Причина чтобы остаться это ты

      Поздняя ночь за окном, но в просторной спальне все еще горит свет. Феликс только закончил часовую болтавню с Хёнджином по видео связи, всё-таки без него Феликсу чутка одиноко, да и скучновато, дети вон каждый день куда-то уходят. Радует конечно, что через время они снова будут вместе, а пока омега берет от этого небольшого отпуска всё самое лучшее, проводя время с давними друзьями и со своей семьей.       Сейчас, сидя за туалетным столиком, глаза падают на одну из семейных фотографий, что украшает этот столик. Глупая улыбка появляется на его лице, как только омега берет в руки одну из этих фоток. Внимание привлекает дата снизу в углу: пятнадцатое сентября — его день рождения. Бывший Ли очень чётко помнит, как Хёнджин тогда запечатлел момент того, как почти трёхлетний Чан крепко обнимал и целовал Феликса в щеку, поздравляя с днем рождения. Остальные снимки также были подписаны, рассматривая каждую нахлынула ностальгия по тем временам.       Омега точно не помнит, сколько просидел за столиком, но его в реальность привёл тихий голос за дверью. — Папа, не спишь? — слегка дернувшись на месте, Феликс поворачивается, замечая Чана. Счастливая улыбка на лице омеги сразу же появляется, как только он видит на пороге сына. — Только собирался лечь, что-то случилось? — Ты так и не сходил к врачу? Ты себя хорошо чувствуешь? — младший Хван правда беспокоится о состоянии папы. С самого приезда Феликс не хорошо себя чувствует, но каждый раз отвечает, что всё прекрасно, и то что ему нужно лишь привыкнуть, но это тревога и беспокойство не хотят уходить с головы Чана, ещё как на зло отца рядом нет. — Я в порядке, не волнуйся, витамины хорошо помогают, — омега пытается успокоить сына. — Тебе все же стоит сходить к врачу, вдруг что серьёзное. Это не шутки, пап, тебе плохо чуть ли не всю неделю. — Одуванчик, успокойся, все хорошо, — омега понимал беспокойство сына, но он ведь говорит правду. С ним все хорошо, да есть небольшое негодование, но это не такая уж и серьёзная проблема. Чтобы не продолжать разговор о здоровье, бывший Ли быстро меняет тему. — Чонин уснул? — получив кивок Феликс слегка улыбается. Младшему Со правда нравится здесь, ни минуты они с Чаном не сидят дома, иногда даже по утрам омега не успевает их заставать, только получает сообщение от сына, что они ушли гулять, а возвращаются они уже когда солнце садиться. Но он счастлив, что младшие наслаждаются временем в компании друг друга. — Пап, я вообще поговорить пришёл, — наконец произносит Чан, присаживаясь у края кровати. — У тебя что-то случилось? — Феликс через отражение замечает в любимых глазках какую-то растерянность. — Чан? — протянул Феликс, привлекая к себе внимание и давая понять, что его слушают. Альфа делает глубокий вдох и медленный выдох, собирая все мысли. — Можешь рассказать насчёт истинности? Как ты и твой партнёр поняли, что вы связаны? — быстро протараторил Крис. На самом деле младший был уверен, что папа откажется даже поддерживать эту тему, но Феликс почти никак не отреагировал, только лишь закрыл крышку своего крема. — Расскажу тебе, как это было с моей стороны. До универа я верил, что никогда не будет такого человека, к которому меня будет тянуть, как к магниту. Представить не мог, что встречу того самого, от которого у меня крышу снесёт, один только его сладкий запах и я упаду, но никогда не говори никогда. Я встретил его. И сразу же стал чувствовать, как хочу быть рядом. Я не был уверен в том, что он мой человек, но моя внутренняя омега так и выла о том, что я его, а он мой, — ответил Феликс, вспоминая всё, что с ним было во времена учёбы в универе. — Самое ужасное что может быть у истинных, так это то, что они расстанутся. Ведь хочешь ты того или нет, вы будете связаны на всю жизнь. Я вот до сих пор чувствую его: когда ему плохо, у меня в глубине начинает покалывать что-то, а когда он счастлив — живот щекотит, также и он чувствует меня. — Закончил омега. — Но почему тебя, того кто совсем не интересовался истинностью, сейчас волнует эта тема? — полностью поворачиваясь в сторону сына, спрашивает Феликс. Чан мнется, хочет сказать что-то, но не может подобрать нужных слов, и это раздражает его самого. Обычно во время разговоров с родителями он никогда не вел себя так, пытался быть максимально открытым и честным с ними, но сейчас не может и слов подобрать. — Крис? Тебя что-то сильно тревожит? Ты же знаешь, что я попытаюсь выслушать тебя и помочь. Не молчи, пожалуйста, — как можно мягче говорит старший, присаживаясь рядом и крепко сжимая в своих ладонях ладонь сына. — Я, кажется, знаю, кто мой истинный, — тихо произнес альфа — Правда? И кто же? — Чонин. — Чонин? Наш Чонини? — Феликс решил, что он ослышался. — Да, — подтвердил альфа. — Я стал чувствовать к нему странные ощущения. Мне так и хочется только и делать, что быть с ним и ни с кем другим. Хочется сделать все, чтобы он был в комфорте, хочется уберечь его от всего плохого в этом мире. Я конечно думал, что это что-то связанное с истинностью, но также думал, что это бред какой-то. Но сейчас, слушая тебя, я понимаю, что все сходится, — Чан говорит медленно, вываливая всё как есть, он понимает, что его слушают и выслушают. Признаться только при папе он мог открывать свою сентиментальную сторону, ту сторону о которой многие не знают. Старший пока слушал всё, что говорит ему Чан, у него чуть ли слезы не навернулись, в груди начало всё сжиматься. На секунду ему показалось, что перед ним сейчас его маленький одуванчик, что боялся засыпать один, и всегда, после очередного плохого сна, прибегал в их с Хёнджином спальню весь в слезах и вот, так же как и сейчас, сидел на кровати, рассказывая какую страшилку увидел во сне. Но сейчас этот маленький одуванчик рассказывает о своих переживаниях и чувствах к близкому человеку. — Чан, я очень рад, что вы с Чонином истинные, но не будет ли сложно? Ты ведь будешь тут, а он в Корее. — Я об этом и хотел тебе сказать. Я с момента нашего приезда много думал обо всем и решил, что не останусь тут, — твердо ответил альфа, чем удивил своего папу. — Как? Ты уверен? Я ведь знаю, как ты любишь Сидней, как давно хотел снова вернуться жить сюда, — старший недоумевал от таких слов со стороны сына. — Да, хотел и сейчас хочу, но без Чонина я не смогу, — Феликс видел какой сейчас у Криса настойчивый взгляд, он говорит на полном серьёзе. — Пап, я не хочу жить там где нет Чонина, это может звучать смешно, но благодаря ему я полюбил жизнь в Корее, благодаря тогда ещё маленькому омеге, что подошел просто погладить нашего Кками я не доставал вас с отцом с вопросами об отъезде в Австралию. Он и есть моя причина, чтобы остаться там, я хочу быть рядом с ним…всегда, — младший не понимает почему, но ему кажется, что сейчас он разочарует Феликса. Он ради лучшего друга, что теперь ещё и является его истинным, бросает свою цель. Ему хочется уже извиниться за эти слова, но он чувствует тёплую ладонь у себя на щеке. — Твоё счастье для меня и отца всегда самое главное, и если ты уверен, что не хочешь оставаться тут, то мы никогда не будем против. Я уж точно не буду, особенно если это из-за любви. Я завтра же скажу Джинни о том, что ты вернёшься с нами, — ответил Феликс. — Спасибо, мне прямо-таки легче стало, — после сказанных слов на лице младшего показалась широкая улыбка следом, а за ней и милая ямочка. — Я горжусь тобой, Чанни, а сейчас ложись спать, тебе нашего лисенка ещё по многим местам нужно свозить. — Ты прав, я пойду, — альфа встал с места и уже подходил к двери, чтобы покинуть комнату. — Спокойной ночи. — Сладких снов, сынок, — отвечает омега, уже удобно обустраиваясь на кровати. — И не болей, пожалуйста, — последнее, что добавляет альфа перед тем, как уйти. — Не буду, обещаю.

***

— Дети, завтрак готов! — послышался голос Феликса снизу. Чан и Чонин тут же спустились на кухню, в предвкушении усаживаясь за стол. Старший омега разложил завтрак по тарелкам, это было какое-то новое для Чонина блюдо, но Чан успел убедить его, что это очень вкусно. И парню действительно понравилось. — Пап, мы прогуляемся после завтрака, так что не теряй нас, — предупреждает Феликса сын, уплетая приготовленное папой блюдо. Хван старший кивает, тоже наслаждаясь трапезой, а затем смотрит на доедающего Чонина, который почти всегда неловко молчит. — Может, будешь ещё? — спрашивает обеспокоенно омега, но Со тут же машет головой. — Нет-нет, спасибо. Очень вкусно, но я наелся, правда, — улыбается парень, и Феликс невольно вспоминает, как Чонин, будучи маленьким, часто заглядывал к ним в гости, и когда старший омега встречал его на пороге, то тот всегда улыбался именно так. Всё-таки как же быстро летит время, а дети растут. — Знаете, а я… — Ликс не успевает договорить, как к горлу вдруг подступает тошнота, и он, сорвавшись с места, несётся в ванную комнату.       Через минуту до младших доносятся болезненные звуки рвоты, и Чан встаёт с места, направляясь за папой. Подойдя к двери в комнату, а в которой сейчас находился Феликс, младший неуверенно постучал. Но ответа не последовало, и парень не на шутку взволновался, однако тут же раздался ещё один болезненный звук. — Пап, ты точно в порядке? — спрашивает альфа, вспоминая их недавний разговор. — Да, — выходя из ванной произносит омега. — Видимо, всё-таки отравился. Вы идите гуляйте, а я просто немного отдохну, — улыбается парень и направляется к себе в комнату.       Чан обеспокоенно смотрит в след Феликсу, но искренне надеется, что тому в скором времени станет легче. Закончив завтрак без старшего Хвана, парни быстро убирают со стола и направляются в город.       Чан проводит омегу по местным магазинам и Чонин даже успевает что-то себе прикупить: некоторые сувениры для родителей, а также несколько новых футболок себе в гардероб на память об этой замечательной поездке. В крайнем случае, на память о Чане, если вдруг им придется расстаться на время его учебы. Омега хотел бы поговорить с другом об этом, но как-то не хотелось говорить о грустном, когда они сейчас были так счастливы. — Как тебе эти штаны, не слишком большие? — спрашивает Чонин, красуясь у зеркала в примерочной, Чан отрицательно мотает головой. — Они сидят на тебе идеально, — подчеркивает альфа и поглядывает на телефон. Перед уходом парень попросил папу позвонить если что, но тот не звонил и не писал, поэтому Хван был слишком взволнован. — Я уверен, что с твоим отцом всё будет в порядке, ему просто стоит отдохнуть, — улыбается омега, поворачиваясь к Чану и беря его за руку. Альфа лишь отводит взгляд, трудно веря в это, поскольку старшему омеге плохо всю неделю, что они пробыли здесь. — Давай зайдём и проверим как он, прежде чем пойти в парк? — предлагает Чонин, заглядывая в его глаза и говоря одним взглядом, что всё будет в порядке. Парень согласно кивает и ждёт, пока омега переоденется и расплатится на кассе.       По пути в парк парни заходят домой, Чонини заносит купленные вещи в выделенную ему комнату, а Чан заглядывает в спальню папы. Тот и вправду спит. Альфа спокойно вздыхает и, схватив Чонина за руку, тянет за собой. Они пересекают несколько улиц, прежде чем оказаться в парке. — Чертово колесо! — сразу же восклицает омега и тащит Хвана за собой. Радостные парни залазят в кабинку, так и продолжая держаться за руки.       Чонин пораженно осматривает парковую территорию. Сверху всё это выглядит нереально красиво и как-то сказочно. Зелёные аллеи, красивые аттракционы и палатки с мороженым. Цветастые клумбы и набережная, которую тут же подмечает младший, умоляя альфу позже сходить туда. В ответ тот лишь улыбается и соглашается, подмечая, что они могут отправиться туда сразу после того, как покатаются на аттракционах. Младший Со продолжает улыбаться, всё так же с восхищением разглядывая пейзажи снизу, пока Чана совсем не волнует то, что вокруг. Альфу волнует только омега, сидящий рядом с ним, его сладкий запах и теплая рука, которая по сравнению с его рукой кажется слишком хрупкой. Парень ощущает невероятное, будто бы волшебное тепло от этого омеги, каждый раз стоит им вот так просто взяться за руки.       Когда колесо наконец останавливается, парни выходят, болтая о чём-то своем, решив просто прогуляться, они покупают себе мороженого и, смеясь, сами не замечают, как обходят весь парк, медленно приближаясь к набережной. Прохладный ветерок со стороны воды нежно треплет волосы, когда Чонин останавливается, облокачиваясь на перила и поддаваясь вперёд под приятные ласки ветра. Солнце постепенно клонится в закат, играя на небе разными красками, жёлтые лучи постепенно перетекают в нежно-розовые, а ближе к горизонту и вовсе кажутся алыми.       Чан вздыхает подходя ближе и любуясь расслабленным и довольным лицом омеги. Чонин слишком прекрасен, всегда был таким, не только внешне, но и внутренне, парень был просто идеальным за это альфа его и любил… — Нини, — тихо окликает его Чан, наконец решившись на шаг, к которому шел слишком долго. Сердце бешено бьётся, будто бы сейчас и вовсе выпрыгнет из груди, а голос еле заметно дрожит.       Омега выпрямляется, поворачиваясь лицом к парню, и смотрит прямо в его глаза, переполненные теплотой. Глаза Чана будто бы блестят в свете заходящего солнца, и от этого он выглядит ещё более нереально. Альфа слишком пристально смотрит в глаза Чонина, что тот уже было думает, что что-то не так, однако вдруг ощущает теплую руку, проводящую по его щеке. Несмотря на неунимающуюся дрожь в руках, Чан всё равно прикасается, понимая, что выдает собственное волнение. Ну и пусть, зато он уже не оступиться. — Что-то не так, Ч… — омега не успевает договорить, как ощущает на своих губах мягкие губы старшего. Альфа не торопится, нежно касается чужих губ, а Чонин замирает в немом шоке. Однако, чтобы вдруг не оттолкнуть Чана, медленно зарывается в его волосы руками, и открывает рот, впуская язык Чана, который тут же начинает орудовать во рту омеги. Младший Хван сплетает их языки, слегка посасывает и прикусывает губы омеги, но всё это выходит настолько нежным и трепетным, что оба еле верят в происходящие. — Ты мне нравишься, Нини, — отстранившись, шепчет Чан, — очень сильно, — проводя по волосам омеги, произносит альфа. — Ты мне тоже, Чанни и уже очень-очень долго, — улыбается Чонин, наконец точно зная, что его чувства взаимны, однако спустя секунду отходит назад, вновь смотря на заходящие солнце. — Жаль, что нам так скоро придется расстаться… — Нет, — шепчет альфа, подходя к омеге и обнимая того со спины. — Я уезжаю с вами… — омеге удивлённо оборачивается, не веря, бегая взглядом по лицу альфы, — Я не смогу без тебя, мне не нужны друзья, не нужен Сидней, не нужен этот университет, если рядом не будет тебя, Чонин. Ты для меня особенный. Тот человек, с кем я хочу провести всю свою жизнь, рядом с тобой я каждый раз теряю голову. Твой запах, твой взгляд, твои прикосновения, всё это сводит меня сума. И я не хочу возвращаться сюда, ведь у меня есть причина остаться. Это ты, Нини.