Один, два, три

      «Один, два, три, четыре…» — Молодой человек, — в дверь настойчиво постучали, — не могли бы Вы побыстрее выйти? — голос звучал прямо за ней. — Да-да, — голос Саши сорвался, став на секунду неприятным и режущим ухо.       «Еще раз. Один, два, три, четыре, пять…» — Мужчина, — дверь завибрировала от сильных ударов. Голос за дверью сменился на другой, — давайте быстрее! — Да, простите, — Саша смахнул каплю пота с виска и чертыхнулся, глядя на ладонь, которой это сделал.       «Придётся два раза. Один, два…» — Да выйди же ты! — в дверь барабанили с удвоенной силой. — Да отъебись же ты! — взорвался Александр.       «Еще раз. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. И ещё. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь».       Семь раз потереть ладони друг о друга, провернув их поочередно по часовой стрелке. Обязательно с мылом и горячей водой, которая почти обжигает, оставляя после себя покраснения и неприятную стянутость. «Это значит, что всё чисто», — мысленно успокаивает себя парень, растирая по потрескавшимся рукам спиртовой антисептик. По ощущениям он протирает свой мозг, не иначе, ведь раны болят так, что сводит зубы и хочется выть, но он терпит, потому что это «плата за стерильность».       Насухо вытереть руки, обязательно бумажным полотенцем, иначе ритуал придётся повторять. Отклеить пластыри, которые отходят от кожи и заменить их на новые, закрыв особо глубокие трещины на коже. Открыть замок двери, используя новое полотенце. Выйти, не касаясь ничего и никого. — Опять? — девушка посмотрела на Александра, поджав губы, — я не могу это терпеть. Мне на это смотреть больно, — она метнула взгляд на покрасневшие, сухие ладони парня, которые он нервно потирал друг о друга. — Ты же знаешь, что это для безопасности? — спокойно заговорил он. — Какой к чёрту безопасности? Ты понимаешь, что так быстрее что-то подцепишь? — она теряла самообладание, — у тебя же открытые раны на руках! Всё, не могу. Прости, но мне правда сложно с таким тягаться.       Девушка встала, с шумом отодвинув стул, от чего Саша немного сжался всем телом. Она ещё раз осмотрела парня с нескрываемой печалью в глазах и молча направилась к выходу из кафе.       Оставшись в одиночестве, Селихов думал о том, что, видимо, его бросил единственный друг, и теперь он с уверенностью мог говорить о том, что у него нет вообще никого. Он просидел за столом еще минут десять, пока к нему не подошла молоденькая девушка официант, предупреждая, что в их заведении нельзя сидеть за столом без заказа. Тогда он извинился и, оставив ей пару мелких купюр «на чай», вышел на улицу.       На телефон пришло новое уведомление. Соня *ссылка* Это сертификат на 3 посещения психотерапевта. Можешь воспользоваться им в течение года, если, конечно, захочешь. И если тебе дорога наша дружба…       Парень грустно улыбнулся, глядя на сообщение. Следом пришло ещё несколько. Соня Саш, я правда не понимаю, что случилось. У тебя же не было всё так печально. Помочь тебе тоже не могу. Не понимаю как… Я правда переживаю

«Психиатр-психотерапевт Джикия Георгий Тамазович»

      Парень долго рассматривал незамысловатую надпись на двери кабинета. «Психиатр значит. А говорила, что просто психотерапевт» — пронеслось в его голове, но он постучал в дверь и, накрыв ручку салфеткой, открыл её, ловко убирая бумажку в карман сразу после этого.       Светлый кабинет оказался неожиданно уютным и по-домашнему тёплым. Мягкий светло-серый ковёр, большой серо-голубой диван, небольшой столик и кресло приглушённого горчичного цвета, стоящее напротив дивана. Слева в дальнем углу стоял простой письменный стол, за которым расположился, по всей видимости, доктор. Брюнет не сразу обратил внимание на зашедшего в кабинет, оторвавшись от заполнения документов только после короткого «извините», которое выдавил из себя Саша. Доктор поднял голову, глядя на Александра поверх очков. — Здравствуйте, — слегка удивленно и немного вопросительно произнёс брюнет, — а вы… — Александр. Я звонил, — быстро начал Саша, — но если что, я могу уйти. Хотя мне сказали, что я могу прийти сегодня. — А, точно, — доктор снял очки и потёр пятна на коже, оставшиеся от длительного давления на неё силиконовыми подушечками на оправе, — присаживайтесь.       Он встал из-за стола, поправляя синие джинсы и серый джемпер, и указал на диван. Только сейчас Селихов заметил висящий на спинке его кресла белый халат и дипломы в рамках на стене. Мужчина прошёл к креслу и сел, закинув одну ногу на другую. В руках он держал блокнот большого формата в черной обложке. Саша невольно засмотрелся на врача, разглядывая нахмуренный профиль ярко выделявшийся на фоне окна, боком к которому он сидел.       «Впервые вижу грузина, который выбрал лечить голову, а не зубы» пронеслось в его голове. Он усмехнулся, отругав себя за стереотипность и резко дернул головой, поняв, что продолжает рассматривать мужчину, пишущего что-то в своём блокноте. Он растерянно огляделся, пытаясь найти антисептик, и, хвала всеобщей озабоченности болезнями, он стоял прямо у входа, где переминался с ноги на ногу Саша. «Выдавить. Один, два, три. Растереть. Один, два, три, четыре, пять, шесть семь». Он стоял, крепко сжав зубы, пока спирт испарялся с его кожи. А после неуверенно прошёл к дивану и сел, утопая в неожиданно мягком поролоне. На глаза попадались детали, которые он не заметил раньше. На столике рядом с диваном стоял стеклянный графин с водой, которая красиво блестела в лучах закатного солнца, а рядом стояла коробка с бумажными салфетками. Снизу, на небольшой полочке лежала стопка пластиковых стаканчиков. Под рукой Саша почувствовал материал, который сильно отличался от обивки дивана. Это был пушистый плед в цвет предмета мебели. Сейчас он дико раздражал, цепляясь за сухую кожу на ладонях. — Давайте знакомиться, — заговорил брюнет, — Георгий, — он протянул ладонь для рукопожатия, внимательно следя за движениями Александра.       Тот в первую секунду подался корпусом вперед, желая вытянуть руку для ответного жеста, но резко остановился. Ладонь врача резко показалась ему ужасно чуждой, будто он впервые увидел ещё у кого-то кроме себя такую часть тела. Её хотелось потрогать. Селихову чудилось, что он ощущает тепло, исходящее от неё. — Александр, — осипшим от волнения голосом заговорил он, так и не решившись пожать руку.       Георгий лишь коротко дернул бровями и убрал ладонь, быстро записав что-то в блокноте. — С каким вопросом Вы пришли, Александр?       Доктор продолжал внимательно смотреть на Селихова, который не знал, куда деться от почти черных глаз, неотрывно следящих за ним. Ладони вспотели и казались невероятно липкими. Он уже тысячу раз пожалел о том, что зашёл в этот кабинет. — Да, — парень нервно улыбнулся, — меня подруга отправила, — смотреть на сидящего напротив было невыносимо не потому, что ему было стыдно за то, что он пришёл к мозгоправу, а потому, что этот «мозгоправ» был очень даже симпатичен ему, — она просто переживает из-за моих рук, — он вытянул их перед собой, показывая собеседнику, — просто раздражение или аллергия. Я не знаю. — Хорошо. А что тревожит конкретно Вас? — уточнил Георгий, делая заметки на бумаге. — Меня? — Саша удивлённо вздёрнул брови.       Если хорошенько подумать, то он впервые за долгое время понял, что его готовы выслушать. Внутри всё разрывалось от того, что одна его часть готова была рассказать незнакомому мужчине всё, что его беспокоило, а другая продолжала убеждать, что ему это не нужно.       Внутренний голос твердил, что это отличный вариант для того, чтобы выговориться, некий «случайный попутчик», но неожиданная симпатия, которая нагло пролезла в его планы всё ломала. Эмоциональная его половина кричала о том, что не стоит портить свой образ в глазах мужчины, что стоит просто уйти, возможно пошутив о том, что единственная его проблема сейчас — это слишком хорошенький доктор, который не хочет сходить с ним на свидание. Рациональная твердила, что ему ничего не светит, тем более с психотерапевтом. Тем более с выглядящим настолько сурово и «по-мужски».       Саша неожиданно понял, что ушёл глубоко в свои мысли, продолжая молчать, когда тишина в кабинете нарушилась вибрацией его телефона. Он быстро достал его из кармана и отклонил входящий вызов. Время на часах подтвердило его опасения о том, что он продолжал молчать слишком долго. От начала приёма прошло 20 минут. — Простите, я задумался, — тихо произнёс он. — Всё в порядке, — Георгий с лёгкой улыбкой продолжил, — может Вы хотите просто помолчать? Поймите, это моя работа. Я могу сидеть здесь с Вами в полной тишине все полтора часа приёма. Если Вам будет проще, то я могу задавать вопросы. — Да, — Александр кивнул, сам не понимая на какой из вопросов ответил согласием. — О чём Вы сейчас думали? — он сделал очередную пометку. — О том, стоит ли Вам вообще что-либо рассказывать, — Саша старался изобразить на своём лице спокойствие. — Вы беспокоитесь о конфиденциальности? На этот случай вы подписывали договор на ресепшене. Могу попросить принести его, чтобы Вы перечитали пункты о неразглашении личной информации. — Нет, я боюсь вы не поймёте меня.       Хотелось добавить «и, пожалуйста, не будьте таким умным, иначе я начну приставать, ведь умные мужики — это секси». Саша посмотрел на свои пальцы, перемотанные пластырями, и оглянулся на антисептик, который находился в диспенсере у двери. — Александр, вы можете убедиться в том, что я потратил много лет на обучение и успешно веду свою практику уже не первый год, — он указал на дипломы, висящие над его столом, — поверьте, я видел немало. Вы чем-то обеспокоены? — Нет, — Селихов быстро мотнул головой из стороны в сторону, — то есть да. Где тут туалет? — Направо по коридору и до самого конца. Вас проводить? — Джикия продолжал следить за тем, как парень нервно дергает пластырь на указательном пальце. — Нет. Извините, я сейчас.       «Давай. Вода. Мыло. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. И еще. Мыло. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Недостаточно. Мыло. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь».       Саша загнанно дышал, будто пробежал пару километров, не меньше. Он осмотрелся, пытаясь найти взглядом бумажные полотенца. Вместо них на стене висела сушилка для рук. Паника накатывала с новой силой, подступая к горлу кислым комком. Он аккуратно, самыми кончиками пальцев, выцепил из кармана упаковку бумажных салфеток и пересчитал их. Должно было хватить. Две, чтобы высушить руки, одна, чтобы открыть дверь туалета, и еще одна на дверь кабинета. Он снова принялся за мытьё рук. — Всё в порядке? — Джикия сидел на том же месте, — Вас долго не было.       Он не отрываясь смотрел на лицо парня, который сложил руки на коленях ладонями друг к другу. Пластыри на потрескавшихся пальцах намокли, от чего руки выглядели ещё хуже чем до этого. — Да, — Саша улыбнулся, чувствуя, что тревога немного отступила.       Джикия молча встал с кресла и направился к незаметному шкафчику в углу кабинета. Через пару секунд он вернулся с небольшим чемоданчиком ярко-оранжевого цвета c большим белым крестом, который поставил на столик рядом с графином. — Тут есть всё необходимое, если хотите сменить повязки. — А? — Селихов растеряно посмотрел на него, — нет, спасибо.       Желание уйти из этого странного места, где о его самочувствии пеклись больше, чем когда-либо, нарастало с каждой минутой. Но груз, который давил на него последние полгода, впечатывал тело в мягкую обивку мебели. Подумав еще немного, а после взглянув на часы, он вновь заговорил. — Знаете, я наверное пойду. Вы извините, что отнял Ваше время. — У нас еще 30 минут. Если вы уйдёте, то их не вернут. — Да. Ничего страшного, — Александр встал на ноги, — спасибо. До свидания. — Подождите секунду, — мужчина быстро прошёл к своему столу и открыл папку ярко-желтого цвета, — возьмите это, — он подошёл к парню, протянув ему лист с пустой таблицей, — если захотите прийти на приём, то прошу заполнять дневник самонаблюдения минимум в течение недели перед этим.       Саша молча кивнул и аккуратно подхватил лист, сразу складывая его в несколько раз. Смотреть на него он не планировал, также как и возвращаться сюда.       Через пару недель он вспомнил про доктора и клинику, когда пальцы потрескались еще сильнее, а каждое мытье рук сопровождалось умыванием и чисткой зубов, от чего кожа на лице выглядела как пожёванная бумага, а десна нестерпимо болели. — Здравствуйте, — неуверенно начал Саша, набрав нужный номер.       Он оглянулся на подругу, которая сидела рядом с ним. Селихов сам попросил побыть её рядом, ведь от одной мысли о том, что нужно будет прийти в то же место, признав своё поражение, его била крупная дрожь. — Здравствуйте. Клиника ***, слушаю Вас, — ответил приятный женский голос.       Соня аккуратно погладила парня по спине и молча дёрнула бровями, кивая в сторону телефона, который продолжал издавать звуки из динамика. — Я, — Александр ещё раз подумал и, не найдя весомых причин отказаться от затеи, продолжил, — я бы хотел записаться на повторный приём, — быстро проговорил подготовленную заранее фразу. — Да, конечно, — в динамике телефона раздался стук по клавишам, — Вам нужен срочный приём, Александр? — по всей видимости девушка узнала его имя по номеру телефона.       Селихов молча посмотрел на свою левую руку, которая была не в таком ужасающем состоянии как правая. — Да. Срочный. — Могу записать Вас к Анне Вячеславовне, — девушка пыталась сказать что-то ещё, но Саша перебил её. — Нет. Нет, нет. Мне нужно к другому врачу. — К сожалению, на ближайшие пару дней есть запись только к Кузнецовой Анне Вяч… — Нет, мне нужно к другому врачу. К Георгию Тамазовичу, — Саша почувствовал, как ладони потеют, а по спине прошла неприятная волна холода. — К нему на ближайшее время нет записи, — также спокойно ответила девушка.       Александра начинало потряхивать от напряжения. Весь этот диалог был своеобразным поднятием белого флага и признанием того, что он не смог справиться сам. Мысль о том, что он откровенно просрал возможность работать с, по всей видимости, отличным специалистом, добивала ещё сильнее. Ещё хуже было от того, что попасть на приём он хотел к этому врачу только потому, что он ему понравился, но признаваться себе в этом было равносильно вбиванию последнего гвоздя в крышку гроба. — А когда есть? — не своим голосом спросил парень. — Через месяц, — ответила девушка после того как пару раз быстро набрала что-то на клавиатуре. — Боже, — Саша обессилено уткнулся лбом в стол, стоящий перед ним, — запишите. У меня сертификат. — Да, хорошо. Вижу информацию о сертификате. Ждём вас 16 января в 15.00.       Ожидание приёма казалось пыткой. Оказалось, что до назначенной даты нужно было ждать почти полтора месяца. Соня ещё не раз поинтересовалась у него, почему он отказался от помощи другого врача, но Саша лишь отшучивался и твердил, что на первом приёме почувствовал какую-то связь с этом мужчиной. Конечно, про себя он всегда добавлял «половую связь», но быстро отгонял подобные мысли, прекрасно понимая, что ничего такого быть не может.       Неожиданно он вспомнил про листок, который ему выдал доктор. Он так и лежал в бардачке машины. «Дневник самонаблюдения», — пробубнил Саша. Четыре столбца: ситуация, мысли, эмоции, действия. Небольшая сноска внизу страницы поясняла значение каждого заголовка и предлагала оценивать эмоции в процентах. Он долго рассматривал листок, а после, подумав, сделал на работе насколько копий, пока никто не видит.       Александр пытался начать вести дневник несколько раз, каждый раз заполняя новый лист. В первый раз он заполнил два столбца и решил, что ему это не нужно. Второй раз он вернулся к дневнику через пару дней, когда после очередного мытья рук кожа на ладони лопнула и противно пачкала всё вокруг сукровицей. Тогда он вел его пару дней, а после забросил. Спустя еще три дня он наконец решил проследить за своим состоянием, поняв, что скоро останется без рук.       Через несколько дней он увидел звонок с незнакомого номера. — Да? — он приготовился слушать очередной развод или рекламу, но услышал знакомый голос. — Александр, здравствуйте. Это Георгий, психотерапевт. Вы приходили ко мне на приём. Я только сейчас увидел, что Вы записались на приём. Мне сказали, что просили срочно, но отказались от другого врача.       «Лучше бы ты не говорил это» тихонько завыл голос в голове. Кровь прилила к щекам. — Да, извините. Я подожду, — Саша старался улыбаться, но выходило плохо. — Нет, нет. Подождите. У меня освободилось время в конце этой недели. Понимаю, что время предпраздничное, но может… — Да, — неожиданно громко даже для самого себя прервал он мужчину, — я приду.