Хиганбана

Никита все ещё отчетливо помнил тот день. На улице шёл ливень, беспощадно бьющий по крышам города. Ледяные капли стекали по окнам, в которых уже практически нигде не горел свет, и через них проходили почти незаметные тончайшие бледные лучи. По дорогам ездили редкие машины, водители которых позволяли себе превысить скорость на пустых дорогах. Даже прохожие исчезли с ночных улиц, за исключением тех, кому благоволит темнота. Никита был одним из таких. Время уже давно перевалило за полночь, а он все ещё гулял по крышам, любуясь огнями ночного Санкт-Эринбурга. Оборотень с удовольствием вдыхал свежий морозный воздух, не обращая внимания на идущий снег. Уже попрощавшись с патрулем, Никита направлялся домой, надеясь, что окно не закрывал. Уходил он через дверь, но сейчас ему хотелось попасть к себе более привычным ночью способом. Легостаев спрыгивал с пожарной лестницы, когда услышал какой-то шум со стороны. Парень прислонился к стене, сливаясь с тенью, и прислушался. — Ты чего встал тут, мальчик? Уйди с дороги, а то не поздоровится! — И что же ты мне сделаешь? Никита нахмурился и немного выглянул из-за угла. Перед стеклянной витриной знакомого закрытого магазина к нему спиной стояло четверо человек. На головах у каждого были вязаные шапочки, скрывающие лица, а на плечи накинуты пустые рюкзаки. Легостаев прищурился. И что грабителей постоянно тянет в это место? Может, самому как-нибудь тайно проверить, вдруг тут клад закопан? Самый мелкий из них сделал шаг вперёд. В свете уличного фонаря на секунду блеснуло лезвие ножа. — А то мы тебя так разукрасим, что мать родная не узнает, сосунок! Мгновение, и голова грабителя откидывается назад, а сам он с воплем падает на снег перед пятым участником перепалки. Бандит с воем прикрывал нос, а затем подорвался на ноги и рванул прочь. Юноша перед ним стоял с все ещё поднятым кулаком. — Если вас всех можно ударить один раз и вы сбежите, выйдет как-то некрасиво. Перепалка началась, и Никита не мешкая бросился на помощь, на ходу нащупывая в кармане удостоверение члена «Перевертышей». Двое грабителей кинулись вперёд, а их соперник, ловко отскочив в сторону, присел и подсёк одного из них, роняя на землю. Второй полоснул воздух прямо возле его лица, но парень вовремя увернулся. Извернувшись, присел и, выпрямившись, прямо снизу ударил противника в челюсть и небрежно дёрнул головой, откинув отросшую челку в сторону и насмешливо глядя на никудышного бойца. Двое проигравших стремительно убежали вслед за первым. Никита замер в метре от него, оторопело разглядывая своего потерянного знакомого. Волосы скрыты под чёрной шапкой, куртка расстегнута, показывая белую толстовку. Спортивные штаны немного перепачканы, а кроссовки, никуда не годящиеся в снежном декабре, уже наверняка были насквозь мокрыми. — Ну-ну, — протянул Тимофей, убрав руки в карманы и весело глядя вслед беглецам. — Кто ещё кого разукрасил? В этот момент Зверев отвёл взгляд и заметил Никиту. Довольное выражение лица сменилось сначала удивленным, а потом даже испуганным. Тимофей сделал шаг назад, и в этот момент Никита заметил движение за его спиной. — Сзади! Тимофей вытаращил глаза и отскочил, но последний грабитель, самый крупный из всех, уже набросился на него и повалил на землю, одной рукой хватая его руки и задирая наверх. Легостаев бросился на помощь, а мужчина уже вскинул кулак с надетым на костяшки тяжелым кастетом и со всей силы врезал Тимофею поддых, вызывая сдавленный болезненный вскрик. Он успел ударить ещё раз, уже по рёбрам, когда Никита подскочил к нему и ударил ногой прямо в челюсть, мгновенно вырубая. Главарь осел на Тимофея, и Зверев еле-еле спихнул его с себя, корчась от боли. Никита помог ему подняться, взволнованно оглядывая на наличие травм. Ему говорили, что Тимофей способен лечиться самостоятельно, но лучше перепроверить. — Цел? — на всякий случай осведомился он. — Да, — сипло ответил Тимофей, зажмурившись. Никита с сомнением окинул его оценивающим взглядом ещё раз. — Я бы так не сказал. — Послушай того, кому прилетело, и поверь на слово. Было видно, что Тимофей явно не в духе, но ещё сильнее бросалось в глаза то, что он явно чувствовал себя не очень. — Тебе бы в больницу, — Никита поджал губы, подбирая правильную ложь. — Что ты вообще здесь забыл? Я думал, ты в Клыково. Он знал о пожаре в кинотеатре, равно как и то, что после него Тимофея никто не видел уже целую неделю. И теперь оказывается, что Зверев все это время был здесь? — Пришлось уехать, — неохотно поделился друг, все-таки вставая ровно и сбрасывая руку Никиты со своего плеча. — В силу некоторых обстоятельств. Ладно, бывай. Я спешу. Тимофей сделал шаг и покачнулся, машинально хватаясь за грудь. Никита вовремя подхватил его, чтобы Зверев не рухнул на снег. — Позёр, — выругался Легостаев. — Сразу бы сказал, что в больницу не хочешь. — Я в порядке, — огрызнулся в ответ Тимофей. — Вижу. И для моего успокоения давай наведаемся ко мне домой, чтобы мы в этом убедились. Тут недалеко. И твои возражения я учитывать не стану, калека. Тимофей остро сузил глаза, но промолчал, и они вместе пошли мимо бессознательно валяющегося грабителя к дому Никиты. Родители были в отъезде, Марина должна приехать только через пару дней, поэтому квартира была полностью в распоряжении оборотня. Он, правда, думал позвать на ночевку Артема, но, видимо, с этим пока придётся повременить. Никита тактично провёл Тимофея в гостиную, а сам быстро направился за аптечкой. Пришлось перепроверить кучу мест, чтобы её найти. Сам он по понятным причинам ей не пользовался, а лечить других у себя дома ему ещё не доводилось: самые используемые таблетки, вроде от головной боли или живота, всегда валялись на кухне. Поэтому прежде, чем наконец найти желаемое, Никита потратил около пятнадцати минут своего драгоценного времени. Тимофей по-прежнему сидел на диване, потирая ушибленные места. Никита подошёл к нему и, поставив все нужное на столик, вздохнул. — Снимай толстовку. Тимофей недоуменно посмотрел на него. — Зачем? — Снимай, говорю. Как я должен тебя осматривать, рентгеновским зрением? Тимофей мялся. Он отвёл взгляд, скрестив руки на груди. — Не буду. Ты меня сюда сам притащил. Никита вскинул брови. Тот Ликой, которого он помнит, не был таким капризным. Что-то тут явно не так. С чего бы ему так себя вести? — Не снимешь сам, сниму я. И сомневаюсь, что тебе понравятся мои методы. Тимофей усмехнулся и с вызовом посмотрел на оборотня своими серебристо-голубыми глазами. — Попробуй. Никита терпеливо прикрыл глаза. Он и так планировал сейчас лечь, потому что завтра ему надо рано вставать, так ещё и это недоразумение ведёт себя, как ребёнок. Легостаев резко подался вперёд, хватая Тимофея за запястья и прижимая их к дивану, а сам наклонился прямо к его лицу. Лишь сейчас он заметил, что тот грабитель все-таки полоснул его по щеке, оставив неглубокий порез. Зверев шокированно открыл рот и округлил глаза, а оборотень уже одним махом переложил его в лежачее положение, нависнув сверху и не позволяя вырваться. — Хочешь поиграть? — прорычал Никита ошеломлённому Тимофею. — Я блефовал! — с запинкой выпалил Зверев, слабо брыкаясь. — Ты что творишь вообще?! — Либо ты сам снимаешь одежду, либо я лично её с тебя сорву. Мне сейчас не до твоих закидонов! — Хорошо-хорошо, ладно! Отпусти уже, кошак дурной! Никита отпустил также резко, как и схватил, и отстранился. Руки Зверева повисли, касаясь пальцами пола. Только сейчас Легостаев заметил, какие тонкие у него запястья, что их было так просто взять и прижать к обивке. Какое у него немного осунувшееся лицо, как тени пролегли у него под глазами. Тимофей сглотнул и сел. Поймав выжидательный взгляд Никиты, Зверев медленно начал стягивать с себя толстовку, являя стройное подтянутое тело. И все в синяках. Разноцветные пятна украшали торс, как цветы, собранные с пресловутую композицию: желтые, бледные, а где-то уже и фиолетовые. Никита вытаращил глаза, и Тимофей откинулся на спинку, закинув на неё руки. — Доволен? — сухо осведомился он, ожидая реакции. — И что сделаешь? Мазью помажешь и приложишь подорожник? Никита стоял молча где-то с минуту и все это время чувствовал на себе чужой взгляд, прожигающий вплоть до мозга костей. Затем также молча сел на колени, задумчиво оглядывая повреждения, и заметил, как Тимофей настороженно дёрнул бровью. Легостаев взял бинты и мази и аккуратно начал накладывать повязки. — Терпи, — сказал он, когда Тимофей зашипел. — Где тебя вообще учили так лечить людей?! — Я ведь состою в «Перевертышах». Там без умения оказать первую помощь никуда. Тимофей, видимо, осознал, что язвить оборотню сейчас как минимум бесполезно, а как максимум опасно, поэтому больше ничего не сказал, морщась от боли. Никита мысленно возликовал, потому что ещё бы немного, и они бы точно сцепились. Легостаев отложил в сторону медикаменты, осматривая больного, и потянулся к пластырю. — Он-то тебе зачем? — скучающе поинтересовался Тимофей, подперев голову кулаком. Никита подвинулся ближе, и Зверев машинально вжался в кресло. Легостаев присмотрелся к царапине на его щеке и провёл по ней пальцем. Она оказалась глубже, чем выглядела. — На нас такие царапины мигом заживают, — пробормотал он. — Особенно на тебе с твоей силой, — он опустил глаза вниз. — Да и рёбра наверняка имеют как минимум трещину. — Нет уже никакой трещины. Зажила. — Ликой, прекрати мне врать. Я могу прямо сейчас связать тебя и любезно передать Королевскому Зодиаку. Ты не задумывался, почему я все ещё так не поступил? — Так ты в курсе всего? И специально лгал мне, чтобы я прошёл за тобой? — Чтобы ты не сбежал. Я видел твоё лицо. Ты явно не хотел меня видеть. Тимофей отрешенно опустил глаза, и Никита, напоследок проверив, как закреплён пластырь, отстранился. Зверев опустил руки и сцепил пальцы в замок, подавляя дрожь, и Легостаеву неожиданно самому стало противно от своего поведения. Сам не любил, когда на людей давят, заставляя выдать все о наболевшем, и сегодня поступал точно так же. Оборотень устало потёр переносицу. Он абсолютно не знал, что делать. — Ладно, — сдался Никита. — Если тебе так угодно, можешь идти. Мне бы стоило сообщить магическому кругу о тебе, конечно. Но раз ты этого не хочешь, я никому не расскажу. — Почему? — тихо спросил Тимофей. — Мы боялись, что ты у Огненных волков, — Никита мрачно фыркнул. — Хотя, кажется мне, лучше б ты был у них, чем ходил в таком состоянии. Они ж тебя там боготворят наверняка, раз так хотят, чтобы ты занял их сторону. Давай провожу тебя, если ты ничего не хочешь мне говорить. Смысл держать тебя здесь насильно. Никита двинулся к двери, но Тимофей не встал. — Я… Мне некуда идти. Легостаев остановился и обернулся. Зверев тряхнул головой и словно сжался на диване. — Ты прав, — молвил он. — Я не могу вылечиться. Я пока не в состоянии призывать огонь. Я вообще сейчас беспомощнее любого насекомого. — Но почему? Тимофей выдохнул, и когда он посмотрел на Никиту, его глаза блестели. Легостаев содрогнулся от той боли, которую передавал этот взгляд. Запуганный, разбитый. — Можно я не буду говорить об этом, — шёпотом попросил Тимофей. — Пожалуйста, я не хочу. Никита взглянул на настенные часы. От нескольких бессонных ночей у него уже немного болела голова, а перед взором иногда чуть плыло. — Переночуй у меня, если хочешь, — предложил Никита, подавляя зевок. — Кроме меня никого дома нет. А завтра все обсудим.