Золотое Руно

***

— Джейс Талис, вы не могли бы объяснить нам данную гипотезу? — Что?.. Я? — Да, Джейс, Вы. В Академии не так много Талисов. К лучшему это или к худшему, лишь время рассудит. — Э... да. А. Гипотеза.       Джейс ошалело посмотрел на доску. Хеймердингер терпеливо ждал. Виктор вытащил из уха наушник. И покосился на милого друга: друг начал растерянно что-то вычерчивать в записях. — Да, я думаю, надо просто составить логарифмический график… три, умноженное на «N», плюс один, при условии… — Джейс, ты что делаешь? — Зашептал Виктор. — Талис, Вы меня слушали? Вы понимаете, о чем речь? — В наступившей тишине, голос Хеймердингера звучал как-то особенно визгливо. — Да, профессор, минуту, я решу. Выглядит просто. — Джейс, — Виктор потряс Джейса за руку, теперь по залу эхом прокатывались то тут, то там одинокие смешки. — Она нерешаема. — Что?.. — Виктор, может вы?.. — Математика не готова еще ответить на этот вопрос, профессор, — чуть повернув голову, сказал Виктор громко. — Куда уж мне. — Это верно, мой мальчик, это абсолютно верно. Джейс, Вы сегодня совсем не в форме, Вам стоит больше отдыхать. Вне занятий, конечно. Тишина в аудитории, тишина! К слову о логарифмах и геометрическом движении чисел… — Да что с тобой?       После длинных выходных, ученые вернулись к привычному, учебно-рабочему ритму, состоящему из потока бесконечных лекций, бесконечных неудач в пространстве лабораторий и бесконечно-занудных заполнений бумаг. Виктору приходилось трудиться на трех фронтах, но все, на что он жаловался, что он не может бегать от одной аудитории к другой. Только гордо вышагивать, опираясь на трость.       Начало недели прошло замечательно: уютные вечера, совместные ужины, утренние объятия. Казалось, что инцидент в баре себя исчерпал. Виктор с особым удовольствием смаковал тот факт, что Джейс ему всё рассказал, оказывается, так поступают не все.       Но сегодня, аккурат в середине рабочей недели, что-то тумблером перещелкнуло: Джейс был невероятно рассеян. В Академию они пришли вместе, под бодрым кофеиновым зарядом, разошлись ненадолго, по делам, вновь встретились, и вот уже вторую подряд совместную лекцию Джейс допускает ошибку за ошибкой. — О том и была речь, что гипотезу нельзя доказать. И только идиот будет тратить на нее время. Мы, кстати, с тобой как-то за нее брались. С чего ты вдруг взялся график рисовать? — Не знаю, автоматически. Да я как-то… отвлекся. — На что? — Ни на что. — Врать Джейс никогда не умел, но в этот раз даже не старался. Это заставило Виктора забеспокоиться по-настоящему. Всего несколько часов рядом не было. Какое-то déjà vu, его вообще нельзя одного оставлять?       Но что могло произойти в Академии за пару-тройку часов? Основной источник опасности в ее стенах — это сам Джейс, которого хлебом не корми, дай только проверить теорию на практике.       Ответ начал вырисовываться в голове Виктора ближе к вечеру, когда они с Джейсом снова разбежались, — работа не ждет, — и к Виктору подошла одногруппница. Игриво взмахнув ресницами, зардевшись, она протянула ему украшенную блестками и пайетками коробку. Виктор дотрагиваться брезговал, но любопытство взяло вверх: — Это что и зачем? — Ну, как же, — девушка уже не с таким энтузиазмом улыбалась. — Сегодня же, ну, Зиндело. Я знаю, не по правилам вручать лично, но я не видела, чтобы ты был в листе участников, и вот подумала — просто, сделаю приятное. Как… мы вместе учимся уже столько лет. — Я замужем. Любовные записки мне претят, — Виктор позволил себе дернуть бровью, на лишние искусственные улыбки у него ресурсов не было. — Это же просто знак внимания, — губы у девушки задрожали. — М. Понятно. Никогда тебя раньше не видел.       Скучающая нота в голосе Виктора окончательно вывела несчастную из себя: заявив что-то вроде «неудивительно, что у тебя нет друзей», она кинула подарок Виктору под ноги, развернулась и, бесславно споткнувшись, бросилась прочь. Виктор задумчиво потер рукоять трости: он совсем забыл о Зиндело.       Так как этого события официально и не существовало.       Некий староста с некого факультета (скорее всего, опять виноваты проклятые философы), решил, что осенние, промозглые, простудные дни — лучшее время, чтобы признаваться в, как он выразился, профессиональных чувствах. И организовал в честь архитектора Зиндело обмен подарками — все желающие вносили себя в список, а дальше воля случая: кто тебе выпадет, тому ты и делаешь приятное.       «Практичность. Индивидуальность. Юмор», вот девиз мероприятия. В аудитории на третьем этаже сегодня состоялась раздача выпавших призов, но девушка решила испытать судьбу и пойти на таран. Ах, как жаль.       Однако, польза в Зиндело все же была — в голову пришла идея.       Кто-то также подошел к Джейсу, и выбил его из колеи. Джейс не вносил себя в список. Гипотеза объясняла многое и, в отличии от выражения «3N+1», была доказуема. — Профессор, помощь ученикам — это мой долг. И я буду благодарен, если Вы смилостивитесь над моей ногой и дадите мне разрешение на просмотр камер. Как выглядит сумка, я примерно представляю, думаю, настолько яркую не заметить нельзя. — Мой дорогой мальчик, камеры — это не шутка. Вы уверены, что не произошло ничего криминального? Сумку не украли?       Виктор застенчиво улыбнулся. — Думаю, нет. Честно говоря, она мне сегодня вручила подарок. Вот этот, — он достал немного помятую коробку. — И заодно попросила поискать сумку. Думаю, она ее специально спрятала, чтобы я ее нашел и героически вручил лично в руки. Понимаете? Но, увы, я в отношениях, так что… жду от Вас помощи. Я честно посмотрю по камерам, ничего не найду, не попаду в ловушку и позорно сбегу домой. — Ах, молодость! — Хеймердингер погрозил пальцем. — Только не играйте с чувствами влюбленной девы, молодой человек. Надежда — великое чувство. — Конечно, профессор. — Я подпишу разрешение, но обещайте, что лишь просмотрите аудитории. Спрошу потом у охраны. Вы ведь знаете, какие Вам нужны? — Конечно, профессор, — заверил Виктор.       Он не солгал — он наизусть знал расписание Джейса. Любого другого человека подобное внимание бы испугало. Но только не Талиса.       Талису оно льстило.       Охранник вяло жевал свой обед, перелистывая журнал, пока Виктор щелкал от камере к камере. Скорее всего, кто-то подошел между лекциями. Самое раннее утро можно смело проматывать, до того, как они разминулись. Час, два, лекция, перерыв. И верно: черно-белая картинка выдала Джейса, который уже собирал сумку, и некого паренька. Виктор вгляделся: парня он, кажется, знал. Не сказать, что зачинщик выглядел заинтересованным в доставке посылки — он кинул достаточно крупную коробку Джейсу на стол, безмолвно пожал плечами на немой вопрос и отправился по своим делам. Видимо, он был лишь курьером, а не отправителем.       Джейс определенно удивился. Огляделся, перво-наперво даже отодвинул от себя подарок, но потом заглянул внутрь. Виктор не слышал звуков, ему они были и не нужны. Он мог читать Джейса по жестам, по языку тела, Джейс слишком долго смотрит в коробку, он застыл, он шокирован. Кажется, достал какую-то записку; слишком медленно сложил ее обратно, слишком аккуратно закрыл коробку. На выходе из аудитории, коробку он выкинул. Торопливый шаг. — Нашли, что хотели? — Охранник зевнул. — Да, да. Спасибо. Хорошей смены.       Мужчина отмахнулся журналом и устроился поудобнее. После обеда не грех и вздремнуть.       Виктор без стука вошел в аудиторию и заглянул в мусорку. Коробка лежала на месте, разве что сверху прибавилось фантиков и скомканных бумажек. Чудно, никаких проблем, уборщица еще не приходила. Казалось, что подарок совсем ничего не весит. Виктор осторожно потряс коробку — не стекло. Объем занят небольшой, судя по звуку.       Сидящие в зале первокурсники с интересом наблюдали за перфомансом. Как и, собственно, профессор Грейвз — ему дай только повод не вести урок. — Помощник декана переквалифицировался в саперы?       Виктор поднял взгляд. Посмотрел на обескураженных учеников. На часы — он не дождался перерыва. На профессора, который с усмешкой поглаживал аккуратную рыжую бороду. И на доску. — У вас ошибка во второй строке, достаточно грубая. — Сказал Виктор. И уже собрался уйти, но, подумав, взял в руки мел и написал: — «N» — любое натуральное число. Если оно чётное, то поделите его на два, а если нечётное, то умножьте на три и прибавьте один. Над полученным числом выполните те же действия, и так далее. Докажите, что выражение «3N + 1» при данных условиях, всегда, в конечном итоге, приводит к единице, какое бы изначально ни было «N». Кто справится, тот с доказательствами к Хеймердингеру, и с окончанием обучения в Академии Вас. Если не получится доказать, то спросите у профессора Грейвза. Хорошего дня.       Виктор приветливо улыбнулся и вышел. Жаль, нельзя будет потом посмотреть по камерам, как Грейвз кидается мелом в доску.       Он нашел небольшой закуток, свободный от лишних взглядов, в конце бесконечно длинного коридора. Никаких блесток и лишних украшений, только нелепо пришпиленная праздничная лента, словно содранная с дешевой игрушки — Виктор осторожно поднял крышку. Ему показалось, что в коробке в принципе пусто, но на дне лежали шнурок и записка. Ее, согнутую пополам, Виктор развернул в первую очередь.       Вот оно что.       Это объявление войны. Не Джейсу — Виктору. Иначе он трактовать не мог, слишком хорошо читалась меж псевдонаивных заигрывающих строк насмешка, продирающая до ребер. Челюсть свело, Виктор не заметил, как сжал зубы и забыл их разомкнуть. Мразь, какая же мразь. Нападавший знал слабое место Джейса, щелкнул кнутом по его триггеру и по носу Виктора, который лишь догадывался о душевных травмах партнера. Выходит, он опоздал с разговором. Он и сейчас может опоздать.       Виктор швырнул коробку на пол и от души пнул ее — принятый за нелепый шнурок собачий шипованный ошейник выпал, только для того, чтобы Виктор наступил на него. Еще и еще; он пытался втереть его, растереть его в пыль, нанести оскорбительному украшению хоть какую-то боль. Виктор еле сдержал себя от ударов тростью — тогда витиеватые узоры, обрамляющие поверхность пола, точно пойдут уродливыми трещинами.       Придется изменить планы. Простой местью ухажер Паоло не отделается.       Но не сейчас, сейчас нужно найти Джейса. На ходу, на бегу Виктор проматывал в голове содержимое записки, он выучит ее наизусть, подведет подсчет каждому слову, запихнет обратно в глотку каждую букву, обмотав горло ошейником, шипами вовнутрь.       Своим подарком Эдвард обозвал Джейса щенком. Более того — сукой. Нижним. Даже в культуре, которая живет подобными формулировками, такой подарок имеет право делать только «хозяин». Значит, претендует. Решил, что стоит взять Джейса себе, под крыло, что Виктор для Талиса недостаточно хорош, что Джейс отличный кандидат на роль собаки. Виктор ничего не видел перед собой; ноги, всю жизнь его лишь подводившие, несли прочь, к выходу, и лишь сев в такси, он понял, что едет домой.       И что Джейс должен быть дома. По крайней мере, Виктор на это надеялся, а если нет… если нет, он все равно его найдет.       В машине Виктор еще раз перечитал записку. Ни за что он не поверит, что это безвредный флирт. Паоло пора начать искать себе нового парня. «Привет, Джейс! Отлично посидели в баре! Я-то точно получил удовольствие. Ты же выиграл в конкурсе, помнишь? Это — приз. Думаю, тебе пойдет, с твоими-то пухлыми губами и острыми зубками. Тебе должно пойти. P. S. А хорошо я придумал, а? У меня есть знакомый из Академии, и тут как раз праздничек. И как раз про практику! Будь хорошим мальчиком. Эдвард».       Хороший мальчик. Интересно, знает ли Эдвард, насколько плохим мальчиком может быть Виктор.