Она опускается напротив, тут же заказав чай со штруделем, устремив свой внимательный взгляд на Рэя. Она знала, где он этим утром, ждала, когда уйдёт Харрисон, следовательно, люди, весь вчерашний день и вечер, ходящие за ним, были приставлены ей. Это было ожидаемо, что она начнёт следить за его действиями после слов «я сам разберусь», однако её недоверие было неприятно.       — Ты подозреваешь меня в чём-то?       — Нет. Но был соблазн. Ты стал погружён в свои мысли, стало интересно, в какую сторону именно тебя уносит. Хотя на работе это не сказывается, что в очередной раз доказывает твою компетентность.       — Спасибо.       — Это был не комплимент. Мне нужен ответ: ты знаешь, о чём я хочу поговорить?       — Но ты в итоге сделала его. Догадываюсь, но на данный момент нет никакого желания говорить об этом.       — Микки освободится не скоро, званый ужин затягивается, несколько человек задерживаются, без них не начать, так что у нас есть как минимум часа три, чтобы обсудить все совместные дела.       — Почему ты не с ним?       — Нет желания снова идти в лицемерное общество третий день подряд, к тому же там будто одни одинокие мужики. Мерзость. — Милая улыбка официанту сменяется заинтересованной уже в сторону Смита. — Итак, мистер Тренер, ребята которого смогли помочь сбежать моему мужу от русских?       Твою ебёну мать, значит, это всё было только ради этого? Боже, они даже не переспали, а она улыбается так, будто у неё есть компромат во всех позах, местах, состояниях и так далее по списку. Нет, эти взгляд и ухмылку можно было расценивать как наличие у неё чего-то более грязного и порочащего не только его, но и Микки.       — Босс знает?       — Пока что нет.       — Это шантаж?       — Это вопрос, Рэй, расслабься. Считай, что мы как обычно проводим время за обсуждением грязных дел. Только сегодня тема нашего разговора немного благороднее. Не вздыхай.       — У меня похмелье.       — Знаю.       — Поэтому ты меня сейчас пытаешь?       Ответом служит снисходительная улыбка и её фирменный взгляд «если знаешь, зачем задаёшь очевидный вопрос». В этот раз от этой комбинации возникает чувство, будто он сейчас не Рэймонд Смит, правая рука её мужа, наёмник с техническими неполадками в психике и просто достойный человек, а обычный щенок, которого она решила погладить и приютить. До раздражающего мерзкое ощущение.       Рэй смотрит в чашку кофе и откидывается на спинку стула, глядя на Розалинд с еле уловимым вздохом, который полностью был пропитан усталостью и ярким нежеланием обсуждать то, что было на эмоциях и алкоголе, и то, чего больше никогда не произойдёт по ряду причин. По чёткому ряду причин. Не важно какому, важно, что он был.       — Ты можешь ошибаться. Ничего нет.       — Рэй.       — Это было всего раз, больше мы не пересечёмся.       — Нет ничего плохого, чтобы иметь кого-то. Или те...       — Нет. Ничего нет, и это правда. Это была своеобразная плата от меня лично по его желанию.       Они долго смотрят друг другу в глаза.       На душе гадили кошки, обильно размазывая результат по всем возможным поверхностям его внутренней пустоты с изощрённым садизмом, царапая стенки, причиняя дикий дискомфорт и своеобразную боль. К чёрту высокие чувства, он не верит ни во что подобное уже давно. С ним такое не случится. И он не жалеет об этом решении, ведь всё уже в далеко в прошлом, а случившееся затеряется в его серой повседневности и обязанностях.       Загривок сжимает забытой ментальной силой, напоминая держать себя в руках. Давно такого не было, хотя были предпосылки в берлоге наркоши-студента недавно, но всё прошло более чем спокойно, а пара затяжек косяка вовсе сняли этот зажим, расслабив плечи и шею. Так не хотелось снова курить, чтобы не подсесть основательно. Быть «чистым» в этом плане намного легче, чем постоянно ждать облегчения, тем более, что полноценно подсесть у него не получалось, как он не старался. (Воротило даже от вида чего-то, что было крепче косяка 50/50).       Розалинд не просто так интересуется, внимательно наблюдая каждый раз, будто ожидая откровения.       С другой стороны Микки не стал бы её подсылать, может, она и правда преследует какую-то свою цель, не посвящая мужа в свои планы. Пока что. Это пока что грозило перерасти в уже, что могло стать проблемой, правда, не такой серьёзной, как обычно, но всё равно на эти разговоры и темы у него нет сейчас времени, сил и настроения.       — Хорошо. Я тебе верю. Насчёт моего салона. — Розалинд снова откидывается на спинку стула, на мгновение кидая взгляд в окно.       — Мои ребята ищут крысу, к вечеру данные будут.       — Майк?       — Мы с ним всё обговорили. Проблем не будет.       Она кивает, глядя, как Рэй глотает почти половину чашки кофе, хватая лимон, начиная задумчиво жевать его, иногда делая ещё глоток кофе, едва заметно поджимая губы. Кофе горчил, начиная кончаться, а лимон терял свою приятную кислоту, придавая и без того паршивому настроению Рэя какую-то затраханную головную боль в виде всепонимающей и всезамечающей Роз, которая теперь будет пытаться вывести его на чистую воду. Было бы что выводить...       И всё-таки были большие минусы в их близком к идеалу взаимопонимании и намеренной дистанции, которая никогда не была зафиксирована, изменяясь каждый раз, как им было удобнее вместе обсуждать или проворачивать дела. Именно из-за этого понимания личности друг друга ничего нельзя было скрыть, при этом одного взгляда хватало, чтобы прийти друг другу на помощь в переговорах, сокрытия от Микки какой-то мелочи или сюрприза на день рождения. Идеальный дуэт хладнокровия и хитрости, но, когда они начинали копать друг под друга, становилось страшно.       И вот сейчас, сидя друг против друга, не говоря ни слова, Розалинд видела тихое раздражение Рэя, его максимально тихую пассивную агрессию и попытки взять себя в руки, чтобы не разнести бар. Даже если на данный момент её в каком-то смысле умиляла вся эта его серьёзность и попытка отрицать не совсем очевидный, но факт, оба понимали, что есть недоговорённость с обеих сторон, так что настаивать никто не будет, дожидаясь возможности для диалога, когда оба будут уверены в своих догадках. Или когда кто-то из них будет готов настоять, чтобы сделать решающий ход.       Это была игра на уровне нейрохирургии, где вместо операции были отношения, а вместо инструментов взгляды и люди.