***
Начало дня всемирно известного Габриэля Агреста вот уже более месяца начинается с прогулки по их домашнему саду. Когда-то давно, ещё до поступления в университет, он выработал в себе привычку выбрать определённое место для прогулок и тратить полчаса-час на обход. И такого прогона хватало на весь день, после чего он мигом садился за эскизы, на которых вырисовывались платья, костюмы, шляпки и прочее. Такая привычка прошла с ним весь путь. От поступления и учёбы до сдачи дипломного проекта и первого свидания с Эмили. Она же ещё до этого судьбоносного события была наслышана о такой привычке талантливого юноши. Настолько, что однажды спросила у Габриэля разрешение составить ему компанию во время одной из таких прогулок. На эту просьбу он не отказал. И это было одно из его судьбоносных решений. Прогулка по берегу Сены прошла в разговорах о книгах, дизайнах, кино и прочем, даже не сосчитать сколько всего они обсудили в тот день. И в тот же день, под вечер Эмили обнаружила у себя открытку с изображением Сены и надписью "Спасибо". И это была последняя капля. Та прогулка положила начало новым. Их встречи стали происходить чаще. Габриэль стал брать Эмили с собой на утренние прогулки, на которых превращался в настоящее бесперебойное, работающее без остановок радио, транслирующее мнения о новинках в сфере моды, литературы, кино и прочего. Девушка часто просто замолкала, позволяя пылкому юноше выливать одно ведро информации за другим. Казалось, что она уже плавала в огромном океане знаний, в котором хозяйничал всесильный Посейдон, коим и был Габриэль. — И вот этот Густав Климт был невероятным любителем женщин! Столько любовниц и огромная армия внебрачных детей! И при этом он сохранил чувства лишь к одной. К Эмилии Флёге. Она была для него всем! А сколько писем из их переписки сохранилось! Попробуй как-нибудь изучить их, тебе понравится, уверяю тебя! Однако мне больше всего нравится другая его работа. — излучая радость, говорил Габриэль. В такие моменты он был одним большим ребёнком. И это лишь радовало Эмили всё больше и больше. — И какая же? — поинтересовалась Эмили. — "Портрет Адели Блох-Бауэр". — нежным голосом извлёк Габриэль. И вновь поток информации, от которой многие скучали. Многие, но не Эмили. Она всегда с любопытством и азартом слушала Габриэля, внимала каждому слову, каждой теме, которую они обсуждали. Тогда же она и дала обещание ознакомиться с перепиской Климта, о которой он так рассказывал. И он не ошибся. Когда она должна была делать доклад о личной жизни Климта, то изучила его переписку с мисс Флёге. И эта переписка растрогала её. И эти же эмоции Эмили и выплеснула в докладе, получив высший балл. В тот же день девушка встретилась с Габриэлем, подарила шоколад и одарила его нежным поцелуем в щеку. Ответом для неё стал большой красный помидор, заменивший лицо Габриэля Агреста. Но она решила добить его окончательно и крепко-крепко сжала в объятиях, поблагодарив за тот рассказ про модернистского австрийца. К сожалению, ей пришлось в срочном порядке бежать, но она обещала Габриэлю, что они встретятся уже завтра, после чего убежала, оставив ошарашенного и пылающего пламенем юношу, которому в тот день так и не удалось спокойно уснуть. Неудивительно, что когда Эмили сменила фамилию с "Грэм де Ванили" на "Агрест", то Габриэль первым делом заказал её портрет, на котором она представала в образе Адели Блох-Бауэр. И итог поразил Габриэля. Нежное золотое платье, пронзительный взгляд, сложенные руки. Она была его Афродитой. И Габриэль благодарил небеса, что они наградили его этим сокровищем. После переезда в новый дом, Эмили тут же постановила, что её первая задача в этом огромном особняке — вырастить пышный и красивый сад, в котором будут летать бабочки, цвести красивые цветы, что будут благоухать на радость их обладателям. Вначале Габриэль воспротивился этой затее, сказав, что сначала не мешало бы обустроить комнаты, но Эмили была непреклонна. Она, как военный командир, взялась за посадку, не забыв привлечь к этому и Габриэля, и вот спустя дни и ночи невиданных трудов сад дома новоявленной четы Агрест превратился в их личный райский уголок, покрытый пышными и прекрасными растениями. В тот же день, под вечер он устроил маленький пикник, на котором вручил розу, выращенную лично им во время их садовых операций. После чего подхватив её хрупкое тело в свои руки, унёс в дом, в котором весь вечер и половину ночи звучали слова любви и нежности. И тот вечер наполнил Эмили тем теплом, которого она всегда ждала. Теплом, которое никогда не покидало ни её, ни Габриэля. Сейчас же, прогуливаясь по саду, он всякий раз останавливался у её памятника, на котором представала скульптура в виде женщины, одетой в платье до земли, восседающей на стуле, и держащей букет цветов. Именно такой он попросил запечатлеть Эмили одному известному скульптору, который также справился с этой задачей. И всякий раз, когда Габриэль видел эту скульптуру, его сердце сжималось настолько, что казалось чудом, что модельер всё ещё жив. Дышать становилось трудно, ноги подкашивались, от чего он вставал перед статуей на колени, словно в молитве перед идолом. Идолом, которым стала его жена. В саду дул прохладный ветер, извещая о надвигающемся ливне. Лишь с появлением капель дождя, Габриэль вернулся в дом, еле сдерживая слёзы.***
Он не изменил своей привычке. Всё также уделял прогулке полчаса-час своего времени, которого в последнее время стало мало. В работе он старался забыть о той боли, которая разрывает его на куски. Но ничего не получалось. Боль не утихала, листы с эскизами быстро превращались в кучку комков, а скетчбуки — в жертв разъярённого льва, который своим когтями разрывал страницы, стараясь успокоиться. Ещё мгновение и эта бомба замедленного действия взорвётся, не щадя никого и ничего. И это оборачивалось либо летящими в стену предметами, либо криком такой силы, что ему бы позавидовала иерихонская труба. В руках Габриэля была сжата очередная газета, на которой пышными буквами красовался очередной громкий заголовок:"Великий модельер и убийца! Семьянин или тиран?"
"Несчастный случай или спланированное исчезновение?"
Ох, как же он хотел предать всех этих журналюг адскому огню! Бросить во все три пасти дьявола, чтобы они вечно пережёвывались острыми зубами и никогда оттуда не выбирались. Как эти уроды смеют писать о нём такое! Чего только не сделают ради своих громадных тиражей! Верные последователи Уильяма Хёрста! После исчезновения Эмили Габриэль стал лишь бледной копией самого себя. Прежний жизнерадостный Габриэль умер, а из его пепла возродилось другое, более жестокое создание. Ранее Габриэль смиренно относился к промахам сотрудников дома "GABRIEL", но вскоре ставки начали стремительно повышаться и вот, словно дуновением пыльного ветра, головной офис компании превратился в отлаженную машину, где каждый винтик работает безотказно, а любой промах сурово наказывается. В машину, в которой не существовало огрехов. Перфекционизм Габриэля не терпел даже малейших ошибок. Ошибок быть не должно! Таково было одно из главнейших правил модного дома. Как бы ни старался Габриэль, но пресса продолжала писать гадости и распылять ядовитые газы над парижской публикой. Даже личные беседы с владельцами журналов не приносили помощи, а лишь заканчивались новыми, ещё более пышными заголовками. И это с каждым разом всё больше погружало модельера в пучину той тьмы, в которую он упал после исчезновения Эмили. Дом превратился в настоящую крепость, способную, если возможно, пережить и наводнение, и землетрясение, и прочие стихийные бедствия. Никакая помощь ни помогала. Даже от Андре Буржуа. Самого, чёрт возьми, мэра Парижа! Что мешало ему просто закрыть этих стервятников и превратить их жизнь в настоящий ад? Но даже мэр оказался бессилен перед вкусами толпы и талантами "акул журналистики". Чем дальше шло это безумие, тем сильнее разгоралось пламя будущей мести Габриэля. Кузнечные меха гнева работали на полную мощь, огонь горел не прекращая. И в этом огне плавилось лезвие будущего Дюрандаля, который обрушится на головы всех тех, кто превратил жизнь Габриэля в каждодневную пытку. Единственным сокровищем, которое осталось у Габриэля, был его сын — Адриан. Красивый, спортивный, талантливый, подающий большие надежды. Теперь его смыслом жизни стала защита последнего луча света в его проклятой жизни. Однако методы владельца модного дома оказались слишком специфическими, чтобы можно было назвать их заботой. Постоянная работа требовала строгого контроля и времени на Адриана не оставалось. Поэтому Габриэль и назначил ему целую армию репетиторов, кружков и фотосессий. Идея перевести подростка в коллеж была встречена гневной тирадой, от которой зашатались стены кабинета Агреста. Пустить его в этот мир, в котором он станет лёгкой мишенью для СМИ и прочих хищников? Нет уж! Единственным местом, в котором он будет в безопасности был лишь этот дом! И будет! Он — его сокровище. И он не простит себя, если потеряет его. Одного важного человека он уже потерял, потеря второго — потеря жизни. Без них он не будет жить. Без них жизнь будет бессмысленной. И эта мысль не покидала Габриэля на протяжении многих и многих месяцев. Скоро у него появиться шанс! Он убьёт каждого, кто тратил слова на все эти отвратительные памфлеты в его адрес! Каждый пострадает! Каждый испытает мучительные страдания! Каждый умрёт!***
Он вернёт её! Вернёт Эмили! Вернёт мир, тепло и свет в их дом! Восстановит их некогда счастливую семью! Восстановит её любой ценой!ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!!!