Веера и чувства

Конечно, Ричард помнил всё - и свою последнюю встречу с Колиньяром, и проигрыш, и то, от чего его спас так вовремя появившийся эр Рокэ. И особенно - то, что эр Рокэ велел ему больше не садиться с Колиньяром за один стол. Ни пить, ни играть. Ричард и не собирался этого делать. Сидел себе за столом в "Солнце Кагеты", нарочно не пошел в "Цветы Талига", чтоб не будить дурные воспоминания, и вдруг... - Окделл, вас-то я и ищу! Колиньяр приближался к его столику, без толпы приятелей и с вполне даже дружелюбным выражением лица. - Зачем вам понадобилось меня искать? - Ричард демонстративно отставил пустой стакан и стал подниматься из-за стола. - Я полагал, в прошлый раз между нами всё прояснилось. - Верно. Потому я и хотел бы забыть это недоразумение, - Колиньяр бесцеремонно уселся за стол, отрезая Ричарду пути к отступлению. - Признаю, то и правда была дурная шутка, но теперь я хотел бы забыть о ней и помириться с вами. - Помириться со мной? - да скорее Арамона на трезвую голову начнет осыпать его похвалами, чем Колиньяр произнесет такое! - Не беспокойтесь. Смотрите сами, я пришел сюда один, - Эстебан красноречиво развел руками. - И никаких дурных намерений в отношении вас не имею. Всего-навсего выпить с вами мировую, и разойтись, как друзья. - Мировую? - Ричард ушам своим не верил. - А я полагал, вы потребуете продолжить ту партию в кости! - С чего бы? - приподнял брови Эстебан. - Я тогда и так остался в выигрыше. Вы ведь помните, что поставили на кон свой перстень? Ах да, перстень. Тот самый, что подарил эр Август. Ричард тогда был так рад, выпутавшись из дурацкой переделки, что об этой потере вовсе не жалел. Да так было и честно. Он же и правда поставил перстень и проиграл. Эстебан тем временем подозвал слугу и приказал принести вина. Проворный мальчишка обернулся мгновенно, и Ричард опомниться не успел, как на столе уже стоял полный кувшин. - Черная Кровь. Такой повод заслуживает лучшего вина. По крайней мере, не хуже того, что пьет ваш эр, - усмехнулся Колиньяр. Эр Рокэ... В голове снова всплыло его предупреждение. И слова о том, что его люди впредь будут следить за Ричардом во избежание неприятностей. Интересно, следят ли и сейчас? Ричард всмотрелся в трактирную толпу, будто пытаясь разглядеть темноволосых кэнналийцев. Мысль о том, что он даже сейчас под защитой, успокаивала, но, наверное, всё-таки не стоит нарушать запрет монсеньора... - О чём задумались, Ричард? Ричард, моргнув, посмотрел на уже наполненные стаканы. - Выпьем за забвение прошлых обид, - Эстебан улыбался и, кажется, оружия за пазухой не держал. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Ну, в конце концов, он же один. Вполне можно справиться, если возникнет надобность. Он не ребенок, чтобы эр Рокэ всё время его спасал! С этой мыслью Ричард решительно взялся за стакан. - Мир? - Колиньяр смотрел открыто, безмятежно улыбаясь. - Мир, - кивнул Ричард. Стаканы сдвинулись. Вино оказалось сладким, без всяких посторонних привкусов. Всё-таки, кое-что Ричард усвоил, когда эр Рокэ учил его различать яды... Нет, что за мысли! Колиньяр, конечно, всегда его недолюбливал, но травить? - А ведь я хотел поблагодарить вас, - Эстебан поставил опустевший стакан на стол. - За что? - За вашу последнюю ставку. Тот перстень доставил мне немало интересных минут, - Колиньяр вдруг хихикнул. - Люблю подарки с сюрпризом. - С сюрпризом? - Ричард не понимал. А Эстебан вдруг улыбнулся как-то мечтательно. - Подарки, да. Да и людей тоже. И вы, к моему удивлению, оказались точно таким, Ричард. Снаружи - вся эта гордость, истинно надорское упрямство, и вспыхиваете от каждого слова. А под всем этим... Он вдруг оказался так близко. Чересчур близко. И Ричард с удивлением заметил, что волосы Эстебана, которые всегда казались ему темными, на самом деле рыжие, как старая бронза. И глаза - то ли серые, то ли синие. И в них сейчас отражается он сам, Ричард Окделл. С горящими щеками, хмельным взглядом - после всего одного стакана! - и влажными губами, на которые Эстебан смотрит слишком уж пристально, даже плотоядно... - Страсть, - выдохнул он. - Вы совсем не так холодны, как пытаетесь казаться, Ричард. Ричард вздрогнул. Дыхание Эстебана обожгло губы. - В прошлый раз я поспешил и повел себя слишком грубо, - и когда это рука Эстебана успела очутиться у Ричарда на плече? - Но сейчас я не стану повторять прежних ошибок. - Я тоже, - шепотом отозвался Ричард. Рука сжалась в кулак - большой палец внутрь, как научил эр Рокэ. - ... А я в самый последний момент подоспела, соберано. Гляжу, это-то молодчик дора Рикардо уже и приобнял, руки тянет, куда не надо. Я к ним, а дор Рикардо кулаком-то прямо в нос с размаху! Ну девчонка, ни дать, ни взять. Всё же правильно вы его научили, соберано. - А что молодой Колиньяр? - Он - навзничь, от неожиданности, а я так подумала - хватит с него, драки в трактире еще не хватало, пойдут разговоры... К дору Рикардо бросилась хочу его увести, а он так и рвется еще добавить, как раздухарился-то! Ну, и пришлось его немного того... успокоить, вы уж простите. - Ничего, - Алва вздохнул, помассировал виски. - Ты всё правильно сделала, Кончита. Более чем. Верная Кончита только головой покачала. Хвалит соберано, а сам не в духе, ой, не в духе... Жди беды. Достанется и этому наглому молодчику, а то и самому дору Рикардо. Вроде, из благородных, порядочный юноша, воспитанный - и позволить кому-то вот этаким манером руки распускать! Алва тем временем решительно направился к комнате Ричарда. Конечно, дел хватает. Надо бы разобраться с вконец обнаглевшим маркизом Сабве, отписать герцогине Колиньяр, какие развлечения позволяет себе ее наследник. Да и к господину Штанцлеру присмотреться как следует. Зачем старому больному человеку хранить в перстне даже не яд, а мощнейший афродизиак? Да еще и двойную дозу? Первый кристаллик уже был испробован на наивном юном слуге в доме графа Килеана, а вот второй достался Ричарду. Наивному Ричарду, который, похоже, забыл настоятельный совет своего эра не пересекаться больше с сыном обер-прокурора. Это, конечно, заслуживало наказания, но как наказывать Ричарда сейчас, когда он лежит на кровати, часто дыша, горя щеками, а серые глаза так и блестят из-под трепещущих ресниц? - Эр Рокэ-э-э-э... - выдохнул Ричард, слегка приподнимаясь на кровати. Рокэ видел собственное отражение, целиком заполнившие расширенные зрачки. - Эр Рокэ, вы такой... Такой... - Тише, Ричард, тише... - Я не могу больше... Я люблю вас! - этот сероглазый безумец потянулся к нему, как к желанному источнику среди пустынного зноя. Нужно было успокоить, усмирить этого юного безумца. Да хоть руки ему связать, выжидая, пока минует любовный дурман. Ведь всё это не по-настоящему. Этот румянец, эти пьяные от страсти глаза, это сбитое дыхание, эти руки, эти губы... Мягкие, жаркие, с едва уловимым приторным привкусом. "Поцелуй эврота". Афродизиак замедленного действия. Срок действия - два часа", - еще успело определить сознание, окончательно сдаваясь под натиском ощущений, отчаянных поцелуев, горячих пальцев, тянущих, рвущих с плеч рубашку. Ричард постанывал, терся об него, выгибался, откровенно раскрываясь навстречу, и вскрикнул не возмущенно, а довольно, когда Рокэ губами оставил алую метку на над часто бьющейся жилкой на белой шее. Прорычал - прямо туда, в шею, чтобы разнесло эхом по каждой венке, до самого сердца: - Мой. Ты только мой, Дикон. Запомни это. Ричард застонал согласно, нетерпеливо выгибаясь навстречу. В его глазах не было ни страха, ни боли - одно только всепоглощающее удовольствие, и то, от чего сердце Рокэ готово было выпорхнуть их груди, прямо в ласковые руки надорского мальчишки. - Люблю тебя, люблю, - шептал он, опережая хмельной шепот с исцелованных губ, отчаянно желая, чтобы его слова прорвались сквозь сладкую пелену приворота. И, кажется, на горячих губах теперь была лишь чистая сладость. Без хмельной приторности. - Бедный дор Рикардо, - жалостливо вздохнул Хуан. - Ну нашалил, но зачем же так-то? Соберано уж третий час его, бедного, прорабатывает! Еще и обеда лишит того гляди! Может, надо... - Не надо, Хуан. Оставь ты их. Дело хозяйское, разберутся, - со знанием дела заявила Кончита. А насчет обеда не волнуйся, хоть в ужин, а съедят. Оба. Еще и добавки попросят. Во взгляде Хуана блеснула надежда. А Кончита решительно направилась сообщить человеку, явившемуся со срочным письмом от обер-прокурора, что соберано ответ пришлет завтра. Сегодня у него дело поважнее имеется.