Свет и Тень

      Кажется, все про них знали.       Все.       Кроме них самих.       Хотя казалось бы, столько раз признавались друг другу.       Просто не теми словами, к которым привыкли по книгам и фильмам.       А теперь это так естественно, целовать друг друга, пока на них смотрит весь стадион.       А после неловко топтаться в пустой раздевалке, краснея.       Смотреть в разные стороны, смущённо бить в пол ногой, мять напульсник.       А запястья-то больше не чешутся.       А запястья-то больше не ноют.       Пытаться что-то сказать, резко кидая взгляд на другого, встречая такую ж решимостьв глазах, и снова вдвоём тушеваться, смотреть в разные стороны, ещё больше краснея.       И минуты длятся часами, в головах сотни мыслей.       "Как же я счастлив, что это он!"       "Чёрт, да что со мной, почему так трясутся коленки?"       — Кагами...       — Куроко...       И снова неуклюже молчат.       А за дверью разочарованный стон, чьё-то шушуканье, ленивое "Да пососитесь уже там наконец-то!", возмущенное "Дай-чан!", звук подзатыльника, смущённое "больно же, Сацуки".       А за дверью толпа из друзей и знакомых ждёт развязки любовной истории, делает ставки, кто первый заговорит.       Смеются в сторону оба, и почему-то становится легче.       Больше не страшно.       Немного неловко, немного скомканно, но уже не тревожно.       Оба делают шаг, улыбаются.       Щеки у Кагами пунцовые и куда только делся тот самый парень, что так бесстыдно прижимал к себе после победы?       Щеки у Куроко не белые, горят ярким румяцем. Непривычно. Красиво.       Они стоят теперь уже близко-близко, дыханием щекочат кожу друг друга.       К черту сомнения!       Ведь запястья больше не чешутся не болят уже целых сорок минут.       Ведь запястья перестали болеть наконец-то.       Сильные пальцы касаются алой десятки, яркой, кричащей, уже не зудящей, слишком заметной для невидимки.       Сильные пальцы с трудом находят голубое одиннадцать, потерянное среди выступающих синих вен, крохотное, едва заметное, которое больше не чешется.       Числа Куроко совсем как Кагами. Числа Кагами совсем как Куроко.       Лёгкая дрожь от нежных касаний, наконец-то есть силы посмотреть друг другу в глаза. (Главное, не на губы, это всё ещё очень смущает).       Наверное, и не нужно ничего говорить уже, столько слов было сказано прежде.       Просто стоят в тишине, чуть сбито дыхание от волнения.       Поток стал их Моментом.       Открытие последних Врат закрепило их Связь.       Осталось одно.       Открыть дверь раздевалки.       А за ней нарастает волна нетерпения, и кажется людей поприбавилось.       Кагами кивает, Куроко тоже.       Осталось одно.       Сплести пальцы так крепко, так сильно, чтоб ни у кого не осталось сомнений.       Впрочем ни у кого их и не было, кроме как у Куроко с Кагами.       А за открытой дверью счастливые лица, громкие поздравления.       Угрозы от Аомине, благословение Сацуки.       Звонкий лай пугает Кагами.       Смех Киеши, каламбуры от Изуки.       Айда и Хьюга как всегда напоминают о дисциплине.       Митобе молчит, Коганей переводит.       Щеки горят, руки тоже.       Мидорима вещает о гороскопах, Такао шутит.       Кисе притворно рыдает на плече Касамацу.       Акаши слегка улыбается, косит взглядом на Фурихату.       Алекс летит целоваться, Мурасакибара держит за ворот беспечную женщину,       Химуро благодарно кивает.       А затем все внезапно стихает.       Они снова вдвоём, только они.       И может быть ещё Нигоу, ну куда ж без него.       Кагами придётся хотя бы привыкнуть.       Но сейчас все так тихо.       Только пальцы сплетены крепко-крепко.       Только сердце стучит, как безумное.       И мягко сияют те самые числа, слишком заметные для невидимки, слишком неброские для яркого света.