А звёзды над Пантеллерией правда красивые

Казань — это отличный город для того, чтобы завоевать сердце полубывшего мужа. А ещё там можно утопиться. Я профессионально занималась драматургией. Избрала себе в спутники жизни слегка безумного и слегка злобного гения с заниженной самооценкой. Видимо, конфликтность у меня в крови. Я не знала, что я буду говорить. И надо ли говорить хоть что-то. Иногда я слушала твои интервью. И почти постоянно слушала твои новые песни. Порой мне казалось, что всё, что было между нами — это лишь плод воспаленного воображения. Но были же фотографии. Видео. Парочка глупых, но настоящих писем. Две плюшевые игрушки. Засохший василёк. До сих пор не знаю, где ты тогда нашёл это василёк. И штамп в паспорте. Фамилия. Да, и кольцо. Которое с нашей последней встречи раз десять снималось и клалось в тумбочку. И раз пять швырялось о стену. А потом судорожно искалось. Я помню, как твоя мама сказала: «Мирон о тебе спрашивал». А я спрашиваю Вас о Мироне. «Может, Вам стоит поговорить». Может. Да, нет. Нам сто процентов надо поговорить. Но я пока не могу. Какой-то клуб, дорогу до которого я нашла с таким трудом. Мне казалось, что сама судьба пытается меня уберечь от тебя. Нет. Скорее тебя от меня. Но я нашла дорогу. И стояла в темном углу, пытаясь свести к минимуму вероятность встречи наших глаз. Хотя я и хотела этого. Но слишком боялась, что твой взгляд надолго не задержится, просто проскользнет мимо. Может, нас правда уже не существует? Я не любила Оксимирона. Я не знала Оксимирона. Я любила Мирона Фёдорова. Но в этот день я влюбилась в него. В ту грань твоей личности, которая мне ещё не была известна. И, если уж быть до конца откровенной, то иногда я не знала, кого люблю больше. Так было бы по киношному романтично, если бы я подошла чуть ближе, а ты бы вычленил меня из толпы. Заметил. Увидел. Рассмотрел. Нашёл. Но этого не произошло. Зато вас нашла группка возмущающихся, которым пришлось отвечать. Только тогда я поняла, насколько сильно вас не понимали многие. Революционеры. Рэперы-мигранты. Или просто парочка оборзевших придурков, которые решили поднять лавешки за счёт хайпа на других. Я до сих пор не знаю, как ты научился не обращать внимание на все эти комментарии. Меня они до сих пор вышибают. Я так надеялась, что мы просто как-то случайно столкнёмся на автограф-сессии. И мне не придется ничего делать. Но тогда тебя окружили фанатки. И тогда я впервые почувствовала ревность. Ты-то точно имел право не соблюдать верность по отношению ко мне. Но ядовитая желчь гнева кипела во мне слишком сильно. Я сбежала. Как маленькая, глупая девочка. Хотя тогда я и была маленькой, глупой девочкой. А сейчас я просто большая, но глупая девочка. Мне пришлось ждать, когда ты выйдешь из служебного входа. Там стояла я. И еще парочка малолеток. Вот ты вышел вместе с Димой и словами о том, что вам уже, к сожалению, пора уезжать. «Но вы, девчонки, не скучайте! Мы обязательно вернёмся». И я позвала тебя. Мне казалось, что я крикнула. Но потом ты сказал мне, что это был едва заметный шепот. Я помню, как ты остановился. И обернулся. Дима звал тебя из машины. А ты лихорадочно-нервно переводил взгляд с одного лица на другое. Пока твой взгляд не остановился на мне. Ты меня не узнал до конца. Конечно, я прошлась по всем пунктам послерасставательной терапии. На мне была другая одежда. У меня была другая причёска. Линзы сменили очки. А ты ничуть не изменился. На тебе была даже та футболка, которую подарила тебе я. Я помню, как ты схватил меня и потащил за угол. Толпа девочек хотела пойти за нами, но Дима их остановил. Даже не знаю, насколько глупо и странно это выглядело со стороны. Ты схватил меня за плечи. Испепелял взглядом. А мне хватило ума сказать лишь «Привет». «Ты… Что-то случилось?», — сказал максимально не своим голосом. Потом я узнаю, что так звучит твой голос после продолжительного выступления на сцене. Но тогда он показался мне до жути незнакомым. Что-то случилось? Да. Случилось. Я тебя, наверное, бросила. Или я сделала что-то похожее на это. Но в любом случае, я совершила ошибку. И я не знаю, как её исправить. Помоги мне, пожалуйста, её исправить. Ты же умный. Я не произнесла вслух ни слова. Но ты меня поцеловал. Этот поцелуй так походил на тот. На тот первый поцелуй в аэропорту. На мой робкий поцелуй. Когда ты целуешь и не знаешь, имеешь ли право на это. Ответом служил мой страстный поцелуй в ответ. В тот день мы очень долго молчали. А потом очень много разговаривали. И я заснула в той футболке, которую подарила тебе. В надежде, что мы больше никогда не расстанемся.