Наша совместная жизнь...

      Чёрт возьми. Я так ненавижу эти жаркие летние деньки, когда температура близится к 90 градусам тепла, а то и ста. Со временем начинается казаться, что я сижу не в кабинете каком-то, разбирая очередные документы, а в котле у самого дьявола и жду своей участи. Голова начинает будто кипеть и пульсировать, тело потеть, мысли путаться и... А впрочем, вы это знаете и без меня. У кого такого на Юге не было? Ужасно сконструированное начало сообщения...       Простите. Давайте-ка я лучше поведаю о том, что произошло после этой июльской обыденности, хорошо?       Например, я могу рассказать о... О! О том самом загадочном случае, как раз-таки. Он всех вас очаровал, не так ли? Я наконец решился сказать о нём спустя два дня...

***

      Это произошло вечером на 1665 Вирджиния М Авеню, то есть в моём доме. Кромешная тьма окутала целый нейборхуд. Я немного испугался, потому что я не ожидал, что будет туман. Я скорее думал, что пойдёт дождь и будет гроза. Кроме того, уже было достаточно поздно и я, собственно, никаких гостей не ожидал, готовясь ко сну.       Я одиноко сидел на постели, держа в руке старую книжонку, которую лет так 100 назад мне подарил Ричмонд, если не больше. Она была сильно потрёпанная и вроде даже покусанная собакой. Страшная тёмно-коричневая обложка не спасала её от уродств старости, а наоборот их преувеличивала. Я никогда не страдал от болезни придирчивости, но мне сразу же не понравилась книга. Наверное, из-за того, что она такой уродливой, а может быть, из-за сюжета — история любви Юга. Я был тоскливо удивлён и почитал из любопытства первые 10 страниц. Там рассказывалось о любви двух мужчин, причём очень страстно и живо, насколько это было возможно для второсортной книги. Я был бы изумлён. Если бы не имел пристрастия к мужчинам сам или до конца не осознал этого. Ну, или если бы я не встретил его. Ричмонда, а потом США. Вот последний и заявился в последние минуты чтения, когда я предпринимался отложить это чтиво куда подальше, чтоб я не нашёл эту книгу даже во время генеральной уборки раз в 100 лет. Как только я встал, он появился в дверном проёме. Я уронил книгу на ногу и неудачно швырнул её под диван. — Ка-ак дела-а, милы-ый? — США, однозначно, было плохо после Уотергейта . — Мне так грустно. Как жаль, что ты не захотел меня навестить и спросить, как я. Да, Ди-Си? — Да, милый. — тут без лжи никак, к сожалению. Мне тоже грустно, милый. Только мне хуже от того, что ты манипулируешь, а не что у нас проблемы. — Прости меня.       Он не ответил, раздевшись и пройдя в комнату. США сел на кровать, жестом заставив меня сделать то же самое, и принялся рукоплескать то ли от гнева, то ли от того, что так много энергии. Ну конечно, ты-то почти нихуя не делаешь!.. Вот тут и началось. Он положил руку на мои колени... Честно говоря, я не помню почему он стал... таким. Таким мерзким, отвратительным, грубым по отношению ко мне... насильственным. Я стал таким же в ответ. Не причина ли этому фанфики по амевашу!       У меня прошли мурашки по телу от того, какая она холодная. — Убери. — Нет. — был ответ. — Выпроси это у меня. — Я ничего не буду делать! — я разозлился.       Он сделал то же самое, резко схватив меня за волосы, будто кошку за загривок, и прислонив телом к столу. Не знаю, почему мы начали ебаться подобно животным, настолько часто и настолько грубо, омерзительно. Но это ежедневная практика, в этом давно нет ничего страшного. Меня осыпали поцелуями и всевозможными ласками где угодно, попутно снимая рубашку и щекоча прикосновениями спину. Я чувствовал себя по-особенному любимым лишь в эти моменты звериного похабства. Поэтому, признаюсь, я их обожал. Я любил, когда меня... так по-щенячьи драли на столе, ударяя меня намеренно тазобедренными костями об него, и по-кошачьи целовали, уделяя мне внимание чуть ли не столь равноценное, как и белоголовый орёл своему вечному спутнику. Примерно столько же я их и ненавидел. — Знаешь... — США захотел что-то сказать. Я удивлённо прислушался. — Я ненавижу, когда ты так уёбисто... — дальше я не слушал. Вот и причина — порча чуть ли не самых романтичных моментов в отношениях в течение 10 лет такими словами.       Заметив, что я не слушаю, США сделал резкое движение, отчего я произнёс стон громче прочих. Нам это понравилось, и он повторил. — Я лю-юблю-ю тебя-я, я... клянусь! Люблю-ю. Я б-буду слу-ужи-ить теб-бе веч... Бам. Входная дверь ломается.