В плену обстоятельств

С глухим стуком ступая по пыльной лестнице, иногда перепрыгивая через одну ступеньку, Джисон поднимается к себе. Ноги ещё не отошли от утренней беготни, но до его этажа не сказать, что долго, так что парень мысленно улыбается, думая о приближающемся с каждым шагом горячем душе. По телу разливается усталость. На душе по-прежнему паршиво из-за потери такого количества важного товара, но, чтобы не тратить силы на расстройства, лучше подумать, что делать дальше. Для начала, принять успокаивающий душ, до которого осталось совсем немного, затем можно спокойно обдумать следующие действия. Конечно, есть возможность обратиться за помощью к парням из «подворотни», но так не хочется жаловаться и унижаться, он и без того по глупости рассказал им больше, чем нужно. Хан сквозь чёлку поднимает взгляд на показавшуюся входную дверь, тут же замерев на месте. Ему хватает нескольких секунд, чтобы сообразить пригнуться к стёртым перилам и, спрятавшись, взглянуть на дверь снова. Убрав с глаз волосы и, на всякий случай, протерев их кулаками, он смотрит не отрываясь. Только не это. Что угодно, но не это. Сердце стучит в висках словно заведённое, пока Джисон наблюдает за тем, как в его спальне, орудуют двое полицейских, фотографируя и просматривая его личные вещи, один из них держит в руках небольшой пакетик без этикетки, в то время как третий стоит у открытой входной двери с телефоном у уха и что-то внимательно слушает. К горлу подкатывает тошнота, руки начинают биться будто в лихорадке. Несмотря на головокружение, Джисон как можно медленнее делает шаги назад по лестнице и, только отойдя на два проёма вниз, позволяет себе ускориться, пробегая этажи один за другим. Оказавшись в «подворотне» шатен, наконец, позволяет себе упасть без сил на сырую землю, и подставить лицо под холодную навесную тень. Совершенно не обращая внимание на находящихся там до сих пор парней, хоть и понимая, что очередных расспросов от любопытных придурков не избежать. — Ты чего? — от удивления Чонин теряет свои привычные ироничные нотки в голосе, но тут же берёт себя в руки, — всерьёз взялся за идею заняться спортом? — Эй, тебе плохо? Нужно воды? — но Джисон отмахивается от бутылочки, протянутой Хёнджином, не глядя на него. Хван славится своей мягкотелостью, но это уже слишком даже для него. Собрав мысли в кучу и нацепив максимально невозмутимое выражение лица, на какое он сейчас только способен, Хан бросает: — Хату оцепили копы. Все трое рядом замирают. — То есть как, серьёзно? Но… как? — Хёнджин в недоумении хлопает ресницами, чем вызывает очередную порцию раздражения у Джисона. От гневного потока, готового обрушиться на блондина, спасает Чан. — Чувак, расскажи нам поподробнее. Джисон еле заметно усмехается. Чан не раздражает так, как Хёнджин, но есть в нём что-то, что иногда сбивает с толку в негативном смысле. — Если хочешь, конечно. Ах, да, вот оно. Всё это напускное беспокойство, за него и окружающих. К чему эти расспросы? — Да забей, Чани, перебьётся как-нибудь, — Чонин небрежно потягивается, бросая насмешливый взгляд на старшего, — так боишься, что не найдёшь другого знакомого поставщика? Точно, вот и ответ, почему Чан беспокоится. Конечно, в глубине души Джисон понимал, но осознание этого пришло к нему, сопровождаемое пощипыванием в носу. За такое захотелось врезать себе по переносице. — Чонин, — негромкий голос Чана приобрёл опечаленный оттенок, затем он повернулся к Джисону, — если тебе нужна помощь… — Нет, — аккуратно перебивает его Хан со слабым намёком на улыбку, — у меня всё под контролем. *** — Дырявая моя голова. Стоя в мягком домашнем комплекте Минхо открывает и закрывает кухонные шкафчики, с негодованием шаря по полкам в поисках печенья. — Я же не мог забыть купить их. Да? Он поворачивает голову к глиняной статуэтке в форме змейки, непропорциональной и как будто подмигивающей одним глазом. — Говорила мама список писать. Хотя, она могла бы напоминать об этом чаще, — удостоверившись, что печенья нет, он плетётся в прихожую, продолжая что-то ворчать себе под нос. Родителям он так и не позвонил — был слишком занят просмотром сериала, да и раз они выселили его, значит им, вероятно, не так уж важно это знать. Сунув телефон в задний карман жёлтых флисовых штанов и натянув кеды, Минхо выходит из дома. *** Покинув «подворотню», Джисон неторопливо идёт по направлению к своему дому. Взъерошив волосы, прикидывает, как можно ненадолго проскользнуть туда. Там ведь всё. Вещи, одежда, товар. Там кровать и еда. Там душ. Хан обессиленно постанывает, на секунду прикрывая глаза. Может, удастся забежать туда ненадолго и схватить всё самое нужное? Насколько такое возможно провернуть? Напряжённо думая, он двигается в сторону своей злополучной квартиры, постоянно оглядываясь и оборачиваясь, поднимается по лестнице на шестой этаж. Издалека смотрит на свою опечатанную дверь, с грустью осознавая, что это изначально было провальной идеей. Наверняка и камеры понаставили, уроды. Недолго потоптавшись на месте, он краем глаза замечает спускавшегося вниз полицейского, уставившегося в экран телефона. Хан, чуть не оступившись и не полетев с лестницы, как можно тише, на носочках сбегает на нижний этаж, перепрыгивая по несколько ступеней за раз, и не останавливается, пока не оказывается на лестничной клетке четвёртого этажа, глубоко дыша, прикрывая рот рукой, и вжимаясь в осыпающуюся стену. Потеряв счёт времени, сколько он неподвижно стоит в таком положении, всё же решается выглянуть из-за угла и проверить обстановку. Осторожно высунув голову, осматривается. Хоть и не обнаружив никого в поле зрения, всё равно возвращается в прежнее место. Прислоняется разгорячённой спиной к холодной стене подъезда, сползает вниз, на пыльный пол, беззвучно выдыхая. Закрыв лицо рукой, тем самым прилепляя ко лбу ещё больше мокрых от пота прядей волос. В гудящей голове ни единой мысли, как поступить. Слышатся шаги. Парень вздрагивает, кончики пальцев мгновенно леденеют. Он не двигается, боясь пошевелиться, и только поворачивается в сторону идущего, надеясь, что им не окажется человек в форме. Минхо не торопясь поднимается по ступенькам, смотря себе под ноги. Одна рука едва касается перил, в другой шуршит пакет с печеньем. Он не замечает парня, сидящего у стены напротив его квартиры. Достав из кармана связку ключей, отпирает нужным дверь и уже собирается войти, как его наглым образом отталкивают в сторону. — Эй! — вскривает Ли, в голосе отчётливо слышен испуг. Брюнет с открытым ртом наблюдает за тем, как кто-то почти вбегает в его квартиру, бегло осматриваясь. Осторожно переступает порог, боясь, что этот человек не в себе и способен навредить ему. — Ты что творишь? Ты… — шатен наконец поворачивается лицом, и Минхо узнаёт в нём бегущего парня с улицы. — Нет времени объяснять, мне… А чего ты такой красный? — младший останавливается, удивлённо глядя на Ли из другого конца комнаты. Тот хватается руками за щёки, отмечая, что они действительно потеплели. — Да-да, пойду умоюсь… — Минхо, сбитый с толку, неуверенно делает шаг в сторону ванной. — Я первый! — Джисон снова отталкивает его в сторону, опережая, и, не дав хозяину квартиры понять, что происходит, запирает дверь изнутри. Минхо требуется около минуты, чтобы унять румянец и оценить ситуацию. Волна страха, как и волна смущения, испаряются, уступая место нарастающей злости и негодованию. Он чуть ли не прыжком преодолевает расстояние до ванной комнаты и громко отбивает по двери несколько ударов. — А ну выходи оттуда! Что всё это значит? — Брось, чувак, будь другом, мне сейчас жизненно необходим этот душ, — слышен приглушённый голос по ту сторону стены. — У тебя своего нет? — Ну, в данный момент — нет, — раздаётся шум воды, ударяющейся о твёрдую поверхность. Минхо вздыхает. — Ладно, раз так уж нужно… Чувствуя себя не в своей тарелке, он плетётся на кухню и ставит чайник. В ещё не до конца разобранном чемодане с вещами Минхо находит запасное полотенце и пару тапочек. Он не знает, что думать об этой ситуации, но выставить парня сразу после душа, наверное, будет невежливо. Проходит около двадцати минут после прихода странного незваного гостя, когда плеск воды за стеной наконец прекращается. И теперь парни сидят за круглым столиком, потягивая горячий чай, избегая смотреть друг на друга. Учитывая всё произошедшее ранее, обстановка кажется до предела неловкой. — Так… что случилось с твоим душем? Минхо так неожиданно нарушает сформировавшуюся уютную тишину, что Хан вздрагивает. — Да просто проблемка одна, — усмехается шатен, разламывая печенье, и стараясь держаться непринуждённо, но от мысли, что ему негде жить хочется плакать. — И ты не мог прийти к кому-то из своих друзей? — Ну, ты же теперь тоже мой друг, — Джисон расплывается в наглой улыбке, бросая взгляд с чайника на старшего, и наоборот. Минхо сконфуженно фыркает, закатывая глаза. Этот парень очень раздражает своим нахальным поведением. Что ему мешает выгнать его прямо сейчас? — И давно ты в наш район перебрался? — интересуется младший, макая печенье в чашку с ароматным напитком. — Буквально вчера. — Повезло мне, а то окажись квартира пустой, что бы я… Тут же ловит на себе удивлённый взгляд карих глаз и быстро прерывает поток слов, поздно понимая, что сболтнул лишнего. — Что ты имеешь ввиду? — Не бери в голову, — он нервно отхлёбывает чай, стараясь сохранять спокойный тон. Не сильно хочется раскрывать карты перед первым встречным, упоминая свой способ заработка и жаловаться на насущные проблемы. — А ты сам давно тут живёшь? — Считай, всю жизнь. — С родителями, наверное? — Минхо аккуратно разглядывает шатена, стараясь убедиться, точно ли его он сегодня видел убегающим от полиции, и пытаясь понять, узнал ли тот его. Судя по всему, на бегу парень совсем не успел ничего разглядеть. — Не, — снова усмехается Джисон, — один. — А тебе не рано одному жить? — Чувак, мне девятнадцать. — Серьёзно? Я думал семнадцать… Джисон не сдерживает смешок, чем вызывает непрошенную порцию румянца на щеках старшего. — Ну… — Минхо пытается сообразить, стоит ли вообще продолжать этот диалог, но разговор случайно завязывается сам собой, плавно перетекая с темы кино на тему коллекционных трансформеров, с поп-музыки на факты из зарубежных новостей. Ли даже ловит себя на мысли, что это приятно. Несмотря на собственную закрытость, и тот факт, что чьё-то общество, как правило, вызывает лишь чувство дискомфорта и желание поскорее завершить диалог. Вероятно, дело в том, что он просто устал и понервничал, но выгонять шатена точно не хотелось. Хотелось сидеть здесь, на тёплой светлой кухне, пока за окном стремительно темнеет, говорить о всякой ерунде и слушать приятный низкий смех. Чай медленно остывает, а печенье в чашке Джисона превращается в жидкую кашицу, но он слишком увлёкся беседой с брюнетом, чтобы это заметить. Хан мысленно радуется, что старший, хоть и продолжает говорить всё подряд, не выгоняет его, когда давно мог. Ведь абсолютно в любой момент мимо двери могут пройти копы. Да и не стоит забывать, что идти ему, откровенно говоря, некуда. Поэтому приходится поддерживать диалог, мило кивая и изредка поглядывая на квадратные кухонные часы. Но всякому терпению приходит конец. — …и тогда родители всё-таки согласились купить альбом той группы, ведь я… — Ага, круто, — Джисон перебивает его, как бы невзначай кидая взгляд на стену с часами, — у-у, сколько уже. Ну, извини, мне пора, — делает последний глоток чая, морщась от попавших на язык комочков теста и тут же приторно улыбается, — спасибо, за… всё вот это. Он отодвигает стул, поднимаясь из-за стола и тянется в сторону, разминая затёкшую после долгого сидения спину. — А-а… Ага, — Минхо тут же подскакивает, собираясь пойти за ним в сторону комнаты, где лежит приготовленный комплект простой и чистой одежды. Ранее, выбирая из джинсов и футболок, какие именно он одолжит незнакомому парню, Минхо сам себе удивлялся. Насколько же это опрометчиво и удивительно щедро с его стороны. — Не провожай, — бросает шатен уже подойдя к ванной комнате, забирая с сушилки свою одежду, уже сухую, но всё ещё отдающую резким запахом пота и пыли. — Но… — Ли в полной растерянности от перемены в поведении младшего, но разозлиться у него никак не получается, и тогда, за это, он злится на самого себя, — вещи хоть возьми. Там. Джисон смотрит в указанную сторону и, без лишних разговоров, натягивает на себя свободную одежду. Манерно поклонившись, как в старых классических фильмах, и ухмыляясь, быстро оказывается у двери, покидая пределы квартиры. Когда щёлкает дверная ручка с внешней стороны, Минхо будто выходит из оцепенения. Опустившись обратно на ещё тёплый стул, он удивлённо переводит взгляд со своей чашки с давно остывшим чаем на стоящую напротив. С улицы через окно влетает прохладный порыв ветра, вынуждая розовые щёки Ли похолодеть. Сумерки давно сгустились, полностью повинуясь глубокой осенней ночи, уступая лишь в местах, куда падает приглушённый фонарный свет. Минхо ещё сидит так какое-то время, допивая холодный лимонный чай и, впервые в жизни, привыкая к чьему-то отсутствию. *** Густые заросли дикого папоротника и мелькающие время от времени пучки маленьких жёлтых цветов встречают высокого тощего юношу в свободной белой футболке и потёртых серых джинсах, проводящего кистью руки вдоль тонких веток, задевая длинными пальцами холодные изумрудные листья. Мягкий мшистый покров под ногами контрастирует с твёрдой, протоптанной глинистой почвой, когда парень при входе в хвойный лес, сразу сворачивает с дороги, устремляясь в манящую тёмную глубь леса, от которой веет ночным холодом и неизвестностью. Тихие шаги едва различимы, может быть, их было бы совсем не слышно, но чьё-то присутствие выдаёт хруст веток, ломающихся под тяжёлой подошвой. Раздвигая руками падающие сверху колючие еловые ветки, Сынмин неспешно бредёт вдоль высоких, плотно стоящих деревьев, лишь иногда прикрывая глаза, вдыхая кружащий голову прохладный лесной аромат, от которого по коже пробегают мурашки, и судорожно выдыхая. Он никуда не спешит, лишь наслаждается ночной прогулкой в одиночестве. Полном одиночестве. Опять. Поспешно отгоняя нахлынувшие гнетущие мысли, парень делает ещё несколько уверенных шагов, а затем останавливается, привыкая к полной тишине. Слабый порыв ветра, чудом не растворившийся среди частых сосновых стволов, шевелит мягкие пряди светлых волос. Парень запрокидывает голову, цепляя взглядом мелькающие меж раскидистых веток хвойных деревьев белые звёзды-самоцветы, разбросанные в хаотичном порядке по тёмному бархатному полотну, зовущимуся небом. В гудящей голове роится тысяча мыслей, безудержным потоком накрывающих словно разрушающая волна. Хочется прогнать их все, хотя бы один вечер не думать ни о чём тревожном, будто в самом деле выжигающим изнутри всё живое. Хочется быть поглощённым ночной прохладой, пропитанной свежим запахом травы и сырой земли. Пока в воздухе витает терпкий аромат — результат смешения густого запаха хвои, с примесью древесных ноток, и нежной невесомой прохлады. Будто в крепкий чёрный чай добавили освежающую мяту. Прозрачный запах ночного леса мгновенно смешивается с тягучим табачным. Вязкий белый дым медленно растворяется, оставляя после себя лишь въедливый след на одежде. Ким подносит к искусанным губам бледную руку, держащую сигарету в уже привычном положении, и снова затягивается. Где-то на задворках подсознания он понимает, что злоупотреблять курением не стоит, но оно настолько вошло в привычку, что Сынмин не собирается её бросать. Потому что это успокаивает накалённые до предела нервы. Ну, или создаёт иллюзию, что успокаивает? В любом случае, это хоть как-то помогает сбежать от ненавистной реальности и забыться в дурманящем чувстве умиротворения. Он может подолгу проводить так время. Выкрадывая несколько свободных от работы и домашних забот часов, выпадающих исключительно на тёмное время суток, каждый раз незримо ликовал, ведь хоть на мгновения удавалось почувствовать себя счастливым, даже если это было обманное чувство, вызванное табачным дымом и эйфорией. Плевать, что томительное одиночество и бегство от реальности это вовсе не счастье. Другого у парня попросту нет. Он снова затягивается, в этот раз слишком глубоко, что вызывает тугой удушающий кашель, заставляя клочки едкого белого дыма сгустками вырываться из лёгких. «Должно быть, примерно так ощущает себя человек, когда задыхается» — проносится в голове Кима. Он задумчиво запускает изящные пальцы в шелковистую чёлку, пропуская между ними тонкие пряди. «Каково это, самому себе доставлять подобное?» — парень переводит взгляд тёмных глаз, до этого не фокусирующихся ни на чём, в сторону открытого участка неба, не загороженного высокими сосновыми кронами, походящего по цвету на самое глубокое дно океана, какое только можно себе представить. В последний раз затянувшись, молодой человек гасит сигарету, наблюдая за маленькими огненными искорками, превращающимися в невесомый серый пепел. Негромко, как-то нервно, вздыхает и поворачивается в сторону недавно протоптанной им же самим дорожки, не спеша ступая по сырой земле, устланной ковром из разросшегося мха. На улице холодно. Под хлопковой футболкой парня, в районе груди — тоже. Ноющий холод. И даже тёплое утреннее солнце не в силах его согреть.