Приключения архидьякона в Королевстве кривых зеркал

      Клод Фролло проклинал про себя говорящее зеркало, неведомого двойника и монсеньера епископа. Чем Луи де Бомон заслужил такое отношение, было не совсем ясно, но архидьякон был уверен, что его нынешнее жалкое положение связано именно с господином епископом. Ведь если бы он не назначил Клода архидьяконом, то не пришлось бы тому столкнуться с маленькой цыганкой и окончательно потерять все духовные ориентиры. Да, во всём виноват епископ, не себя же винить! Это из-за него Клод не принял предложение перейти в аббатство Сен-Дени, где перед ним открывались бы грандиозные перспективы! Но нет, он остался в соборе и встретил эту стрекозу, которая своими непристойными танцами зажгла огонь в его… кхм, сердце! Теперь он принуждён идти по скользкой стеклянной лестнице, грозясь скатиться вниз и сломать многострадальную шею! О, его шея! Бедная трудовая выя, принуждённая тащить ленивого младшего братца и озлобленного горбуна! Будет ли ей покой?!       Как видим, архидьякон не был настроен мирно, его настолько поглотили личные переживания и постоянно вскипающие обиды, что он не обращал внимания на прекрасный вид, расстилавшийся перед ним. Лишь оказавшись у подножия холма, Клод с изумлением огляделся. В первую очередь в глаза бросилась чистота, не сравнится с Парижем, где грязь и зловоние стали верными союзниками на многие века. В этом же городе всё сияло, люди вокруг сновали нарядные и по всей видимости довольные. Журчащий фонтан ронял струи на землю и они весело оборачивались звенящим стеклом. Здесь архидьякон остановился как вкопанный, вновь и вновь наблюдая чудную метаморфозу: вода трансмутирует в стекло! От потрясения его голова перестала болеть и неожиданно стала легче пёрышка. Ну, всё ясно! Не могла любовная лихорадка пройти даром, он лишился ума! Неодобрительно покачав головой, архидьякон двинулся было через площадь. Слишком поздно он заметил несущуюся на него четвёрку коней и истошно орущего кучера. Унос налетел на архидьякона, несчастный Клод получил копытом в грудь и отлетел на цветной камень площади. Видимо, удар был не сильный, так как первым делом, оказавшись на земле, он ощупал свою грудь и, не найдя переломов, возрадовался, после чего лишился чувств. Очнулся архидьякон в чём-то трясущемся, приоткрыв тяжёлые веки, он увидел двух хорошеньких голубоглазых мальчиков, которые склонились над ним. Дети были заняты разговором:       — Оля, ты думаешь это он? — спросил один мальчик другого.       — Не знаю, Яло. У Нушрока лысины не было и что это на нём за платье надето?       «Эге, удачно я упал», — безрадостно подумал архидьякон. Затем он открыл глаза и сел, девочки, одетые как мальчики, отпрянули от него с тихим возгласом.       — Так, значит, вы и есть Оля и Яло, — архидьякон сделал акцент в именах на последний слог. — Я… так, а почему я вас понимаю?!       — Дяденька, а вы кто? — поинтересовался паж с родинкой на правой щеке.       — Я архидьякон Жозасский Клод Фролло, — отрекомендовал себя священник.       — Кто? — обе девочки хлопали голубыми глазами.       — Клод Фролло, — повторил он, поднимаясь с пола и присаживаясь на мягкое обитое кожей сиденье.       — Дядя Фрол, — заговорил мальчик с родинкой на правой щеке. — А вы откуда? Тоже из Королевства кривых зеркал?       — Фролло, — Клод начинал злиться, хотя, сообразив, что перед ним всего лишь неразумные дети, постарался себя успокоить. — Нет, я из Парижа, Франция, Нотр-Дам, — перечислял он.       Девочки переглянулись, затем та, что, кажется, была главной, вновь заговорила.       — Вы, значит, интурист, а как здесь оказались?       — Из-за зеркала, — неохотно признался Клод, потирая ушибленную грудь.       Девочки понимающе кивнули.       — Знаете, дядя Фрол, — заговорила девочка с родинкой на левой щеке. — Вы нам одного нехорошего человека напомнили.       — Какого? — он насторожился.       — Министра Нушрока, тот ещё нехороший человек! — возмущённо ответила другая девочка. — Он заточил бедного Гурда в Башне смерти и хочет казнить его!       — Господи! — вскричал архидьякон, хватаясь за голову. — Помолчите обе, мне нужно собраться с мыслями.       — Зачем же так кричать, дядя Фрол, мы вас понимаем, — серьёзно произнесла девочка с родинкой на правой щеке. — Мы сами были удивлены, когда здесь оказались. Некоторое время слышался только цокот лошадиных копыт да добродушное понукание кучера. Клод потёр переносицу и задумчиво потарабанил пальцами по подбородку.       Девочки внимательно рассматривали его.       — Куда мы едем? — спросил архидьякон.       — К Башне смерти, мы хотим навестить Гурда и ободрить его, как это делают настоящие товарищи! — звонко произнесла бойкая правородинковая девочка, вторая закивала в поддержку.       — Что за Башня смерти? — Клод нахмурился.       — Это такое место, где держат… — тут девочка вспомнила, как с бабушкой читала Пушкина: «вскормлённый в неволе орёл молодой», — узника. Узников!       — То есть тюрьма? — ему на ум пришла башня замка Турнель.       — Да, да, — согласились девочки.       — Велите поворачивать в другую сторону, — веско произнёс Клод.       — Это почему, а как же Гурд? — вопрошала та, у которой была родинка на левой щеке, другая вопросительно смотрела на него.       — Потому, что это великая глупость — среди дня ехать в тюрьму! Да и вообще, как вы думаете туда проникнуть? Подобные вещи принято делать либо под покровом темноты, либо в сумерках, — Клод вздохнул.       Паж с родинкой на правой щеке постучал кучеру, тот остановился.       — Мы во дворец возвращаемся! — звонко крикнула девчонка.       — Да, господин, — отозвался кучер и хлестнул коней.       — Оля, а как же Гурд? — тихо спросила вторая девочка.       — У меня есть идея, Яло, — ответила её подруга, как-то подозрительно посматривая на Клода.       Священнику не понравился этот взгляд, но выбора у него особо не оставалось. Зловредное зеркало велело найти девчонок, он их нашёл, теперь надо с их помощью связаться с зеркальным двойником. Остаток пути провели в тишине, каждый погружённый в свои мысли. Въехав на территорию дворца, Оля велела кучеру отдать им плащ, чтобы завернуть в него с головой архидьякона. Кучер Йеборов не задавал лишних вопросов, после того, как ему показалось, что он сбил Главнейшего министра Нушрока, он испытал такое глубокое потрясение, что спасти его могло только креплёное вино, которое подавали в одной симпатичной таверне. После того, как пажи увели своего нового знакомца, кучер с чистой совестью отправился на конюшню. Клод ничего не видел, девчонки его куда-то долго вели петляющими коридорами. Наконец его завели в какую-то каморку и позволили снять плащ. Архидьякон огляделся, скромное, но чистое помещение, судя по наличию кровати, служило ещё и спальным местом. Та, что звалась Олей, показала на стул у окна.       — Садитесь, дядя Фрол, мы должны подождать тётушку Аксал.       Клод устало присел, он уже не хотел ничего знать, ни кто такая эта Аксал, ни почему его звали не по имени. Хотя последнее можно исправить.       — Называйте меня отец Клод, — сказал он, глядя на главную девочку.       — Отец? — нахмурилась Оля, затем её лицо просветлело. — Вы священник?       — Да, — он даже обрадовался сообразительности этой девочки.       — Тогда вас надо бы батюшкой называть. Моя бабушка ходит тайком в церковь, а папа говорит, что «религия это опиум для народа» и что попы веками помогали угнетать народ, — с радостью выдала девочка, другая кивнула в знак согласия.       Клод почувствовал, как у него начинает дёргаться правая щека, такое случалось, когда он пытался сдержать рвущийся гнев.       — Я не знаю, о чём ты говоришь, — медленно произнёс священник. — Ладно, продолжай называть меня так, как звала.       — Дядя Фрол, — тут же подхватила Оля. — А вы в каком году жили?       — В 1482 году от Рождества Христова, — равнодушно ответил Клод, посмотрев в окно — скверная привычка из прошлой жизни.       — Ого! — воскликнула Яло. — А мы из 1954 года!       — Да, да, в прошлом году вождя хоронили, я в толпе была! — с гордостью произнесла Оля.       Клод напомнил себе, что царь Ирод был не прав, избивая младенцев, хотя вот сейчас он уже не был в этом так уж уверен! Дверь в каморку отворилась и на пороге показалась высокая блондинка с голубыми глазами. Архидьякон узнал в вошедшей девицу де Гонделорье и не удивился. Ну да, в бреду сумасшедшего всё может случиться, отчего благородной девице не появиться перед ним в переднике и с чепцом на голове? Увидев его, девушка всплеснула руками и тихо воскликнула:       — Ой!       — Тётушка Аксал, — девочки подбежали к ней и обняли её с двух сторон.       — Милая тётушка Аксал, — заговорила Оля. — Это не министр Нушрок. Это священник из прошлого, его Фрол зовут, — архидьякон стиснул челюсти. — Он тоже из зеркала пришёл.       — Ох, фазанята! — девушка обняла девочек. — И что мне теперь с вами троими делать?       Архидьякон вновь посмотрел в окно, в котором силился увидеть то прекрасное зрелище, что поразило его несколько месяцев назад. Но тщетно! Цыганка осталась по ту сторону зеркала, он громко вздохнул, высокая девушка с любопытством посмотрела на него. Удивительное сходство! Аксал стало интересно, был ли голос незнакомца похож на писк Главнейшего министра.       — Уважаемый! — позвала она задумавшегося священника.       — Да? — ответил тот приятным баритоном, девушка улыбнулась ему.       — Вы, может быть, голодны? — спросила девушка участливым тоном.       — Пожалуй, — не очень уверенно ответил архидьякон.       Девушка кивнула, затем обратилась к пажам.       — Тогда подождите немного, — Аксал с улыбкой вышла из каморки.       Девочки сели на кровать, архидьякону стало тоскливо. Вот он нашёл девочек, а дальше что? Как ему исправить другого Клода, или как они его называют — Нушрока? Аксал вернулась с корзиной, которую поставила на стол и принялась доставать из неё тарелки, кубки, небольшой кувшин с водой и разнообразную снедь. Девочки подошли к столу и, поскольку единственный стул был занят архидьяконом, начали есть стоя. Клод после некоторой душевной борьбы налил себе воды и отломил хлеба. Девочки жевали импровизированный бутерброд с сыром и кусками дичи, их удивила воздержанность священника.       — Дядя Фрол, вы бы поели, — предложила Оля после того, как проглотила комок.       — Благодарю, — машинально ответил архидьякон, хлеб ему показался неплохим, но набивать брюхо в непонятном месте у него не было никакого желания. Неизвестно, как он воспримет эту нехитрую пищу.       Девушка по имени Аксал, которую девочки упорно именовали тётушкой, наблюдала за ними с лёгкой улыбкой. Мужчина окончил есть, поднялся со стула и кивком поблагодарил, чем ещё больше развеселил кухарку. Ну надо же, как будто сам Нушрок благодарит! Клод показал рукой на стул, уступая место хозяйке, та, всё ещё пребывая в веселом расположении духа, указала на свою кровать. Архидьякон присел на край, на языке вертелось множество вопросов и, пока девочки всё ещё не могли насытиться, он решил адресовать их зазеркальной Флёр-де-Лис.       — Я видел, как струи воды, касаясь земли, превращаются в стекло, — начал он. — Здесь это в порядке вещей?       — Да, — девушка перевела на него удивлённый взгляд. — А у вас не так?       — Нет, — он уселся поудобней. — У нас вода это всегда вода, падая на землю, она впитывается, или остаётся лужей, но никогда не превращается в стекло.       — Странно, — девушка пожала плечами.       — У нас тоже так, — подала голос Оля. — Меня ещё удивило, что слёзы тоже превращаются в стекло.       — У нас многое превращается в стекло, — ответила со смехом женщина. — Вода, слёзы, опавшие листья, кровь, мёртвые люди.       — Мёртвые люди! — с ужасом воскликнула Яло, Оля укоризненно посмотрела на свою двойняшку.       — Да, они тоже, — голос Аксал стал печальным. — Когда я работала на рисовых полях Абажа, то много видела стеклянных статуй.       На мгновение воцарилась гнетущая тишина, девочки закончили есть и теперь с сочувствием гладили по плечу поникшую кухарку. Клод думал о своём, его крайне занимала трансмутация жидкостей в этом королевстве.       — Скажите, а вы ничего не слышали о том, что свинец может превратиться в золото? — спросил он, устремив пристальный взгляд на красивое лицо молодой женщины.       — Нет, — она задумалась. — На самом деле единственное превращение в золото, которое мне доводилось наблюдать… — девушка замолчала.       — Да?! Что это за превращение? — он ощутил покалывание от нетерпения проникнуть в тайны мироздания.       — Только там человек превратился в золото, — всё так же нерешительно продолжила Аксал, девочки обменялись понимающими взглядами. — Знаете, был такой весь чёрный, страшный, а стал чистым золотцем.       — Продолжай, девушка! — его глаза загорелись, на бледных щеках выступил румянец.       — А что говорить-то, вы и сами всё знаете, — и тут все трое залились беззаботным смехом.       Архидьякон досадливо поморщился, вот доверяй после этого женщинам! Что взрослая, что юные, нет в них никакого почтения ни к сану, ни к его немалым годам. Что же дальше делать? Желание разбить зловредное зеркало только усилилось.