— Как же долго я ждала тебя!
Время, остановись! Дай мне насладиться моментом!
Моё неровное взбудораженное дыхание начало восстанавливаться, и я почувствовала, как объятия Райнера ослабли, отпуская меня в пропасть.
— Прости меня, — прошептал он.
Я недоумённо подняла голову и взглянула в его мрачные глаза тучи.
— Что?..
— Алита, я больше не тот Райнер, которого ты знаешь… — он говорил смело, но с болью в голосе, окончательно отпустив меня и отойдя в сторону. — Я совершал столько… плохих вещей…
Туман замешательством накрыл моё сознание, и я нервно затеребила подол своего платья.
— Но ведь… — смяв ткань юбки, я не знала, что ответить. Не так я представляла нашу встречу. И вновь мои ожидания, не оправдавшись, полетели к чертям… — Ты лишь преданно служил Марли!
Он резко повернулся и посмотрел на меня глазами, которые были полны слёз.
— Это не оправдывает мои действия, Алита! — он злился сам на себя. — Сколько людей погибло от моих рук! По моей вине погиб Марсель, и мы потеряли Энни и Бертольда!
Я была потрясена до глубины души, его признанием собственной вины. Я потеряла способность рассуждать рационально и воспринимала происходящее только чувствами. Тяжело было видеть слёзы и терзания человека, которого ты так ждала, олицетворяя его своей самой близкой душой. Поэтому, я только смотрела на него, не находя слов и не чувствуя ничего, кроме лёгкого головокружения.
Райнер смахнул с глаз мешающие слёзы и обессилено сполз по стене на землю, закрывая лицо руками. Он будто хотел спрятаться от меня. Признаться в своих грехах и укрыться, исчезнуть от моего осуждения.
Но я не осуждала.
Каким бы человеком, топящим за мораль жизни, я не была, в данный момент, я готова простить его здесь и сейчас, за любой поступок, даже за убийство невинных людей…
Как было противно от мысли, что я наплевала на чьи-то жизни в угоду собственной усладе, чтобы она [услада], словно мёд, таяла на моих губах. Такая сладкая. Вкусная. Бесчеловечная.
Сделав глубокий вдох, я сжала свои силы в кулак и села рядом, убирая его руки от лица, чтобы видеть эти родные глаза и понимать, что он чувствует. Хотелось помочь ему, не смотря ни на что.
— Что ты хочешь этим сказать? Хочешь послать меня к чертям собачьим? — своим суровым тоном я намеревалась отвлечь его от душевных мук.
И, кажется, это сработало.
— Нет, конечно, нет! — воскликнул Райнер. — Просто, увидев, какой ты стала, я понял, что не достоин того, чтобы обращаться к тебе… Я лишь поганый элдиец, дьявольское отродье…
— Дурак! — я стукнула его по плечу, и ностальгия детства кольнула меня прямиком в глубины сердца. — Никогда не говори так о себе! И ни о ком другом!
Человек всегда верит в чудо. За каждый миг простодушной веры в лучшее, в честность, в любовь можно поплатиться. А потом тебя сломает, разорвёт на куски, и ты будешь захлёбываться в слезах, и это тебя никогда не отпустит… Райнер верил, что сможет вернуть отца марлийца в семью, но просчитался. Большое, чистое сердце, наивная душа. Потом он верил, что загубит всех демонов острова, чтобы спасти мир. И что теперь? Внутренний мир Райнера разбит на мелкие кусочки. Очередной человек, очередная жертва, новая сломленная душа страдает под гнётом Марли.
Обидно и больно за него, стыдно за свой народ так, что хочется спрятаться в темноту и не показывать головы до тех пор, пока этот мир не станет лучше… Но он не станет.
Решение шагнуть против системы приходит не сразу. Я вынашивала эту цель годами, а теперь, в момент измученного человеческого духа, когда разум смог достучаться до всех моих чувств, я решила, что не стану больше идти на поводу у Марли, буду сама строить свою жизнь!
Я поймала взгляд Райнера, приковывая к себе его внимание.
— Откуда тебе знать, какой я стала?.. Ты видишь меня всего несколько минут… — я села рядом с ним и прислонилась спиной к холодной, как лёд, стене. Я совсем забыла, что сейчас идёт ярмарка и буквально за поворотом люди смеются, продолжают радоваться жизни, а здесь, в переулке клубится мрак мыслей и туман боли.
— Ты всегда была хорошей, Алита. Тогда… Пять лет назад, ты правильно говорила, что демонов острова не существует, — тихо заговорил Райнер, погрузившись в воспоминания и уставившись в одну точку где-то в своих ногах. — Есть лишь один демон с острова, и это я…
Оставшись без поддержки, Райнер был наедине с самим собой и ничего другого, как винить себя во всех грехах народа Имир, ему не оставалось. Это самобичевание может свести с ума, и не даст ответы на столь животрепещущие вопросы, которые терзают его.
— Перестань так говорить, Райнер… — мне хотелось оказаться ближе к нему, и я положила голову на крепкое плечо. — Я думаю, что я дана тебе судьбой, чтобы помочь справиться со всем, и я буду рядом…
Мои слова помогли, и спустя время, проведённое в молчании, Райнер успокоился, перестал смотреть только себе под ноги и, подняв тяжёлую голову, уронил взгляд на меня. Будто только сейчас он смог найти в себе силы посмотреть на девушку рядом.
Он изучал меня янтарными глазами, пробегаясь по каждой ресничке, веснушке и по светлым волосам, обрамляющим моё лицо.
А я смотрела в ответ.
Райнер определённо вырос красивым парнем. Именно мужская красота, которая видна за версту — прямой нос, резко очерченные, словно высеченные из камня скулы и подбородок. Он стал очень высоким и мускулистым. Ив непременно бы сказала, что он очень сексуален [хотя про элдийца таких слов от неё не дождёшься]. Но это было так. Мальчик, у которого отобрали детство, стал взрослым мужчиной, грозным воином, первым отправляющимся в схватку. Щит Марли.
— На Парадизе я мечтал лишь о том, чтобы вернуться домой… — Райнер продолжал рассматривать меня, будто пытался запомнить перед прощанием, и это дико смутило меня.
— Ты вернулся… — я мягко, как мне позволяло смущение, улыбнулась ореховым глазам. — Теперь я знаю, что ты в порядке, и мы сможем видеться.
Он виновато опустил голову.
— Придя сюда, я не надеялся увидеть тебя, хотя, очень хотел… Алита, завтра меня отправляют на войну, не знаю, как долго там пробуду и вернусь ли…
По сердцу полоснуло остриём ножа. Нет. Только не это. Сколько продлилось моё счастье? Полчаса? Я не хочу, чтобы у меня снова отбирали Райнера, оставляя пустоту внутри. Но, чтобы помочь любимому другу, я должна оставаться сильной. Чтобы собрать по крупицам душу Райнера, я сама должна быть сильна духом и не позволять себе лишних эмоций.
— Значит, я буду снова ждать! И даже не думай о том, что не вернёшься. Ты — Бронированный, самый крепкий титан. И ты выдержишь все испытания, которые тебе приготовила судьба!
За оставшиеся для нас двадцать минут Райнер рассказал о жизни на острове, о том, как погиб Марсель и какие происходили битвы, когда раскрылась тайна воинов.
А я слушала его приятный голос, погружаясь в его жизнь на Парадизе, чувствуя то, что чувствовал он…
–… удивительно, но она отправилась с нами… — закончил Браун.
— Её зовут Имир? — удивилась я. — Здесь, за такое имя её могли загрызть…
— Да… Теперь Зубастый титан принадлежит Порко Галлиарду…
Фамилия показалась такой знакомой.
— Это же младший брат Марселя? — уточнила я.
— Всё верно.
Я боялась, что голова просто вспухнет от такого большого потока информации. Слишком много всего приходилось анализировать, но я сама этого хотела. Надоело читать кричащие заголовки и лживые статьи в газетах, в которых невозможно понять — это правда, или наглая ложь. Моё искреннее желание — видеть всю картину целиком, видеть, как разворачивается война, как наши войска ведут бой и как противники отвечают. Я хочу сама выстраивать в голове мысли по полочкам, не поддаваясь пропаганде и распространению фальшивых сведений. Мне это необходимо, как глоток свежего воздуха, чтобы оставаться собой.
— Как Имир согласилась пойти с вами? Неужели она совсем отчаялась? — мне было интересно, что двигало этой девушкой, с которой я даже не знакома.
— Не знаю… Но она просила передать записку её подруге… Наверное, там выложила свои мотивы. Я не стал читать, но начальство читало.
— А ты передал?
Райнер замялся и слегка откашлялся:
— У меня её забрали солдаты острова, но, я думаю, что они передали записку Кристе…
Внезапно он уставился перед собой, ничего невидящими стеклянными глазами.
— Райнер? — тихо окликнула его.
Он будто провалился в бездну страшных воспоминаний и не слышал моего голоса. Тремор сковал его руки и губы, заставляя биться мелкой дрожью, сильно напугав меня, снова сталкивая в пропасть.
Я схватила его за дрожащие руки.
— Райнер! — сердце чуть не вырвалось из груди.
Моё касание привело его в чувство, и красивые ореховые глаза, выбравшись из оцепенения, сфокусировались на мне.
— Прости, Алита…
Сердце сжалось тисками сожаления, и моя мягкая улыбка освятила лицо воина. Непреодолимо хотелось прикоснуться к его щекам и губам, но я сдержала свои неуправляемые руки и снова села рядом, прислонившись к стене.
— Ты не должен извиняться за то, в чём не виноват.
Райнер не ответил.
Наше время подходило к концу.
— Ты сказал, что вы потеряли Энни и Бертольда… Если недружественные страны узнают, что Марли лишилась двух титанов, то они будут атаковать более жёстко…
— К сожалению, они уже знают… — Райнер уныло опустил голову. — Именно поэтому я отправляюсь завтра на фронт, бороться с Средиземновосточным Альянсом за наши границы.
— Если ты не знаешь, когда вернёшься, то после поступления в Академию, я буду приходить в этот проулок каждый вечер и ждать тебя! — вдохновлённо сказала я и встала с пыльной земли. — Смотри!
Я отодвинула часть сломанного кирпича, и в стене открылась щель, куда могла пролезть даже широкая ладонь Райнера.
— Я обнаружила это место пару лет назад [когда в очередной раз провела вечер в ожидании]. Мы можем оставлять здесь друг другу записки, и никто не узнает!
Райнер вяло, как безжизненный цветок, улыбнулся, но согласно кивнул и тоже поднялся на ноги.
— Я так рад тебя видеть, правда, — в голосе появилась сердечность. — Ты всегда была на моей стороне и постоянно поддерживала. Ты изменилась, Алит…
Я подошла ближе и с интересом взглянула в его глаза.
— …ты стала ещё лучше. Лучше каждого человека, которого я знаю…
— Не говори ерунды… — я почувствовала, как начала краснеть, но Райнер не дал мне опустить смущённый взгляд и, обняв меня, по-мужски прижал к себе. Так крепко, что у меня перехватило дыхание, в этих объятиях не было порывистой спешки, как час назад, и таких сумасшедших чувств, но было нечто гораздо большее. Я поймала себя на мысли, что в руках этого человека сердце наполнялось спокойствием и уютом. Какое счастье — ощущать защиту от всех на свете бурь и невзгод и вкушать его недюжинную силу.
Этих объятий было смертельно мало. Я не хотела, чтобы он отпускал меня. Никогда. Я хотела умирать в кольце его сильных рук, не хотела расставаться с тёплым пушистым чувством волнения. Но…
— Мне пора идти, Алита… — Райнер разжал руки и отстранился.
***
День подходил к концу и пора собирать растёкшиеся маслом мысли и чувства. Мы договорились с Ив готовиться к вступительным экзаменам сегодня вечером, поэтому я набрала учебников и отправилась к ней домой к центру города.
Пасмурный день усилил сумерки, и вместе с темнотой рождалось тревожное предчувствие, что что-то надвигается.
Я постучала в дверь, и она сразу отварилась.
— Привет, проходи, — Иветта сияла, как летнее солнце. — Сегодня мы будем заниматься не одни…
— Что?.. — пройдя в дом, я бросила тяжёлую сумку с книгами на пол и недоумённо обернулась на подругу. А та лишь хитро улыбнулась лисой и кивнула за мою спину.
Я повернулась.
— Привет, Алита, — из комнаты вышли Сэм и Винс.
Не удивительно, что Ив такая довольная. Влюблённость в Винса сделала из неё невыносимо позитивного и окрылённого человека. Но это даже радует, хорошо иметь такого жизнерадостного друга.
— Ну и учебников ты набрала, — Сэм с наигранным трудом поднял мою полную сумку и потащил в комнату Иветты.
Спустя пару часов я с отвращением перелистывала учебники и ураганом записывала конспекты в тетради. Мне абсолютно не нравится наша история, но этот предмет есть на вступительных экзаменах, и приходится его заучивать.
— Что за энтузиазм, Алита? — вдруг спросила Ив, смотря на мою бурную деятельность. — Давно не видела, чтобы ты занималась с таким воодушевлением!
С головой погрузившись в учёбу, с друзьями я почти не разговаривала, а Ив, скорее всего, ожидала, что мы проведём этот вечер расслабленно, общаясь с парнями… Как же она хотела, чтобы я сблизилась с Сэмом, но между нами стояла большая стена, которую я воздвигала всё выше и выше. Наверное, она такая же высокая, как стены на острове, со слов Райнера.
— Всё дело в том, что я просто обязана поступить в Академию, не смотря ни на что! Да и времени на подготовку осталось мало совсем…
— Ты действительно будто вдохновлена, — заметил Сэм, а Винс, отвлёкшись от конспектов, бросил на меня любопытный взгляд. — Что же такого случилось с тобой?
От этого вопроса я вспомнила Райнера и сердце в груди затрепетало пойманной птицей. Я захлопнула учебник «История Марли 700-800 года»
— Я хочу заниматься тем, чего желаю именно я, а не выполнять приказы по чей-то указке… А для этого нужно приложить максимум усилий. Разве не так?
Мои друзья озадаченно переглянулись.
— Ты права, Алит… Как и всегда… — вздохнула Ив и глубоко задумалась о чём-то.
***
Поздно вечером, когда вернулись родители Иветты, Сэм вызвался проводить меня до дома, чтобы помочь донести тяжёлую сумку.
В окнах моего дома уже горел свет, а мы стояли возле входной двери, чтобы попрощаться.
— Пока, Алита! — Сэм наклонился и без предупреждения коснулся своими губами моих. Мягко и тепло.
Сердце подпрыгнуло в груди, но вовсе не из-за горячих чувств к Сэму, а от страха, что я не хочу этого поцелуя, но он [поцелуй] происходит прямо сейчас. Резко подняв руки, словно щит, я упёрлась ладонями в грудь парня, чтобы остановить его.
Сэм робко округлил изумрудные глаза и отстранился.
— Прости… — замялся он и смущённо почесал затылок, словно не знал, куда деть свои руки. — Давно хотел тебя поцеловать…
А я лишь смотрела на него с открытым ртом, не зная, что ответить. Обижать его совсем не хотелось. Но в такой неловкой ситуации я ещё не была… Щёки моментально зарделись ровным, густым румянцем и сердце поднялось почти к самому горлу, так что и стук его отдавал уже где-то в висках. Я поспешила отвернуться, чтобы скрыть свою красную, как маков цвет, физиономию.
— Прости… — снова заговорил Сэм. — Я не хотел тебя обидеть…
Я не видела его лица, но в голосе определённо слышались извиняющиеся нотки. Как много извинений за один день…
— Ты не обидел. Просто… — говорить затылком было неудобно и некрасиво, но у меня не хватало смелости посмотреть в его глаза. — Я не готова, Сэм…
Я протянула руку, чтобы забрать у него мою объёмную сумку.
— Хорошо, я больше не стану на тебя давить, — уверенно заявил он и вложил в мою ладонь ремень от сумки. Рука под весом тут же потянулась вниз. — Я зайду завтра за тобой?
На завтра мы с друзьями договорились снова позаниматься дома у Ив.
— Да, конечно. Пока! — я забежала домой, так и не взглянув на прощание в сторону Сэма.
Кинув сумку в угол комнаты, я захлопнула дверь и прислонилась к ней, боясь, будто что-то ворвётся сюда. Сердце бешено колотилось в груди. Неужели вот так бывает, когда целуешься первый раз? Нет, конечно, не так! Ведь я не грезила о Сэме, не мечтала о его губах…
В голове волчком крутились мысли, что я не должна так поступать, не должна целоваться с Сэмом, чтобы не давать ему ложных надежд на отношения.
Сейчас у меня лишь одна цель: поступить в Академию.
