Совершенно новый для меня мир

«Я Шиничиро… Возможно вы меня не знаете, но мне очень нужно поговорить с Такемичи Ханагаки.» «Зачем он вам?» - серьёзно спросил голос по ту сторону двери, он знать не знает никаких Шиничиро и в гости никого уж точно не ждал. Некоторые подозрения затаились в его душе. Где-то он всё же слышал это имя. «Понимаете... У меня к этому человеку, действительно, очень серьёзный разговор. Мне нужно поговорить с ним об одном деле,» -короткая пауза, - «Не могли бы, вы, его позвать?» «Я Такемичи, говорите, что хотели?» - Он не стал открывать дверь незнакомцу, чёрта-с-два он так сделает. Лишь приглушённый голос слышался из-за двери. Собеседник замялся. Шиничиро и так был на взводе, а теперь так тем более. Его ногти впились до покраснения в и без того шершавую кожу руки, продолжая сжимать руки сильнее. Он думал, что вот он, Такемичи... И что же я ему скажу, с чего начать? Я случайно тебя изнасиловал, извини? Блядство, множество врагов дрожало под его великим взором, а к собственному народу взывали его великие речи. Великие стратеги и полководцы не могли сломить его великий дух, заставить дрожать от страха. Но что же это такое? Неужто, он! Великий, не справиться с подобным, ему не нужно никого убивать, нет необходимости реформировать Империю. Что с ним? Всегда ли он был таким пристыженным и робким. Любовные отношения! Ах, любовные, пожалуй, любовь - единственное поле сражения на котором он терпел поражения. Это даже не любовные трудности… У него появилась новая слабость, неужели связь между ним и его меченным так на него влияет? Брешь в его защите не казалась так страшна, но ах и ох, император, ах, наш храбрый император попал в ужасную ситуацию. Набравшись решимости и прислонившись щекой к двери, он мямлил, хотел увидеть его, метка тянула его, желал он искупить свой грех. «Прошу прощения…» - Слова тянулись так жалобно и печально, что Такемичи оторопел, - «Я…Я был тем человеком в лесу, практически год назад… Я не специально, клянусь… Давайте поговорим.» В мозгу что-то щёлкнуло, теперь Ханагаки и слышать не желал этого ублюдка. Он помнит. Он всё помнит, всё до мельчайших деталей, боль…И даже не физическая, душевная. Хотел забыть об этом как о кошмаре былых дней, теперь у него всё хорошо. Чёрт бы побрал этого человека, который посмел явиться сюда и разрушить его идеальную картину мира. Хотелось просто вытянуть это злосчастное пятно прошлого, как нить из своей памяти. Избавиться от этого так обыденно, как от умерших клеток кожного покрова. Почему перемещаться во времени можно, а стирать людям память нет? А ведь где-то же должен существовать этот человек. Магия... Есть магия… Как же хочется избавиться от человека за дверью. Ситуации не помогут пустые извинения и причина сего. Для него это слишком травмирующие событие. Да разве он виноват во всём этом, разве он недостоин того, чтобы забыть о всём плохом и начать новую жизнь. «Убирайся…» - пробормотал Такемичи себе под нос- «Убирайся нахер от сюда!» - кричал он, надрывая голос, слёзы текли по его щекам. Такемичи упал на колени перед дверью, продолжая истерично рыдать. Он уже не понимал, что происходит. Шиничиро вздрогнул и отступил от двери, он думал, что достаточно просто всё объяснить, да он мог понять если его не простят, но его даже слушать не стали. Из-за нестабильности связи между ними Императору стало ещё хуже, он чувствовал эмоции своего партнёра, ему стало очень плохо и от неожиданной боли он скрючился. Рыцари пришедшие с ним поспешили к нему и подхватив, оттащили подальше, этим двоим нельзя было находиться близко. Эмоциональный всплеск мог ощущаться по-разному, даже физически, поэтому сейчас необходимо разорвать связь между ними. Шиничиро втащили в дом, который они сняли на время. Кто-то из солдат перенёс Императора на кровать, а кто-то поспешил к нему со стаканом воды. Боль утихла, но это было слишком даже для такого человека как он. Глубоко вдыхая воздух, он и представить себе не мог что причинил Такемичи такую глубокую душевную рану. Лишь сейчас он начал осознавать насколько всё серьёзно. Бесконечная тоска, которая в мгновение окутывает человека, заставила его чувствовать себя уязвимым и одиноким на всем протяжении. Будто глубокая язва в сердце, которая каждый раз, когда бьется, напоминает о своем существовании острым ощущением боли. В такой момент ему начало казаться, что вокруг него всё исчезло, и осталась только эта тяжелая, пустая тоска, которая сжимает его сердце и не дает покоя. В голове нет мыслей, лишь белый шум. Физическая боль может казаться легкой по сравнению с этими муками, которые испытывают эти двое, находясь в глубокой душевной боли. В них казалось разрывается что-то очень важное, не объяснимое словами, теряясь в этом море страданий и отчаяния, Такемичи плакал около двери, сжавшись в комок, а Шиничиро мутно смотрел в потолок, в попытке понять, что в этой жизни он делает не так. Окружающие очень волнуются. Чувство пустоты и бессмысленности охватило Такемичи с головой, не оставляя ему шанса на покой. Каждый момент кажется бесконечностью мук, каждое дыхание наполнено болью и тяжестью непонимания. Он вдруг теряет смысл жизни и не видит ни луча света, ни надежды на спасение. Не слышит даже собственных детей, что стараются до него достучаться. Такемичи плачет и дети тоже. Ран испуганно трясёт отца за плечи, всё бесполезно. Маленький Риндо уже и не знает, что делать, никого из взрослых кроме Такемичи нет дома, а маленькие дети плачут, будто бы чувствуя всю тяжесть атмосферы. Хайтани уже и не знали куда кидаться, но вдруг вспомнив о чём-то младший бросился просить помощи к соседям. Шиничиро же теперь кажется, что никогда не пройдет эта боль, что она останется с ним навсегда. Глубокая душевная боль окутала его, заставляя сердце сжиматься в тиски боли. Тоска, словно холодный океан, поглощала его, не оставляя ни малейшего пространства для утешения. Он ощущал, как каждый вдох пронзает его душу острым кинжалом неописуемого горя, не в силах найти даже тени облегчения. Окружающий мир казался ему непонятным и далеким, словно стеклянная стена разделяла его от всех остальных. Глаза его видели, но не воспринимали, серое облако апатии поглотило каждую секунду его бытия. Лица знакомых людей становились плоскими и однообразными, лишенными тепла и искры радости. Пламя боли в его груди разгоралось без милосердия, словно зловещий огонь, пожирающий все светлое и доброе. Он чувствовался потерянным в бездонной пустоте собственного существования, как будто душа его блуждала по мрачным закоулкам безысходности, не находя выхода. Тело окатили холодной водой, весь в жаре и бреду Император подскочил с кровати. Он быстро и обрывисто дышал, не моргая он окинул взглядом всю свою свиту и рухнул обратно на кровать. Так короткая встреча и закончилась, даже не успев начаться.