Там, где зажигаются звёзды

— Серёга, надо поговорить, — Арсений специально дождался его утром у выхода из общаги и, оглядевшись по сторонам, тормознул за плечо. Матвиенко сонно потер ладонями лицо и вполне серьезно и также в полголоса заговорил: — Давно пора про Шаста поговорить. — С чего ты взял, что речь о нем? Внутреннее упрямство не позволяло с первого раза признать чужую правоту, и друг как обычно посмотрел на него как полоумного: — Арс, не тупи. И вообще я вчера ошивался у вас на этаже и, ну, видел, как вы с детьми смотрели фильм. Да, я подглядел немного, не осуждай, но вопросов определенно накопилось. И я приятно удивлен, что ты не убегаешь от них, а решил поделиться. Так что предлагаю после завтрака свинтить куда-нибудь ненадолго, если у тебя Катя не будет против. — Какой ты мудрый, Серёга, — Арс похлопал его по плечу. — Давай после завтрака, я предупрежу её, что немного отлучусь. Матвиенко согласно кивнул и, подавив зевок, подтянул потуже собранный на голове хвостик: — Отлично, тогда там и встретимся. Всё, я улепётываю, мне еще будить моих охламонов. Серёжа первым засеменил по лестнице, Арсения же догнал Вадим и они вдвоем неспешно и переговариваясь, направились в корпус. Дети необходимость снова идти на зарядку встретили с недовольством, но перспектива выбраться спустя сутки из корпуса на улицу, где уже вовсю светило благодарное солнышко, заставила раскачаться даже самых ленивых. Стас расписание на сегодняшний день прислал в начале восьмого, заставив вожатых удрученно вздохнуть — график из-за вчерашних переносов оказался настолько плотным, что присесть перевести дух можно было, кажется, только на тихом часу, да и то при условии не попасться на глаза суровому начальству. Здесь имелось и два обязательных похода на моря, и процедурный день, и открытие олимпийских игр до обеда и спортивный квест после, и даже выступление цирковых артистов и дискотека. А на пляже с утра наметили провести конкурс на самый нестандартный замок из песка с применением подручных материалов. Катя на просьбу ненадолго отлучиться после завтрака откликнулась, взамен попросив заполнить сегодня на тихом часу журнал. У неё, по её словам, уже закончилась фантазия, а необходимость заполнять каждую строчку в расшифровке минувшего дня никуда не ушла. Арсений, избегавший почему-то ранее этого занятия, согласился — он все-таки немножко филолог, хотя на время лета об этом и предпочел забыть. Уж несколько занимательных абзацев он точно сможет придумать. Весь завтрак он нервно проёрзал на месте, ожидая, пока Серёга доковыряет свои сосиски с макаронами. Разговор с ним как будто бы должен был иллюзорно решить махом все проблемы. Арсений, конечно, знал, что так не будет, и ему так или иначе придется разбираться самому, но его советы всегда помогали. За годы дружбы Матвиенко не просто научился понимать его и игнорировать ненужное, но и даже читать в какой-то степени мысли. С ним это было нужно — проговаривать все вслух он правда не умел. Серёжа же, перекинувшись парой слов с Оксаной, дал ему знак идти и окольными путями увел к дальней беседке на территории соседнего санатория. Вероятность того, что здесь пройдет Стас или же Паша равнялись практически нулю, и именно поэтому тот, опустившись на деревянную скамейку, сдержанно махнул рукой: — Ну, что у вас происходит? Желание поязвить, несущееся всегда вперед него, Арсений в этот раз заткнул поглубже, на секунду оставшись сидеть с приоткрытым ртом, а после обреченно повел плечами: — Ничего. Ну, мы общаемся, в сравнении с днем нашего знакомства — очень хорошо… — Арс, — Серёжа, его прервав, приподнял бровь. — Ты же явно не для этого меня сюда позвал. Харе юлить, давай к сути. Он тебе нравится? — Что ты имеешь ввиду под нравится? — Арс, блять. Сказать вслух в этот раз оказалось труднее, чем раньше, но у них было ограничено и время, и возможность мусолить эту тему со всех сторон, поэтому Арсений по итогу сдался: — Да, думаю да. И я хер знает, что делать, Серёга. Матвиенко неприлично радостно разулыбался и пересел на одну сторону скамейки с ним: — Отлично же. Я уже говорил, что Шаст нормальный тип, просто позови его куда-нибудь вне работы — ночью выберетесь погулять, я не знаю, вон тут где-то на территории все-таки есть злосчастная дыра через забор, сгоняйте ночью к морю — романтика там, все дела, что еще надо для атмосферы. — Ты так говоришь, как будто бы Шастун не может мне съездить по роже, когда поймет, к чему я клоню. Сейчас возможность с тем поссориться не радовала, а пугала. Они все-таки планировали провести здесь все лето, а если это случится, ему придется в срочном порядке паковать вещи в чемодан до Омска — он все три месяца с ним здесь не вытянет, даже из вредности. — Ну, во-первых, я тебе уже говорил о местных слухах, — Серёжа склонил голову вбок. — Во-вторых, Шаст сам сияет как звезда на ёлке, когда видит тебя. Я, может, вижу вас не так часто из-за нахождения в другом крыле, но всякий раз, когда мы пересекаемся с вами, происходит именно это. И я может тоже сияю, ибо я по тебе скучаю, скотина ты такая, но у меня совершенно точно не пляшут в глазах сердечки. — А у Антона прямо как будто бы пляшут. — Да. Сначала я думал это последствия вашего примирения после тупой ненависти друг к другу, а сейчас мне кажется, дело не в этом. Ну и в конце концов, вы уже срались, и, если что-то не получится, вряд ли он будет это разносить на всеобщее обозрение. Ну, просто помолчите походите. Не так уж плохо, разве нет? Хотя ты, конечно, вынесешь мне мозг, а это уже не очень. Арсений не сдержал смешка и ущипнул его за бок, заставив ойкнуть: — Тебе нести этот крест до конца жизни, Серёга. И вообще, я тебя люблю, ты знаешь это? Он попытался его обнять, и Матвиенко, не успевший вывернуться из его крепкой хватки, недовольно засопел под ухо: — Отпусти меня, пиздун. Не меня ты любишь, так уж и скажи. И вообще, нам пора, надо еще как-то до корпуса доковылять. Если нас спалят, отмазывать нас будешь ты. — Почему это я? — У кого из нас двоих тут шашни с воспитателем. Арсений под недовольное бурчание затрепал его по голове и со смехом все же отпустил. Шашней ни у кого, ни с кем не было. А хотелось ли? Возможно. ***** — Шастун, ты понесешь флаг и это не обсуждается, — в третий раз подряд повторил Стас, и Паша, стоявший за его спиной, без стеснения заржал. Антон сложил ладонь козырьком над глазами и нахмурился: — Почему я узнаю об этом за двадцать минут до начала? — Потому что третий знаменосец слег утром в лазарет, а учить кого-то из старших отрядов у нас нет времени. А ты эти открытия прошел вдоль и поперек с десяток раз. Всё, не зли меня, проверь лучше в порядке ли флаг с лентой. Шеминов в своих решениях, как всегда, оставался непреклонным, и Антон, еле сдержав недовольство, поднялся по крыльцу в корпус и схватив стоявший у входа флаг санатория вместе с лентой, уселся на один из диванов в фойе. Девочка, лет десяти, сидевшая в телефоне, подняла на него неловкий взгляд и поспешила уйти — то ли почувствовала его настроение, то ли подумала, что её сейчас отругают за сидение в интернете посреди дня. Сидеть одной без дела ей кстати действительно было нельзя, и Антон даже обрадовался — меньше вопросов и к нему, и к её вожатым. Его день не задался с самого утра: сначала не сработал будильник, и пришлось собираться в спешке после того, как его растолкал Поз, потом позвонила чья-то родительница с жалобой на то, что над её сыном издеваются в отряде и вообще вожатые не следят за детьми, сломался переходник от зарядки, а теперь еще и нужно было нести чертов флаг на церемонии открытия игр. Он знал, что вся церемония не займет больше пятнадцати минут — снова соберут отряды, произнесут торжественные речи, после старшие отряды разыграют небольшую сценку, они вынесут флаги и под гордый гимн санатория каждый разойдется собираться на море. Но сам факт того, что день пошел кувырком, его изрядно напрягал. Еще даже не наступил обед. А еще он поздно уснул, без конца прокручивая в голове прошедший вечер. Попов не шел из головы сколько он не пытался его оттуда выкинуть. Каким-то совершенно дурацким образом все мысли и происходящее сводилось к нему, и в памяти не всплывало ничего постороннего. Антон вчера позволил себе маленькую слабость — рискнул дотронуться до него, пока они смотрели фильм. Сделал все так, чтобы это показалось случайностью — дождался, когда тот отвлечется, не спешно откинулся и якобы бездумно закинул свою руку сзади так, чтобы коснуться того пальцами. Сам, правда, чуть сразу же руку не отдернул — ощущения почему-то оказались сильнее, чем он ожидал, но реакции дождался. Арсений покосился в его сторону, но руку не отдернул. Они так и просидели почти весь фильм — пока не затекла спина и не понадобилось на время отлучиться. Как всё это понимать, он не знал. Он не разбирался в чужих реакциях, существовал ли и работал вообще пресловутый гей-радар, как все его называли, не знал тем более. Хотелось поговорить с Позом, но необходимость объясняться тому с самого начала ломала мозг еще сильнее. Все как будто бы было сложно, по крайней мере, ему так казалось. Мимо с паникующим видом пробежал Горох, спросил, где найти Стаса и исчезнул через входную дверь — оставалось надеяться, что никакого ЧП не произошло. На этаж начали подтягиваться старшие отряды, участники открытия — девочки шуршали по полу самодельными греческими тогами, а парни по очереди примеряли на голову лавровый венок. Тот, кажется, существовал еще три года назад, когда Антон только впервые сюда приехал. Со стороны столовой в коридоре вдруг показался Арсений — шел он не один, а с Данилой, и что-то восхищенно тому рассказывал. Однако встретившись с Антоном взглядом, он склонился к мальчишке и что-то сказав, по всей видимости отправил в расположение отряда. Антон непроизвольно замер, заметив, что направился он к нему. Они вот так друг друга каждый день и находили. Вроде бы случайно, а внутри что-то кричало о том, что далеко нет. — Чего такой хмурый? — Арсений с улыбкой плюхнулся на диванчик рядом и закинул правую руку на спинку. — День тяжелый, — тут он не соврал. Улыбаться Арс перестал и обеспокоенно его оглядел: — Ты вообще отдыхал на этой смене? Мне кажется, я тебя каждый день на работе вижу. — Стас обещал на этой неделе выходной, но я еще не говорил с ним, не знаю. Голова пухнет что-то от всего. Шеминов и правда позавчера вдруг вспомнил о том, что одного из своих воспитателей еще на выходной ни разу не отпускал. Посетовал на это у себя в кабинете, снова извинился и пообещал исправить ситуацию. Только сейчас не хотелось ему об этом напоминать, да и разговаривать вообще о чем-либо не хотелось тоже. Но сменить обстановку как будто бы было надо — не хватало еще эмоционального выгорания, которое он так тщательно третий год избегал. Арсений его настроение словно считал и довольно буднично поинтересовался: — Не хочешь сходить куда-нибудь после планерки? Развеяться. После двенадцати за территорией не так много людей, можно хотя бы просто пройтись вне лагеря. — Предлагаешь куда-нибудь выйти? — Ну, типа того. Антон этого безумно хотел. Сама мысль остаться с Арсением наедине где-то вне стен работы почему-то заставляла все тело покрыться мурашками. У них здесь было не так много возможностей узнать друг друга поближе. Будь он вожатым и работай они на одном этаже, времени бы было достаточно. Антон же весь день скакал от отряда до хозяйственной части, контролировал загрузку постельного, разнимал драки и строчил сообщения. А еще он слишком много думал и анализировал. И поспешил кивнуть, пока на смену желанию не пришла стадия отрицания: — Давай. Я давно ночью не гулял. — Отлично, — Арсений тут же подскочил с дивана и довольно потер руками. — А я тогда побегу — нужно помочь Кате вытащить отряд на открытие. До вечера, получается. — До вечера, — Антон не сразу заметил, что улыбнулся, а когда Попов пропал в коридоре этажа, осознал, что его отпустило и даже с неким удовольствием взглянул на прислоненный к подлокотнику дивана флаг. Когда там надо было его нести? ***** Антон давно не чувствовал себя таким школьником как сейчас — бредя вдоль забора вместе с Арсением в почти кромешной темноте лишь изредка подсвечивая себе дорогу телефонным фонариком. Где дыра в заборе, через которую в город бегали не дети, а сами вожатые и даже директора (и такое бывало, и Воля часто лазал здесь с Ляйсан) он знал хорошо — в первый год работы они с Позом часто таскались в город после смены. Покупали шаурмы и усаживались где-нибудь на городском пляже — уставшие, но сытые и довольные. Сейчас адреналин зашкаливал в крови сильнее прежнего еще и из-за компании — с Арсом вся эта вылазка больше напоминала романтическую, нежели приключенческую. Тот смешно хихикал за его спиной и переспрашивал все ли в порядке всякий раз, когда Антон спотыкался об очередную корягу или камень. Антон шипел, стиснув зубы, но утверждал, что в норме — хотелось казаться уверенным в его глазах. Забор по итогу оказался преодолен, а за территорией как будто бы дышать стало легче. Дело то ли было в ночном воздухе, то ли действительно в работе. Туристы еще болтались одинокими кучками вдоль рынка, сидели на пластиковых табуретках в прибрежных кафешках, а вот в сторону моря не шел никто, и Антон предложил пойти посидеть на берегу. Арсений согласился, и уже через несколько минут они вывалились к песчаной полосе пляжа, которая в первом часу ночи действительно пустовала. Море ночью казалось особенно уникальным — бескрайним, загадочным и в то же время успокаивающим. Волны одна за другой накатывали на берег, и они опустились на песок так, чтобы не намочить ноги, но почувствовать доносящую свежесть. И пока Арс, достав телефон, делал снимки у воды, Антон, откинувшись на песок прямо в чем был, внимательно его изучал. Сейчас при свете луны и вдали от людей, на маленьком кусочке пляжа, где не было никого кроме них, тот выглядел до невозможности красиво. Ему это все чертовски шло, вся эта атмосфера загадочности и какой-то волшебности. На него даже смотреть как будто бы можно было часами. — Сейчас я запишу историю, — извиняясь произнес он и, сбросив кеды, подошел ближе и присел на корточки — включил камеру ровно к накатывающим волнам. Антон против не был: сил говорить было не особо, а вот понаблюдать можно и втихаря. В тишине они провели вместе еще черт знает сколько времени — на часы он не смотрел, а Арс, улегшись рядом, долго и с блаженной улыбкой пялил в ночное небо. — Здесь очень красиво, — он первым прервал молчание. — Надо было раньше выбраться куда-то ночью, жаль после работы не так много сил. — Мы с Позом часто в первый год таскались к морю по ночам. Жрали запрещенку, обсуждали рабочий день — было классно. — А сейчас? — Арсений заинтересованно повернул к нему голову. Антон закинул руки за голову и на секунду бросил на него взгляд: — Сейчас уже как будто бы пропало очарование. Типа, знаешь, все всегда хотят к морю, а когда ты живешь здесь уже не первый год, оно перестает казаться чем-то необычным. Да и Позу теперь есть с кем гулять по ночам. Арс усмехнулся и перевел взгляд обратно к небу: — Они с Катей классно смотрятся, им повезло. Но выбираться куда-то можно же не только с ним? — Ну, да, но… Блин, как будто бы не с кем, получается. Я вроде со всеми дружу, хотя ближе всего из постоянки только с Макаром, но меня никто так никуда не звал. Так что спасибо — мне это было нужно. — Я заметил. Очередь поворачивать голову настала Антона, и он грустно констатировал: — Я так заметно заебался? Арсений задумчиво сощурился: — Как будто бы ты очень много о чем-то думал. А это не всегда хорошо, вот я и решил предложить куда-нибудь выбраться. — Спасибо. Они снова замолчали, и Антон через какое-то время сел обратно, обхватив колени руками. Было как-то хорошо вот так в тишине — голова впервые за долгое время пустовала. Может, потому что они отвлеклись от работы, а может, потому что причина мыслей находилась рядом и до него можно было просто дотронуться, спросить все, что хотелось. О чем спрашивать он правда не знал, а вот Арсений тишину снова разрушил первым: — А можно личный вопрос? Как внезапно они перешли к таким темам. — Валяй. Арс тоже приподнялся с земли, отряхнув от песка футболку: — Неужели за столько времени ты никого тут не встретил? Серёга меня тащил сюда с твердой уверенностью, что можно легко завести хотя бы обычный курортный роман. — Так ты приехал, чтобы кого-нибудь себе найти? Арсений его формулировке скривился: — Нет, конечно, я люблю работать с детьми. Ну, может самую малость думал, что есть шанс хотя бы тут — в Омске моя судьба, судя по всему, не живет, раз мы за двадцать три года ни разу не встретились. — Вот и я, — Антон не соврал — разве только хотелось иногда не самую малость. — Мама пилит частенько, что я умру в одиночестве и мне будет некому подать стакан воды. — Можно заказать сиделку, — легко парировал Арсений и оба засмеялись. — Почему ты вообще об этом спросил? — Интересно. А то какие-то сплетники кругом, а информация из первых уст всегда достовернее. Шаст вздрогнул: помнил, какие слухи ходили о нем. Шла одна смена за другой с момента их переезда, менялись коллективы, мелькали новые лица, и все так или иначе завязывали романы, встречались, и даже женились и разводились. Димка тоже успел пару раз побегать на свидания, да только вот быстро разочаровался и перестал кого-либо искать — сейчас, получается, что принял тогда правильное решение. Антон же всегда оставался один. И именно из-за этого кто-то однажды начал рассуждать, не гей ли он. Тогда он испугался — рассказывал о бывшей, говорил, что однолюб и теперь ищет одну единственную. Спустя время же привык, осознал и на мнение окружающих забил, да и его оставили в покое. Говорили, что не любить его невозможно также, как и на него обижаться. Как с таким отношением к нему Стас решил сделать его воспитателем он до сих пор не понимал. — Болтали, что я гей? — озвучить вопрос получилось легко, и он с ожиданием уставился на Арсения. Что тот скажет, как отреагирует? — Типа того, — Арсений же обратился на него в ответ, словно тоже чего-то ожидал. Смотрел внимательно своими удивительно чистыми голубыми глазами без возможности отвести от них взгляда. Антон на это купился и неопределенно пожал плечами: — Ну, я… У меня никогда не было такого опыта. Да я и с девушкой серьезно встречался лишь однажды — мы расстались еще в Воронеже. Поэтому слухи не совсем правдивы. Мне скорее просто без разницы какого пола человек. На последних словах, разволновавшись, он заговорил быстрее. Уйдет ли сейчас Арсений? Будет ли с ним общаться дальше? Арс же никуда не ушел, только улыбнулся, заговорив сразу же после него: — Всё хорошо, не волнуйся. Это абсолютно нормально — любить кого-то и не разделять по полу. Я вот просто по мальчикам. Фу, конечно, как прозвучало, исправлюсь — по мужчинам. — Ааа. Да? — у Антона, замершего на месте, сама дернулась бровь. — Правда? — Шастун, если ты думаешь, что таким шутят, то мне придется пересмотреть взгляды на твои вкусы. — Прости, я… это классно. Все-таки отмерев и отвернувшись лицом к морю, он дал себе мысленного леща — что значит просто классно, Антон? Вряд ли бы это было то, что ты хотел услышать от человека, с кем сидел на берегу у моря в час ночи на пустынном пляже. Но значило ли это что-то? Сигнал, тайный знак, намек? Это была просто случайная вылазка или Арсений спланировал это заранее? Они точно были не на свидании? А что он еще думал о нем самом? — В твоей голове снова задвигались шестеренки, — Арс снова тонко уловил его состояние. — Если тебя что-то интересует, просто спроси. Грузиться вообще в этой жизни не стоит, она и так сделает это за тебя. Главный вопрос был только один и Антон тяжело сглотнул: — Ты меня просто так сюда вытащил или нет? — Может быть. — Сказал спрашивать, а сам от ответа увиливаешь. Попов, ты точно неисправим. Арсений ухмыльнулся: — А ты как хотел бы — просто так или же нет? Их диалог напоминал разговор двух подростков, нащупывавших между друг другом почву — каждый задавал наводящие вопросы, но от прямых ответов уходил, заменяя их чем-то абстрактным и двусмысленным. Но они как будто бы подобрались к главной сути, и Антон задумался — хотел ли он? Прибегнув к совету Арса не думать, он захлопал глазами, ответив первое, что пришло в голову: — Скорее второе. — Значит не просто так. Луна сегодня красивая, правда? Арсений откинул голову назад, а у Антона в груди в этот момент что-то расцвело. Луна действительно была красивой, но она с большей вероятностью сейчас меньше всего занимала их обоих. Они здесь не просто так. Да они и познакомились даже не как все — столкнулись голые в общем душе. У них как будто бы с самого начала все было не просто так — нелепое знакомство, взаимная неприязнь, примирение через общую проблему и накатившее как будто бы разом осознание. У Антона настолько ярких эмоций не вызывал раньше вообще никто, а с Арсением иначе как будто бы было и нельзя. Он стоял на своем, грызся за собственные убеждения, светил каждый день, даря улыбки детям и любил то, что делает. Он был человеком-бурей, так громко ворвавшимся в его жизнь и так сильно заставившим почувствовать. — Да, красивая, — Антон через какое-то время бросил на него смущенный взгляд и тоже уставился в небо. Впервые за долгое время внутри стало тепло. Через какое-то время усталость взяла свое и они засобирались — еще нужно было хотя бы немного выспаться перед работой. Арсений долго ковырялся с кедами, вытряхивая из них песок, и Антон протянул ему руку, чтобы помочь. Тот сразу же за нее схватился, а обувшись, первым делом посмотрел на свою ладонь в его. — Я просто помочь хотел, чтобы ты не упал, — руку он все-таки убрал, и Арс обиженно насупил нос: — Я же не сказал, что я против. — Тогда пошли, — не раздумывая, он схватил его обратно и потянул за собой в сторону подъема с пляжа. — Надо еще выспаться. Так они прошли до самого первого людного места, а после, расцепив руки, направились по короткой дороге обратно в лагерь. Антон впервые за три года не хотел туда возвращаться несмотря на то, как сильно будет страдать с утра. Антон впервые за три года поверил, что, может быть, здесь действительно оказался не просто так.