Еще один великолепный бред...

      Купальская ночь была одним из самых любимых школьных праздников — летняя и таинственная, пропитанная теплом и магией, ночной темнотой и тайной. Где-то за неделю до этой волшебной ночи ученики начинали заготавливать дрова для костра, выискивать травы и цветы для венков, придумывать шуточные куплеты для песен-перебранок — в общем, готовились вовсю. Только Алтан не принимал участия во всей этой суете. Для него праздников не существовало. Он занимался только учебой, все остальное — чушь.       Но и ему пришлось этой ночью придти на берег реки, где гуляла вся школа. Даже им, только закончившим пятый класс, разрешили сегодня не спать. Солнце уже скрылось за горизонтом и по команде директора школы начали разжигать костры, как и встарь живым огнем, добытым путем трения. То тут, то там звенел смех и звучали песни, сияли лица в бликах костра, в воздухе царил аромат цветов и трав, вплетенных в венки. Краем глаза Алтан заметил Серёжу Разумовского. У рыжего конкурента на голове возвышалась целая конструкция из разнообразных растений, добытых скорее всего Волковым. Тот ради Серёжи готов был опустошить все местные леса. Алтан не завидовал, нет. У него была семья, а у этих двоих ее не было. В глубине души он конечно понимал, что в своей семье был лишним, но все время заталкивал это понимание как можно глубже. Ему казалось, что ещё чуть-чуть — больше пятёрок, больше знаний, больше усилий — и его признают и сестра, и дедушка, полюбят настоящей любовью. И ради этого Алтан был готов прыгать выше головы, отрицать все другие привязанности и чувства. Не пускать в свое сердце никого, кроме семьи — таков его девиз. Ему, потомку древнего рода шаманов, не нужен никто. И не важно, что он всего лишь никому не нужный маленький мальчик, отчаянно жаждущий любви.       И на сегодняшний праздник Алтан пришел не просто так. Он очень любил травничество и алхимию, много читал обо всем, что касалось этих наук. Купальская ночь — идеальное время для сбора многих трав, но его интересовал папоротник. В детском понимании Алтана папоротник не мог не цвести — иначе откуда столько поверий, связанных с ним? Он решил добыть цветок сегодняшней ночью. Добыть, стать единственным в мире обладателем, приобрести массу способностей и прославить свою семью. Мысленно он уже представлял как радостно Юма его обнимет, как гордо будет улыбаться дедушка, рассказывая всем что именно его внук добыл тот самый легендарный цветок. И сейчас он ждал наступления полной темноты, чтобы отправиться в лес. Ждал, не слыша ни песен, ни смеха, не обращая внимания на яркие костры, горящие по берегу реки. Стемнело, ребята начали прыгать через огонь, поднялась суматоха и Алтан решил, что пора — никто в суете не заметит его исчезновения. Он встал, сжал руку с перстнем в кулак и пошел в лес.       Очень скоро он очутился в полной темноте — за стеной деревьев не стало видно костров, не стало слышно голосов. Маленький мальчик шел через лес крепко сжимая кольцо, шел к заветной цели — и не было страха, только готовность преодолеть любые препятствия и одолеть любого врага. Но он наткнулся не на лешего, не на древесниц, не на водяного — он наткнулся на магическую стену, отделяющую школьную поляну от остального леса. Алтан не знал, что он не первый ученик, пытающийся сбежать купальской ночью в лес; педагоги давно предприняли меры безопасности и его магических умений, конечно, не хватало, чтобы пробить столь совершенный магический барьер. Он пытался, вспоминая все известные ему заклинания, раз за разом заставляя перстень срабатывать, но все впустую. Мальчик двинулся вдоль барьера, прощупывая его, пытаясь найти хоть одно слабое место, но все было напрасно — барьер создавали профессионалы и он был неуязвим. Алтан потерял ощущение времени, делая одну бесплодную попытку за другой. Наконец, в какой-то момент, он понял, что все бесполезно, сел в холодную ночную траву и заплакал горько, навзрыд. Наплакавшись, встал, вытер с лица остатки слез, и гордо задрав голову вернулся к кострам. Усевшись на бревнышке, бездумно смотрел на веселье, на то, как над рекой постепенно разгорается заря. Пришло время пускать на воду венки.       Венка у Алтана не было. Он не любил рвать цветы и травы просто так, не для дела, а плетение венков делом не было. А вот Разумовский так не считал и уже успел подарить Олеже небольшой веночек, не забывая о своей огромной клумбе на рыжей голове. Они вместе шли к берегу, рассуждая о том, как далеко уплывут их венки и на мгновение Алтан им позавидовал -у них не было никого из близких и уже сейчас два одиноких мальчика создавали свою маленькую семью, становились друг для друга чем то большим, чем просто друзья. А он так не мог. «Где тебя носило, золотце?» — Алтан вздрогнул от неожиданности, обернулся и увидел Вадима, теперь уже семиклассника, который постоянно приставал к Алтану и даже дёргал за косы, что уж совсем ни в какие ворота не лезло. Сейчас Вад напялил на голову какое то безобразие из веток дуба, березы и осины; второе такое же безобразие он протягивал Алтану. — Вставай, золотко, пошли пускать венки. Спорим, наши уплывут гораздо дальше, чем у Олега с Серым. — Ты это называешь венком?» — возмутился мальчик. Его чувство прекрасного было оскорблено, но Вад, ничуть не смущаясь, натянул кучу веток ему на голову и за руку потащил к реке. Алтан упирался как мог, но все было бесполезно — сил у Вадима было гораздо больше. Оставалось только злобно шипеть, что он и делал.       Подойдя к реке, Алтан и Вадим сняли венки и опустили их на воду. Венки качнулись, течение подхватило их и понесло к другим венкам, уже плывущим по воде. Вскоре их уже было невозможно отличить в огромной цветочной массе, уплывающей вдаль, за горизонт. Вот и закончилась Купальская ночь.