Ты не сбежишь

      Хината сидела за столом и нервно стучала пальцами по столешнице. Только когда в дверях кафе показался Какучё, девушка наконец немного успокоилась и даже расслабилась. Парень сел напротив, скрестив руки. — Ну что? Прошу, я хочу знать, что с Мичи всё в порядке. — быстро затараторила Тачибана, еле-еле сдерживая себя не месте. — Он в порядке, не переживай. Как всегда побитый. — грустно ответил Хитто. — Хина-чан, прекращайте расследование и отступайте. Это более не имеет смысла. — голос парня дрогнул на этих словах. — Что? Ты верно шутишь. — Хина округлила глаза. — Ты же пошутил? Ну же, скажи, что пошутил!       Какучё опустил голову и отрицательно ей покачал. Девушка обессилено опустила плечи, а из глаз медленно покатились слёзы. Она вновь подняла взгляд на парня и нахмурила брови. Хина пыталась отыскать в лице парня хоть долю сомнения в словах, или намёк на шутку. Ей просто было не понятно, что должно было произойти такого, чтобы Хитто так резко изменил своё решение. — Нет, я никогда не отступлю! — резко сказала та. — Пока мой любимый не будет рядом со мной, я продолжу идти! — воскликнула девушка, привлекая к себе внимание некоторых посетителей кафе. — Хина, он теперь с Майки. Это его осознанный выбор. — пресёк ту Хитто. — Что? В каком смысле? — Хината уже поняла о чём речь, но всё же решила уточнить. — Они вместе. Ни как друзья, а как пара. Манджиро добился своего. — ответил Какучё.       Тачибана сильно ударила по столу и выбежала из заведения, оставляя позади себя Хитто, который так и продолжил сидеть, глядя на свои руки с осознанием того, что больше он помочь ничем не может.       Хината забежала в полицейский участок, и схватив Чифую за воротник начала трясти его с неистовой силой, парень аж опешил и как тряпочная кукла продолжал болтаться в её руках. Дракен подскочил и попытался отцепить разъярённую девушку от бедного Мацуно, но она слишком сильно держала ворот рубашки.       Когда Хина наконец отпустила Чифую, она осела на пол и громко закричала. Парни стояли в полном непонимании, ведь с самого её прихода, девушка не проронила и слова. — Что тут случилось? — взволнованно спросил вбежавший в кабинет Наото. — Сестрица, что произошло? Почему ты так быстро вернулась?       Младший Тачибана присел рядом с сестрой, загребая её в свои объятия. Хина шмыгнула носом и прижалась к брату, продолжая тихо плакать ему в плечо.       В конце-концов, после успокоительного, Хината рассказала итог встречи с Хитто. Чифую сел на стул и округлил глаза, опуская голову на руки. — Так вот, что значали те взгляды Майки. — тихо заключил Мацуно. — Рюгуджи, неужели Манджиро не говорил тебе о своих чувствах? — спросил Наото, переведя взгляд на высокого парня, который стоял оперевшись на стену, и в раздумиях глядел в окно. — Он говорил подобное, но я думал, что это шутка. От него вообще слышать о любви было странно, если это конечно не касалось его семьи. — ответил Дракен. — Вот тебе и шутка. — истерично смеясь, произнесла Хина. ***       Мичи сидел на подоконнике и следил за проходящим мимо народом, а рядом копошился Харучиё, что-то увлечённо рассказывая и не обращая внимание на то, что его рассказы совсем не интересовали Ханагаки. Розоволосый подошёл ближе к Такемичи и положил голову ему на плечо. — Ну, Мичи, не будь таким грустным, а то на твою кислую мину смотреть уже тошно. — весело произнёс Санзу. — Отстань, Хару-кун, я лишился всего, как я, по-твоему, должен ещё выглядеть? — отстранённо произнёс черноволосый. — Хочешь попробовать мои таблеточки? Они точно поднимут тебе настроение. — спросил Санзу, сжав руками талию парня.       Мичи перевел взгляд на Харучиё.       Он никогда за свою жизнь не пробовал наркотики, и на самом деле, ему даже не хотелось когда-нибудь опуститься до такого, но сейчас, чувство необходимости хоть в малейшей лёгкости мыслей и спокойствия сделали своё, одержав верх над принципами морали. — А давай. — улыбнувшись ответил Мичи, протягивая руку.       В ладонь черноволосого упала маленькая таблеточка красного цвета, она была без какого-то запаха и первичного вкуса. — Просто глотай и всё. — сказал Санзу.       Такемичи кивнул и проглотил капсулу, спускаясь с подоконника. Во время кайфа не очень хочется свалиться с него на холодный и такой жёсткий кафель. Мичи осел на пол и посмотрел на дверь. Голова медленно поплыла, а разум отходил в какое-то непонятное чувство эйфории. Всё вокруг начало казаться более красочным, серые стены, с отвалившейся в некоторых местах краской, стали принимать разные необычные цвета, черноволосый даже сравнил это чувство с сильным ударом по голове, просто боли не было и было хорошо. Санзу, аккуратно устроившийся рядом, с интересом разглядывал лицо Такемичи. Он много раз видел наркоманов, которые только приняли, но Ханагаки даже в таком состоянии казался ему таким по ангельски невинным, а его лёгкая улыбка, застывшая на бледных искусанных губах, распространяла по спине розоволосого приятные мурашки. Мичи словно сбежал с картины опытного и в то же время безумного художника, его лицо освещало закатное солнце, придавая ему более утончённые линии и изгибы, а взъерошенные волосы, так осторожно колыхавшиеся от ветра, придавали ещё больший шарм, который так пленяли, застывшего в своих наблюдения, Харучиё. Однако долго в таком состоянии черноволосый не пробыл, закрыв глаза, Мичи упал в руки Санзу, который сильно прижал его к себе, утыкаясь носом в изгиб шеи. Он такой беззащитный, что розоволосый чувствовал на себе лежащую ответственность и в то же время, ему хотелось вцепиться в тело парня, словно хищнику в свою добычу.       Когда Такемичи очнулся, он уже лежал в комнате Какучё, укрытый теплым пледом, а рядом сидели Хайтани и сам хозяин спальни. Заметив движение, парни уставились на черноволосого, злобным и укоризненным взглядом. Мичи заметил, что одежда братьев была немного окровавлена, возможно они вернулись с задания, а возможно как всегда карали предателей. — И что всё это значит а, Мичи-нии? — со злостью произнёс Ран, скрестив руки на груди. — Что именно? А почему я здесь? А почему вы в крови? И я же просил не называть меня «Мичи-нии». — только собравшись с мыслями, ответил Ханагаки. — Мы еле-еле спасли тебя от Санзу и притащили к Хитто, это во-первых. Во-вторых, ты был под наркотиком. В-третьих, нам всё равно, как хотим, так и называем. — поддержав манеру старшего брата, произнёс Риндо. — А так вы об этом. Ну, мне захотелось попробовать. Как-то так. — с лёгкой улыбкой сказал Мичи.       Ран резко схватил Хитто за руку и начал держать его, а сам Какучё начал рыпаться вперёд. — Захотелось попробовать? Захотелось попробовать блин?! Мичи, ты мой друг, но я тебя сейчас убью нафиг! — закричал Какучё, махая свободной рукой во все стороны, в попытках достать до Ханагаки. — Зачем тебе это? — спокойно спросил Ран. — Просто захотелось и всё. Мне не пять лет, чтобы я сидел и отчитывался. — произнёс Мичи. — Что здесь за ор? — резко раздался голос Майки за спинами парней.             Беловолосый разглядывал стоящую в комнате ситуацию равнодушным взглядом, интерес лишь выдавала одна изогнутая бровь. — Почему Харучиё побитый м, Хайтани? — иронично спросил Манджиро. — Он сделал очень плохую вещь, поэтому мы взяли на себя ответственность покарать его за это. — с улыбкой произнёс старший Хайтани. — Допустим. — беловолосый перевёл взгляд на сидящего на кровати Такемичи. — У тебя всё в порядке? Выглядишь болезненно. — ласково произнёс Сано. — А как он должен выглядеть после нар… — не успел Какучё договорить, как Риндо закрыл ему рот.       Майки повернул голову к Хитто и нахмурил брови. Даже не услышав полное предложение, парень понял о чём речь. Беловолосый подошёл к Мичи, и подняв его на руки, понёс к выходу. — Спасибо, что проследили за ним. — спокойно произнёс Майки.       Мичи чувствовал, как на его спине дрожала ладонь Манджиро. Он волновался за Такемичи, но показывать это при всех не хотел. Когда они дошли до кабинета Майки, беловолосый опустил парня на пол и прижал к себе. — А если бы ты принял слишком много? Мичи, я бы не пережил. Слышишь меня? — дрожащим голосом произнёс Майки, сильнее сжав тело Ханагаки. — Всё в порядке. Я же жив, а это самое главное. Не волнуйся. — поглаживая белые волосы, сказал Такемичи. — Никогда больше не делай так, а с Санзу я ещё поговорю самолично. -уже более грозно произнес Манджиро. — Не трогай его. — отстранившись произнёс Мичи. — Я сам его попросил, так что он не виноват. Я сейчас пойду к нему и посмотрю как его состояние. Если на нём появиться хоть одна новая царапинка, я снова объявлю бойкот.       Черноволосый развернулся и вышел, пропустив мимо ушей слова Сано.       Снова эти коридоры, в которых парень часто путался и терялся. Однако как дойти до нескольких комнат он знал точно, и спальня Харучиё была в этом списке. Парень подошёл к двери и осторожно постучал в неё, услышав с другой стороны грозное «Входите», Мичи открыл дверь и прошёл. На кровати сидел розоволосый, еле-еле перевязывая руку. Ханагаки подошёл ближе, и перехватив ладонь парня, забрал бинты, аккуратно перебинтовывая рану. — Прости меня, Хару-кун, из-за меня тебе досталось. — тихо произнёс черноволосый. — За меня не бойся. Я в норме. Сам виноват. Ты то как? — спокойно произнёс Санзу, наблюдая за плавными движениями рук Мичи. — А со мной то что будет? -с улыбкой спросил Ханагаки, подняв глаза и встречаясь со взглядом Харучиё. — Меня никто и пальцем не тронул, а вот на тебя смотреть страшно. — Правильно, тронь тебя кто, босс тут же тронет этого бессмертного. — со смешком сказал розоволосый.       Сейчас Санзу выглядел вообще иначе, он как будто после Хайтани понял, чем мог обернуться его поступок, и казалось, что Харучиё готов упасть на колени перед Мичи, вымаливая прощение, но он знал, что такой поступок совсем не обрадует черноволосого, а наоборот заставит его читать розоволосому нотации.       Ханагаки нежно погладил Санзу по голове, немного взъерошив и так растрёпанные волосы, шире улыбнувшись. Парню казалось, что перед ним сидит маленький ребёнок, который так нуждался в тепле и заботе. От Майки он узнал всю историю Харучиё и это сильнее вызывало в сердце Мичи чувство ответственности и жалости к розоволосому. Кто знает, может быть, если бы старший брат Санзу вёл себя иначе, сейчас бы перед Ханагаки не сидел этот запутавшийся в собственной жизни парень, который готов отдать последнее, лишь бы его босс достиг самого верха.       Такемичи сел рядом и взял ладонь Санзу в свои, чувствуя, как розоволосый колышется в сомнениях, а его сердце увеличивает темп. И вправду как дитя. — Харучиё, не бери на себя мою ответственность. Ты получил ни за что, и на этот счёт я проведу с Хатани беседу. Ты не должен винить себя за мою просьбу. Даже если бы со мной что-то случилось, это был лишь мой выбор. Твоя жизнь и так полна бед и я не хочу быть одной из них. — тихо, убаюкивающе, произнес Такемичи. — Такемичи, ты ни когда не станешь для меня проблемой. — воскликнул Санзу. — Подожди. Это моя жизнь, и только я решаю как мне с ней распоряжаться. А это твоя жизнь, и ты тоже решаешь в ней всё. Ты же не насильно впихнул в меня таблетку, верно? — Санзу кивнул. — Ну вот. Видишь? Так в чём, скажи мне, ты виноват? Правильно ни в чём. — заключил Такемичи, сильнее сжав в руках ладонь парня. — Знаешь, я тут подумал немного, и решил, что теперь ты мой брат. Хорошо?       Санзу удивлённо уставился на черноволосого, хлопая белыми длинными ресницами. Мичи казался воодушевлённым, а в его глазах вновь загорелся огонёк. — Я… Я думаю, что если ты хочешь, точнее, ты можешь, нет, если тебе больше нравиться считать меня братом, то… то я не против. — запинаясь и отведя взгляд произнёс Санзу. — Вот и хорошо, Хару-нии. — Такемичи ласково улыбнулся и обнял парня.       Розоволосый положил свои руки на талию Ханагаки и сжал в ладонях рубашку парня, сдерживая, набегающие на глазах, слёзы. Даже такой по виду отбитый человек, который не подлежит исправлению, нуждается просто в обычной поддержке и любви. — Получается теперь мы лохи? — издевательски спросил Ран, глядя на брата. — Походу. — ответил Риндо.       Майки попросил проследить парней за Такемичи, дабы подобных выходок больше не случалось, но они никак не ожидали такого исхода.