в технике кинцуги

Кира от всей своей разносторонней души благодарен собственной удаче (в большей степени) и Дазаю (в степени гораздо меньшей и исключительно молча), потому что без них он бы ни за что в жизни не смог вычислить главу Меркурия, одного из неизвестно скольки подразделений Млечного Пути. Изначально совершенно бесполезный, бестолковый и не справляющийся даже с самыми базовыми функциями человеческого существования Осаму оказался способен генерировать совершенно гениальные мысли. Курокава не тупой — тупой бы не выжил в Сурибачи, но этот кудрявый обмудок всего лишь выслушал всю имеющуюся информацию, глянул на потрёпанную карту города, параллельно с необъяснимым восторгом уничтожая чизбургер, и с набитым ртом выдал минимум четыре внятных, последовательных и логичных теорий о том, где можно найти некого Ямаду Гомбэя. На подготовку уходит больше недели, и только пять дней он тратит на поиски нужного ангара — вопреки основным мыслям, что осторожный Ямада предпочёл бы скорее заброшенное место для своих дел, тот оказывается ценителем комфорта. Через Минори найти арендованный склад оказывается легче лёгкого — сложно противостоять взгляду мутно-зеленоватых глаз и шипящих интонаций в голосе во время допроса. Ну, иначе диалог с дедушкиным бывшим протеже назвать не получается: Кира и так в курсе, что тот прекрасно понял, зачем ему это нужно и что он собрался делать. «И вообще, — истерически хихикает, осторожно крадясь по карнизу, выбравшись через открытое окно из кабинета Минори на втором этаже его клуба, пока тот непродуманно выходит утихомирить перепалку между клиентом и вышибалой, — тактическое отступление — это не трусость.» Здание, арендованное лидером Меркурия, расположено на таком отшибе мира, что Сурибачи по сравнению с ним — околоцентральный район. Кира, очевидно, окончательно поехав мозгами и отказавшись от предложения кого-то из парней подкинуть на катере (откровенно говоря, катер — слишком претенциозное название для этой тридцатипятилетней побитой жизнью и ежедневной работой лодки, мотор которой харкается дымом так остервенело, что во время движения это чудо инженерной мысли напоминает маленькую грозовую тучу), едва не оставил кроссовок в каком-то болоте, чуть не напоролся задницей на арматуру и с трудом оторвался от стаи злых, как черти, бродячих собак. Высокий старый склад с тусклым уличным освещением единственного фонаря обтянут баннерами и по периметру огорожен полусгнившим старым забором с колючей проволокой — препятствием та, впрочем, не становится. Он прячется за дерево, выпуская из рукава пару крыс — воспринимать информацию через них проще, чем через диких и незнакомых, хоть тех и не жалко пускать в расход: грызуны в их районе и без того регулярно становятся причиной болезней и паразитов, так что уничтожают тех без жалости. Концентрируется, оценивая глазами питомца обстановку, как вдруг улавливает непонятную возню со стороны склада: сдавленные маты, грохот металла, выстрелы… Выстрелы?! Срывается с места, между раскиданных тут и там гор строительного мусора пробиваясь к постройке — будет отвратительно, если его кто-то опередил. У входа снимает оружие с предохранителя, осторожно приближаясь к щели в воротах, что отбрасывает полоску желтого света на улицу. Кривится — у самого входа несёт кровью, а из-под двери расползается тёмная лужа, капая с бетонного пола на землю и тут же впитываясь в неё. Осторожно приоткрывает тяжёлую, но хорошо смазанную створку, и быстро проскальзывает внутрь помещения, краем глаза отмечая труп амбала — охрана, судя по всему. Последние звуки драки стихают, отчего он торопливо перебирается между контейнерами с надеждой прояснить обстановку. В груди облегчение: судя по количеству разбросанных тут и там тел, вряд ли он справился бы тут самостоятельно. У противоположной стены, вжимая Ямаду Гомбэя ногой в пол, стоит неизвестный — В светлой куртке, тёмных брюках и рыжеватых вьющихся волосах Кира смутно узнает похожую ориентировку на относительно безопасных элитных членов Портовой Мафии. Пару-тройку лет назад Минори в очередном каннабиоидном порыве души долго и выразительно объяснял детям, от кого можно не прятаться, а от кого — драпать всеми возможными путями. С фотографиями. Некоторые особо впечатлительные стали впадать в истерику при одном лишь виде светлой камуфляжной формы рядовых, захаживающих в некоторые заведения Сурибачи. Незнакомец, тем временем, поднимает руку, целясь в лидера Меркурия, и Курокава дёргается, понимая, что может не успеть… — Стой! — Рявкает Кира, и на шатена летит с десяток крыс — впрочем, без агрессии, всего лишь останавливая движение и сбивая с прицела. Чужая рука пошатывается, отводя дуло с Ямады и пуская пулю в один из многочисленных контейнеров, в котором та благополучно и застревает. Парень с вопросом на лице оглядывается, безошибочно находя его в полутьме склада, и Курокава показательно мирно поднимает руки, бросая пистолет на пол. — Извини, что так невежливо вас перебиваю, но если тебе не принципиально, то можешь оставить этот кусок дерьма мне? — Извиняется он, кивая на безоружного Ямаду, грудь которого ногой в тяжёлом ботинке прижимает к земле незнакомец. — Оу… — Чешет затылок парень, растерянно глядя то на командира Меркурия, то на Киру, то на повисших на нём гирляндой ожидающих команды к действиям крыс. Ямада под его ботинком яро дёргается, пытаясь выползти. — Не думаю, что мне прям так уж необходимо сделать это лично, главное — результат. А тебе?.. — Я просто потратил слишком много нервов, выслеживая эту тварь. — Признаётся Курокава, не сводя взгляда с побледневшего Ямады. И вот этот трусливый кусок дерьма виновен в смерти деда? Отвратительно. — Считай, кровная месть. Крысы, поняв, что продолжения не планируется, деловито спускаются с чужого тела, возвращаясь обратно в одежду хозяина. Шатен провожает их нечитаемым взглядом. Курокава лишь раздражённо дёргает ногой, когда кто-то в левой штанине цепляет его когтями. — Если кровная, то сочту за честь оставить его пострадавшему. — Парень вежливо улыбается, направляя оружие в пол и кивая, и Кира с любопытством подходит к ним. Ямада, вопреки сложившемуся в голове образу, вовсе не выглядит отъявленным головорезом — скорее, обычный мужчина средних лет, без каких-то отличительных черт за исключением слегка расплывшейся от времени татуировки на шее. Обычная голубая рубашка, заправленная в брюки, короткая стрижка, карие глаза, очки — такого на улице встретишь, так тут же и забудешь, если вообще обратишь внимание. — Стой, парень, это явное недоразумение, — Голосит тот, пытаясь отползти, но шатен, очевидно, придавливает того к полу достаточно крепко. Курокава благодарен — у него бы не хватило веса на такое. — я даже не знаю тебя, это наверняка был кто-то… — Заткнись, меня не волнует, кто исполнитель приказа — отдал его все равно ты. — Кира смотрит практически равнодушно — яркая, ослепляющая ненависть давно уже ушла, оставив за собой что-то в разы более глубокое, тихое и опасное. — И если бы ты реально казнил моего деда за предательство — я бы понял, и скорее всего не стал бы тебя искать. Но тебе просто захотелось отомстить инвалиду, который тридцать лет назад отказался дать клятву верности твоему дяде. — Так у этого старика был щен… — Кира, не сдержавшись, пинает мужчину по лицу, с большой вероятностью ломая нос. В груди тёплой волной расползается удовольствие. — Только я могу называть его стариком, сучий ты потрох. — Тихим, вкрадчивым тоном перебивает он, пиная второй раз. Тот стонет, отворачивая лицо с разбитыми очками. Шатен брезгливо морщится от долетевших на светлый костюм капель крови, что и отрезвляет Курокаву. Жестом отстраняя парня назад, Кира быстро оглядывается — склад выглядит достаточно старым, чтобы иметь не одну колонию… Словно подчиняясь его мыслям, из всех щелей начинали выползать полчища крыс — и не его ручных и откормленных, а диких, с клоками облезшей шерсти, желтыми зубами, ломаными хвостами, тощих — они создают жуткое, волнующееся серо-коричневое грязное море, стекаясь в одну точку и послушно замирая под напрягшийся взгляд шатена и испуганный, но пока ещё непонимающий — Ямады. Кира, с омерзением всматриваясь в рябь хвостов, ушей и блестящих темных глаз, кивает. Море приходит в движение, под душераздирающие крики смыкаясь тёмными волнами на извивающемся, орущем теле. — Знаешь, — Задумчиво подбирает слова шатен, с завороженным отвращением смотря в гущу происходящего. На мгновение между животными появляется просвет. — я видел дохера чего мерзкого, но это, наверное, бьет все рекорды. — Думаешь? — С сомнением отвечает Кира, немного позеленев от на миг открывшейся между крысиными окровавленными телами картины. — Чистая импровизация. — Кается он смущённым тоном. — Я только пиная его по роже понял, что бросил пистолет на входе, а просить твой постеснялся. Парень пару секунд всматривается в его лицо, и вдруг с громким хохотом сгибается, хлопая его по плечу. Кира краснеет ушами, но через пару мгновений не выдерживает и присоединяется к чужому веселью. — Я Ода, кстати. Ну, или Одасаку, так привычней. — Утерев выступившие в уголках глаз слёзы, представляется шатен, настойчиво уводя Киру к выходу и дожидаясь, пока тот вспомнит, где бросил пистолет, находя его в бардаке перевёрнутого склада. — Боже, ну и мерзкая у тебя способность, парень! Хотя, конечно, на вкус и цвет… — Курокава Кира. — Представляется в ответ, пожимая протянутую руку. Ладонь у Одасаку крепкая, тёплая, удивительно чистая, отчего Кира чуть смущённо обтирает руки о штанины. — Вообще, я так ей впервые пользуюсь — говорю же, эксперимент. Чёрт, я думал, отобъет аппетит — а наоборот есть захотелось. Показать тебе лучшую раменную всего Сури… Он осекается, улавливая знакомый высокий звук, источник которого приближается слишком быстро, чтобы успеть что-то придумать — со сдавленным «сука, копы" - срывается с места, выбрасывая из головы нового знакомого: впрочем, вряд ли Одасаку что-то грозит, обычно люди такого полёта обладают достаточными связями, чтобы отбрехаться, даже если их застанут над трупом с пистоле… Пистолет. Один из дедушкиных пистолетов, брошенный на входе. Тормозит, едва не падая, и тут же разворачивается, добегая почти до самого склада. На подъездной дороге уже отчётливо различимы полицейские машины, оглашающие окрестности дурным воем и сине-красным светом мигалок, один из автомобилей стоит у склада. Мысленно отправляет с десяток крыс в помещение, чтобы те притащили ему оставленный пистолет — копы не оставляют ни малейшей возможности войти самостоятельно. По виску стекает капля пота — страшно потерять наследство старика, пусть в этом он сам и виноват, бросив тот на пол. В груди леденеет: с помощью способности он смотрит на то место между двумя контейнерами с логотипами какого-то Токийского супермаркета, и ничего не видит. Пусто. Оружия нет. Судорожно обыскивает помещение, но тщетно — пистолет словно бы испарился, отсутствуя даже под деревянными поддонами, где он ищет в надежде на то, что тот мог случайно закатиться. Неожиданно рядом с ним мажет луч фонаря, и он отменяет способность, опасливо вслушиваясь в обстановку. В десятке метров от его укрытия поскрипывает каменная крошка под тяжёлыми шагами полицейского. Кира, мысленно выматерившись, плавным движением вскакивает на ноги, оценивая обстановку и места, куда можно спрятаться — нужно молиться на то, чтобы у копов не было с собой собак. Наметив путь, поднимает с земли камень, бросая в куцые кусты в противоположном направлении, и как только те издают звук, а луч фонаря с гневным окриком копа мгновенно направляется на них, тут же стартует с места. — Стоять! — Раздаётся спустя секунду грозный крик, и Курокава ускоряется, слыша звуки погони. — Это полиция! — Иди нахуй, полиция! — Рявкает Кира с бешеной ухмылкой, перепрыгивая нагромождение бетонных плит в надежде, что с той стороны не окажется никакой торчащей арматуры. Полицейский, впрочем, тоже не идиот — тонкий слух улавливает шум раций и приближающихся с нескольких сторон новых преследователей. Оценивающе глядит на незнакомый пустырь слева и стандартный старый пирс справа, после чего, как развитый не по годам пацан, из двух зол выбирает меньшее. Шипит, когда в руку впивается камень, но продолжает скользить до нужной бетонной плиты — спасибо жмотам из городской администрации за то, что не демонтируют и не переделывают старые причалы, понастроенные едва ли не в шестидесятых где надо и где не надо. Курокава прекрасно знает, что некоторые из бетонных плит держатся на честном слове, и давным давно разрушились внутри, отчего в них вполне может спрятаться даже взрослый. Двигается, принимая удобное положение под звуки ругани полицейских едва ли не над собственной головой. Шальная ухмылка постепенно сходит. Руки начинают дрожать.

***

Фигура Хироцу, тёмная на фоне заката за окном, возвышается над совершенно новым столом в таком же новом кабинете Огая памятником самому себе. Мори, устало ставя размашистую подпись на очередном финансовом отчёте от службы информационной безопасности главного офиса, откидывается на стуле, со стоном потирая красные от недосыпа глаза — недельные бессонные марафоны учёбы и работы, очевидно, остались в прошлом — в юности и стенах центрального общежития медицинского университета. По крайней мере, полная урна бумажных стаканчиков из ближайшей кофейни, щедро таскаемых подчинёнными, никак не спасает несчастный организм, вымотанный регулярными переработками и разбором бюрократических заморочек, возвышающихся на столе пизанской башней геморроя. Не говоря уже о совершенно неожиданном предательстве оттуда, откуда он точно не ждал — серебристые бока банок любимого энергетика, словно бы насмешливо бестящие в лучах закатного солнца, не то что не помогли, а вынудили принять сердечные капли из-за подскочившего до небес пульса и прилечь на диван под обеспокоенным взглядом секретаря. — Ты что-то хочешь, или просто нравится на меня смотреть? — Равнодушно интересуется, косо смотря на широкоплечего светловолосого мужчину с короткой ухоженной бородой и неизменной сигаретой в зубах. Худые пальцы в белоснежных перчатках медленно отводят ту в сторону, и Рюро задумчиво выпускает пару едва различимых, идеально ровных колец дыма, не сводя с босса спокойного взгляда из-под по-обыкновению нахмуренных тонких светлых бровей. — Я не понимаю, почему вы интересовались какими-то оборванцами, босс. — Говорит прямо, без увиливаний и словесной паутины — и Мори его за это немало уважает. — Видел запрос в разведку от вас вчера днём, когда разбирался по сорванной сделке с французами. Просто удивило, что вы вдруг занялись вербовкой. — И всё-то ты всегда знаешь, Хироцу-сан. — Усмехается Огай, методично разминая пальцы один за другим. — Никакой тайны, на самом деле. Да и не оборванцы это. Поставь чайник, пожалуйста, он в шкафу у дивана, там же и заварка. Мори сортирует просмотренные бумаги, пока чайник гудит, быстро кипятя воду. С тоской косится на стопку, что отправили парой часов ранее девочки из сметного отдела с пометкой «подозрительно, не сходится», и проклинает день, когда распустил старую службу внутренней безопасности, преданную прежнему боссу. — Во-первых, после внутренних зачисток мы серьёзно просели в силе. Нам нужны люди, особенно — тренированные эсперы без лишних этических преград в голове. — Мори неопределённо улыбается, вращая в пальцах скальпель. — Признаться, я даже не рассматривал жителей Сурибачи, но… — А не кажется вам, что гопота — не те люди, кому можно доверять? — Хмурится Рьюро, разливая кипяток по кружкам. — Как по моему опыту, так проще и надёжнее выдрессировать сопливых щенков с чистого листа, чем пытаться переучивать взрослых дворняг. — У нас нет на это времени, Хироцу. — Перебивает босс, вытягивая из мини-холодильника в столе контейнер с бутербродами. — Несомненно, ты прав, отдел по персоналу уже оформляет запрос на покупку детей-эсперов и занимается вербовкой военных, но этого мало, понимаешь? Сейчас наша лидерская позиция слишком неуверенная — выдающихся боевиков раз-два, и обчёлся. — По-вашему, вооружить кучу отбитых малолетних бандитов и дать им свободу действий — хорошая акция по укреплению репутации? Огай, может, тебе выспаться хорошенько для начала? Мори обескураженно смотрит на капитана спецназа — у того на лице скепсис вперемешку с беспокойством. — Это не оборванцы, не гопота и не малолетние отбитые бандиты, Хироцу, — Вкрадчиво объясняет он, прекрасно понимая причины беспокойства подчинённого. — Я ценю твою заботу, но поверь, я не настолько стар, чтобы поехать головой после двух дней без сна. — Двух дней без сна и трёх недель четырёхчасового сна, босс. И у меня именно в вашем возрасте начались проблемы со здоровьем. — Сухо бросает Хироцу, усаживаясь в кресло напротив стола. Утомлённо вытягивает ноги, грея руки об чашку с жизнерадостным цветочным принтом. — И, возможно, вы мне всё же объясните, что в этих подростках такого особенного? — Рад, что вы разрешили, дедушка Рьюро. — Закатил глаза Огай, постукивая худыми пальцами профессионального хирурга по тёмному дереву столешницы, мысленно прикидывая, с чего начать рассказ. — Изначально меня просто заинтересовал отчет Сакуноске, в котором он упомянул вмешательство постороннего в зачистку зарвавшегося мусора, что как раз таки помешал той твоей сделке с французами. Собственно, внезапно объявившийся подросток, по словам Оды, вежливо объяснился и попросил позволить добить главаря самостоятельно — ну Одасаку ты прекрасно знаешь, можешь прикинуть дальнейшее развитие событий. Хироцу недовольно бормочет что-то в кружку с чаем, покачивая головой — Сакуноске, как и все талантливые эсперы, был со своей придурью. Вот только главный заскок парня, поражающее воображение человеколюбие невероятных масштабов, никак не ассоциируется в голове с его профессией. Впрочем, все борются с профессиональным выгоранием по-разному — нужно отдать должное, пусть лучше Ода спасает сироток, чем вывозит их пачками за город и устраивает тренировки по стрельбе, как делал один ныне гниющий в земле сын прежнего Босса. — Отчего-то я им заинтересовался, узнал у Оды имя и отправил запрос о Курокаве Кире в разведку, параллельно попросив пробить других эсперов Сурибачи. — Продолжил Мори, одновременно жуя сэндвич с ветчиной и сыром из той же кофейни, что и бесконечные стаканчики капучино и американо в мусорке у стола. В отсутствие Коё, главной ценительницы этикета и приличий, и её осуждающих взглядов, хотелось расслабиться. — В итоге выяснились очень… интересные вещи. Даже не считая того, что по стандартным сетям найти на мальчишку ничего не удалось. Курокава Кира, имя, скорее всего, не настоящее — управляет несколькими кварталами Сурибачи, а после смерти опекуна этим летом по наследству ему достался ещё и кусок рынка. По словам многих, работу выполняет хоть и без особого энтузиазма, но качественно — его территория считается самой спокойной и дисциплинированной, позиционирует себя одиночкой и придерживается нейтралитета. Эспер, способность неизвестна, но не боевая, по обрывкам сведений — управляет крысами. Состоит в приятельских отношениях с Накахарой Чуей, ещё одним интереснейшим персонажем: невероятно сильный эспер с плохим контролем как способности, так и эмоций. Глава самой большой подростковой банды, неграмотен, агрессивен, предан своему делу и исключительно талантлив. Так же общается с Судзуки Минори, двадцатилетний эспер, нам не подходит: химик-фанатик с наркозависимостью, неуправляемый садист, но организовал отличную сеть информаторов, так что сотрудничать было бы неплохо. Мужчина замолкает и отсутствующим взглядом провожает последние солнечные лучи, цедя остывающий зелёный чай и раздумывая, стоит ли сообщать вот так сразу ещё несколько новостей, или оставить на потом, когда капитан Чёрных Ящеров свыкнется с имеющимися сведениями. «В конце концов, — внутренне смеётся Огай, — пожилой возраст, поберечь бы старика.» — Босс, я же вижу, что это не всё, — Усталым тоном начинает Рюро, осуждающе глядя на притихшее начальство, с царственным видом и бутербродом в руке восседающее на дорогущем ортопедическом кресле, в расслабленном галстуке и откинутом на подлокотник мятом халате. Очки для чтения, по какой-то совершенно непонятной причине, покоятся на краю стола в футляре, и Озаки открутила бы Огаю голову, увидев такое — но Коё, к счастью, в командировке под Окинавой. — рассказывайте до конца, допивайте чай и я подброшу вас до дома, мне всё равно в ту сторону. Я не дам вам ночевать в кабинете больше одного раза в неделю, не надейтесь. Мори поджимает губы, раздражённо сжимая кружку, и всматривается в равнодушные лиловые глаза главного престарелого социопата всей организации. — Четвёртый парень интереснее всех. Помнишь, полгода назад Цусима похоронили сына? Там ещё церемония была по всем традициям, и слухи ходили, что это самоубийство? Рюро хмурится, пытаясь вспомнить — в голову ничего не лезет, что не удивительно: весь последний год на его голову в частности и весь отдел в целом работа валится в каких-то совершенно неприличных количествах, но в отличии от подчинённых, ему времени на отдых не выделить. Отрицательно дёргает головой, с интересом вглядываясь в задумчивое небритое лицо. Они с Огаем знакомы не один год, и Хироцу уже научился различать все оттенки эмоций бывшего главврача и нынешнего Босса, так что теперь может с уверенностью сказать, что тот в восторге — впрочем, Рюро умеет читать между строк и понимать намёки. Если Мори действительно смог урвать опального отпрыска этого ублюдочного клана, то теперь мать родную продаст, но завербует мальчишку, сколь бы поехавшим он не оказался. В конце концов, вряд ли тот переплюнет Мотоджиро. — А ещё, — Мори едва ли не светится от предвкушения, отчего капитан Чёрных Ящеров интуитивно подбирается, сжимая подлокотники и сбрасывая усталый вид. — из-за быстрого приезда полиции на место зачистки Курокава Кира оставил там пистолет с печатью мастерства твоего отца. Рюро недоверчиво замирает — работы лучшей частной оружейной мастерской Японии конца двадцатого века и при жизни владельцев мог позволить себе далеко не каждый, а уж после смерти… Способности родителей дополняли друг друга как две половины одного целого, отчего лавка в Роппонги всего за несколько лет превратилась в известный магазин, а заказы родителям поступали едва ли не со всего мира. Рюро моргнул, сбрасывая накатившие воспоминания о детстве и юности, положивших начало его сначала хулиганской, а затем и криминальной карьере. На ладонях возникает фантомное ощущение ребристой поверхности мотоциклетного руля - удивительно, что за прошедшие годы оно не было забыто. — Точно не подделка? — С сомнением тянет, задумчиво почёсывая бороду. Рука рефлекторно тянется к подарку родителей на совершеннолетие — пара пистолетов на краю стола поблёскивают искусной гравировкой в приглушённом свете лампы. — Позволите мне взглянуть? Огай, неопределённо цыкнув, отъезжает на стуле и раскрывает выдвижной ящик, вынимая оттуда зиплок с оружием. Хироцу тушит очередную сигарету в тяжёлой чёрной пепельнице, заинтересованно принимая свёрток. Надевает монокль — более привычные и удобные для работы в офисе очки остались в кабинете, — и разворачивает пластик, вынимая за смутно знакомую рукоять пистолет из тёмного металла. С любопытсвом вглядывается в тонкие гравировки ёкаев, изучает идеально вычищенные механизмы, когда вдруг натыкается на едва заметные иероглифы на курке, и в памяти щелкает, накатывая волной прежде тщательно спрятанных под замок воспоминаний. — Хироцу-сан? — Возвращает в реальность мягкий голос Босса, что всё это время пристально следил за реакцией подчинённого на улику. — Ты что-то знаешь о его владельце? — Я знаю хозяина. — Разом осунувшись, словно на него навалилась невидимая плита, отвечает капитан отряда спецназа. Огай удивлённо пялится на обычно мало эмоционального мужчину, способного сохранять лицо даже в самых патовых ситуациях. — Вот только он мёртв уже несколько десятков лет, босс.

***

Стул напротив со скрипом отъезжает, и Кира поднимает на нарушителя спокойствия хмурый взгляд. Дазай отвлекается от сосредоточенного обсасывания испачканных сырным соусом пальцев, прищурившись на незнакомца. Темноволосому молодому мужчине, впрочем, на это совершенно наплевать, отчего внутри разгорается искра слабого интереса. — Чем обязаны? — Бросает Кира, дожёвывая порцию остывшей картошки фри. Скептически смотрит на маслянистые руки, и благоразумно не протягивает ладонь, ограничиваясь простым приветственным кивком. Вряд ли мужика заботят социальные нормы — в конце концов, на нём надет грёбаный врачебный халат, и если Кира и знает что-то о врачебных халатах, так это то, что носить их положено в больницах. Задрипанная старая забегаловка на больницу не походила ни в коей степени, так же, как и Кира не походит на любителя соблюдать культуру общения. — Курокава Кира и Дазай Осаму, верно? — Растягивает губы в вежливой улыбке мужчина, отчего парень внутренне подбирается, зная эту породу — живёт с таким же, только помладше. Ублюдочная энергетика от незнакомца исходит точно такая же, как и от Дазая, только её дополняет ещё и едва ли не висящая в воздухе аура опасности. Впрочем, по внешним приметам Кира вспомнить его не может. — Меня зовут Мори Огай. Не буду тянуть, вами заинтересовалась Портовая Мафия. В помещении холодеет — под косым взглядом Киры владелец закусочной, худощавый американец лет сорока, понятливо удаляется в подсобку, запирая за собой дверь. Заметивший это Мори насмешливо дёргает бровью. — Лучше бы Портовая Мафия заинтересовалась поведением своих сотрудников, Мори-сан. — Кира пожимает плечами, откидываясь на спинку дивана и не подавая виду, что внутри всё заледенело: вряд ли хозяева Йокогамы пришли с простым вежливым приглашением. — Меня порядком заебало, что они то не платят девочкам, то ссут на улице, то устраивают драки со стрельбой прямо в заведении. У вас вообще знают, что такое «дисциплина», или распиздяйство царит повсюду? Мори смотрит на него нечитаемым взглядом, но у Киры шалят нервы и ему действительно хочется вылить своё недовольство на кого-то, кто непосредственно связан с их источником. Только за прошедшую неделю пришлось трижды выбивать деньги у нерадивых клиентов блядушника в Хромой Акуле, и это ровно на три раза больше, чем ему хотелось. — Думаю, я смогу разобраться с этим. — Он неожиданно весело улыбается, почёсывая небритый подбородок. Курокава вздёргивает бровь, ожидая дальнейших объяснений. — Если очень кратко, то, думаю, вы в курсе о том, что в последнее время в нашей организации происходят… некие волнения? Впрочем, это наверняка отразилось на жизни улиц. В данный момент Порт раскололся на два лагеря, и меня интересуют лояльные непосредственно мне талантливые эсперы самых разных направленностей. Дазай заинтересованно вздёргивает бровь, расплываясь в отстранённой вежливой улыбке. Кира благоразумно оставляет переговоры шатену: он до сих пор не имеет ни малейшего понятия о его прошлом (впрочем, не слишком то им и интересуется, справедливо считая, что у каждого свои секреты), но не может не понимать, что Осаму словно бы выдрессирован на дипломатию и планирование. Все последующие расшаркивания он пропускает, выцепляя из заумного диалога лишь действительно важные детали. Единственнное, что его успокаивает — Мори заинтересовался не только ими. Накахара, например, уже успел отказать мафии, не желая бросать свою грёбаную банду (Кира знает, что среди рядов Овец уже давно бродят весьма опасные шепотки, и неделей ранее попытался завести разговор о том, что рыжему стоило бы провести внутреннюю проверку, за что чуть не поплатился здоровьем, когда тот закономерно взбесился), а Судзуки… Ну, это Судзуки. Минори всегда интересовался только дурью и мутным бизнесом. — Ну и самое главное, Мори-сан, — Отстранённым тоном начал Дазай, отбивая по столу ритм какого-то опенинга из недавно вышедшего и быстро набравшего популярность аниме. — что вы можете предложить? Кира подбирается, выныривая из вороха мыслей: диалог наконец-таки дошёл до той части, что его действительно интересует. Впрочем, даже для него очевидно, что это предложения из разряда тех, от которых невозможно отказаться. Мори кивает и без лишних слов раскрывает лежавший до этого на столе дипломат, вынимая две тонких папки, быстро пробегается по ним взглядом и протягивает каждому по одной. Курокава предусмотрительно не заглядывает в чужую, быстро раскрывая тонкий красный пластик, и даже не понимая добрые две трети текста, с болезненным осознанием констатирует, что за эту информацию он не то что в Портовую Мафию вступит, но и душу дьяволу продаст: краткое досье на всю структуру Млечного Пути в целом и клан Ямада в частности радует так, как не радовал ни один подарок. Последние сомнения о принадлежности Мори Огая к Порту испаряются: только их разведка могла нарыть по нему столь подробную информацию всего за пару дней, никому иному в Йокогаме не под силу обойти невидимые сети Судзуки, мастерски подчищающего хвосты и за дедушкой, и за ним. По крайней мере, никто бы не смог сделать это так, чтобы тот даже не узнал. Отчего тот оказывает ему такую щедрую помощь - Кира не имеет ни малейшего понятия, но не в его традициях отказываться от того, что дают. Судзуки, по крайней мере, никогда ему не вредил, и этого достаточно для доверия. — А вы знаете, как заинтересовать, Мори-сан. — Севший голос Дазая вырывает из размышлений, и Кира переводит взгляд на парня: лихорадочный блеск и шальная улыбка явно намекают на то, что в его бумагах информация была не менее ценной. — Надеюсь на плодотворное сотрудничество. Что ж. Курокава не идиот — он в курсе, что после недавних событий полиция наверняка ищет его и как пострадавшего, и как свидетеля, и как подозреваемого, и как хер знает кого ещё. Кира, прикрыв глаза, тяжело вздыхает. Губы Огая Мори изгибаются в холодной, довольной и обманчиво вежливой улыбке. Босс Портовой Мафии ни на мгновение не сомневался в результате переговоров.