«See you soon ( До встречи с тобой ) »!

Чтобы нам стало легче на душе, что для этого нужно? На этот вопрос очень много ответов, но так мало результатов… Мой ответ «Забыться», то есть максимально отвлечься, чтобы не было времени на подумать, ведь мысль — наш собственный враг: именно мысли навязывают страхи или какие-то воображаемые ситуации, которые вводят в тупик, а что еще хуже, вы отказываетесь от своей мечты, желаний только из-за того, что придумали себе негативный исход. И упустили самое важное и только из-за своих мыслей, которые не старались контролировать, и в итоге стали более уязвимыми из-за самих себя. Вот и второй важный ответ на вопрос: «Контроль». У Дипинса с контролем пока очень большие проблемы. У него сейчас все как в тумане. Слишком мутно и мрачно, и все еще слишком тяжело. Поэтому у него один вариант — это забыться, что он и сделал. Они с отцом решили вопрос о переводе в театральный университет, причем с учащимися только мужского пола, но дело в не в этом и даже близко не в этом, пока, по крайней мере. Дело в том, что очень тяжело русскому гражданину перевестись и для этого чрезвычайно много чего нужно сделать. Мистер Смит (отец) с сыном для начала сдали ДНК-тест. Получив результат 99,9%, они подали документы для признания отцовства, а также смены фамилии сына. Дипинс такого количества бумаг — справок, заявлений и еще каких-то, названия которых он даже не помнил, — ни разу в своей жизни не видел. Их больше, чем до хуя, и заполнение документов так выматывало, что на протяжении этих месяцев он просто валился с ног от усталости. Серьезно, он заходил в номер гостиницы, мылся и сразу шел до подушки, и без задних ног и уж тем более мыслей он моментально погружался в сон. И так изо дня в день. — Ну, сынок, увидимся через неделю, — констатировал факт мужчина. — Да, пап. Через неделю я буду в Нью-Йорке, — не веря своим словам, произнес юноша. — Сын, что так неуверенно? Ты едешь в свой дом, и неважно, что незнакомый город и другая страна, в скором времени ты влюбишься в это место и будешь называть его своим домом тоже, — Смит придвинул к себе ребенка и обнял с любовью и нежностью. — Надеюсь, — выдохнув и в ответ обняв своего отца, тихо произнес Дипинс. — И не вздумай унывать, у тебя все наладится, и ты обязательно будешь счастлив, — слова внушали теплоту и некую надежду, но представление негативного будущего и страшный страх перед ним говорил о другом, будто заставлял сделать шаг назад и окунуться в свое печальное, изуродованное настоящее или уже прошлое. — Пап, у тебя скоро самолет, — ловко уходя от разговора, Дипинс отошел от отца, на что мужчина скорчил недовольное лицо. — До встречи, мой ребенок! И знай, что мы тебя ждем, — мужчина чмокнул сына в голову и направился на посадку. Дипинс проводил отца, напоследок ему помахав, и направился обратно в номер. Он хотел предупредить маму, но она взяла трубку и быстро сказала, что не готова к разговору, затем скинула вызов. Очень больно. Сердце невыносимо сжимается, слезы сами капают то ли от нехватки воздуха, то ли от такой душевной боли. Неизвестно! Известно лишь, что очень больно в груди. Больно от того, что родные люди тебя отталкивают, хотя только от них и ждешь поддержки и только в них всегда веришь, а что в итоге? В итоге ты остаешься один со своими проблемами, мыслями и высокой тягой к саморазрушению. И тут всего три пути: либо как в сказке появится принц и научит заново дышать — жить, либо ты, неизвестно сколько стараясь, будешь выкарабкиваться, ну а третий… Если в предыдущих двух вариантах шансы на нуле, то и третий вариант — это ноль. Да, это страшно, но еще страшнее жить и знать, какие люди тебя окружают. Ваня хотел написать смс матери, но даже не знал, что именно нужно сказать. Он раз сто начинал по-разному набирать текст, но, в конечном счете, написав пару слов, удалял сообщение. Тяжело оправдать чьи-то надежды, тем более если ты стал полным разочарованием, но еще тяжелее признать то, в чем ты ни капельки не виноват. Ваня обижен на мать, и эта обида сидит глубоко и разрастается все больше и больше от воспоминаний сказанных ранее слов. Поняв, что так ничего и не может написать родной матери, он позвонил своей старой подруге Ане и изложил ей все, что произошло за это время, заканчивая историю тем, что через неделю он уже будет в другой стране. Конечно, она была рада за друга, но отпускать не хотела, так же, как и признавать, что теряет его, но останавливать слишком поздно, а поддерживать так еще позднее. Поддерживать нужно было тогда, когда он в этом нуждался, а сейчас… Даже Ваня сам не знает, что нужно ему сейчас. Дипинс обзвонил знакомых и стал собираться. Собирать-то толком и нечего, все вещи были дома у матери, куда он не мог попасть. Положив в чемодан то, что имеет, юноша откинулся с прыжка на кровать, лег звездочкой и погрузился в мир сновидений. *** Самолет пошел на посадку еще с высоты двадцати пяти метров над уровнем порога и в данный момент все завершается пробегом по ВПП до полной остановки летательного аппарата. На выходе из самолета в нос сразу бьет свежий воздух, по телу пробегают миллионы мурашек, а глаза разбегаются от количества людей и новой атмосферы. Ваня запрокинул голову назад, смотря на чистое небо, стал приводить дыхание в норму, убирая всю тревожность куда поглубже. Глубокие вдохи свежего и совсем другого воздуха обжигали легкие наслаждением частоты и полным спокойствием. Нью-Йорк встретил его прекрасной погодой и полной гармонией. С первого вдоха городского воздуха понимаешь, что это твое. Что это именно то место, где ты чувствуешь себя умиротворенным, нужным и правда счастливым. Этот тот город, который никого не оставит равнодушным и заставит полюбить себя до одержимости, и, как ни странно, это совсем не пугает, это, наоборот, будоражит, и, сам того не понимая, ты ждешь этого так же сильно, как и сам город. — Ваня, — громкий голос раздался за спиной. Не успел он развернуться, как его в тот же миг стиснули в крепкие объятия. — Мэри, — только и произнес парень, еле дыша, в ответ обнимая так же сильно. — Дочка, ты его задушишь, — подметив правду, женщина мягко улыбнулась на тихий смешок пасынка. Элисон, мама Мэри, была как всегда обворожительна. Строгий темно-бордового цвета костюм подчеркивал фигуру и высокий рост женщины. Лицо в мелких морщинках, которые совсем не заметны, светло-голубые глаза, сверкающие добротой, и улыбка, полная нежности, — с первой минуты общения ей хочется довериться, обнять ее и почувствовать себя любимым и нужным. Она внушала доверие и поддержку с первого взгляда, может, это издержки профессии, но это не говорит о том, что как личность она другая. Ваня давно понял, что Элисон в действительности как ангел. У нее нет плохих убеждений или намерений, она всегда добра ко всем и не имеет за душой никакого злого умысла, может, поэтому ей так подходила профессия психолога?! — Ох, сынок, как я скучала, — женщина обвила теплыми руками парня, поцеловала его в макушку и обвила руками еще сильнее. Господи, как ему этого не хватало. Объятия, которые давали понять, что он кому-то нужен, что его ждут и любят по-настоящему и не требуют что-то взамен. Объятия, которые говорили больше, чем слова. — Я тоже скучал, — промурлыкал парень в ответ. — Мам, я уже завидую, почему он обнимает тебя дольше меня? — С возмущением сказала Мэри и как ребенок демонстративно надула губы. — Наверное, потому что я его не душу своими объятиями, — предположила Элисон, на что все рассмеялись. — Ну все, дамы. Дайте мне-то хоть посмотреть на сына, — Джон Смит одарил сына улыбкой и направился к нему для приветствия. В здании аэропорта семья взяла себе кофе в дорогу и направилась к выходу. Дипинс зашагал быстрее, чтобы не потерять из виду своих, но столкновения, видимо, было не избежать. — Ай, блять, — крикнул парень на разлитый на его руку горячий кофе. — Тебя не учили по сторонам смотреть? — Спросил злобно юноша, чем вызвал у Дипинса легкий смешок. — Сам смотри, куда прешь, — захохотав, ответил Ваня и быстро прошелся изучающим взглядом по пострадавшему. Рост незнакомца был где-то около 190 см, широкие плечи, да и, в принципе, спортивное тело кричало о его сексуальности на высшем уровне, хотя это мало интересовало нашего парня. Белая кожа, не настолько, как у самого Вани, но заметно, что ухоженная. Светлые кудрявые волосы зачесаны назад и доходят примерно до плеч, большие карие глаза, красивые, но увиденное в них парню не понравилось. Взгляд хищного лиса, будто он искал жертву и, судя по огоньку, искал для страсти. — Оу, не гоже так разговаривать феечкам, — дьявольская ухмылка озарила лицо парня, на что Дипинс уже хотел накинуться на него и втащить, но сдержался и просто сжал кулак посильнее. — Оу, так животные умеют говорить? — Теперь пришла Ванина очередь ухмыляться и причем по-издевательски. — Дип, мы тебя потеряли, — подбежав, сказала сестра и сверкнула взглядом на Ваню, мол, что тут происходит. — Идем, — только сказал юноша и напоследок посмотрел на незнакомца, который был явно удивлен и слегка возбужден? Скорее всего, показалось. Ваня запретил себе думать о чем-то подобном, а то мало того, что незнакомец, так вдруг к тому же еще и псих? — Это любовь? — Кивнув в сторону происшествия, спросила девушка. — Скорее, плюс одна травма в копилку, — ответил Иван, что девушка расценила как шутку и громко рассмеялась. *** Оставшийся последний месяц летних каникул семья отдыхала и показывала город Ване, как ночной, так и дневной. Правда, днем его сестра таскала по магазинам и торговым центрам. — Перед учебой тебе нужно накупить много сексапильных вещей, чтобы в этом универе даже натуралы от тебя потеряли голову, — с энтузиазмом и, видно, на полном серьезе говорила сестра и, взяв за руку, насильно тащила в другой отдел. — Я же говорил, что с отношениями завязал, — который раз устало проговаривал парень. — Ну секс же никто не отменял. — Мэри… — Что? Не надо краснеть! Это физиология и одна из важных потребностей человека. Ладно, я понимаю, что ты еще не оправился за эти пять месяцев, но не надо ставить на себе крест. — Я и не ставлю, — солгал юноша. — Попизди мне тут. Я тебя за эти годы выучила как себя, и даже твои изменения в характере не дадут мне повода для сомнения! — Ладно, я солгал, — сдался парень, на что юная леди щелкнула пальцами в доказательства своим словам. — Еще один магазин и обещаю, что поедем домой. — Да зачем мне столько одежды? — возмущенно спросил юноша. — Ну не вечно же тебе ходить в одной черной худи? Серьезно, ты ее когда-нибудь снимаешь? — Она просто удобная, — ответил юноша, а Мэри только закатила глаза. Магазин и правда оказался последним, но большое количество пакетов с одеждой явно не внушало спокойствия. Дорога до дома занимала около сорока минут без пробок. Дом был невероятно большой, располагался в одном из богатых частных районов. Его площадь Ваня не запомнил, но, когда впервые услышал о размерах, глаза юноши чуть не выпали от удивления, а звук восхищения тянулся слишком тонкой и высокой нотой. Спальня Вани была на втором этаже, ближе к лестнице. В ней есть своя душевая, да ладно, что греха таить, в ней есть все… Начиная с громадной круглой кровати и заканчивая большим плазменным телевизором с приставкой, которые уютно расположились на внушительном камине. В интерьере преобладал золотистый цвет, вперемешку с лунным, только огромный, толстый ворсистый ковер был телесного цвета. На стенах висели картины в золотых рамках, но Ваня скоро заменит их на картины с любимыми аниме-персонажами. Книжный шкаф заставлен дорогими выпусками книг, выпущенными ограниченным тиражом. Компьютерный стол темно-синего цвета, на котором лежал новый и последний из выпуска Apple ноутбук, ну и, конечно, своя гардеробная, в которой сестра уже навела порядок и все новые покупки развесила и разложила по своему вкусу, думая, что знает, как для Вани удобнее всего. — Сынок, — постучав в дверь, в комнату тихонько зашла Элис. — Да, Элис, — отозвался парень. Он не мог ее называть матерью, хотя порой хотелось и даже вырывалось, на что Элисон тепло улыбалась и радовалась. — Пошли во двор, у нас для тебя есть маленький сюрприз. — Опять ваши сюрпризы. Вы меня так разбалуете, — с улыбкой произнес парень, направляясь к выходу. — Ну это же все необходимое! — Не понимая, о чем говорит пасынок, с восклицанием произнесла Элисон. На задней части двора стояла спортивная машина ярко-желтого цвета с черными полосами по краям. — Только не говорите, что это… — Дипинс не мог подобрать слов. — Да, сынок, это тебе! Ты только не подумай, что мы хотим откупиться и все такое. Мы просто хотим сделать тебе приятное, тем более ты сам говорил, как любишь машины и скорость, ну и как-то сказал, что хотел бы, чтобы машина выделялась, — сказал отец. — Пап, я не могу, — со слезами на глаз говорил вслух юноша. Конечно, ему этого безумно хотелось, но это слишком дорого, а Ваня не заслужил такую роскошь. — Еще как можешь! — Сказала Элисон. — И поверь, это малое, что мы для тебя можем сделать. — Правильно сказала мама. И хватит распускать нюни, лучше быстрее заводи уже эту малышку, — закончила диалог Мэри. Lamborghini Aventador S, цена которой больше двадцати миллионов долларов. Мощность составляла 740 л.с., полный привод, разгон за 2,9 секунды, скорость 350 км/час — это просто мечта, а не машина. Внутри автомобиля все как в сказке: слишком шикарно, дорого и идеально. Настолько идеально, что замирает сердце от восхищения. А звук машины, как будто кто-то играет на скрипке, когда ты жмешь на педаль газа. Это рай для ушей и полное блаженство внутри. От такой машины захватывает дух, душу, заполненную восторгом, и отправляет на седьмое небо от счастья и удовольствия. Муж с женой смеялись, глядя на детей, когда те тестировали новенькую малышку. В этот вечер эмоциям не было предела, бокалы наполнялись красным вином для поздравления и обмывания обворожительной машины. После плохого всегда приходит хорошее! Но вот только возникает вопрос: "Как долго это хорошее будет длиться?" И сколько процентов включит в себя черная полоса за одноразовое использование капельки счастья и радости? Или это все должно быть равномерно? Если да, то за какие грехи, а точнее, за чьи грехи Дипинса так прогибает жизнь? Потому что его впереди ждет большая и длинная белая полоса? Или же все еще хуже? Ему хочется верить, что в будущем будет только хорошее, но чутье подсказывает, что за этот месяц его искренней улыбки придется платить. Он не уверен, что вывезет, и поэтому надеется на жалость со стороны судьбы или на снисхождение, в любом случае все, что у него осталось, — это надежда.