Нептун и Венера

Теперь у него есть карт-бланш на визит к своему спасителю. С шести утра Чимин, без лени, возился с тестом. К полудню ассорти пирогов да ватрушек красовалось в корзинке, заботливо уложено и прикрыто белоснежным полотенечком. По идее, сегодня у Шуги выходной, если конечно он не ушёл по каким-то личным делам. А вообще авторитет имел свободный график. На него работали несколько надёжных мужчин, с которым Мин виделся изредка. По двору трепали, будто Шуга лентяй и алкаш, а бизнес доставшийся по наследству скоро потерпит крах. И всё же его уважали. — Личным делам, — ревностно выговорил Пак, размышляя о делах насущных. Ждать до вечера терпения не хватало. Да и родители явятся со смены. Хорошие мальчики после заката не гуляют. Незаметно улизнуть из квартиры можно, хотя рискованно. Идти лучше сейчас. Удивлённый взгляд Юнги прошёлся по всему телу визитёра. — Здравствуй, — задорно пролепетал юнец. — Эм… — Шуга пощёлкал пальцами, вспоминая. — Я Чимин, — напомнил парень. — Да-да, Чимин, — Юнги оставил дверь открытой, приглашая войти, сам направился к дивану. — Вторгайся. Пак затаил дыхание, услышав своё имя из уст Шуги. Ему безумно нравился голос молодого мужчины и то, как он обращался к нему. — Как оно, малец? — по примятому виду авторитета стало ясно, что он только проснулся. — Отлично, — Чимин поставил корзину с гостинцами на стол. — Это тебе. — Мне? — удивился Мин. — За что? — Ты меня спас, — несмело присел рядышком. — Как твоя рана? Болит? — Не-а, — Шуга с любопытством потянулся к корзине. Выпечка, а в этом деле Чимин весьма хорош, одуряюще приятно пахла. — Ох ты! — выдал он восторженно. — Малец, не в службу, а в дружбу, поставишь чайник? «Дружбу! Бо-о-оженьки!» — Угу, — кивает Пак и идёт на кухню. Отмечает с восторгом чистоту и практичность хозяина. Набрав воды в электрический чайник, юноша вернулся к Шуге. Тот уже во всю уминал угощение, зажав в одной руке пирожок, а в другой ватруху. — Вкусно? Юнги кивает, продолжая набивать рот. Выглядит милым, сонным гномиком. Волосы растрёпаны, а сам словно ребёнок. Сердце Чимина забилось быстрее, а дыхание участилось. Он наблюдал за Юнги, с трепетом замечая малейшие детали. Тот кивнул ему на вкусняшки, но Пак отказался. Он голоден, однако не на еду. В голову юноши полезли глупости. Он мысленно отмахнулся от них. Чайник засвистел. Шуга хотел подняться, Чимин опустил ему на плечо ладонь. — Я всё сделаю, скажи, где и что лежит? — Хороший вопрос… — Шуга давно не пил ничего слабее ликёра. К слову сейчас он был трезв и даже немного забыл про алкашку. — Там в буфете чёт было, пошарься, будь как дома. — И вернулся к пирогам. Домашняя выпечка таяла во рту, доводя молодого мужчину до состояния исступления. — Хорошо, — он коснулся его, впервые! Руки дрожали, а внутри бушевал ураган. — Вот, — растворимый чай источал аромат персика. Чимин заимел наглость сделать и себе чашечку, однако хозяин имел ввиду только гостя. — У меня своё, — он потянулся к куртке, там, в нагрудном кармане наполовину полная фляга. — Шуга, — запаниковал юноша. Ему очень не хотелось видеть, как новоявленный друг прикладывается к «бутылке». — Может, всё же чай? Авторитет внимательно посмотрел на парня. В итоге кивнул, и Пак выдохнул с облегчением. По скорченному лицу мужчины видно, что чай ему вот уж ни в какую губу не вкатывается. Чимин хихикнул. Шуга никак не отреагировал и парень осознал, что для него он просто дитё. С грустью вздохнув, Чимин поглядел на наручные часы и допил остатки чая. — Спасибо, — вымыв пустые чашки, парень собрался домой. На пороге замер и на свой риск попросил… — Шуга, научи меня драться? Глаза авторитета округлились, но он быстро пришёл в привычное состояние похуиста. — Я не умею, малец. — Как так? — улыбается Пак. — Я много раз видел, как ты целые толпы разгонял. — Пф, толпы… — Шуга улёгся на диван. Сытный завтрак и ароматный напиток ввели его в «ленивую кому», мужчина прикрыл веки. — Это ненависть, малец. А драться я никогда не умел. Спасибо за пироги, твоей матери респект от меня. — Пироги испёк я, специально для тебя, — дверь заперлась, замок щёлкнул. Шуга впервые задумался о происходящем и пришёл к выводу, что мальчишка просто одинок и хочет дружить с кем-то постарше, он нуждается в защите. Быть нянькой для пацана как-то не входило в планы Юнги, но пока их общение не раздражает. Да и Чимин вполне сносный. Воспитанный, приятный, таких сейчас очень мало. Нынешнее время принадлежит бандитам и малолетним отморозкам. На каждом шагу сидит быдло на кортах, курит, пьёт и харкается. А то, как парнишка проявил заботу, окончательно подкупило одинокое сердце бандита. Раньше о нём заботились родители, по которым Юнги безумно скучает, особенно тяжело пережить потеряю мамы. Чимин напомнил Шуге младшего братика. Закрыв лицо руками, злой и вечно пьяный бандит зарыдал. Семья… — Почему так больно? — шепчет Юнги, борясь с желанием отравиться угарным газом. Его бессмысленная жизнь звенит пустотой. Пятнадцать лет одиночества оставили в сознании глубокий след. Шуга обессиленно сполз на пол и потянулся за курткой. Единственное лекарство, которое помогает ему забыться, заканчивается. Нужно идти на точку, покупать. И желательно с запасом. Чимин пробудил в нём давно забытые ощущения, вынуждая страдать. И нет, Юнги не винил мальчишку, ведь пока тот сидел рядом, разглядывая его, Шуге было хорошо. Это странно, но может соседский пацан, яро нуждающийся во внимании, заставил мужчину ощутить себя нужным? В таком случает, всё меняется. Ведь когда человек может о ком-то заботиться, это привносит смысл в его жизнь, и как следствие, счастье… Желание быть рядом с Мином давит на грудную клетку юноши. Будь это возможно, он без слов готов собрать вещи и жить с Шугой. Только страх похерить их, пока ещё, хрупкую дружбу, не позволял Чимину каждодневно навязываться в общение к новому приятелю. Боялся надоесть. После «пирогов» проходит неделя, Пак деликатен и осторожен. В гости к Юнги наведывается через день, сидит не долго. Что странно, ему до сих пор не ясно, хочет ли бандит продолжать их броманс, либо стесняется отшить Чимина? — Юнги не из робкого десятка, — рассуждает Чимин. — Захотел бы послать меня, уже б сделал это… Он вроде охотно отвечает на вопросы, порой даже рассказывает что-то или поддерживает диалог. На счастье парня к бутылке липнет крайне редко. Оба просекли, что юноша не в восторге от пьяного Шуги. Пролетает ещё неделя непонятного общения. Чимин тянется всем естеством к возлюбленному, однако границ не переходит. И если на чистоту, то… «Для него я просто соседский детёныш, приятель на часок, разогнать скуку…» — С огорчением Чимми звучно выдыхает. Его поникший вид бросается в глаза авторитета. — Чего так вздыхаешь, малец? — Юнги закрывает флягу и принимает состояние гостя на свой счёт. — Огорчил я тебя? — Тебе не идёт пьянство, — говорит Чимин, но истинную суть недовольства утаивает. — Оно никому не идёт, — философствует Шуга, закуривая сигарету. — Тебе особенно. — Эт почему? Чимин молчит, а Шуге-то интересно. Любопытство в накале и он повторяет вопрос, на который прилетает весьма неожиданный ответ… — А ты большой мальчик, сам знаешь. Нихуя он не знает. Чтобы не выглядеть дураком, просто кивает и мямлит… — Я тебя понял, — демонстративно тушит сигарету в пепельнице, и они продолжают смотреть футбол, почему-то, без звука и с явным отсутствием интереса. — Эх, — чешет голову. — Пора мне, спасибо за кофе. — Чимин поднимается и идёт к выходу. — Малец? — А? — Приходи завтра, пораньше, — неожиданно просит Шуга. — Скучно без тебя как-то. Улыбка озаряет юное и прекрасное личико. Весьма неожиданно, но очень приятно. — Хорошо, — кивает. — Только если будешь пить и курить поменьше, — нагло, ну а что?! — Постараюсь, — и Шуга впервые показывает свою восхитительную улыбку. Сердце Пака тает, а крыша норовить слететь окончательно. По дороге к своему дому, ослеплённый счастьем, Чимин не заметил, как следом в подъезд за ним вошли двое. Один толкнул его к стене, другой принялся лупить. Чимин догадался, кто бы это мог быть, хоть горе-хулиганы нацепили на лица нелепые маски. Те самые парашники, которых Шуга прогнал. Крысиная движуха, слабаки! Но даже так быть отпизженным неохота. Пак сразу упал на бетон, сжался в клубок, прикрывая голову и пряча лицо. Малолетки согнали жажду мести и очень быстро свалили галопом. Не сказать, что Чимин прям был в восторге, хотя с лёгкостью поднялся, отряхнулся. Бока побаливали, пусть так. Это не помешало юноше улыбнуться. Дома родители устроили сыну допрос. Они не поверили, что Чимин упал и набил себе столько синяков, да ещё и губу умудрился разбить. Допытывали, расспрашивали. После тысячного «споткнулся», сдались, хотя наказали. Неделю под домашним арестом. Идти наперекор родителям не в характере Чимина. Исключение только Шуга. Тут уж Пак и закон нарушить готов. Его одержимость Юнги порой выходила за рамки понимания даже для него самого. Хранящиеся фото Мина, в укромном месте шкафа, покрылись пылью. Последние недели он их не достаёт. С давних времён Чимми незаметно фоткал Шугу на подаренный ему в качестве поощрения за хорошую учёбу полароид. Тогда ещё одиннадцатилетний салабон умудрялся подловить момент и тайно щёлкнуть предмет своего обожания. Это увлечение шло с ним на протяжении лет. Готовые фотокарточки крепились в специальный альбом. Долгими ночами мальчишка ублажал себя, со сбитым дыханием прикусывая губы, представляя, как Юнги касается его. Воображение рисовало недетские образы. Чимин мечтал сделать Юнги минет, хотел отдаться ему, а после взять грубо. Желал приласкать нежно, чтобы Мин забыл обо всём на свете и видел лишь Чимина. Ключ в замке провернулся три раза. Родители ушли. С облегчением выдохнув, парень предвкушал сутки в покое или наедине с возлюбленным. Он и не собирался долго зависать с собой. Тем более Шуга сам позвал! Чуть опустеет двор и Пак покинет высокие стены родной квартирки. Главное, чтобы его никто не видел. А то настучат папке и быть тогда беде. Добежав до пункта назначения без свидетелей, юноша скинул с головы капюшон и постучал во входную дверь. Голос Шуги долетел из глуби, приглашая. Чимин услышал… — Открыто, малец, входи! «Откуда он знает, что это я? Или ждал? А может я единственный, кто приходит к нему?» — от таких мыслей в мозгах приятно закоротило, а тело отозвалось томными спазмами. Без раздумий Пак влетел в «логово» бандита. — Малец? — Да? — шум воды… Шуга в душе. Чимин одеревенел. — Там на кухне я… — и далее что-то невнятное. — Что? — ноги сами понесли юношу к двери, за которой стояла его голая эротическая фантазия воплоти. — Я тебя… я не слышу, — дышать стало труднее. — Я говорю, — мужчина завернул кран. — На кухню иди, я там тебе гостинцев купил. Чай поставь, будь другом. Поток воды забурлил, барабаня миллионами капель по железной поверхности ванной. Чимин не двигался, стоял как вкопанный. Он едва мог совладать с собой. И тут, охуеть, его охватило желание войти к Шуге. «Он ведь такой худенький… Ростом с меня примерно…» — если прижать его к кафелю, заломив руки за спину, то… — «Что же это?!» Чимин подумывает о том, чтобы изнасиловать человека. Щёки полыхнули румянцем. Через силу парень вынудил себя уйти в сторону. Пакет полный всевозможными сладостями лежал на столе. Кексы, печеньки, пастила, безе и леденцы. Пак тяжело вздохнул. Единственная сладость, которую ему сейчас охота пососать, это хер Шуги. Но он оценил такой широкий жест и улыбнулся. Где-то в душе пряча огорчение… «Всё же считает меня ребёнком» — чайник начинал вскипать. Дверь ванной распахнулась и, Чимин сжал кулаки. Шуга вышел к нему босым, в одном полотенце. Другим, чуть меньше, он протирал влажные волосы. — Здаров, — кивает. — Здравствуй, — Чимин присаживается на табурет и сжимает ноги. Блядское возбуждение охватило его, лишая рассудка. Спортивное тело мужчины сводило с ума. Белоснежная кожа манила, прося прикосновений. Парень жадно разглядывал Юнги, чуть ли не давясь слюной. И нет, не такой уж тот худенький и маленький. Рельеф мышц пролегал от низа живота к красивой мужской груди. Сильные руки и широкие печи. Юнги просто оживший Аполлон. — Чего? — Шуга окинул себя взглядом. — Я думал, у тебя много тату… — Не, только эта… — мужчина оборачивается и демонстрирует на лопатке рисунок. Внимание юнца привлекает абсолютно всё, в частности и задница авторитета, схожая с орехом. — Это планета? — Да, — кивает хозяин квартиры. — Нептун. Мой покровитель. Шуга самостоятельно заваривает себе и застывшему в недвижимости Чимину чай. Не спешит одеться. В какой-то момент Пак допускает дикую мысль… «Может он дразнит меня?» — но это ложь. Чимин понимает, что видит в поведении Юнги то, что хочет видеть. — Кто? — неожиданное касание к его лицу, Мин встал перед ним, близко. Он мягко поднял голову Чимина за подбородок. Тот едва мог дышать и Юнги принял это за страх. На деле, парень уже был готов трахнуть глупого мужчину! Почему глупого? Да потому что весь его образ и само существование заводили Чимина, побуждая падать в омут разврата. — Уп-пал, — заикается Пак, борясь с хотелкой припасть губами к голому животу Шуги. — Я найду этих припёздк*в, и они тоже упадут, — тихо, но с открытой опасностью сказал Мин. Они сидят рядом, на диване. Всё как всегда. Только один нюанс. Шуга развалился, расставив ноги, всё ещё в полотенце. Ему на грудь падали крошки печенья. А Чимин сидел, прижимая коленку к коленке, еле скрывая стояк. — Чёт ты хмурый сегодня, — заметил Шуга, не отводя взгляд от экрана телевизора. Их манера смотреть ТВ без звука походу стала традицией. — Я? — растерянно спросил Чимин. — Угу. — Просто я… — Я найду их и заставлю кровью ссать. — Шуга, — засмущался. — Спасибо, но я молчалив не из-за этого. Да я и не в обиде на них, мне плевать. Просто… — и затих. — Чё, мать опять приболела? — Мин взглянул на гостя. — Нет-нет, — Чимин прокашлялся. — Она хорошо себя чувствует. Просто, — что бы придумать для отмазки? — У меня экзамены скоро, волнуюсь. — М-м-м, — с пониманием кивает Юнги. — Слушай, я спросить тебя хотел. Ты в школу ходишь? Тебе ж где-то пятнадцать, да? — Шестнадцать, — поправил Чимин. — Я учусь дома. Родители не хотят меня в школу пускать, боятся. — Многие интеллигентные семьи оставляли своих деток на домашнем обучении, опасаясь, что тех убьют или искалечат в учебках. Система образования, откровенна говоря, была в упадке. — Понятно, — Шуга догадывался, просто спросил для подтверждения. Спустя какое-то время Юнги задремал. Чимин не отводил от него взгляд. Руки так и чесались стянуть полотенце и… «Ох, мои желания сведут меня с ума» — тяжело сглотнув, Чимин придвинулся ближе. Шуга тихонько похрапывал, откинув голову на спинку дивана. Поняв, что покой его не потревожен, парень подсел ещё ближе. Принюхался. От соблазнительного тела пахло вкусным гелем для душа. Затаив дыхание, Чимин потянул руку к лицу мужчины, но коснуться не решился. Всё же страшно. Полюбовавшись ещё несколько минут, Чимин уже туго соображал. Он поддался порыву. Навис сверху, склонился к лицу мужчины и, не веря в происходящее, собрался поцеловать его… Юнги открыл глаза. Чимин так и завис, не зная, как вести себя далее.