***
— Ибрагим… — шёпот, который принёс чувство облегчения и страха одновременно. — Сулейман, брат, она что очнулась? — надеясь, что подруга поймёт, не растерялась Шах Султан. — Ибрагим… — снова шёпот. — Приведи ко мне моего любимого Сулеймана. Мерджан-ага резко отвернул голову, чтобы Повелитель не увидел, что тот почти засмеялся в голос, как и Гюль-ага. Тяжело было сдержаться, когда Ибрагим был готов уже сам себя казнить. Шах Султан же закатила глаза, после чего легла рядом с подругой. — Мой брат здесь, дорогая. И я здесь, и Мерджан, и аги наши, детки твои тоже тут. Возвращайся. И она вернулась к ним, первым делом бросившись в объятия Сулеймана, чтобы никто не увидел, чего ей хочется на самом деле. — Ты очнулась, моя душа, янтарь мой, Госпожа моего сердца. — прижимая к себе девушку, шептал Падишах. — Я с тобой, никто больше не тронет тебя. Пока Хюррем Султан радовалась в объятиях родных людей, вошёл стражник темницы. — Ибрагим Паша, Лютфи Паша хочет переговорить с вами. — О чем это? — удивился Сулейман не меньше, чем сам приглашённый. — Сейчас узнаю. Ибрагим, бросив взгляд на притворно улыбающуюся Хюррем, поспешил прочь, зная, что за разговор его ожидает. Войдя в темное, сырое и холодное место, где тускло светили пару факелов, он приблизился к камере бывшего супруга Шах Султан. — Что тебе надо, Лютфи? — не выдавая переживания, спросил мужчина. — Всего лишь поговорить с тобой, Паргалы. Помедлив, Ибрагим приказал страже отворить железную дверь, после чего вошёл и увидел пленника, чьё состояние оставляло желать лучшего. — У тебя пара минут, нет никакого желания говорить с тобой дольше. — Конечно, важнее потратить время на Хюррем Султан, не так ли, Паша? — Слишком ожидаемо, тебе не кажется? — устало вздохнув, Паргалы продолжил уже шепотом. — Пойми, тебе никто не поверит, даже слушать не станут. — Достаточно лишь посеять сомнения в нашем великом Государе, а дальше ты сам себя закапаешь. Однако, ты можешь помочь мне бежать и я никогда не открою твой страшный секрет. Пока Лютфи Паша распинался, Великий визирь уже задумал хитрый план. — Будь готов, ночью за тобой придут и посадят на лодку, а дальше ты сам. — после этих слов, мужчина поспешил убраться из мрачного места, отправляясь на поиски Мерджана-аги. Пока мужчины обсуждали план хитроумного грека, Шах Султан собрала всех в главном зале дворца, куда уже прибыла вся Султанская семья. Махидевран предпочла надеть черный наряд, чтобы всем показать, что она прибывает в трауре по неслучившейся смерти, Валиде же надела белоснежное платье, украшенное серебром, а в тон подобрала маленькую корону и украшения. Хатидже особо не наряжалась, ибо не очень хорошо себя чувствовала. — Валиде, Хатидже Султан, как же я рада вас увидеть. — собираясь встать с кресла, сказала Хюррем Султан, но тут же была остановлена женщиной. — Сиди, не вставай, тебе еще нужен отдых. — нежно погладив невестку по голове, она улыбнулась.- Попозже мы с тобой поговорим наедине. — Махидевран, и ты здесь? Ты будто на похоронах. — Надеялась, что приеду и окажусь на твоих проводах к Аллаху, но не все мечты сбываются, иногда надо подождать. — Знаешь, а пусть это будут похороны. — пальчиком поманив соперницу ближе, рыжеволосая Султанша шепнула прямо в ухо. — Твоей любви с моим Сулейманом. Эта битва продолжалась бы очень долго, если бы не призыв Султана пройти всех к столу. На удивление Хюррем, за столом сидел Мерджан-ага, который любезно переговаривался с матерью Османов. — Прежде, чем начать ужин, я хотел бы сказать. После всех событий, я переосмыслил многое. Начнём с того, что мне нужен Хранитель покоев, так как Матракчи Насух Эфенди уже не выдерживает закрытого пространства и рвётся рисовать события нашей прекрасной Империи. Поэтому я принял решение. — выдержав молчание, Сулейман продолжил. — Когда все вернутся в Топкапы, Мерджан-ага будет повышен до должности Хранителя покоев. — Повелитель, это такая честь для меня. — положив руку на сердце, Мерджан благодарно поклонился. — Это прекрасная идея, сынок. — поддержала Валиде, чем удивила всех, а особенно свою дочь. — А что вы так все смотрите? Я тоже многое переосмыслила. За столом раздались смешки, которые не обидели женщину, а наоборот заставили улыбнуться. — Что касается Шах Султан. Счастье моей сестры важнее всего для меня, раз уж Хатидже вышла замуж по любви, будет справедливо и другой моей сестре выбрать самой себе судьбу, когда все уляжется. — Благодарю тебя, брат. — сдерживая слезы радости, отблагодарила девушка. — Что касается безопасности моей любимой Хюррем. Я не хочу, чтобы подобное повторилось, поэтому в мое отсутствие за неё теперь отвечает мой лучший друг Ибрагим. Это решение обрадовало лишь Валиде, которая не замечала, что остальные опешили. — Брат, но как это возможно? Она живет в гареме, а туда вход закрыт, да и неправильно это. — возмутилась Хатидже. — Это мы решим, она всегда может пожить у вас, либо будет проживать в моих покоях и будет под защитой так же и Мерджана-аги. — Что-то мне нехорошо… — схватившись за живот, Хатидже скривилась от боли. — Лекаря, срочно! — крикнул Ибрагим, который уже сопровождал супругу в покои. — Тише, Госпожа, сейчас вам помогут. Роды Хатидже длились долго, она была окружена женщинами своей семьи, а мужчины нервно ждали окончание родов, сидя в главном зале. И вот малыш появился на свет, закончив все мучения матери от боли. Повитуха взяла мальчика за ножки, стала похлопывать, но он так и не закричал. Глаза женщин наполнились слезами, а из уст посыпались молитвы, лишь Хюррем не растерялась. — Дай мне его сюда! Быстро! — закричала рыжеволосая. Лекарша взглянула на Хатидже Султан, чтобы получить одобрение, после чего отдала ребёнка девушке. Ибрагим, который не слышал больше криков, решил проведать супругу, но увиденное повергло его в шок, он даже успел испугаться, осознав, что его дитя в руках той, которая желала отомстить ему за недавнее проишествие. Но сейчас Хюррем Султан мало волновала месть бессердечному Паше, она думала лишь о том, как спасти невинного ребёнка. Рукой она смогла найти комочек, оставшийся от околоплодных вод, который застрял в горле малыша, мешая ему сделать первый вздох. Разобравшись с этой проблемой, Хюррем стала легким движением постукивать по спине новорожденного. 1… 2… 3… Малыш закричал, оповещая всех, что он выжил. Хатидже Султан смотрела на спасительницу сына с полными глазами слез, благодаря ее. Валиде Султан, отбросив все предрассудки, обняла девушку, которая ещё сама не отошла от шока. Шах Султан улыбнулась и сдержано показала подруге свою благодарность. Даже Махидевран мысленно обрадовалась, что все так случилось, главное, что ребёнок жив. — Повелитель, — улыбаясь вошедшему брату, сказала Хатидже, что держала малыша и лежала головой на плече Хюррем. — Окажите нам честь, назовите наше дитя. — Конечно, сестра. Прочитав молитву, Сулейман даровал малышу имя Мехмед. — Твое имя Мехмед. В честь нашего предка Мехмеда Завоевателя. Дарует Аллах и тебе счастливую жизнь. Шах Султан посмотрела на шокированного Ибрагима и еле сдержала смешок. — Извините, я выйду. — сказал последний и покинул покои, а за ним и Шах Султан. — О Аллах, Паргалы, у тебя два сына Мехмеда, представляешь? — уже смеясь в голос, подстегивала мужчину Султанша, который сам был готов разразиться смехом из-за этой неловкой ситуации. — Зато я вдвойне счастлив, если игнорировать натуры их матерей. — Что? — Стоящая за их спина удивилась Хюррем Султан. — Шах, ты что, все рассказала? Шах Султан закрыла глаза, понимая как глупо было говорить об этом сейчас. Ибрагим же шокировано моргал, не смея обернуться. — Ну что же вы молчите? — пройдя вперёд, девушка встала перед ними и стала зло смотреть своими зелёными глазами на них. — Хюррем, он должен был знать, чтобы защитить вас. — пытаясь взять подругу за руку, оправдывалась брюнетка. Горько усмехнувшись, Хюррем приблизилась к Ибрагиму Паше и с вызовом посмотрела ему в глаза. — Если ты хотя бы подумаешь причинить вред моему сыну, я тут же узнаю об этом и убью тебя своими руками, ты понял меня? — Как я могу вредить и своему сыну, Хюррем Султан? — ухмыляясь, карие омуты глядели пристально в зелёные, которые от злобы приобрели ещё более яркий оттенок. — Я тебя предупредила. Ну а что касается Шах Султан, думаю, не стоит объяснять, что отныне мы не подруги. — Хюррем… — грустно взглянув на рыжеволосую, Госпожа попыталась последний раз взять ее ладони в свои, но та ушла, оставляя двух людей в смешанных чувствах.***
Повелителем было принято решение, что все возвращаются в Топкапы, а обвинения с его фаворитки полностью сняты. Лишь Ибрагим остался во дворце Эдирне, сославшись на оставшиеся здесь дела. Это не было враньем, ведь его ожидал самосуд над Лютфи Пашой. Спустившись в темницу, Паша приказал всем удалиться, оставив лишь самых верных стражников за железной дверью. Сам же, неся в руке наполненный чем-то мешок, вошел и закрыл тяжёлую дверь. — Ибрагим, неужели ты решил мне помочь? — напрасно радовался заключённый. — Конечно, но не думаю, что тебе понравится то место, куда я тебя отправлю. — обходя мужчину сзади, Паргалы усмехнулся. — Это куда же? Наклонившись к уху Паши, Великий Визирь прошептал. — В самое пекло ада. Затем он быстро ударил его в голову тем самым подсвечником, от которого пострадала его Госпожа. Прошло часа два до того, как Лютфи Паша очнулся, но был прикован к стене темницы. — Вот крыса греческая. — выругался подвешенный. Ибрагим хмыкнул и вышел из темного угла, где находился уже около получаса и мирно попивал виноградный напиток, ожидая пробуждения пленника. — Зачем же так грубо? Я борюсь за жизнь, не совершая ошибок, какие совершил ты. — доставая кинжал, сказал Ибрагим. — Что ты собираешься делать, безродный? — испуганно спросил Лютфи, увидя, что Паргалы нагревает кинжал о факел. — Ну, поразмысли. Подсвечник уже использован, а значит пришло время испытать и то, что испытала Шах Султан. — Ублюдок, отпусти меня, я ничего не скажу, даю слово! — уворачиваясь, крикнул бывший муж средней сестры Султана. — Поздно, Лютфи, я не оставляю свидетелей. Помещение наполнилось криком адской боли, когда раскалённая сталь коснулась шеи мученика. — Кричи, вымаливай прощения у Аллаха за все, что ты сделал. — наслаждаясь картиной, гаркнул Визирь, не замечая даже запаха, что походил на жареное мясо животного. От болевого шока виновный очнулся через несколько минут, ибо его окатили вином прямо в лицо. — Некогда спать, псина. Сейчас мы будем искать место, куда ты вонзил кинжал Мерджану. — взмах руки и оружие летит в руку мужчины. — Нет, явно не туда. — Когда-нибудь и ты будешь на моем месте. — сквозь боль, выдавил из себя Лютфи. — Обязательно, но сейчас-то ты. — очередной бросок и сталь входит в другую руку. — Не мой день, Лютфи Паша, не могу попасть и все. Бросок за броском следовал, прокалывая тучное тело жертвы. — Зачем ты тратишь время, Паргалы? Убей меня и все. — Нет, это слишком просто. Ты хотел разболтать мою тайну, не так ли? — подходя ближе, Ибрагим злобно оскалился и через пару движений смог отрезать длинный язык надоедливого мерзавца, которому оставалось лишь мычать от боли. — Вот теперь ты можешь отдохнуть, прочувствовать каждую болезненную точку, а после я приду и заберу у тебя твою жалкую жизнь. Так и случилось, уже через два часа Лютфи Паша был задушен в камере и похоронен в лесу, не имея даже могильного камня.***
Прошло около трёх месяцев с того дня, в который оборвалась жизнь обидчика Султанш. Никто не пустил и слезинки о нем, посчитав, что это лучшее наказание, так и не узнав, что испытал Лютфи перед смертью, каким Ибрагим предстал перед ним. Что же касается последнего, Паргалы отправился в поход на Родос, как и обещал Повелителю, после рождения сына. Махидевран родила девочку, которую назвали Разие Султан, но воспитывала ее Валиде, это и стало наказанием за отравление Шехзаде. Айше-Хатун очнулась, подтвердив, что это была не Хюррем, но дело итак замяли, а пострадавшую быстро выдали замуж за одного из Пашей. Хатидже занималась сыном в отсутствие мужа, стараясь не участвовать в жизни Топкапы. Шах Султан расцвела, но все же оставалась сдержанной и холодной, ведь Хюррем до сих пор с ней не разговаривала. Рыжеволосая Султанша проводила все свободное время с Повелителем и с детьми, стараясь забыть предательство Госпожи и бессердечность Ибрагима. И вот сейчас она прогуливалась по саду со своей верной подругой Нигяр, отдыхая от всего остального. — Нигяр, почему ты так печальна? Глянь, солнце светит, птички поют, тепло и спокойно, а ты хмуришься. — Хюррем Султан, после того, как Мерджан стал служить у покоев Повелителя, Матракчи совсем перестал здесь появляться. — Ничего, скоро вернётся Великий Визирь и тогда будешь чаще видеть своего Матракчи. Может и свадебку сыграем. — смеялась Султанша. — Есть шанс, что ты станешь называть этого самого Визиря по имени? — хохотнула Нигяр. — Нет, я не знаю его, лишь только то, что он Великий Визирь. — остановившись, Хюррем сказала. — У меня есть идея. — Не пугай меня, Госпожа моя. — Давай возьмём Гюль-агу и отправимся к Матракчи, он же всегда на базаре. — Ты что, тебя ни за что не отпустят, Хюррем. — помотала головой Нигяр. — Увидишь, дорогая.***
Валиде Султан нянчила свою внучку Разие, когда в покои с ее позволения вошли Хюррем и Нигяр Калфа. Отношение с невесткой давно наладились, оставляя вражду далеко в прошлом. — Валиде. — склонившись перед Госпожой, славянка поцеловала ее руку. — Как вы поживаете? — Все хорошо, дорогая, вот наслаждаюсь прекрасным возрастом своей внучки. После собираюсь погулять с Шехзаде и Михримах, день выдался свободный. — Это прекрасная идея, Госпожа, Мехмед и Мустафа будут очень рады. Я хотела попросить вас… — опустив глаза, Хюррем замолчала. — Ну же, говори, чего желает твоя душа? — Я бы хотела отправиться на базар с Нигяр Калфой, конечно же, под присмотром кого-то из ваших слуг. Я очень хочу сделать подарок нашему Господину. — Хюррем, ты же знаешь, что это запрещено, да и небезопасно. Сын не пожалеет меня, если узнает. — с сожалением, отказала Валиде. — Однако, Нигяр может отправиться туда с Сюмбюлем и охраной. Запиши ей, что тебе нужно и она все купит. — Как скажите, Валиде. Спасибо за то, что выслушали. — улыбнулась невестка и ушла под руку с шокированной Нигяр. Последняя так и хотела что нибудь сказать, но Хюррем шикнула на неё, заставляя молчать, пока они не добрались до покоев Султанши. — Ну вот, я не смогу пойти, но ты сможешь. — улыбаясь, хозяйка комнаты победно уселась на диван. — Это все хорошо, но Сюмбюль. Он не станет меня прикрывать, а доложит все, как есть. — И это мы решим. Эсма, подойди! — крикнула служанку она. — Позови ко мне Сюмбюля и Гюль-агу. Поклонившись, девушка покинула покои под непонимающий взгляд Калфы. Минут десять спустя два евнуха стояли перед Госпожой. — Самая лучшая из Госпожей, вы что-то желаете? — кланяясь, спросил Гюль. — Да, но об этом позже. — перевела взгляд на главного евнуха. — Сюмбюль, ты должен сопроводить Нигяр на базар. — У меня что больше дел нет? Или может я похож на личную охрану нашей Нигяр Султан? — сыпал сарказмом евнух, не подозревая, что Султанша этого и ждала. — Разве ты не обязан беречь ее? — сделав наивные глаза, спросила у него затейница плана для подруги. — Моя обязанность управлять гаремом, а с этой пусть Гюль-ага идёт, это по его части. — сложив руки на груди и гордо подняв подбородок, разъяснил ага. — Хорошо, не смею тебя более задерживать. Когда Сюмбюль покинул комнату, Хюррем зашлась смехом, видя удивлённую улыбку Нигяр. — Гюль-ага, хочешь золота? — А кто же не хочет, Госпожа моя? — улыбнулся он. — Отлично, тогда отправляйся с Нигяр и все, что ты увидишь или услышишь должно умереть с тобой. — Как прикажете, моя щедрая Госпожа. Гюль-ага удалился, довольно улыбаясь, ведь золото приносило ему наивысшую степень радости. Девушки остались вдвоём, чтобы навести красоту для Нигяр Калфы. — Хюррем, не стоит, это слишком дорого. — снимая золотые серьги, засмущалась она. — Вернёшь, когда сможешь, а сейчас отправляйся к своему любимому. Я жду подробностей. — грозно покачав пальцем, Хюррем отпустила Нигяр.***
Отовсюду слышались громкие голоса торговцев, которые хотели выгоднее продать свой товар и привлечь больше покупателей. Нигяр была одета в бордовый плащ, чтобы никто не увидел ее лица и не узнал в ней слугу из дворца. Гюль-ага, идущий рядом, пытался разговорить девушку, но ее сердце слишком громко стучало, не давая услышать евнуха. И вот она увидела своего возлюбленного, что сидел за столиком у небольшой таверны, попивай щербет и беседуя с мужчиной, сидевшим к ним спиной. Когда девушка подошла ближе, Насух Эфенди узнал ее и тут же подскочил с места. — Нигяр Калфа, что же ты здесь делаешь? — И тебе здравствуй, Матракчи. — засмеялась девушка. — Вот вышли с Гюль-агой найти одну вещь для Хюррем Султан, заодно решила тебя проведать. Договорив, она решила взглянуть на собеседника, что ранее она видела только со спины. — О, Аллах, Ибрагим Паша? Мужчины засмеялись, не замечая искреннего замешательства на лице Калфы. — Ну что же ты, Нигяр, это Нико, брат-близнец нашего Ибрагима. Он теперь живет здесь вместе с отцом, возможно, скоро будет служить в Топкапы. — Извини, эфенди, вы как две капли воды, вот так чудеса. — Ничего, прекрасная Хатун, я не обижен. Матракчи бросил злой взгляд на товарища, который был осведомлён о чувства друга к этой девушке и не удержался от колкости. — Может пройдёмся, Матракчи? — предложила Нигяр, пропустив комплемент от брата Ибрагима. — Конечно. Гюль-ага остался сидеть за столом с Нико, продолжая удивленно смотреть на него, размышляя, не шутит ли над ними сам Великий Визирь. Двое влюблённых же дошли до закрытой от чужих глаз улицы, где смогли взяться за руки. — Я скучала по тебе, Матракчи. Ты так неожиданно пропал, даже весточки не прислал. — Нигяр, ты же знаешь, что в отсутствие Паргалы сложно передать что-то в гарем. — мужчина не скрывал улыбку. — Однако, мне очень льстит то, на какой шаг ты отважилась, чтобы встретиться со мной. — За это благодари Хюррем Султан, она так ловко обвела вокруг пальца Валиде и Сюмбюля, что я до сих пор нахожусь под впечатлением. — Да, она умная женщина, тут не поспоришь. Мне все же интересно, почему ты не покинешь гарем? Мы могли бы сыграть свадьбу и жить вместе. — Я не могу оставить Хюррем одну, да и Дайе во мне нуждается. Дай время и все решится, мы больше не расстанемся. — прижавшись к его груди, пообещала девушка. Время, как вода, утекало сквозь пальцы, чьи хозяева не могли насмотреться друг на друга. Любящей паре пришлось разойтись, Нигяр отправилась в Топкапы, не забыв о подарке для Султана.***
Хюррем Султан распаковывала подарок для Падишаха, слушая рассказ подруги о том, как все прошло. — Я рада, что смогла помочь тебе в таком деле. — умилялась Госпожа. — Ох, Хюррем Султан, вы бы видели их, как ворковали, словно два голубя. — ёрничал Гюль-ага под грозным взглядом Калфы. — Гюль-ага, забудь то, что видел. — улыбаясь, Хюррем протянула евнуху мешочек с золотом, который вмиг заставил его замолчать. — Что слышно о Махидевран? — Все так же сидит в покоях, рыдает по дочери, которую видит редко, да и Мустафа занимается учебой, проводит с ней мало времени. Наказали так наказали. — отчиталась Нигяр. — Только Гюльшах, по рассказам наложниц, ходит и все вынюхивает информацию для своей Госпожи. — Ну, будет знать, как травить чужих детей. Но надо быть готовыми, затишье всегда наступает перед бурей. — Думаешь, она не успокоится? — Нет, Нигяр Калфа, она слишком много потеряла. — улыбнувшись верным слугам, она приказала оставить ее, чтобы она подготовилась к вечеру с Султаном.***
Не дождавшись Нигяр и Сюмбюля, Хюррем решила самостоятельно добраться по покоев Повелителя. Девушка в красивом красном платье, которое дополняли украшения и любимый перстень, легкой походкой проходила по золотому пути, когда навстречу ей вышла заплаканная Махидевран. Стараясь не злить лишний раз мать Мустафы, Хюррем легко поклонилась и хотела пройти дальше, но не смогла. — Змея, чтоб Аллах покарал тебя — прилетело ей в спину. — Махидевран, у тебя какие-то проблемы? — Ты — моя проблема. Русская рабыня, которая украла у меня все. — подходя ближе, она начала перечислять. — Мою любовь, мое положение, даже мое кольцо, детей и тех отобрали. — Это лишь твоя вина, Махидевран. — договорив это, Хюррем Султан получила звонкую пощёчину от своей соперницы и упала на пол, ударившись недавно зажившей головой. Махидевран, не сдерживая себя, села на ненавистную Султаншу сверху и начала без остановки бить ее по лицу. — Получай, гадюка, получай! Сулейман больше не взглянет на тебя. — не обращая внимания, что девушка уже без сознания, Махидевран не останавливалась. — Я убью тебя, слышишь, убью! — Госпожа моя, что же вы наделали? — подоспевшая Гюльшах стала поднимать Султаншу, но та продолжала бить бедняжку уже ногами. — Она за все ответит. — сквозь злые слёзы, кричала черкешенка. Приложив немало усилились, Гюльшах все же смогла увести оттуда свою Госпожу, оставляя окровавленную Хюррем Султан на холодном каменном полу.***
— Стража! Сюда! — сидящая возле подруги Шах Султан изо всех сил звала на помощь. — Позовите лекаря. Стоявший недалеко Мерджан-ага в компании Сюмбюля быстро пришли на помощь, но застыли на месте, когда увидели, что стало с лицом рыжеволосой красавицы. — Немедленно, ведите главного лекаря сюда и сообщите моему брату. Уже через несколько мгновений Сулейман стоял над избитой фавориткой и не мог представить, кто проявил такую жестокость. — Шах-и-Хубан, ты видела что-то? — нервно спросил он сестру. — Нет, брат, нашла ее здесь совсем одну. Кто же посмел… — спрашивала она, гладя Хюррем по голове. В этот же момент прибежала взволнованная Валиде Султан. — Аллах, Аллах, кто мог себе такое позволить по отношению к матери Шехзаде? — смотря на невестку с жалостью, переживала Хафса. Падишах же остановил свой взгляд на полу, где лежала маленькая сережка, которую он узнал бы где угодно, ведь это ручная работа и выполнена она им самим. — Вот, видимо, и ответ.