***
Более-менее предоставленные сами себе, мальчики продолжали расти, будто ничего не произошло. Будто не было ни зала, ни трона, ни голоса из тьмы под капюшоном. Занесённого над ними ножа; смерти, дышащей в затылок. Но мальчики ничего не забыли. Ни через год, ни через два, ни через пять лет. И очень скоро задались вопросом: а не передумает ли тот, кто однажды оставил им жизнь? И, не имея ничего, кроме жизней и друг друга, они отчаянно хотели выжить. Впрочем, кое-что у них было в избытке. Время. Целая прорва времени. А дети, имея свойство скучать, начинают искать себе занятия. Об этом обитатели холодных чёрных покоев отчего-то не подумали – и в этом была их большая ошибка. К семи годам мальчики научились передвигаться совершенно бесшумно, прячась от каждого соглядатая, от всех камер и датчиков. По чёрному лабиринту сновали две маленькие тени, изучая свою темницу шаг за шагом. Но каждый раз они возвращались ровно за час до отбоя, как примерные заключенные. Пленники пустой, унылой детской. Они ничего не приносили с собой, ничего не хранили под подушками, не рыли тайников в углах. Но что они делали днём – не знал никто. Они не хранили ничего… Кроме их нового сокровища – знаний. А их становилось всё больше. К девяти годам мальчики знали каждый код доступа к тем закрытым дверям, где не было биометрических замков. К десяти они научились разбирать дверные консоли и собирать обратно, не повредив. К двенадцати они изучили каждую лабораторию, каждый оружейный склад, облазили все кладовые, ангары, мастерские и кухни. А когда они нашли библиотеку – это было сродни найденному кладу. Отточив умение наблюдать и прятаться до совершенства, они впитывали знания как губка. И скоро их неуёмное любопытство пересилило даже застарелый страх за собственные жизни…***
Впоследствии никто из них так и не смог внятно ответить, что случилось. Нелепая случайность, интуиция, пресловутая Сила – кто знает? Казалось, в тронном зале не было никого – только уходящая ввысь металлическая конструкция, увитая проводами, и смутные очертания крепящейся к ней платформы, зависшей в темноте высоко над троном. Незнакомый механизм так и просился быть изученным, и один из мальчишек осторожно поддел край обшивки резаком, который стащил на днях у механика. То ли лезвие соскочило, то ли внезапное шевеление на платформе спугнуло ребёнка – только тонкие пальцы дрогнули, и резак вспорол внутренности консоли, разрезая провода. Консоль заискрилась, конструкция заскрежетала и накренилась, набирая скорость в падении… А с платформы донёсся испуганный, задушенный вопль, переходящий в предсмертный хрип. В поднявшейся суматохе, вое и панике никто из вмиг осиротевших людей в балахонах не заметил, что мальчишки пропали. Их нашли только месяц спустя – в день, когда в опустевший тронный зал, грохоча сапогами, ввалились шесть фигур в чёрных доспехах и масках.***
35 ПБЯ, Эджан-Клосс, база Сопротивления Рей точно знала, что спит. Под щекой была уже привычная подушка из каюты «Сокола», на пределе слышимости мерно гудел нагнетатель кислорода. Рей, безусловно, спала и видела сон. С другой стороны, злость, которую она ощущала во сне, была настолько же безусловной. И таким же реальным, как жёсткая постель на «Соколе», было ощущение холодной рукояти сейбера в её руке – привычное и чуждое одновременно. – Как. Долго. Вы. Их. Прятали? Эти слова – нарочито тихие, будто отрезанные друг от друга страшными паузами – выдавила из себя её сдавленная яростью глотка. А вот голос… Голос был чужим. Не её, но хорошо знакомым. И Рей с обречённостью осознала, в чьей голове находится. «Ну Рийя, ну за что?! Я могу хоть раз просто поспать? Просто завести друзей? Просто пожить, в конце концов?! Так, спокойно, только бы он не заметил, только бы…» Но Кайло Рен вряд ли был способен уловить мысли напуганной Рей. Уж точно не в этом кипящем котле самозабвенной ярости, которую пытался сдержать – хотя бы для того, чтобы получить ответы на свои вопросы. Сдерживаться получалось, как обычно, плохо. Особенно после того, как Траджен (теперь и Рей знала, что Рыцаря Рен с жуткого вида дубиной и в маске, будто склеенной из кусков какого-то доспеха, зовут Траджен) соизволил ответить на вопрос. – Да лет шесть уже с нами на «Канюке» катаются, – буднично пожал он плечами. – Ну и какого сарлакка вы молчали?! – заорал Кайло, зажигая сейбер и впечатывая кулак в стену рядом с плечом Рыцаря. Рей поморщилась: боль в руке и голосовых связках передалась и ей. – Так мы ж, почитай, постоянно по Галактике мотаемся, – развёл руками совершенно не впечатлённый истерикой Траджен. – Сперва как-то неловко было рассказывать, потом не к месту, потом нас Сноук на дальние рубежи отправил… Теперь, слава Силе, босс у нас ты, привычки с радостью мочить детей у тебя не наблюдается, можно и рассказать. Ты не думай, они смышлёные, учатся быстро, хлопот почти никаких… – Где вы их вообще нашли? – Кайло сжал губы и погасил меч. Злость начала стихать, но недовольство осталось. Этой шайке давно пора прописать пи… разъяснительных бесед, крифф знает что творится, цирк какой-то с усыновлением хатты знают кого… – Это ещё вопрос, кто кого нашёл, – хмыкнул Традж, наконец-то стаскивая маску и почёсывая коротко стриженый затылок. – Мы как раз из Неизведанных возвращались, поймали сигнал бедствия – странный какой-то. Причём на нашей, первоорденской частоте! Стало любопытно, мы и полетели… Еле приземлились на этот их Экзегол, погодка там дерьмо, доложу я тебе. По координатам нашли местный ситхский храм, что-то старое совсем. Внутри толпа каких-то потерянных культистов нашлась. Притащили нас в тронный зал, что-то пытались втирать про лорда, который умер. Чуть ли не место его занять просили! Ну, мы поржали – что взять с убогих? Потоптались вокруг трона – а тут эти двое из-под него вылезают и такие: заберите нас отсюда, мол, это мы сигнал отправили, тут скука смертная, хотим куда-нибудь ещё… – Сколько, говоришь, им тогда было лет? – ярость почти сошла на нет, и Кайло с любопытством прищурился. – Около двенадцати, – ответили ему откуда-то сбоку. – Мы сами не знаем свой возраст. Ранние воспоминания размыты, считать дни приходилось самим, а дни рождения на Экзеголе не праздновали… В сердце что-то кольнуло. Кайло попытался прислушаться к себе, повернул голову… и, опомнившись, закрыл сознание. Проснувшись, Рей ещё долго приходила в себя. И всё пыталась понять, не почудилось ли ей в последнюю секунду её собственное имя, произнесённое на выдохе донельзя изумлённым Кайло.***
Она начала спать на «Соколе» пару недель назад. Тревога грызла её с самой битвы на Крейте. День за днём Рей тренировалась на износ, по кирпичику строила свою ментальную защиту, по крупице вбирала знания. Но всё труднее было отделаться от мысли о том, что этого мало. Ничтожно, безумно мало для того, чтобы стать джедаем. Рей знала о формах – но не была уверена, что верно их выполняет. Знала фрагменты истории Ордена Джедаев – но не имела понятия, откуда он вообще взялся. Прочла о том, что такое голокроны – но был ли у неё хоть один? Нет, конечно. Схему сборки светового меча Рей удалось найти – но, глядя на неё, девушка до сих пор недоумевала: как, крифф побери, он вообще работал?! Это же невозможно с точки зрения механики! Не говоря уже о том, что первый джедайский постулат и первая строка их мантры теряли для Рей всякий смысл день за днём. «Нет эмоций, есть покой». Ну что за ерунда?! А вот этого барабанщика в груди – его куда девать? Ей теперь что, не радоваться, когда По и Финн возвращаются с вылетов живыми? Вот этот азарт во время боёв и тренировок – его тоже долой? Восторг от полётов, тепло в сердце от поддержки Леи и дружеских объятий Роуз, тихая радость при виде густой зелени и прохладной воды в лесах Эджан-Клосса – всё, всё, чем она так дорожила, неправильно? И это жжение в сердце, этот страх вперемешку с надеждой, которые просыпаются, когда ночью её барьеры слабеют… и приходит он. После первой такой ночи Рей промаялась весь день, пытаясь понять: рассказывать ли Лее о том, как сильно они связаны? Стоит ли генералу знать, на что способен её сын теперь? Но это ведь был всего один раз, так? И не то чтобы Кайло (или всё же Бен, что бы он там ни говорил) лез к ней в голову и вытаскивал оттуда страшные тайны Сопротивления. Нет. Он просто… просто…***
– У тебя руки мёрзнут, – прозвучало над ней. Тусклый свет ночника закрыла чья-то тень, и тёплые пальцы обхватили её сжатые в кулаки ладошки. Оцепеневшая спросонья Рей так и не пошевелилась, уверенная, что это сон. Потому что в какой реальности чудовище Кайло Рен мог держать её руки в своих лапах, слегка растирая холодные костяшки, чтобы согреть?.. Вот только утром Рей откуда-то обнаружила на своей подушке записку и тканевый свёрток, оказавшийся молочного цвета кофтой из мягкой шерсти. «В этой должно быть тепло» Рей думала весь день – но так ничего и не сказала Лее. А перед сном натянула кофту поверх майки, пряча пальцы в длинных рукавах. Согреться и правда удалось моментально. Настолько, что щёки горели, пока Рей не уснула… А потом он пришёл опять. И снова. Приходил, садясь рядом, брал её руки в свои и молчал. А Рей позволяла, не находя в себе никаких моральных сил отстраниться. Не желая отстраняться. И рассказывать об этом... кому бы то ни было. В конце концов они начали говорить. Тихо, опасливо, пытаясь избежать ссор. Иногда – подбирая слова по полчаса. Тогда Рей и перебралась на «Сокол», подальше от чужих ушей и неудобных вопросов, от непрошеного внимания. Никто из них не хотел нарушать хрупкое ночное перемирие. Рей берегла его, как своё самое ценное сокровище. Как самую безумную надежду на… пока она боялась даже думать, на что. Но некоторые вещи должны были прозвучать. – Я не хочу причинять тебе боль, – однажды прошептал Кайло, уже привычно растирая её пальцы между своих ладоней. – Я тебе тоже, – еле слышно ответила Рей. Горечь слов ощущалась на языке, горечь стыла в его глазах, такой же горечью отзывались Узы. – Я должен закончить то, что начал. Иначе всё, что я сделал... всё, что натворил... будет напрасным. Лицо Кайло – упрямо сжатые губы, скорбно поднятые брови, мольба в глазах – никак не вязалось с мягкостью его рук. С осторожной лаской подушечек пальцев. С нежной песней Силы между ними. – Я должна помочь друзьям выжить. И прекратить войну, – Рей прикрыла глаза и добавила: – Прекратить разрушения. Тиранию. Всё, что делает Первый Орден. Всё, что делаешь ты. Или?.. – Я хочу многое изменить, – Бен спрятал глаза, – К лучшему. Хочу, чтобы ты была в безопасности. В порядке. Я не прошу тебя мне верить – прошу только подождать. Немного. Мне нужно время и… помощь. Он нахмурился, чуть сжав её ладони, когда Рей попыталась ответить. – Нет, не... не твоя помощь. Не сейчас. Есть кое-кто ещё… Мне давно пора поговорить с ними. – С ними? – странное чувство, почти ревность, шевельнулось внутри, тут же угасая под касаниями тёплых ладоней, под мягким, пристальным взглядом. – С Рыцарями Рен.***
Несколько дней спустя Рей увидела тот самый не-совсем-сон. А после этого Кайло отгородился от неё. Не было больше ничего: ни нападений Ордена, ни новостей о захваченных и сожжённых мирах… ни ночных визитов через Узы. Она загрузила себя работой и тренировками – но в долгие минуты перед сном ничто не могло спасти её от тянущей тоски. Рей не собиралась обманывать себя: она скучала. Не понимала, что случилось, почему теперь его барьер держался круглые сутки, но не пыталась пробиться. Во многом потому что боялась узнать, что собрался делать этот непостижимый человек. Глаза Кайло говорили о войне. Руки Бена обещали мир. Рей не знала, что думать. Не думать вовсе – не могла. Поэтому медитировать получалось из рук вон плохо. – Да банта пуду, как вообще можно отказаться от эмоций?! – в сердцах прошипела Рей, в который раз роняя камни и вскакивая на ноги. Лесная поляна – место её тренировок – была усеяна кратерами от таких падений, жжёными проплешинами в траве от сейбера. И чёрными отметинами на деревьях – от него же. – Что вообще значит «нет эмоций, есть покой»? Почему это все эмоции обязательно ведут во Тьму?! – Полный бред, по-моему. Нет эмоций – это не покой, а патология. Рей резко развернулась на звук незнакомого голоса, зажигая сейбер. И замерла, открыв рот. Потому что прямо за её спиной стояла почти полная копия её самой, только чуть более юная, одетая в камуфляжный костюм… и явно мужского пола. Сейбер в полной тишине выскользнул из её руки, погас и упал в траву. Глаза незнакомца вдруг засияли, а по лицу расползлась такая широкая и радостная улыбка, что Рей невольно дёрнула уголком губ, улыбаясь в ответ. – Я так рад тебя видеть! – прошептал незнакомец, будто делясь с Рей своим самым большим секретом. Рей во все глаза таращилась в ответ, отмечая, что даже ямочки на щеках парня были те же, что у неё. – В Голонете мало твоих изображений, в сети флагмана мы нашли только два видео с камер слежения, но… кажется, ты бледнее, – улыбка угасла, в ореховых глазах (Сила, даже глаза такие же!) появилось беспокойство. – Искажения цвета в записи или… ты мало спишь? Болеешь? – Бессонница, – наконец выдавила из себя Рей, теряя связь с реальностью. – А ты вообще кто? Тёплая улыбка вернулась на лицо незнакомца. – Если верить найденным нами обрывочным данным… и нашим глазам… – хихикнул он, – ответ очевиден. Вопрос скорее в том, кто мы такие. Я многое хочу рассказать, хоть мы сами пока не всё знаем. Но мы ужасно обрадовались, узнав о тебе, сестрёнка!***
Рей разрывалась между радостью, изумлением, подозрениями и желанием задать сотню вопросов сразу. Она приложила ладонь ко лбу, пытаясь успокоиться. – Слушай, мне надо присесть, – Рей прислонилась к стволу дерева и съехала вниз. Голова кружилась. – Прости, наверное, слишком много информации, – парень присел рядом, снял с пояса флягу, отхлебнул и протянул ей. – Не волнуйся, здесь только вода и пара капель нейростимулятора. Давай сначала? Я – Ник. – Рей, – ответила девушка, принюхавшись ко фляге и отпив. – Но ты, наверное, и сам знаешь. Кстати, откуда… как ты вообще меня нашёл? – Ну, мы сперва пытались вытащить всё из Кайло, когда он оговорился – но это не так-то просто, поэтому пришлось лопатить Голонет и записи орденских серверов… Потом анализировать последние стычки Ордена и ваших, чтоб вашу базу найти, потом ломать защиту флагмана, красть шаттл... Но ты не переживай, мы никому не сказали, где вы, все данные потёрли! Я даже хвост не привёл, а Рич меня прикроет... – Постой, подожди, – Рей потрясла головой, наконец, собираясь с мыслями. – «Мы» – это кто? Вы знаете Кайло? Вы влезли в компьютер Ордена?! А ну рассказывай мне всё! – строго потребовала она. – Мы – это я и Ричи, – улыбнулся Ник. – Мой… наш брат. Сколько себя помним, мы – вместе. Вообще-то на Экзеголе нас называли Ичи и Ни, но Традж сказал, что имена дурацкие, и… Рей сжала губы, чувствуя, что стимулятор начинает действовать, и обратилась в слух.***
Через полчаса Рей в общих чертах знала всю историю взросления своих (Сила, как странно звучит!) братьев. Через час фыркала, слушая, как они уже за месяц жизни на «Канюке» довели половину Рыцарей Рен до нервного срыва. А через полтора хохотала во весь голос: Ник рассказывал, как Кайло Рен обнаружил, что его Рыцари уже несколько лет работают няньками. – Ты-то спокойно сидишь и слушаешь – а там такие предположения сыпались! «Вы клоны? Это пластика? Вас подослали меня деморализовать?!» Ещё немножко, и он бы решил, что тайные враги хотели сломить его волю, заставив думать, что он по мальчикам… Рей подавилась хохотом, заливаясь краской. – Думаешь, мы достаточно соблазнительные, чтоб он клюнул на нашу мордашку, даже если она прилагается к парню? – выдавила она сквозь смех. Было так приятно произносить все эти «мы» и «наше». И так естественно сидеть рядом, перешучиваясь и улыбаясь. Рей пока многого не понимала. Как они оказались на Экзеголе? Почему её разлучили с братьями? Что за человек сидел в тронном зале и почему у её братьев не оказалось Силы?.. Но она чувствовала: Ник искренен и в своих словах, и в радости от встречи с ней. – Думаю, мы с Ричем достаточно хорошо умеем наблюдать, – Ник хитро ухмыльнулся и бросил на Рей неожиданно цепкий взгляд. – Знаешь, у нас есть любимая игра: «Что ты видишь и что это значит?». Что мы увидели? Что Кайло при виде меня первым делом выпалил твоё имя и почему-то покраснел. Вот как ты сейчас, – Ник подмигнул Рей, отчего та зарделась ещё больше. – Дальше мы увидели, как он дёргался каждый раз, когда мы упоминали твоё имя. После чего подолгу молчал, глядя в стену, потом снимал перчатки и гладил одну руку другой, вот так, – продемонстрировал Ник, пройдясь пальцами левой руки по внутренней стороне правой ладони. И добавил: – А потом он сорвался и улетел на Экзегол, бросив все дела и велев нам оставаться на флагмане. Как думаешь, что всё это значит? Рей сглотнула, вспоминая каждую ночь, когда Бен накрывал её руку своей. И её костяшки тёрлись о его ладонь именно там, куда указал её пугающе наблюдательный брат. – Не знаю, – промямлила она, пряча глаза. – Знаешь, – ласково улыбнулся Ник. – Я же вижу. Но не хочешь об этом думать. А значит, вы действительно должны разобраться сами... и я проспорил Викрулу десять кредитов. Всё-таки мы пока не сильны в межличностных отношениях, – он опустил глаза, внезапно теряя свою весёлость. – Ничего удивительного: сперва нас растила толпа культистов, потом – шесть воинов… тоже культистов, в некотором роде, – хмыкнул он. – Нам сложно общаться с другими людьми. Понимать их... чувства. Ник скосил глаза на Рей, и лицо его посветлело. – Но с тобой легко, – улыбнулся он. – Как с братом. Я правда рад, что мы тебя нашли, сестрёнка. Что ты есть. Рей молча опустила голову ему на плечо и подавила желание позорно разреветься, когда брат прижал её к себе, приобняв и накрыв ладонью шрам на её предплечье. Тот самый, в виде тянущихся друг к другу рук.***
– Так странно: я ведь должна сейчас думать о том, что джедаям нельзя ни к кому привязываться, – задумчиво сказала Рей. – И что вы с Ричи вообще-то на стороне Первого Ордена. – А разве мы на стороне Первого Ордена? – Ник вопросительно поднял брови, смешно поджав нижнюю губу. – Мы на нашей стороне. И на твоей теперь – тоже. Рыцари – те тоже на самом деле на своей стороне. Из наших наблюдений: они служили Сноуку в основном по инерции. После всех этих лет они просто не верят в то, что делали что-то действительно полезное и важное. Для Сноука – возможно, но не для благополучия Галактики. Но теперь… Всё может измениться. – Они собираются перестать поклоняться Тьме? – Рей в изумлении приподняла голову с его плеча. – Не то чтоб они раньше ей так усердно поклонялись, – хохотнул Ник. – Раньше они следовали за старым Реном, который действительно был верным служителем Тьмы. Потом они следовали приказам Сноука. А сейчас – следуют за Кайло. – Кайло трудно назвать Светом, – тихо и напряжённо ответила Рей. – Но и Тьмой его не назовёшь, – Ник наставительно поднял палец. – Мы с Ричи можем плохо понимать людей, но основы психологии знаем. И отказ от эмоций – это ненормально, если ты не псих и не машина! Нарочно себя раздраконивать – тоже нездоровая практика. Тьма и Свет в чистом виде – это психические отклонения, Рей. В древности пользователи Силы, между прочим, гораздо лучше понимали, что такое баланс. Не создавали искусственных ограничений, пользовались обеими сторонами и в ус не дули! – Серьёзно?! – Рей вскочила, с надеждой глядя на брата. – Расскажи! Ты… Ты себе не представляешь, как много я хочу узнать! А у меня всего несколько книг и учитель, который и джедаем-то не стал… – Сестрёнка, – ухмыльнулся Ник, – Сноук и Рыцари годами собирали данные о Силе по всей Галактике. Фанатики в храме, где мы росли, занимались примерно тем же. А у нас с братом не было особых дел, кроме как читать, смотреть и изучать. Да, мы не умеем читать мысли и поднимать камни взглядом. Но мы не то что тебя обучим – нам и Кайло Рену есть что рассказать! Что-то вспыхнуло в разуме Рей. Все эти дни и ночи, все разговоры с Беном, каждый вопрос без ответа – всё это вело её к этому моменту. И теперь Сила не то что шептала – она вопила о том, что Рей должна сделать. Это было безумием, огромным риском, это поставит на уши всё Сопротивление и приведёт всех её друзей в ужас... – Я с тобой, брат, – выдохнула она. – Я лечу с тобой.