Ты не сбежишь

      Уже прошло две недели с того момента, как Такемичи сказал Майки своё последние слово, и как бы парень не пытался, черноволосый молча проводил дни, тихо читая в слух книги или разговаривая лишь с Хайтани, Какучё и Санзу. В такие моменты, Манджиро старался быть где-то поблизости, наслаждаясь сладким и спокойным голосом Мичи, но стоило ему заметить беловолосого, как голос тут же стихал, оставляя глухую тишину в ушах Майки.       Санзу медленно расхаживал по комнате, считая в шагах расстояние от одного угла до другого, иногда поглядывая на сидящего на стуле, дрожащего Такемичи. Манджиро приказал притащить сюда парня и заставить его любыми способами наконец заговорить, но стойкий дух черноволосого из раза враз давал отпор, оставляя Харучиё стоять на одном месте без единого продвижения в задании. — Почему ты просто не можешь сдаться? Неужели, тебе так нравиться эта боль? — уже не сдержавшись, выпалил Санзу. — Я сказал ему свои условия, Хару-кун, и изменять самому себе я не намерен. — ответил Мичи, сглотнув кровь, которая собралась в его полости рта. — Просто поговори с ним. Может это поможет. — уже более спокойно произнёс парень. — Я уже говорил и не раз. Хватит. — сказал черноволосый, поднимая взгляд на Санзу.       Наверное, за всё это время Ханагаки поменял своё мнение о розоволосом. Теперь он казался ему более спокойным и добрым, даже немного сознательным. Но не смотря на это всё, сейчас Мичи сидел без ногтей на одной руке и со сломанными пальцами и носом. — Я уже устал, Такемичи, хотя бы меня пощади. — сказал Санзу, склонив голову вниз.       Ханагаки встал со стула и подошёл к Харучиё, положив ему израненные руки на плечи, заставляя того взглянуть себе в глаза. Розоволосый перевел взгляд, в измученные и полные боли, голубые очи парня, в уголках которых медленно собирались слёзы. — Просто поговори, хотя бы слово в день. — сказал Хару, пытаясь сделать лицо и голос равнодушными, но не вышло. — Хорошо. — смирившись сказал Такемичи, отходя от Санзу. — Отведи меня к Какучё.       Санзу победоносно улыбнулся и кивнул.       Это всё прекратилось. Неужели. Санзу сначала пытался разговорами уговорить Ханагаки, но когда это не помогло, в безумную розовую головушку пришла страшная идея. Он прижал рукой раскрытую ладонь Мичи, и взяв в другую плоскогубцы, начал медленно вырывать ноготь с мизинца черноволосого. По комнате раздался истошный крик, переходящий в истерику, отдаваясь лишь эхом от звукоизолирующих стен. Руки Такемичи судорожно дрожали, хоть в каких-то попытках освободиться из мертвой хватки Санзу, а из глаз потоком потекли слезы. Так стало со всеми ногтями на левой руке. Но когда парень и после этого не шёл на перемирие, в ход пошёл молоток, которым Санзу отбивал ритм детской колыбельной по уже израненным пальцам Мичи. И новая порция боли и слёз, распространилась по комнате в охрипшем вопле парня. На последних ударах Ханагаки уже не плакал и не кричал, он просто молча глядел в потолок, про себя молясь, чтобы это скорее прекратилось.       Санзу вел Мичи по еле освещённым коридорам, осторожно держа под руку. Хоть он и знал, что Такемичи не подумает сбежать, но так было спокойней самому Харучиё. Черноволосый излучал собой комфорт, который с каждым днём всё сильнее пленял нездоровый разум, подчиняя себе и впутывая в дебри. Розоволосый иногда мог просто прийти к Мичи и лечь рядом, уложив голову на колени парня, прикрыв глаза и уходя в царствие морфея, или он мог подойти со спины, утыкаясь носом в плечо, вдыхая приторный аромат крови, и обнимая Ханагаки за талию, сильно прижимая к себе.       Стоило Хитто увидеть своего друга, как он резко выхватил его из хватки Санзу и завёл к себе в комнату, оставив Харучиё в состоянии шока. — Опять… Сколько же это будет продолжаться? — сам себе задал вопрос Какучё, усаживая Такемичи на свою кровать. — Я зашибу этого розового ублюдка. — Успокойся. — равнодушно произнёс Мичи. — Успокойся?! Ты шутишь?! — закричал Какучё, схватив парня за плечи. — Каку-чан, всё хорошо. Скоро всё закончится. — с улыбкой произнёс Такемичи, положив более менее здоровую ладонь на руку Какучё. — В каком это смысле? — взволнованно произнёс Хитто, округлив глаза. — Так, зная тебя это может быть что угодно, но поклянись мне, что это никак не связано с наложением на себя рук. — Нет-нет, не думай обо мне хуже, чем я есть. — со смехом произнёс Мичи. — Я просто предупредил. — сказал парень прищурив глаза.       Наконец, когда Хитто полностью оглядел друга, ему в глаза бросилось одно значительное изменение в парне. Его голубые глаза, что горели огоньком полном жизни и мечтаний, сейчас казались пустыми и бездонными, в них не было даже печали или боли. Они были кукольными. Неужели парня сломали?       Какучё сел перед Мичи на корточки и впился взглядом в очи черноволосого. Лицо исказилось от ужаса, когда Хитто понял, что ему совсем не кажется. Он вскочил и схватил Такемичи за плечи, встряхнув того и резко прижав к себе. — Эй, Мичи, ты же не мог, верно? Ты не мог потерять надежду. — дрожащим голосом произнёс Какучё, сжав крепче в своих объятиях ослабшее тельце. — Я слышу Сано. Лучше отойди. Он злой. Не дай Бог, ещё тебе попадёт. — спокойно ответил Мичи.       Какучё нехотя последовал совету парня и отошёл от того, усаживаясь на кресло рядом с окном. И вправду, через несколько секунд в комнату без стука вошёл Манджиро, и схватив Мичи за руку, быстро ушёл. Ханагаки зашипел от распространяющейся вновь боли, и услышав это, Майки ослабил хватку.       И снова эта огромная просторная комната, отделанная в темно-бардовых тонах, с большой и мягкой двухспальной кроватью. Вдоль дальней стены стояли дубовые громоздкие шкафы, наполненные разными книгами и документами, именно здесь Мичи и находил себе развлечение. Перед ними стояло небольшое кресло, обделанное кожей, а рядом маленький столик, с тоящим на нём ещё не остывшим кофе, который разнёс свой горьковатый аромат по всей комнате. — Я надеюсь, что ты всё же усвоил урок, Мичи. — сладко произнёс Майки, приластившись к телу парня. — Усвоил, не волнуйся. — сухо ответил Ханагаки, отведя взгляд в окно, глядя на проплывающие мимо пушистые белые облака. — Санзу не сильно тебе вредил? — поинтересовался беловолосый, взяв в руки ладони парня. — Совсем нет. Я просто не смогу делать что-то левой рукой ближайший месяц. — с улыбкой ответил Мичи. — Ты сам довёл до этого, солнце. — сказал Манджиро, проведя рукой по щеке Такемичи. — Не трогай меня! — резко, даже для себя, воскликнул черноволосый, оттолкнув от себя парня.       Майки отшатнулся и удивлённо уставился на Мичи. Его друг стоял с нахмуренными бровями, глядя прямо ему в глаза, через них уже заглядывая в самую душу. — Вот скажи, чего ты добиваешься, Сано? Что тебе нужно от меня? Почему ты меня удерживаешь? — спросил Мичи, повысив голос. — За всё время, что я здесь, ты не разу не объяснил мне свой поступок. Я, вроде, такой же друг как и Кенчик, но его тут нет. И как, по-твоему, мне это понимать? — Мичи, я давно говорил, что ты очень похож на моего брата, и я привязался к тебе, но потом я начал замечать за собой, что мои ощущения и чувства перерастают во что-то большее. Ты начал мне нравиться. — Манджиро выдохнул, все эти слова давались слишком сложно. — Я завидовал Чифую, он всегда был рядом с тобой, ты доверял ему как себе, а я чувствовал себя ненужным. Признаю, я сильно ревновал. И Хина ещё, я понимал, что ты любишь и её и она тебя, но я так хотел быть на её месте. — почти шёпотом сказал парень.       Мичи обомлел и стоял, замерев с приоткрытым ртом и испуганным взглядом. Он не хотел верить в услышанное, но всем своим видом Манджиро показывал, что это была не шутка и не пустой звук. Парень не знал, что ему делать, вроде бы хотелось обнять Майки и воспользоваться его чувствами, дабы вернуть на путь истинный, а вроде бы сбежать куда подальше, забиться в угол и не подпускать к себе этого ненормального и за километр. Однако, не успев даже нормально подумать, Такемичи прижал к своей груди парня, закапываясь пальцами здоровой руки в белые волосы. Манджиро довольно промычал, вслушиваясь в быстрое сердцебиение Мичи.       Такая благодать и спокойствие, которые, казалось, длились целую вечность. Майки мечтал об этом так давно, что сейчас ему хотелось лишь раствориться в этом теплом, распространяющемся по телу, огоньке, который засел в животе, щекоча тело изнутри.       Мичи прикрыл глаза и глубоко вздохнул, осознавая на что ему придётся пойти для того, чтобы добиться поставленной цели. — Прости, Хина. Я уверен, когда-нибудь ты меня за всё это простишь. — подумал Такемичи.       Парень отстранился от Майки и втянул его в поцелуй, такой жаркий и желанный. Сам того не замечая он снова прижал к себе беловолосого, но на этот раз крепче, словно боясь, что Манджиро отступит и отвергнет такой поступок. Однако, парень ответил на действия Мичи взаимностью, сомкнув свои руки у того за шеей. — Эй, Хитто, я хоть сегодня и не употреблял, но взгляни, вдруг, меня глючит. — удивленно произнёс Санзу, глядя на сие картину из приоткрытой двери. — Что? О чём ты? — парень заглянул в щёлочку, округлив глаза. — А? Если ты видишь этот поцелуй, то тебя не глючит, либо по какой-то причине, глюк видим мы вдвоем. — изумлённо произнёс Какучё — Да нет, с ума по одиночке сходят. — с усмешкой произнёс розоволосый. Хитто улыбнулся. Харучиё резко схватил того за руку и потащил за собой. — Куда ты меня тащишь, придурок? — воскликнул Какучё. — Как куда? К Хайтани. Логично, нет? — радостно произнёс Санзу. — Ты чего счастливый такой? — недоверчиво спросил Хитто. — Ну, я единственный знал о чувствах босса. — гордо произнёс парень. — Я знал и верил, что это когда-то случиться. — довольная улыбка расползлась по всему лицу Санзу.       Притащив уже не сопротивляющегося Какучё в комнату братьев, Харучиё начал эмоционально рассказывать увиденное, махая руками во все стороны. Стоявший позади него Хитто лишь угукал и кивал, подтверждая слова розоволосого. Хайтани молча наблюдали за происходящим представлением, никак не реагируя. Они ещё не отошли от того, как их любимый розоволосый друг ворвался в комнату, выбив дверь с ноги и закинув сначала бедного Хитто, а потом вальяжно войдя самому. — Вы вдвоём что ли вкинулись? — спросил Ран, не подав никакого вида на удивление. — В этом то и прикол, что нет! — на эмоциях воскликнул Санзу. — То есть, Мичи взял и засосал босса? — Санзу и Какучё кивнули. — Слушай, Ран, а Мичи то мощный. После всего этого взять, и просто поцеловать того, по чьей вине это всё происходит. — произнёс Риндо, гордо подняв голову. — Я молодец. — А с фига ли ты молодец? — раздраженно спросил старший Хайтани. — Потому что именно я сказал братцу Мичи, что нужно брать всё в свои руки. — победоносно произнёс Рин. — В смысле братец? — перебил того Какучё. — Ну, младший братец. Мы с Рин-Рином решили, что мы теперь старшие братья для Мичи-нии. — с улыбкой произнёс Ран. — А мне он не разрешил называть себя братом. — обиженно произнёс Какучё, надув губы. — Ну ты лох просто. — издевательски сказал Риндо. — На самом деле мы его даже не спрашивали, а просто поставили перед фактом. — сказал Ран, пожав плечами. — Так, от вас я историю услышал, теперь хочу услышать лично от Мичи-нии.