Какая жалость!

      Лето прошло. Август в предсмертном бреду облился дождём. Он долго бился в агонии. Сентябрь пришёл на смену младшему брату; дети снова пошли в школу. В числе этих «детей» был Ян Чонин (было сложно назвать его ребёнком не только в силу его умственных способностей и образованности, но и возраста — юноша поступил в выпускной класс; близилось совершеннолетие). Паренёк шёл на линейку с полным воодушевлением: он наконец-то сможет увидеться со школьными друзьями, снова начнёт учиться; к тому же, в школе поменялась учительница английского. Над первой причиной мало кто может задуматься — многие дети и подростки любят школу только из-за того, что можно видеться с друзьями. Вторая причина чуть менее понятна. Обучение в школе мало кому приносит удовольствие, но Чонин отличался от таких ребят. Он не был ботаником или задротом, шалил в меру, однако очень любил свою школу и, в частности, свой класс — профильный, с уклоном в компьютерные науки. Хотя к некоторым предметам он не питал симпатии, и не понимал, зачем они вообще нужны в расписании старшего класса, всё же ему нравилось посещать уроки и даже иногда ходить на лекции и дополнительные занятия. Чонин ещё в средней школе определился со своей специальностью, когда пришёл к старшему брату на работу и увидел как тот «кодит». Ну, и поясним последнюю причину… учительница английского. Предыдущие несколько лет иностранный язык Яну преподавала ворчливая, вредная старая учительница. Она часто кричала на детей, оскорбляла, иногда била указкой по рукам. Наконец-то Жаба Чхве ушла на пенсию, и на её место пришла новая учительница, молодая специалистка. Чонин очень надеялся, что новая преподавательница будет более уважительно относиться к ученикам и начнёт объяснять темы так, чтобы всё было понятно.       Парень наконец-то добрался до школьного двора, где должна была проходить линейка. К счастью, он не опоздал и даже пришёл немного заранее, на что обратила внимание его классная руководительница: — Ну, слава битым огурцам! К одиннадцатому классу Ян Чонин научился не опаздывать! — по толпе одноклассников прокатилась волна смешков. — И вас с праздником, Миссис Пак!       Миссис Пак преподавала корейский. Это была женщина возрастом около пятидесяти лет. Она одевалась довольно строго, но стильно; коллекционировала аптечные флаконы и баночки из-под лекарств (но только если те были стеклянными), любила вкусно поесть и читать исторические романы. Её кабинет был самый сонный в школе — именно там засыпали все ученики (как они сами говорили, всё из-за голоса Миссис Пак, а также хорошо проветренного помещения и спокойной атмосферы). Преподавательница была справедлива и остра на язык. Её выражения ученики запоминали надолго, а некоторые даже записывали их в заметки или на корочке тетради.       Чонин за лето успел соскучиться по этой женщине. Он любил пить с ней чай на переменах, обсуждать историю и литературу, хотя сам был довольно далёк от гуманитарных наук и искусства. Яну нравился запах духов в её кабинете, шаль, что всё время покоилась на её стуле, портреты писателей на стенах и картина с зайчиками, висящая возле двери. Юноша чувствовал какую-то особую платоническую любовь к классной руководительнице, что накопилась в его сердце за все прошедшие года. Миссис Пак была для него доброй тётушкой, а возможно даже мамой, учитывая то, что своих родителей он почти не видел, так как те постоянно работали (хотя Чонин всё понимал, — всё-таки прокормить троих сыновей очень трудно — иногда ему становилось обидно от недостатка внимания).       Одноклассники ещё какое-то время общались, обсуждали прошедшее лето, экзамены и поступление, но время пришло, и началась линейка. Это было самое ненавистное мероприятие в школе: то холодно, то жарко, стоишь весь урок столбом с этими цветами, в неудобной рубашке и жарком пиджаке, вокруг душно, а вонь от потных подмышек одноклассников склоняет к самоубийству. «Брух.» — подумал Чонин.       С друзьями время пролетает незаметно. Линейка наконец закончилась, и все дети разошлись по классам. Ян и его друг, Ли Феликс, задержались, чтобы поздороваться и пообщаться с третьим своим товарищем. Феликс был одним из немногих, кого Чонин знал с первого класса. Всю свою жизнь они учились вместе, бок о бок переживали трудности взросления, помогали друг другу расти. Они вместе впервые содрали коленки, упав с велосипеда, вместе влюбились и признались в любви, получив отказ от девочек. Вместе исследовали сексуальное влечение и ориентацию, провстречавшись целых две недели, ведь подумали, что они геи, потому что противоположный пол их тогда ещё особо не привлекал. Они вместе впервые сходили на концерт, где напились. В тот день они поздно вернулись домой и «получили хороших люлей» от родителей. В средней школе к ним присоединился Ким Сынмин, тогда являвшийся новичком, с которым Ян и Ли некоторые из перечисленных воспоминаний делили на троих.       Феликс всегда был очень дружелюбным, общительным мальчиком. Он всегда имел довольно широкий круг общения. Люди любили его, а он любил людей. Феликс любил варить грог, а затем пить его холодным вечером, завернувшись в плед и читая Байрона. Феликс любил ловить снежинки языком, кататься с горки, пускать кораблики по ручейкам. Феликс любил есть сахарную вату и ходить на американские горки, дремать с друзьями на задних рядах в кинотеатре. А ещё запах свежего хлеба и сыра. Он решил пойти в IT только потому, что ещё в начальной школе пристрастился к компьютерным играм. Хотя он был больше гуманитарием, чем технарём, он всё ещё мечтал стать разработчиком игр, отчего старался познать и понять этот сложный мир технических наук.       Сынмин учится в параллельном классе, на социально-экономическом направлении. Он — самый тихий и замкнутый мальчик в их троице. Присоединился к компании в седьмом классе, когда Феликс и Чонин уже активно познавали мир на этапе причисления себя к субкультуре — парни считали себя гаражными рокерами. Сынмин любил свою морскую свинку Лулу, французский шансон, комнатные растения. Он любил библиотеки, запах в них, теплый свет и особенно вкусный чай. Сынмин любил тишину и спокойствие, мамины объятия. Он был с детства социально неловким; с трудом находил общий язык со сверстниками и, вследствие своей любознательности и необычайно широкого кругозора, в основном проводил всё своё время за разговорами со взрослыми. Никто не мог так занять и понять маленького кареглазого мальчика, похожего на щеночка. Когда Ким только пришёл в новую школу, его дразнили многие ребята из-за страсти к учёбе и особенно нежным, тёплым отношениям с родителями. Чонин и Феликс были единственными, кто не отвернулся от «чудика». Они сблизились, а затем помогли Киму раскрыться и показать себя во всей красе: на конкурсе талантов Сынмин выступил с прекрасной балладой и очаровал всех своим пленительным голосом. Вскоре после этого Чонин стал брать у того уроки вокала.       — Привет, щеночек! — крикнул Феликс. — Как прошло твоё лето? Снова все три месяца бегал за мячиком?       Феликс очень любил дразнить этого «щеночка», что к одиннадцатому классу превратился в молодого лабрадора. Милая ответная улыбка всегда приносила ему особое удовольствие.       — Молчать, курица! — шутливо ответил Ким, отвесив блондину оплеуху. — Моя команда выиграла несколько матчей, между прочим!       Сынмин пожал обоим парням руки. Далее следовала короткая беседа о прошедшем лете, об экзаменах и поступлении, о дальнейших планах на взрослую жизнь…       — Кстати! Вы уже видели нашу новую учительницу по инглишу? — у Феликса загорелись глаза, а друзья отрицательно помотали головами. — Она такая красивая! Молодая, только с института…       — О боже, Феликс, ты опять за своё? — перебил его Ким, а затем тяжело вздохнул. — Может хватит уже бегать за преподами? Присмотрись к кому-то своего уровня и возраста.       — А я и не говорил, что буду за ней бегать! У меня вообще-то девушка есть, забыл? — Сынмин закатил глаза. — И вообще, может я это не для себя…       — Что ты имеешь ввиду? — щеночек снова перебил его, выгнув бровь в недоумении.       — Есть у меня один друг… Он очень одинок и бегает за своей классухой не первый год…       — Не бегаю я за ней! — взорвался Чонин, а блондин ехидно ухмыльнулся. — Миссис Пак мне как тётя… Мне просто интересно с ней общаться, а ещё она очень добрая и комфортная… Феликс блять перестань ржать!       Ли согнулся в три погибели от того, как у него сильно болел живот от смеха.       — Ой, не могу… Ты так явно отрицаешь симпатию к миссис Пак, хотя у самого глаза горят, когда ты о ней говоришь. — и снова взорвался в приступе смеха.       — Кстати, а почему мы до сих пор не знакомы с твоей девушкой? — щеночек скрестил руки на груди, а цыпленок нервно сглотнул. — Мы вроде твои друзья, а ты нам так не доверяешь…       — Нет-нет-нет! Я просто… Просто… Она у меня очень стеснительная! Да, вот! — Феликс нервно жестикулировал, его голос немного трясся. — Она пока не готова…       Сынмин хотел сказать что-то ещё, но тут к ним подошёл завуч:       — Молодые люди, могу я поинтересоваться: почему вы все ещё не в своих кабинетах? Классный час давно начался.       Ой.       — Сынмин, вот от тебя я такого уж точно не ожидала! Такой умный мальчик… старательный, со светлой головой, а всё ошиваешься с какими-то… — завуч окинула Чонина и Феликса презрительным взглядом. — оборванцами. Иди на урок. — Ким, жалобно посмотрев на друзей, побрёл в свой класс. — А с вами, молодые люди, я сейчас разберусь.

***

      — …Так что я надеюсь на вашу взрослость и ответственность. Вы у меня дети умные, самостоятельные… — Миссис Пак не успела договорить, как в дверь постучали. — Войдите, пожалуйста!       В кабинет вошли Чонин и Феликс с опущенными вниз головами.       — Здравствуйте, миссис Пак. Вот, полюбуйтесь кого я вам привела! Бродят по школе, пока у всех идёт классный час.       — Доброго полудня, госпожа Кан. Спасибо, что сообщили. — её холодный тон с толикой сарказма и отвращения был обращён к завучу. — Проходите и садитесь на места, я поговорю с вами позже. — обратилась учительница уже к «оборванцам».       — Никакой дисциплины и воспитания… Это возмутительно! Вы мне скажите: ну вот для чего это вам? Одиннадцатый класс уже, а всё как первый!       На самом деле, никто в школе не мог вынести эту вредную женщину. Всей своей строгой футлярностью она имела возможность влиять на самочувствие окружающих людей. Только они слышали её громкий, сжатый, словно воздух, голос, как у всех начинала болеть голова.       — Госпожа Кан, я разберусь сама со своими детьми… пожалуйста, покиньте кабинет. Нам нужно продолжить классный час.       Завуч раскраснелась от злости, надулась, как горловой мешок лягушки, и вышла из кабинета, хлопнув дверью, напоследок бросив фразу о том, что учитель Пак подрывает её авторитет.       — Итак, продолжим…

***

      Кудрявый парень стоял, облокотившись на автомобиль, и ждал кого-то. Ветер прочёсывал пряди его волос и проникал под ткань водолазки. Это было начало сентября, и, как и полагается, погода всё ещё стояла летняя, только с мягкой примесью осени. На улице было тепло, но мужчина всё равно решил надеть пальто (о чём он уже успел пожалеть). Прибавьте к этому перемещение на машине, и вот, вспотевший, в мокрой водолазке, обдуваемый прохладой, он был близок к тому, чтобы получить бронхит.       Этот мужчина — Бан Чан — без конца нервно поглядывал на часы, и время от времени на его лице проскальзывала глупая улыбка.       Через несколько минут из здания школы выпорхнула девушка. Её волосы, которые были настолько коротки, что не доставали плеч, взлохматились, и распушились от влажности на улице. Пока она бежала, полы её пальто шелестели, издавая тихое, еле уловимое, но очень теплое шуршание. И в беге её выражалась и вся жизнь, и лёгкое дыхание, и любовь ко всему сущему.Её руки, бледные, с худощавыми короткими пальцами, были заняты букетами, что вот-вот норовили упасть. Она с трудом открыла калитку и подбежала к машине, где её ждал Бан Чан.       Т/и Т/ф (так звали эту прелестнейшую маленькую женщину) была новой учительницей в школе N.       — Привет, малышка! — Т/и аккуратно прижалась к груди парня, так, чтобы не помять цветы. — Тебя сегодня задарили…       — Да, у меня ещё коробка конфет в сумке! — её лицо озарила нежная, невинная улыбка. Глаза сощурились, засверкали, словно малахитовая шкатулка, а в уголках возле собрались мелкие морщинки. Настолько трогательно и сердцеразбивательно выглядела Т/и, что Чан несколько раз звонко чмокнул её в нос.       — Какая счастливая! Как будто я не закупаю тебе мешок сладостей каждые выходные! — он мягко ткнул в маленький носик напротив, отчего тот слегка сморщился.       — Сладкого много не бывает! — Улыбка не сходила с круглого личика. Казалось, её счастье было довольно простым и бесконечным.       — Скажешь это стоматологу, когда половина зубов отвалится… — молодой мужчина слегка потрепал её за щеку, а затем открыл переднюю дверь автомобиля. — Залезай, бейбигёрл.       — Подожди, мне нужно убрать цветы.       — Кажется, у меня появились конкуренты. — Прогнусавил парень с ноткой раздражения в голосе, но скрывал это под маской шутки.       Т/и убрала цветы на задние сиденья, а сама села на переднее.       — Что поделать: привилегии учителей. — ответила она, пожав плечами, и посмотрев исподлобья с лёгкой ухмылкой на губах.       Бан на это лишь хмыкнул, захлопнул дверь и сел на своё место водителя.       Отношения этой парочки начались ещё в университете. Т/и тогда была первокурсницей, совсем не смышлённой, очень неловкой, она всё время терялась в корпусах и на лекциях. Третьекурсник Чан находил её сконфуженное, застенчивое лицо весьма прелестным, и всегда старался помочь. Он нередко помогал ей найти правильную дорогу до аудитории, разобраться с расписанием, или сделать задание. Чан делился с ней старыми конспектами, покупал перекусы и провожал до общежития. Они много времени проводили вместе, и постепенно их связь окрепла.       Они поняли, что нравятся друг другу, только когда впервые поцеловались. Третьекурсник тогда пригласил Т/и на свидание, и она охотно согласилась. Это была жаркая июльская ночь. Бан взял с собой телескоп и астрономические карты, девушка приготовила вкусности. Они сидели на пледе, на траве в парке, и наблюдали за звёздами. Парень рассказывал о планетах, созвездиях и космосе, и Т/и слушала его с большим увлечённым интересом.       Когда студент рассказывал о созвездии Лиры, пара начала склоняться друг к другу. На середине истории они замолчали: между их лицами осталось всего несколько сантиметров. Молодые люди чувствовали тёплое дыхание друг друга. Чан не выдержал, и первым сократил дистанцию. Они нежно сминали губы друг друга под тёмным шатром, что был усеян частыми мелкими капельками сгущёнки — самой любимой сладости Т/и, о чём Чан очень хорошо помнил. Их губы не разомкнулись, пока воздух вокруг не начал плавиться. В ту ночь лунного затмения, когда Луна достигла пятой фазы, Чан и Т/и официально стали парой.       — Куда поедем? — голос девушки вывел Бана из воспоминаний.       — Помнишь ты хотела попробовать манты?       В ответ на это молодая учительница завизжала и кинулась на шею любимому, зацеловывая его щёку.       — Т/и! Ну я же за рулём!

***

      Чонин и Феликс ждали Сынмина во дворе школы. У компании была традиция: каждое первое сентября они шли праздновать в антикафе. Они заказывали пиццу и играли в компьютерные и настольные игры.       Сегодня не было исключением — друзья всё также собирались в любимое местечко. Вот только Феликс почему-то заметно нервничал. Губы его высохли, оттого он всё время их облизывал и грыз. Заусенцы он уже все ободрал, но продолжал ковырять кожу возле ногтей. Он драл её так беспощадно и безжалостно, что уже было видно красное мясо и лопнувшие капилляры. В животе у него жестоко крутило и тревога пробирала его насквозь, особенно задерживаясь в конечностях.       Наконец подошёл Сынмин.       — Ну ты чего так долго? Мы тебя уже сто лет стоим тут ждём! Мы вообще-то не молодеем! — голос Чонина, громкий и звонкий, для Феликса был приглушён. Он звучал будто из банки и был приглушён стуком собственного сердца.       — Прошу меня простить, Ваше Высокоблагородие! — с сарказмом и картавя протянул Сынмин. — Извольте объясниться: в нашем классе появился новый гимназист. Мы-таки должны были принять его со всей теплотой нашей-таки широкой доброй души. — всё также картавя закончил Ким.       — Новенький? Кто-то реально меняет школу в одиннадцатом классе? Ему что, делать нечего? — Чонин приподнял одну бровь.       — Он из другого города переехал просто и…       — Ладно, в кафе расскажешь, пойдём… — брюнет перебил щеночка, так как в его животе уже давно безбожно урчало.       Феликс, который всё это время стоял позади и нервно мялся, как будто расстаял:       — Ребят, подождите! Я не смогу с вами пойти…       Ян и Ким уставились на парня в недоумении и растерянности.       — Чего? Почему? — друзья не понимали: что происходит и почему Ли не сказал им раньше.       — У меня свидание с девушкой… — Ликс сказал это очень тихо, густо покраснев, и сразу же замялся.       — Братву на сиськи не меняют! — завопил Чонин. — Это же наша традиция… Мы каждый год так делаем!       — Ян, блин, не ори! — Сынмин заткнул друга. Он был немного раздражён и парень с брекетами, стоявший рядом, только накалял обстановку. — Нет ничего в том, что ты решил пойти на свидание сегодня. Это всё-таки твоя любимая девушка. Наверняка она очень хочет провести с тобой время. Но меня раздражает, что ты не предупредил нас об этом раньше. А ещё ты ничего не рассказываешь нам о ней. — Ким выделил последнее слово. — Такое ощущение, что ты нам не доверяешь, хотя мы с тобой гораздо раньше познакомились…       — Простите… Я просто не знал как вам об этом сказать… Я познакомлю вас… позже. Просто… она очень стесняется и пока не готова знакомиться. И мы можем погулять сегодня вечером, если вы не против.       — Вечером я уже буду занят. Давай решим это потом, а сейчас — беги на свидание. Твоя девушка наверняка заждалась тебя, герой любовник.       Феликс заметно оживился:       — Спасибо! С меня ужин в маке! — и весёлый убежал в закат…       — Мда… Треш… — выдал Чонин. — Прямо как собачка побежал… Хоть и курица!       Ким в ответ лишь посмеялся и друзья направились в антикафе.

***

      Спустя несколько часов Сынмин и Чонин вышли из кафе. Воздух был пропитан прохладой и спокойствием.       — Классно поиграли! Жаль, что Феликс не пошёл… — Чонин достал «подик» из кармана. — Такое веселье пропустил!       — И не говори… — подхватил Сынмин. — Меня очень напрягает его девушка. — Ян посмотрел на него, сдвинув брови. — Не верю я, что она просто очень застенчивая… Не бывает в этом мире всё так просто. Он явно что-то скрывает.       — Думаешь это трансвистит? — щеночек строго посмотрел на друга, а тот взорвался в приступе смеха. — Извини… Просто, ну… Это даже звучит смешно! Ну что он может от нас скрывать? Даже если это парень или шестидесятилетняя бабка… мы не станем его осуждать. Это его выбор. Главное, чтобы это не причиняло вреда ему, или окружающим.       — Ты прав… — вздохнул Ким.       — Конечно, я всегда прав!       Двое друзей гуляли, пока не стемнело. Они пили сидр, курили и смеялись со всего вокруг, пока не ощущая бремени на своих плечах. Начало года было таким же беззаботным, как и прошедшее лето.       Пьяные и счастливые, они пришли к Яну домой, а потом уснули за просмотром фильма на кровати Чонина, так и не умывшись, прямо в уличной одежде.