Tus labios sabor cereza

      Басы музыки грохочут, бьют по барабанным перепонкам. Клуб наполнен различным молодняком, которые пришли оторваться, скорее всего, в свои студенческие годы. И Такао даже немного завидовал им. После парочки шотов появилось желание окунуться снова в эти беззаботные, почти, беззаботные будни студента Токийского медицинского университета. – Угораздило же тебя, – расслабленно брякает Мияджи, откинувшись на спинку кожаного красного дивана, – Втрескаться в кого-то вроде Мидоримы. За ним восемьдесят процентов наших девчонок бегают.       Такао хмурится, явно не желая знать эту информацию. У него итак огромное разочарование в этом мире и уж тем более во вселенной, которая подкинула ему такое счастье, если это так можно назвать. – Ага, – неохотно отзывается и нажимает на кнопку вызова официанта, – Я в таком восторге, ты бы знал, – фырчит, явно говоря в сарказме, на что слышит смешок со стороны своего начальника. – Хочешь добью тебя? – Да ты явно хочешь моей смерти, – вздыхает и подпирает голову рукой, пока официанта нет, – Ну валяй. Я же вижу, как у тебя язык чешется сказать мне эту информацию, кэп. – Он похоже натурал. У него жена есть, – Киеши смотрит внимательно на чужое выражение, явно желая видеть на сколько все плохо у друга, – и дочь. – Блять... – Такао стонет, закрывая ладонями лицо.       Ахуенно ты вляпался, Такао... – Ну все, пиздец, – делает выводы для себя Казунари и, когда к ним подходит официант, заказывает много алкогольных коктейлей, – Сегодня я планирую нажраться, как последняя свинья. – Учти, до дома добрасывать я тебя не буду. Более того, не повезу к себе, чтобы ты в таксе на меня "случайно" не наблевал.       Такао закатывает глаза и, дождавшись, когда им принесут напитки, оба начали пить, но Такао больше всех. Ему нужно было срочно забыться, не вспоминать Мидориму и найти среди всего этого молодняка кого-нибудь себе на ночь. Это точно должно сработать.       Столик уже полностью заставлен пустыми стаканами из-под самых разных коктейлей, стоят и маленькие рюмки из-под шотов, которые Мияджи и Такао пили наперегонки, не используя рук. Парочку пролили на себя, но сейчас, пьяных их, мало такое волнует. А если быть еще честнее, не волнует от слова совсем.       Казунари, пошатываясь от алкоголя в организме, что-то неразборчивое кидает уже полусонному Мияджи и выходит в центр танцпола, где активно отжигали, как и девушки, так и парни.       Музыка энергична, ритмична, но пьяный Такао двигался далеко не в такт музыки, пьяно прыгая, а под припев крутя задницей не хуже всяких девчонок. Он кусает свои губы, обводит руками свое тело, задирая немного подол футболки и ловля на себе взгляды парочки парней. Девчонки тоже засматриваются, но, когда мужские руки у них под юбкой, подходить не собираются, но к тому и лучше. Такао не по девчонкам, да и отшивать он не особо любит. – Привет, – как-то развязно начинает парнишка, который был явно младше его на годика так четыре. Не критично, да и Такао, на самом деле, срать хотел на цифры в паспорте. Главное, чтобы он был совершеннолетним. – Ну привет, – усмехается Казунари, облизывая на уже n-ый раз свои губы. – И что такой мальчик делает здесь совершенно один?       Мальчик, да я старше тебя буду. – Я не один, а с другом, – он кивает в сторону диванчика, на котором уже во всю дрых Мияджи. Надо будет его разбудить, да пнуть домой поехать, но все потом. – Другом или...? – Другом. Он мой начальник на работе, расслабься, – и эти слова были зеленым сигналом для этого незнакомца.       Он подходит ближе, проводит пальцами по лицу Казу, очерчивая скулу, мягко скользя по щеке к губам, но резко останавливается, так как кто-то хватает его за руку, отдергивая от лица Такао. Недовольный таким раскладом Казунари, поворачивает голову к вмешавшемуся, хочет начать ругаться и обливать его нелестными словами, но сердце проваливается куда-то в пятки.       Рядом стоит Мидорима, сжимает запястье незнакомого парня, смотрит так серьезно, даже раздраженно и... ох, блять, таким сексуальным он сейчас выглядит. Его некогда зализанные зеленые волосы были растрепанны, небрежно спадая на лоб, щеки немного румяные, вполне вероятно от алкоголя, и пару верхних пуговиц рубашки расстегнуты, открывая вид на ключицы и начинающуюся мощную грудь. – Ты бы руки не распускал, – холод в голосе заставляет Такао немного отрезветь, – Он со мной.       Парень недоверчивым взглядом обводит сначала Шинтаро, потом Казунари и хмыкает. – Дядь, не пизди. Он тут со своим другом, про тебя и слова не было.       Кажется, такое обращение явно не было по вкусу Мидориме и от выражения его лица Такао тихо прыскает смехом, ловя уже на себе раздраженный и недовольный взгляд. От этого он поджимает губы, честно стараясь не смеяться и смотрит даже немного раскаявшимися глазами, но это почти никак не действует на Шинтаро и тот, отпустив руку незнакомца, притягивает Казунари за тонкую талию, кладет широкую ладонь на его щеки и впивается в губы поцелуем.       Если я сплю, Ками, не дай мне проснуться.       Губы у Мидоримы немного обветренные, жестковатые, но такие горячие, что земля под ногами выбивается. Такао забывает буквально обо всем: что они сейчас оба в клубе, на танцполе, рядом стоит потенциальный партнер на ночь и что Мидорима сегодня дал ему отворот-поворот. Сейчас ничего не важно, только их уста, сливающиеся в поцелуе.       Недолго думая, он обвивает руками шею, немного приподнимается на носочки и отвечает на поцелуй пьяно, жадно и влажно, даже сквозь одежду чувствуя тот жар, которым распирал этот мужчина.       Рядом слышится тихое недовольное ворчание. Кажется, тот парень уходит, ну и плевать. На все плевать, пока Мидорима прижимает его к себе, ладонями забираясь под подол футболки и оглаживая подушечками пальцев поясницу, жадно сминает губы поцелуем, углубляя его и не давая шанса даже вдохнуть кислорода. – Знаешь... – разрывает поцелуй Такао, потому что легкие начинают жечь от недостатка кислорода, а перед глазами звезды плясать, – Ты так ахуенно целуешься, Шин-чан...       Кажется, у Мидоримы дергается глаз. – <<Шин-чан>>? Не слишком ли фамильярно? – В самый раз. Тебе идет, – мурлычет в губы чужие, восстанавливая свое сбившееся дыхание не смотря на то, что ужасно хочется поцеловать снова, – Меня, кстати, зовут Такао, если тебе интересно.       Мидориме ни капли не интересно. Ему было совершенно все равно, как он себя убеждает где-то в голове, и шумно выдыхает, когда понимает, что своим стояком упирается в стояк Такао. – Собирай свои вещички, Такао, мы едем в отель.       От этого у Такао моментально пересыхает в горле. Он старается сглотнуть, но во рту сухо и пусто, отчего сделать это не получается и он просто кивает. На секунду трется своим пахом о пах Мидоримы, видя и ощущая реакцию его тела, и усмехается. Да, он тоже безумно хочет его сейчас.       Он отстраняется, по пути чуть не запнувшись о свои же ноги, и подходит к спящему Мияджи. Сжимает пальцы на его плече, несильно трясет, заставляя проснуться, а после, когда ему удается привести друга в чувства, сообщает, что сам уходит и Киеши, по хорошему, стоит вызвать такси.       Мияджи не вдается подробности с кем намылился Такао и куда. Он слишком пьян и хочет спать, чтобы думать сейчас о чем-то другом, кроме постели.       Оставив несколько купюр на столе, Такао крутит головой в поиске нужного человека и замечает его уже у выхода. Он стоит, держа пиджак, и смотрит куда-то в сторону. Он ждет его. И Такао попросту начинает казаться, что все это какой-то его сон. Просто напился в клубе и вместо Мияджи спит он. – Шевелись, Такао, – он кидает на него взгляд и под футболкой пробегают мурашки, – У нас не так много времени.       Казунари шумно сглатывает, слишком шумно. Создается впечатление, что Мидорима все слышит, но от этого адреналин в крови только подрастает, заставляя брюнета быть более неугомонным, чем обычно. Однако сейчас он ведет себя более, чем послушно, только из страха, что в один прекрасный момент мужчина повернется, скажет, что ничего не будет, посадит в такси и Такао уедет проводить ночь не в отеле с горячим мужчиной, а в холодной постели своей однушки.       Прохлада ночного города пробирается сквозь тонкую ткань одежды, заставляет ежиться и шумно выдыхать. Такао очень чувствителен к погоде, особенно если она холодная: у него самая настоящая непереносимость холода, ужасный мерзляк. Но к счастью для него, Мидорима был явно предусмотрительным, так как стоило им выйти из клуба, как он сразу подходит к автомобилю, открывает дверь и встает, приглашая Казунари сесть первым.       Мало того, что он сексуальный горячий мужчина, так еще и чертов джентльмен. А еще у него ахренительный зад – успел подметить, когда он шел перед ним.       Такао спешно идет к машине и, поздоровавшись с водителем, забирается в салон, сразу отодвигаясь к противоположной двери. Мидорима садится следом, негромко захлопывает дверь и называет какой-то адрес. Он не смог разобрать. В висках стучит кровь, алкоголь давит на мозг, а в паху все полыхает так, словно еще немного и там взорвется.       Широкая ладонь ложится на его острое колено, сжимает и ужасно хочется застонать.       Ладонь у Мидоримы горячая. Настолько, что он ярко и четко ощущает это сквозь ткань своих джинс, которыми слишком уж тонкими не назовешь. Такао шумно сглатывает, облизывает свои губы и прикрывает глаза. Боится смотреть на рядом сидящего только потому, что не хочет, чтобы сорвало крышу прямо в такси. К счастью, машина уже тронулась с места, явно вырулила на дорогу и поехала в нужном направлении. Но у Такао уже сухо в горле.       И черт бы побрал этого Мидориму, который явно насмехается и издевается над бедным парнем. Он своей широкой ладонью скользит вверх от колена, прямо по блядскому бедру, пальцами цепляя внутреннюю сторону, почти что царапая кожу сквозь ткань плотных джинс. Шумно выдохнув, Казунари смотрит из-под черной челки немного злобно и недовольно на своего мучителя.       Такси останавлиется напротив отеля. Шинтаро оказывается чертовски быстрым, уже только потому, что алкоголь на него действовал немного иначе, не затормаживал мыслительный процесс, как и скорость собственно. Они оба почти что вываливаются из легкового автомобиля, молодой хирург берет своего спутника под локоть, чтобы тот не потерялся где-то по пути, и заходит во внутрь. На стойке регистрации сразу оплачивает комнату, регистрирует на свое имя и, взяв включ карту, потащил непутевого в сторону лифта.       Уже в лифте, когда двери за спиной закрываются и они остаются тет-а-тет, Такао бесцеремонно наваливается на Мидориму, обвивает руками шею и утыкается своим носом в ключицы, жарко выдыхая на кожу. Ему сейчас очень тяжело, на самом деле. Ему так хочется, до дрожи в коленях, встать на носки, впиться жадным поцелуем в такие манящие губы, но пока не может. Точно не в лифте, который может неожиданно остановиться и впустить в себя новые лица.       На шестом этаже они быстро выходят из лифта: терпение кончается не только у Такао, но и у Мидоримы. Они находят нужную комнату почти сразу, последний открывает ее с помощью ключ карты, заталкивает в темное помещение Казунари и сразу же закрывает дверь, в которую впечатывает спиной парнишку. Упирается ладонями в дверь возле лица, внимательно вглядывается в черты лица, хотя в подобной темноте это было сделать крайне сложно, и, когда взглядом удается найти губы, опустив все рычаги сопротивления, поцелуем сминает их. Такие мягкие, но в тоже время немного сухие, покрытые местами жесткой корочкой. Но такие желанные сейчас.       Мидорима сможет дать Такао уснуть только под раннее утро.