Все милее под водой

Тритон скользил по течениям, позволяя холодным водам вести себя. Эти места не были ему знакомы, но он слышал о них из рассказов, передаваемых из поколения в поколение. Его инстинкты направляли его через огромные просторы безо всякого компаса. Время от времени он издавал резкие щелчки и вслушивался в эхо, чтобы получить представление о территории вокруг. Ледяное море могло быть коварным, и то, что изначально выглядело лишь небольшим препятствием, могло оказаться гигантским айсбергом. Это же правило работало и для южного моря, и для родного ему севера. Он чувствовал потенциальные формы жизни, но ни древние акулы, обитающие в этих местах, ни даже гигантские кальмары из глубин не пугали его. Хёнджин знал, что без проблем уйдет от них. Но с юных лет внутри него жил страх перед келпи. Судя по тому, что он слышал от моряков, их называли морскими лошадьми. Он знал их как хитрых хищников, заманивающих свою добычу нежным пением и предложением лакомства, морских ежей или водорослей. Они выглядели словно невинные, неземные создания с полупрозрачной кожей и окружавшим их сиянием, словно призрачные видения. Любопытных глупцов, осмелившихся последовать за келпи, утаскивали на дно и съедали заживо, усеивая земли возле своего логова костями. Хёнджин вздрогнул и поспешил проплыть вдоль массивных айсбергов так тихо, как только мог, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Обычно, когда во время миграции его стая направлялась в ледяное море, у них было численное преимущество. Но сейчас он был предоставлен самому себе, поэтому предпочёл бы соблюсти осторожность. Он знал, куда ему нужно попасть, но его цель двигалась. Было сложно уследить за её перемещениями, ему приходилось несколько раз выглядывать из воды, пытаясь по звездам выяснить направление к местоположению своей цели. Стоило нырнуть в очередной раз, как его внимание привлёк слабый свет. Ухмыльнувшись, Хёнджин устремился к нему, пока не столкнулся лицом к лицу с огромным айсбергом. Нырнув ещё глубже, он всё пробирался в тёмные глубины, пока, наконец, у подножия ледяной стены не нашёл маленький круглый вход. Проскользнув внутрь, он застрял бёдрами в узких стенках. Хёнджин простонал. Несколько раз выругавшись, он вонзил острые когти в лёд и попытался протолкнуться через туннель. После недолгой борьбы и ещё нескольких проклятий ему удалось оказаться в гораздо более широком пространстве, наполненном светом и воздухом. Он был в самом сердце айсберга. Подняв взгляд наверх, он смог различить слабое свечение убывающего серпа луны и нескольких окружающих его звезд. Их свет отражался от кристаллов, размещённых в специальных местах, и заливал всё пространство мягким голубым светом. Русалки передавали друг другу истории о том, как возникло это место. Когда-то на обычную глыбу льда упала звезда с неба. Звезда, горячая и пылающая, проделала себе путь от вершины к центру айсберга, пока не погрузилась достаточно глубоко. В течение многих лун она продолжала гореть, выплавляя большое пустое пространство внутри айсберга, пока наконец не погасла, не оставив от себя ничего, кроме тлеющих камней. Затем это необычное место нашли ещё более необычные существа, решившие сделать его своим домом, о чём свидетельствовали вырезанные во льду полки, а также меха и другие предметы, лежавшие в незатопленной части пещеры. Большой ледяной уступ служил изолированным от внешнего мира жилым пространством. Услышав хихиканье, Хёнджин оглянулся и встретился взглядом с парой очень знакомых девичьих глаз. Многие говорили, что их лица точь-в-точь похожи друг на друга. С улыбкой помахав ей, он подплыл к краю ледяного выступа и опёрся о него. — Вот кого я точно не ожидала здесь увидеть. С чего это ты заимел привычку навещать нас? — спросила одна из пяти девушек, откидывая за спину длинные волосы. — Привет, Лиа. Я тоже рад тебя видеть. Как у вас дела? — саркастично ухмыляясь, произнёс Хёнджин. — К нам редко кто-либо заглядывает. Мы именно ради этого перебрались в южное море. Так зачем ты так долго тащил сюда свою уродливую рожу? — заговорила очень похожая на него девушка. — Что ж, Йеджи, так случилось, что мне нужна ваша помощь. Или скорее ваши навыки… — начал Хёнджин, рассматривая предметы вокруг себя так, словно они могли стать решением его проблемы. — Что тебе вообще нужно от шелки? — уточнила Юна, самая младшая из группы. — Мне нужны ваши ноги, — смотря ей в глаза со всей серьёзностью, с которой только мог, ответил Хёнджин. — Бред. Только у шелки могут быть ноги, у тритонов — нет, — приподнимая бровь, возразила Йеджи. — Да, но ты же не родилась с ногами, так? — настоял Хёнджин. — Ты получила их на церемонии совершеннолетия, когда тебе впервые пришлось расстаться с тюленьей шкурой. И я знаю, что Черён понадобилась помощь старейшин, так как она не могла сразу перевоплотиться в человеческое тело. — Он многозначительно посмотрел на Йеджи, недвусмысленно провоцируя её оспорить этот факт. — Черён не единственная, кому была нужна помощь! У многих возникают проблемы с первым превращением! — возразила Рюджин, желая защитить подругу. — Это правда, мне нужна была помощь, — кивнула Черён, не желая обострять ситуацию. — Старейшины дали мне священную траву, которая помогает нам обрести человеческий облик. Но она действует только на шелки. — Откуда ты знаешь? Кто-нибудь из русалок пытался раньше? Воцарилась тишина. — Ну, я не уверена… — заговорила Йеджи. — Тебе и не надо. Всё, о чём я прошу, — это трава, и я больше не буду вам мешать. С остальным я разберусь сам! — заверил Хёнджин. — Ты же понимаешь, что у нас разные тела, верно? Трава может не дать никакого эффекта, а может привести к смерти, — скрестив руки на груди, нахмурилась Лиа. — Нет, я уверен, что всё пройдет отлично, — пренебрежительно отмахнулся Хёнджин. — Я знаю этот тон. — Рюджин щёлкнула пальцами и указала в его сторону. — Точно такой же был у тебя, когда ты однажды приплыл к нам в гости и предложил поплавать с белыми медведями! — Да-а-а-а, возможно, это была не самая лучшая идея, но у нас же получилось, верно? — весело произнёс Хёнджин, пытаясь переубедить шелки. — Мы выросли вместе, ты не можешь рассчитывать одурачить нас очередной своей плохой идеей, — невозмутимо возразила Йеджи, перекидывая волосы за плечо. — Всё совсем не так, на этот раз у меня действительно есть план! Итак, у вас тут где-нибудь не завалялось немного этой травы? — с любопытством спросил он, пытаясь углядеть в пещере что-нибудь на неё похожее. — Да, она есть у нас, — созналась Юна, подходя к большому деревянному сундуку, покрытому мягкими шкурами, и доставая из него стеклянный флакон. — Юна! — выругалась Черён. — Что? Чем быстрее мы ему дадим это, тем быстрее он уйдёт, — пожала плечами Юна и бросила Хёнджину пузырёк. Хёнджин поймал его в воздухе. Странный, закрытый пробкой, с непонятным круглым коричневым предметом внутри. — Это оно? Я думал, это растение. Разве оно не должно быть зелёным? — Ты берёшь или нет? — спросила Юна, наклоняясь так, словно собиралась забрать пузырёк. — Беру! — отплывая от неё, поспешно воскликнул Хёнджин. — Есть что-то, что мне нужно знать о ней? Мне просто… съесть целиком? — Да, примерно так это и делается. Единственное правило — никогда не принимать в новолуние, — ответила Йеджи, глядя в небо. — Ты мог бы сделать это сегодня вечером, но я уверена, что завтра новолуние, так что либо сейчас, либо придётся ждать. — Только не прямо сейчас! — всплеснув руками, ахнула Рюджин. — Эффект наступает мгновенно, как только ты откусишь кусочек. Поэтому лучше делать это в безопасном месте, — настояла она, — на пляже и подальше от… От людей! — Я не глупый, я не буду делать это на виду у людей, — закатил глаза Хёнджин. — Но предположим, что я превращусь в человека, а потом захочу вернуть хвост. Как мне это сделать? — Всё просто, тебе нужно вернуться в океан. Вода на суше, не солёная, ничего не даст. Но если ты вернёшься в океан, твой хвост вырастет обратно. По крайней мере, у нас это происходит так, — пожала плечами Лиа. — Отлично! Я собираюсь опробовать это прямо сегодня, а еще, если я хочу вернуться до новолуния обратно, мне предстоит небольшой путь, так что увидимся! — воскликнул он, нерешительно помахал рукой и снова нырнул в ледяную воду. — Простая благодарность ещё никому не вредила! — услышал он чей-то крик вслед и только усмехнулся своему быстрому побегу. *** Проплыв весь путь обратно, а потом ещё немного, Хёнджин чувствовал, что у него хвост отваливается от преодолённого за короткое время такого большого расстояния. Но у него не было другого выбора, так как он действительно хотел достичь цели сегодня ночью. Если он будет ждать, пока не кончится новолуние, то его обнаружат и это сильно усложнит планы. Вдалеке показалась земля: сначала маленьким пятнышком на горизонте, а затем более отчётливым силуэтом. Нырнув, Хёнджин направился к небольшому пляжу, который, как он знал, обычно пустовал. Однако, приблизившись, он увидел мерцающий над волнами свет, а до его ушей эхом донесся звук. Осторожно выглянув из-за скалы, он заметил на пляже чуть ли не несколько дюжин людей, сбившихся в кучу и смотревших в небо. Одни разложили костры, а другие принесли с собой еду. Нахмурившись, он покачал головой. Не сгодится. Снова нырнув под воду, Хёнджин направился к другому пляжу, чуть большему, расположенному дальше по побережью. Днём там бывало многолюдно, но ночью должно было оказаться достаточно пусто, чтобы он мог найти тихое местечко. К его ужасу, на этом пляже обнаружилось ещё больше народу, чем на первом. Люди веселились, танцевали и смеялись. Но самым странным было то, что все они, как и те, предыдущие, часто смотрели в ночное небо. Фыркнув, Хёнджин тоже посмотрел на звёзды. Ничего особенного он не увидел: луна была такой же маленькой, как раньше, созвездия двигались по небу как обычно. Из-за засветки от города казалось трудным что-либо разглядеть. Хёнджин сердился, глядя на тех, кто мешал его планам. У людей было слишком много сложных праздников, которые он не понимал, и это, должно быть, был один из них. В чём бы ни заключалась причина, цель ускользала из его рук, отдаляясь всё больше по мере прихода на пляж всё большего количества людей. Вздохнув, он решил прибегнуть к запасному варианту. Рискованному, но единственному, что у него оставался. Снова бесшумно скользнув в воду, он направился к тому месту, где люди оставляли свои лодки. Он сморщил нос, приблизившись к докам. Запах гниющей рыбы и человеческих выделений ударил по носу. И всё же он двинулся дальше, стараясь держаться в тени лодок и понтонов, чтобы его не заметили. Какое-то время он чувствовал себя совершенно потерянным в мутной воде; странные предметы появлялись перед лицом без какого-либо предупреждения. Риск столкнуться и запутаться в сети был слишком высок, но он не мог сдаться. Не сейчас, когда он оказался так близок к своей цели. Наконец, он нашёл то, что искал. Знакомый корпус лодки с окном у дна. Улыбаясь, он подплыл ближе, схватился рукой за борт лодки. Осторожно подтянувшись, Хёнджин повертел головой в поисках людей, которые могли слоняться по докам. Он ожидал их там увидеть, поскольку людям, очевидно, нравилось это делать. Но вокруг оказалось пустынно, царила тишина. Даже лодка, на которую он забрался, была пуста, её хозяин уже какое-то время отсутствовал. Усмехнувшись, Хёнджин скользнул по палубе к люку, ведущему в каюту. Всё шло даже лучше, чем он мог себе представить. Убедившись, что дверь за ним закрыта, он спустился по застеленной ковром лестнице и направился к привычному месту отдыха у иллюминатора. Света не было, но он знал это место так хорошо, что мог бы сориентироваться, даже если бы ослеп. Одеяла и подушки оставались в том же положении, что и в последний раз. На сердце сразу потеплело, и на него снизошло мягкое умиротворение. Преисполненный решимостью, Хёнджин посчитал это место идеальным для своих целей. Подвинувшись к центру гнезда, он провёл руками по мягкой ткани, после чего отвязал от пояса флакон. Вытащив пробку зубами и сплюнув её в другой конец комнаты, он принюхался к содержимому флакона. Растение внутри казалось простым, от него не исходило ни странного запаха, ни необычной ауры. Некоторое время он размышлял, не подшутили ли над ним шелки, подсунув бесполезный хлам, но, в конце концов, отбросил эту мысль. Их взаимоотношения могли показаться посторонним холодными, но на самом деле они были как брат и сёстры. Да, они ссорились, но в конце концов всегда прикрывали друг друга. Сделав глубокий вдох, Хёнджин вытряхнул на ладонь растение. Он просто тянул время, а ночь не становилась длиннее. Пытаясь отыскать решимость внутри себя вместе с желанием защищать, пылавшим вот уже почти целый лунный цикл. Именно эти чувства подтолкнули его сделать то, чего он уже достиг к этому вечеру, и, он рассчитывал, что они же помогут ему двигаться дальше. Закрыв глаза, Хёнджин поднёс растение ко рту и вгрызся в него острыми зубами. Это было… странно. Несмотря на землистый привкус, оно казалось не похожим ни на что из того, что он пробовал раньше. Однако во вкусе не было ничего ужасного, он легко прожевал и проглотил всё. Некоторое время ничего не происходило; Хенджин снова открыл глаза и огляделся. Он не знал, чего ожидать, поскольку это не было похоже ни на что вообще — по крайней мере ни на что, о чём бы он знал. Хёнджин попытался пошевелить хвостом, чтобы ускорить возможный процесс, когда внутри зародилась пронзительная боль. Когда же та овладела всем его телом, он судорожно вздохнул, схватил за ближайшую подушку и вонзил в неё когти. Боль была настолько сильной и неожиданной, что Хёнджин потерял дар речи, с его широко распахнутых губ не слетало ни звука. Единственными видимыми признаками его страданий оказались покрытая испариной кожа, да лёгкие конвульсии в теле. Его сотрясало дрожью, всякий контроль над собой был утрачен, голова оказалась запрокинутой на одеяла, перед глазами плыли красные пятна. Он не понимал, мерещились ли они ему или луна действительно поменяла свой цвет, окрасив всё вокруг холодным кровавым оттенком. Он моргнул, пытаясь разглядеть, откуда идёт этот свет, но зрение затуманилось. В глазах стало очень сухо, и Хёнджин яростно заморгал, пытаясь унять зуд; у него не хватало сил поднять руки. От жгучего толчка по щекам потекли слёзы, показалось, что в глаза вонзились иглы морского ежа и пытаются выколоть их. На мгновение он запаниковал, потому что видел вокруг лишь черноту, а после что-то выпало и скользнуло по щекам вместе со слезами. Хёнджин молча смотрел на то, как его внутренние веки — прозрачные, защищавшие глаза от воды — упали на одеяло рядом с лицом, буквально оторванные от него. Мгновение он держался неподвижно, надеясь, что худшее уже позади. Но судьба, казалось, считала иначе. Его дыхание прервалось, когда жабры сомкнулись, тело отчаянно требовало воздуха. Хёнджин царапал себя по бокам, пытаясь раскрыть их, но, стоило пальцам коснуться кожи, как тело сотрясала новая волна боли. Он беззвучно плакал, когда его когти отпадали один за другим, оставляя после себя грубую, окровавленную кожу. Всё его тело словно горело в огне. Было слишком жарко, во рту и глазах пересохло, казалось, что кожа отваливается, а воздух обжигает лёгкие. Он был в буквальном смысле вытащенной из воды рыбой, обсыхающей на лодке, так близко и так далеко от дающей жизнь стихии. Он чувствовал, как внутри всё переворачивается, превращаясь во что-то новое и заставляя его кашлять кровью. Некоторое время, пока его тело преображалось, он лежал так и смотрел на кровь, запятнавшую одеяло рядом с головой. Из-за красного света, всё ещё заливавшего каюту, её едва ли было видно. Тем не менее, среди красноты грязно-белым отсвечивали зубы. Хёнджин устало провёл языком по ноющим дёснам, чувствуя, что все его клыки один за другим выпали, сменяясь тупыми зубами. Казалось, что его череп раскалывался, пока новые отростки проталкивались сквозь кости, нервы и кровоточащую плоть. Внезапно нижняя часть тела дёрнулась, раздался оглушительный треск. Он почувствовал, как хвост разорвало пополам, как кожа мучительно медленно сползла с тела. С громким хрустом сломался позвоночник. Затем всё вновь срослось, новые кости собирались заново из того месива, что представляла собой нижняя половина его тела. Последовавшая боль была такой сильной, что он потерял сознание. Последним, что он услышал, оказался громкий стук от чего-то упавшего, когда с его головы, казалось, свалилась какая-то тяжесть. *** Сынмин вернулся в доки усталый, счастливый и немного навеселе. Группа его друзей, состоящая из ассистентов преподавателей и исследователей с факультета морской биологии университета Маккуори, решила вместе понаблюдать за красной луной. Они встретились на ближайшем пляже, с походными стульями, холодильниками с пивом и самыми лучшими фотоаппаратами. Конечно, эта идея пришла в голову не только им, поскольку все пляжи Сиднея оказались заполнены людьми, желавшими посмотреть на небесное явление. Хотя люди и называли это зрелище Кровавой Луной, с научной точки зрения она не становилась такой на самом деле. Красная Луна появлялась во время полных лунных затмений, и иногда она краснела из-за атмосферных условий. Однако в эту ночь луна была убывающим серпом, самым обычным и маленьким. Что делало его особенным — так это облако вулканических частиц, которые выбрасывал расположенный неподалёку вулкан Анак-Кракатау. Эти частицы, попадая в лунный свет, проникавший в атмосферу Земли, придавали луне вид рубина, мерцавшего в космосе. Сынмин пытался объяснить это всё своим коллегам-учёным, но все они были людьми моря, а не неба. К его полному разочарованию, все объяснения прошли мимо их ушей. Но он всё равно хорошо провёл время с ними, выпил немного больше, чем следовало, и кричал вместе со всеми на пляже, когда облако пыли накрыло луну и окрасило её в красный. Всё это являлось лишь прелюдией к настоящему шоу, которое должно было произойти на следующий день, когда луна полностью скроет солнце в затмении. Сынмин не мог дождаться, когда сможет увидеть такое событие, случавшееся лишь раз в жизни, но и этот вечер удовлетворил его луной красного цвета. Только рубиново-красная луна оживила в его голове воспоминания. Сначала окровавленные воды в аквариуме Джисона, когда его поймали и вырвали ему зубы. Затем перед глазами всё залило красным, когда аквариум сменился на выстрелы, заставившие его невольно вздрогнуть. Сынмин знал, что это было; травмирующие воспоминания, с которыми его разум и тело пытались справиться и которые вырывались за пределы его стен, выстроенных им и обычно державших эти воспоминания взаперти. Однако за две недели на суше ему удалось разыскать психотерапевта, рекомендованного Хонджуном, так что неловких разговоров о том, что мифологические существа не реальны, не было. Итак, следуя совету, который ему дали на последнем сеансе, он глубоко вздохнул и попытался изменить подход к тому, что спровоцировало срыв. Сынмин ещё раз взглянул на красную луну и на этот раз попытался вспомнить что-то хорошее, связанное с ней. Почти сразу разум обратился к мерцающему хвосту Минхо. Он вспомнил малиновый лак, которым красил ногти Минхо, что придавало тому пугающий и сексуальный вид одновременно. Ещё Сынмин подумал о красивом красноватом оттенке зацелованных губ Чонина, о красных щеках Чанбина, когда тот переставал держать маску жёсткости и делал что-то милое для стаи. Все эти воспоминания заставили его глупо улыбаться, отчего он получил несколько неуместных вопросов от своих друзей, в ответ на которые Сынмин просто посмеялся. Как только луна вернулась к своему обычному цвету, большая часть толпы разошлась. Сынмин решил, что ему тоже пора возвращаться домой. Он решил вернуться в доки, так как лодка была немного ближе, чем комната, которую он снимал в университетском общежитии. Вдобавок его охватила ностальгия из-за всех воспоминаний, и он подумал, что ночь, проведённая на «Левантере», помогла бы усмирить боль. Споткнувшись о перила, он ступил на палубу и тут же упал, поскользнувшись. Тихо выругавшись, Сынмин потёр голову, на которой в ближайшее время точно должна была появиться шишка. Он уставился на пол; глаза слипались от падения, усталости и выпитого алкоголя. В конце концов, он смог понять, что поскользнулся из-за воды, образующей подозрительную дорожку прямо к двери каюты. Сердце Сынмина ёкнуло, когда он вспомнил, что случилось в прошлый раз. Как и сегодня, он стоял в доках Сиднея, и отчаянно пытался скрыть неоново-зелёный хвост от стаи. А они так сильно встревожились из-за его подозрительного поведения, что рискнули всем и пробрались в гавань, чтобы спрятаться внутри «Левантера», и чуть было не оказались пойманы случайным, пусть и доброжелательным свидетелем. Однако Сынмин не хотел обнадёживать себя. Стая ясно дала понять, что они будут ждать его возвращения, позволяя ему провести некоторое время на суше, чтобы отдохнуть и получить помощь в связи с полученной психологической травмой. У них не было причин приходить на лодку, если только не случилось бы что-то очень плохое. Сынмин от всего сердца надеялся, что это не так и что на его палубу просто попало немного воды совершенно случайным образом. Он не мог смириться с мыслью, что со стаей могло что-то произойти, пока его не было рядом. Затаив дыхание и чувствуя, как гулко бьётся сердце в ушах, Сынмин осторожно спустился по лестнице внутрь каюты. Помещение было погружено во тьму, свет выключен. С места у основания лестницы, откуда отлично видно кухню и небольшую часть главной комнаты, всё выглядело прекрасно. До тех пор, пока из ванной не донёсся громкий лязг, заставивший его подскочить и закричать от испуга. Раздался ответный вопль, повергший Сынмина в ошеломлённое непонимание. Собрав всю свою храбрость, о которой до того даже не подозревал, он прошёл к ванной и распахнул дверь. Его глаза расширились от увиденного, челюсть отвисла, а потом он выпалил единственную мысль, крутящуюся в голове: — Что за херня?