Ты не сбежишь

      Платиновые волосы развивал ласковый ветер, щекоча бледную кожу и заставляя иногда в блаженстве прикрыть глаза. Майки смотрел в окно на спешивших куда-то людей. Все были так похожи, но каждый в то же время уникален. Кто на свидание, кто с работы, кто на прогулку. Когда-то ведь и он был таким же прохожим. Позади парня кто-то закопошился, шурша остатками одежды, и чем-то железным волоча по полу. Голова рефлекторно повернулась и взгляд упал на Такемичи, вставшего с дивана.       Худощавое тельце, покрытое синяками и совсем новыми кровоподтёками медленно и шатаясь двигалось к нему, еле-еле волоча босыми ногами по кафельному полу. Манджиро не в первой видеть на Ханагаки побои. Он часто в прошлом злобно его отчитывал за то, что его друг словно принимает удары с распростёртыми объятиями, лишь иногда успевая сделать что-то в ответ. Но сейчас, Майки разглядывал содеянное с лёгкой ласковой улыбкой, пытаясь насладиться подольше такой картиной. Темноволосый осторожно уперся ладонями в стол, перенося свой вес с ослабших ног на руки. Его лишённые всякого света глаза, со страхом глядели на бывшего друга, пытаясь хоть сейчас увидеть в его лице остатки разума. Но его не было. Лишь боль прошлого и безумная помешанность на Такемичи. — Что такое, Мичи? Ты проголодался? — ласково спросил Майки, протянув руки к Ханагаки, пытаясь втянуть его в объятия.       Но парень отшатнулся, ударив Манджиро по рукам. Взгляд Такемичи озлобился, а брови, дрогнув, согнулись к переносице. Он его боялся, но и играть по его правилам темноволосый не хотел, всё ещё показывая, что его величавый дух ещё не сломлен. — Майки, отпусти меня домой. Сейчас же! — грозно воскликнул Такемичи, пытаясь вложить в голос уверенность, но это не слишком сильно получалось. — Тут твой дом, Мичи. Я уже говорил тебе об этом. — ответил Манджиро, всё же прижав к себе друга и уткнувшись носом тому в шею.       Запах крови ещё не успел выветриться с кожи Такемичи, и Майки, пользуясь этим, вдыхал полной грудью манящий и сладкий железный запах. Мичи упёрся руками в плечи платиноволосого, в тщетных попытках оттолкнуть, но он и сам прекрасно понимал, что это не принесёт никакого результата. Хватка Манджиро была слишком сильной. Особенно сейчас, когда Ханагаки очень ослаблен.       Блаженству, как и всегда, не суждено длиться вечно. В кабинет Майки кто-то постучал, медленно отворяя дверь. Парень нехотя отстранился от Такемичи, переведя раздражённый взгляд на нарушителя спокойствия. В кабинет вошли Какучё и Санзу, застыв в низком поклоне. — Что вам нужно? — злобно спросил Майки, прищюрив уставшие глаза. — Мой король, мы выполнили ваше поручение. Предатели вычислены и убиты на томже месте. — сказал выпрямившийся Санзу.       Ханагаки пугал этот розоволосый парень. Он был слишком сильно настойчив и воодушевлён, а если что-то касалось Манджиро, то Санзу первый рвался в бой. Даже сейчас, его глаза горели недобрым огоньком, вселяя в Такемичи животный страх. А вот Какучё до сих пор стоял согнувшись, не решаясь поднять голову и взглянуть на Мичи. ***       Мягкий свет окутывал белую комнату. На невысоком кресле сидел сильно побитый Мичи, а перед ним туда сюда бегал обеспокоенный Хитто, ища по всему медицинскому кабинету бинты и вату. — Успокойся уже. Всё ни на столько плохо. — продолжал уверять Такемичи. — Помолчи, Мичи. Не видишь я занят. — раздражённо отмахнулся Какучё. — Какосик, это ведь не имеет смысла. Сейчас это заживёт, и мне новые наставят. Хватит уже. — но друг уже совсем его не слушал. — Какучё Хитто, сядь! — резко воскликнул Такемичи.       Парень удивлённо оглядел Ханагаки, и послушно сел рядом, взволнованно смотря на друга. Руки Мичи обвили шею Хитто, прижимая того к изувеченному телу. Темноволосый осторожно и ласково гладил Какучё по спине, пытаясь хоть немного успокоить нервного друга. — Прости. Я свяжусь скоро с кем-нибудь из твоих друзей, они тебе помогут. — сказал Какучё тихо, почти на самое ухо Ханагаки. — Не нужно их в это ввязывать! — воскликнул Такемичи. — Я…Я и сам со всем справлюсь. — Ты уже не справляешься. — возразил Хитто, отстранившись от темноволосого. — Ты еле живой. А Манджиро даже не замечает того, что ты скоро кони двинешь. Он тебя даже не слышит! — в ответ воскликнул Какучё, осторожно встряхнув Ханагаки за плечи. — Я смогу до него достучаться. Я точно смогу. — почти со слезами на глазах сказал Такемичи.       Хитто устало вздохнул и отпустил плечи Мичи, заводя себя в дебри раздумий. Парень уже не первый раз пытался достучаться до Ханагаки, но тот ни в какую его не слушал, продолжая настаивать на своём. Весь мир рухнул, когда Какучё в первые увидел Такемичи, которого на руках, еле живого, притащил Санзу, кинув перед самым лицом Хитто его друга на диван. Мичи лежал не просыпаясь несколько дней, а кокосик всё это время находился рядом. Следил за состоянием парня, менял капельницы и делал все нужные процедуры, лишь бы его друг очнулся, а когда это произошло Какучё еле-еле сдержал слёзы. ***       Какучё всё-таки пришлось поднять голову, когда его по фамилии окликнул Манджиро. Парень выпрямился во весь рост, расправил плечи и оглядел Майки, но взгляд быстро переместился, на стоящего позади Мичи. Хитто сглотнул, подступивший к горлу ком и взволнованно сделал шаг вперёд. — Я слушаю вас, мой король. — монотонно произнёс Какучё. — Принеси немного еды. Мичи нужно поесть. Только быстрее. — уже более весело сказал Майки.       Если бы кто-то только знал, как Какучё ненавидел босса, ему бы хотелось просто вцепиться руками в шею платиноволосого и придушить его, глядя на полное агонии лицо, слыша как из его лёгких, хрипя, выходит последний вздох. Однако, рядом с ним постоянно кто-то был. Кто-то, кто совсем не знал Ханагаки, кому было всё равно на жизнь бедолаги. Да и сам Мичи не дал бы ему что-то сделать. Не смотря ни на что Текемичи продолжал заботиться о Майки. Из-под глаз того даже пропали синяки от вечных недосыпов. Темноволосый окутал Манджиро в любви, не смотря на то, что в ответ его лишь избивали.       Какучё кивнул и быстро удалился, оставляя розоволосого в кабинете. Санзу принялся разглядывать Ханагаки с садисткой ухмылкой, которая, казалось, не сходила с его лица. Он медленно подошёл к Такемичи и протянул к нему руку, сильнее взъерошивая чёрные волосы. — Как ты себя чувствуешь? — издевательски пропел Харучиё. — Тебе то какое дело? — язвительно ответил Мичи.       Санзу уже давно себя сдерживал, чтобы не прибить Ханагаки к чёртовой матери. Появился не пойми откуда, так и забрал всё внимание его короля себе. Наглец! Харучиё всегда был рядом, когда Майки оставлял новые увечья на теле Мичи. Он представлял себя на месте Манджиро. Санзу и сам понимал, что его сжирает ревность, но и сделать с этим он ничего не мог. Если он тронет Ханагаки, причинив ему боль, то не сносить ему на шее головы. — Санзу, отстань от него. Он не в духе. — со смехом произнёс Майки. — Я просто волнуюсь. — умело соврал Санзу, с милой улыбкой.       А может он и вправду волновался за его состояние, просто отрицал это для самого себя, не жилая мериться с новым порядком жизни. Ведь Манджиро стал выглядеть свежее после появления в их штабе Мичи. Это наверное единственное, за что парень был всей душой благодарен черноволосому.       Мичи прошёл мимо розоволосого, осторожно прикоснувшись к его плечу, и сел на диван, прижав к себе колени. В голове кружились мысли, которые уже неделю не давали покоя. Как он собирается бежать, если повсюду стоят люди Манджиро, что он будет делать после этого и куда пойдет? Возвращаться к Хине опасно, ведь тогда, его друг может просто убить девушку, заприметив в ней соперницу. Сейчас он её не трогает, только из-за того, что Мичи рядом и беловолосый может спокойно следить за каждым его движением. Побежит к Чифую, та же история, что и с Хиной. Ханагаки ещё при свастонах, до битвы в Рождество, замечал злые и ревнивые взгляды в сторону Мацуно, когда Такемичи подходил или долго разговаривал со своим замом. А если побежит к Дракену, то тот его без боя не отдаст и одному лишь Богу известно, чем может закончится их конфликт.       Майки, усевшись рядом, вновь прижал парня к себе, издавая тихий мурлыкающий звук. Мичи вздрогнул, но решил податься, утопая в теплоте рук. Хоть Манджиро и измывался на ним, но Такемичи чувствовал лёгкость и спокойствие рядом с парнем, словно около него сидит всё ещё его старый друг, который любил свою группировку, любил свою семью и готов был отдать всё ради них. Иногда, когда беловолосый уходил в воспоминания или импульс отходил, он утыкался носом в плечо Мичи и плакал, вымаливая у того прощения. Но даже в такие моменты, парень не отпускал черноволосого. Он нуждался в нём. И это чувствовал каждый, смотревший хоть мгновение на их пару.       В комнату вернулся Какучё, принеся на подносе большую гору еды и разных сладостей. Живот Мичи издал голодный звук, показывая как сильно парень рад только одному виду еды. Хитто поставил поднос на маленький столик перед Ханагаки, поклонившись ушёл, забирая с собой под руку брыкавшегося Санзу, который хотел подольше побыть рядом со своим королём. — Я надеюсь, что хотя бы сегодня ты поешь. — разочарованно произнёс Майки, протягивая руку к тайяки. — Сегодня поем. Но только потому, что не хочу умереть с голоду. — монотонно ответил Мичи, взяв с подноса чашку с лапшой.       Откуда у них только всегда берётся столько еды? Кухарки или повара в здании не было. Мичи сам проверил, целый день просидев на кухне. Доставка была бы слышна. Неужели кто-то из ребят готовит столько? Скорее всего. И Такемичи казалось, что этим кем-то был ни кто иной-ка старший из братьев Хайтани, Ран. Он мимолетом заметил через приоткрытую дверь, как мужчина с лёгкой улыбкой носился по кухне в милом розовом фартучке с цветочками и с поварёшкой в руке, обсыпанный мукой. В тот день, кстати, Мичи попробовал наверное самые вкусные пирожки с сакурой, которые он когда либо пробовал в своей жизни.       Расправившись на двоих со всей едой, черноволосый блаженно промычал, чувствуя отступивший наконец-то голод. Он облокотился на спинку кресла и прикрыл глаза, чувствуя витающий в воздухе остаточный запах сладостей. Манджиро ласково наблюдал за другом, положив голову на свои руки. Наконец, за несколько дней, им двои удалось расслабиться.