***
Тем временем в Топкапы весь дворец отошёл ко сну, не считая двух девушек. — Все готово, Гюльшах? — нервно теребя свои пальцы, спросила Махидевран у своей верной служанки. — Да, Госпожа. — показав небольшую банку с жидкостью, продолжила. — Тот самый медленный яд, который впитывается и накапливается через кожу. — Прекрасно. Мехмед ночует в покоях Эсмахан Султан, постарайся сделать все тихо. — Как прикажете. — поклонившись, Хатун пошла исполнять волю своей Госпожи. Стояла глубокая ночь, даже самые ответственные стражи давно решили прикорнуть, пока никто не видит. Гюльшах медленно подступала к покоям маленькой Госпожи, где она проживала со служанками и братом Мехмедом. Прокравшись внутрь, девушка заметила, что Назлы отсутствовала, а другие две рабыни спали крепким сном. Достав флакон и небольшую ложку, набрав каплю яда, она отодвинула одеяльце и нанесла жидкость на Шехзаде, который резко проснулся и начал плакать. — Ты что здесь делаешь, гадина? — Из неоткуда появилась Шах Султан, а с дальней туалетной комнаты вышла Назлы. — Я услышала, что Мехмед плачет и зашла, может помощь нужна. — заикаясь, объяснялась Гюльшах, опустив глаза и не увидев, как зло ухмыльнулась Госпожа. — Назлы, милая, позови Мерджана-агу и главного лекаря. Никто уже не спал, рабыни занялись детьми, что проснулись от испуга, а Султанша ходила вокруг напуганной служанки. — Чего ты боишься, Гюльшах? Не ожидала увидеть меня здесь, не так ли? — Что вы, Госпожа, я просто хотела помочь. — Да, это мы проверим. В покои вошёл Мерджан, а за ним и главный лекарь. Оба склонили головы перед девушкой. — Халиль эфенди, осмотри нашего Шехзаде, что-то не нравится мне его капризность внезапная. — Конечно, Госпожа. Тучный, седой мужчина присел к Мехмеду, что не переставал плакать. Взгляд сразу упал на покраснение, которое оставил яд, ведь рабыня набрала слишком много. — Госпожа, а где Шехзаде мог получить такой ожог? — Какой ожог? Ничего не было, когда мы ложились спать. — сообразительная брюнетка перевела взгляд на Мерджана и как бы сказала «приступай». Высокий мужчина сорвался с места и прижал Гюльшах к стене, начиная осматривать ее пояс. — Шах Султан, вот. — протягивая находку, Мерджан обеспокоено глядел на маленького Мехмеда. — Халиль эфенди, узнай, что это такое и доложи лично мне. — дав наказ, медленно и хищно девушка задвигалась к рабыне Махидевран. — А ты идёшь со мной. Схватив мерзавку за волосы, Шах Султан тащила ее по длинным коридорам Топкапы, отвешивая пощёчину за любой писк, который она издавала. Добравшись до покоев Махидевран Султан, Шах буквально швырнула туда Хатун, чем напугала хозяйку комнат, что делала вид мирно спящего человека. — Махидевран, жалкая ты тварь. Решила, если Ибрагима и брата нет, то все можешь? — Брюнетка подошла к кровати и схватила мать Мустафы за шею. — Уже завтра будет известно, что было нанесено на кожу Шехзаде, вот тогда молись, чтобы ты была непричастна. — Г-Госпожа, я не… — Замолчи и молись. — грубо откинув девушку, Султанша покинула комнату, оставляя виновниц в полном шоке.***
Утром Хюррем не могла найти себе место, ведь всю ночь ей снились кошмары, в которых ее первенец умирал в муках, а убийца стоял в тени и смеялся женским, искаженным голосом. Спустившись в обеденный зал после всех утренних процедур, Султанша рухнула на стул, чтобы подкрепиться. На ней снова было самое простое платье небесного цвета, а волосы остались распущенными. — Госпожа моя, как вам спалось? — активный Гюль-ага во всю кружил над своей Султаншей, принося ей все, что она пожелает. — Хорошо, не беспокойся. — краткий ответ ни чуть не остановил евнуха. — А слышали ночью игру Ибрагима Паши? Аллах дарует его рукам здоровья, так это было прекрасно. Хюррем подавилась травяным чаем, услышав о Визире. Перед глазами встала игра, но далеко не на скрипке. Встряхнув голову, будто прогоняя воспоминания, девушка продолжила завтрак. — Что же вы, Госпожа, не оценили мелодию? — Голос Паргалы раздался сзади неё, что уже стало даже привычным делом. — И вам доброе утро, Паша. Было довольно чувственно, видимо, вы тоскуете по своей супруге? — даря ядовитую улыбку, Хюррем задала ему вопрос, на который не требовался ответ. — Господин, как вы себя чувствуете? Вам не спалось? Такой бледный. — Все хорошо, Гюль-ага, кошмары замучили. Снилось, что беда с нашим младшим Шехзаде. Надо скорей во дворец отправляться, предчувствие нехорошее. Рыжеволосая Госпожа больше могла смотреть на еду, понимая, что родительская связь оказалась сильней, чем она могла бы подумать. — Михримах Султан тоже плакала ночью, видимо, дорога так сказалась на ней. — грустно сказал евнух и удалился, чтобы проверить остальных слуг. Оставшись наедине, двое людей, что ещё вчера не могли оторваться друг от друга, сохраняли молчание. Первым не выдержал Ибрагим. — Вижу, что мое присутствие огорчает вас, Госпожа моя. Можно узнать причину? — все та же ухмылка на лице Паши раздражала ещё больше. — Уходи, Ибрагим. И не приезжай сюда. — встав со стула, сказала Хюррем. — Не желаю тебя видеть. Тихий смех мужчины скрыл обиду, которую он ощутил от ее слов. Подойдя совсем близко, Паргалы позволил себе вольность и взял Хюррем за руку. Склонившись к ее уху, он помедлил, а потом произнёс слова, что заставили ее покраснеть. — Вчера твое тело говорило мне об обратном, моя Госпожа. — Это было ошибкой. Изначально все, что нас связывало, было ошибкой. — сдерживаясь, чтобы не броситься к нему в объятья, ответила Султанша. — Тебе пора, Ибрагим. Вчерашний вечер изменил его мнение, он думал оставить в покое бедного Луку, но, видимо, этому не бывать, ведь ревность снова заскребла в его сердце, видя холодность рыжеволосой девушки. — Удивительно, Луке ты так же резко велела убираться? — Я сказала прочь отсюда. — сквозь зубы прогоняла она его, чтобы после вернуться к себе и расплакаться. — Жди подарок от меня, Хюррем Султан. Двери громко хлопнули, оставляя девушку один на один со своей болью, которая с новой силой заполнила ее любящее и ненавидящее его сердце.***
Валиде Султан расположилась в своих покоях за завтраком, рассуждая обо всем происходящим во дворце. Айше-Хатун до сих пор была без сознания, прогнозы были расплывчатыми, никто не мог сказать, когда она очнётся и какие будут последствия. Вся ситуация заставила ее взглянуть на Хюррем по новому. Она подчинилась наказанию, но в ее глазах не было вины. Девушка уезжала гордо и уверенно, знала, что вернётся сюда, когда все обвинения снимут. Ещё больше сердце болело о том, что сказала ей Шах-и-Хубан. Ненависть в глазах девушки будто бы разбудило женщину ото сна, в котором она совершила множество ошибок. Ведь она растила девочку с первого дня ее жизни, любила и не жалела, что взяла на себя ответственность. В какой-то момент женщина перестала понимать ее, не получалось совладать с характером Шах Султан, ведь она была так похожа на саму Хафсу Султан, хоть и была рождена другой женщиной. Часто родители не могут смириться с тем, что дети берут от них самих. Двери раскрылись, выводя Валиде из мыслей, и вошла Хатидже Султан, что была чем-то огорчена. — Доченька, что с тобой? Откуда столько грусти в глазах? — обеспокоено спросила женщина. — Матушка, кто отправил Ибрагима в Эдирне? — Я отправила, чтобы сопровождал Хюррем, а в чем дело? — удивилась брюнетка. — То есть, вы считаете нормальным, что они там наедине? — Хатидже, что за вздор? Там прислуги полно, да и в чем их можно подозревать? — Мужчина остаётся мужчиной, если даже он женат. А уж что ждать от этой змеи не может никто знать, кроме Аллаха! — переходя на крик, говорила Султанша. — Прекрати, дочка. Как такое в голову пришло? Тебя надоумил кто-то? — Это все от неуверенности в себе, да, сестра? — зашедшая Шах Султан не упустила возможности поддеть сестру, за что получила укор во взгляде Валиде. — Замолчи, Шах. Никто не хочет выслушивать, как ты будешь защищать свою рабыню. — Достаточно, Хатидже. Выйди отсюда и возвращайся к себе, жди мужа, чем тут устраивать концерт и неподобающе разговаривать со старшей сестрой! — удивляя девушек, грубо высказала Валиде Султан. Хатидже Султан ещё раз взглянула на мать и сестру, а затем развернулась и с грохотом закрыла дверь. — Шахи, посиди со мной, дочка. — пригласила женщина Султаншу, похлопывая ладонью по месту рядом. Что-то дрогнуло внутри, когда она услышала то, как называл ее отец и сама Валиде, пока была ребёнком. — К чему это представление, Валиде Султан? Я зашла лишь узнать как Айше и когда планируют вернуть Хюррем. — держа лицо, Шах Султан не желала показывать свою слабость. — Айше все так же без сознания, но дышит, значит, остаётся ждать. Хюррем только уехала, ей там будет безопаснее. — Отлично, а где будет безопасно ее сыну? — О чем ты говоришь? Конечно же здесь. — Валиде не понимала внезапных переживаний дочери. Горько усмехнувшись, Шах Султан глянула на свою служанку, что вышла и позвала стоящих там. — Сегодня ночью произошёл инцидент, Валиде. Халиль Эфенди, будьте добры. — Конечно, Госпожа. Валиде Султан, ночью меня вызвали в покои Эсмахан Султан, где проживает Шах Султан и Шехзаде Мехмед. Прийдя, я обнаружил у мальчика ожог, после чего у служанки была найдена жидкость в небольшом флаконе, которую она прятала за поясом. Я провёл все анализы и обнаружил, что это яд, который травит человека через кожу, у него накопительный эффект, но, если капнуть много за раз, то образуется ожог. Нашего Шехзаде пытались отравить. — подведя итог, главный лекарь поклонился. Валиде жадно глотала воздух, стараясь не допустить паники внутри себя. Женщина встала и начала ходить по покоям под обеспокоенный взгляд Дайе-Хатун. — Мой внук в порядке? — Да, Валиде. — кивнула Шах. — А что за служанка, ее наказали? Кто ей приказал? — А это самое интересное. — взяв паузу, чтобы приготовиться к интересному представлению, младшая Султанша выдохнула. — Гюльшах-Хатун. Все расступились, когда увидели, как резко обернулась Хафса Султан на дочь и тут же пустилась прочь из покоев, направляясь к старшей невестке. Забыв все приличия и нормы, самая главная женщина Гарема практически вбежала в покои, где Махидевран играла с маленьким Мустафой. Увидев мать Повелителя, девушка встала для поклона, но была перебита женщиной. — Что ты себе позволяешь, Махидевран? Убить Мехмеда вздумала? — кричала в лицо девушке Хафса Султан. — Валиде, я не понимаю о чем вы. В покои следом за матерью вальяжной походкой вошла Шах Султан, чтобы увести Мустафу. — Мой Шехзаде, пойдём со мной, в саду потренируешься с Мерджаном-агой. Посмотрев на мать, мальчик получил одобрение и вышел со своей тётей, что кинула Махидевран презрительный взгляд. — Благодари Аллаха, что тебя раскрыли сразу и за то, что ты носишь представителя династии в своём животе, иначе бы я лично придушила бы тебя. — Валиде, меня оклеветали, я ничего не знаю. — сделав невинные глаза, протестовала Махидевран. — Довольно. Ради Мустафы я скрою это происшествие, но не жди от меня защиты более. Ещё одна оплошность и ты ответишь за неё жизнью. Женщина хотела уже покинуть покои, но резко остановилась. — С этого дня я пристально буду следить за воспитанием Мустафы. Помни об этом, когда будешь говорить ему, что он следующий Падишах. Оставив фаворитку сына в одиночестве, Валиде Султан отправилась в лечебницу, чтобы навестить младшего наследника. Оказавшись там, женщина увидела, что у маленькой кровати, где тихонько играл Шехзаде Мехмед, сидел так же и Ибрагим Паша, который сразу поднялся для поклона, увидев Валиде. — Ибрагим Паша, ты вернулся. Как там Хюррем и моя внучка? — О, не переживайте, у них все прекрасно. Удивительно, но Госпожа восприняла это так, будто ее отправили отдохнуть, совершенно спокойна и знает, что вернётся обратно. — делился с ней Ибрагим, стараясь оставаться беспристрастным, хоть в нем и кипело все от ярости к девушке. — Что-то мне подсказывает, что нет ее вины в этом, теперь уж точно. — Валиде, а что с нашим Шехзаде? Откуда ожог? Хафса грустно улыбнулась и подумала, может ли она доверять зятю. Она понимала, что сама не сможет просто скрыть такое от сына, ей нужна была помощь. — Я могу доверять тебе? — Что за вопросы, Госпожа, конечно. — это не было правдой, но Паргалы готов пойти на все, чтобы узнать, что случилось с его сыном. — Махидевран приказала Гюльшах травить малыша ядом, который имеет накопительный эффект. Дня не прошло, как мы сослали его мать, как эта гадина начала своё дело. — гладя внука по голове, Валиде вытирала слёзы, которые так и хотели показаться на ее лице. Что говорить об Ибрагиме, что сейчас стоял не живой и не мёртвый. Тело почувствовало неприятный холод, что непонятно откуда взялся, а желудок скрутило до боли, когда он осознал, что его сына, его самую большую тайну в жизни хотели убить, так ещё и убийцей стала та, чьего ребёнка он сам всегда защищал. — Ибрагим, ты слышишь меня? — Да, Валиде Султан, я просто не ожидал такого. Повелитель доверил мне свою семью и вот, что мы имеем: Хюррем Султан в ссылке, Шехзаде хотела отравить мать старшего наследника и одна из фавориток непонятно очнётся или нет. — Вот поэтому, Паша, нам будет выгодно, если мы все скроем от моего сына. — Как это возможно? — Тебе ли не знать, как тяжело управлять империей, ты ведь второй человек после Падишаха. Если он будет ещё и за семью переживать, то начнутся беды. — Мне сложно не согласиться с вами, однако про Хюррем и Айше я расскажу, мы должны разобраться. Махидевран Султан же должна быть наказана после родов. — Я рада, что мы поняли друг друга, нам будет проще улаживать такие ситуации и в дальнейшем. — Валиде замялась, но продолжила. — Возможно, я тебя немного подставила перед Хатидже. — Уверен, что ничего страшного не случилось, но в чем же проблема? — Сегодня она пришла ко мне и мы поругались, ей не понравилось, что ты сопровождал Хюррем. Видимо, беременность сказывается, другого объяснения этой ревности я не вижу. — Ничего, Валиде, я поговорю с женой и мы все уладим.***
До поздна пробыв в Топкапы, чтобы быть в курсе, как состояние Мехмеда, Паргалы прибыл в свой дворец. Уже издалека он заметил, что свет горит лишь в главном зале, думал, что это слуги ждут его приезда, а супруга уже спит. Но не был этот день удачливым для мужчины. — Вы решили появиться дома, Паша? -вставая с дивана и отложив книгу, спросила Хатидже Султан. — Хюррем не пустила вас сегодня к себе? Устало закатив глаза, Ибрагим скинул с себя кафтан и подошёл к жене, взяв ее за руки. — Я задержался по просьбе вашей матери, Госпожа. Мехмеду не здоровилось, она просила не уезжать, пока ему не станет легче. — Недостаточно прислуги во дворце? — не веря, девушка попыталась убрать руки, но не вышло. — Повелитель приказал мне следить за его семьей, если вы помните. Сейчас я здесь, с вами, так давайте же не будем терять время на скандалы. — успокоив жену, Ибрагим нежно поцеловал ее и повёл в их спальню. Когда разговоры были окончены, Хатидже уснула на груди любимого, не подозревая, что тот в своих мыслях планирует один из самых жестоких поступков за всю жизнь, который повлияет не на одну жизнь.***
Шах Султан долго крутилась в своей постели, но сон не хотел забирать ее в свои объятия. Мехмед и Эсмахан спали в соседней комнате, а их няней стала лишь Назлы-Хатун, которая не вызывала сомнений ни у кого из Султанш. К тому же, ей позволили держать кинжал под подушкой, вдруг опять непредвиденная ситуация. Тихонько вынырнув из-под одеяла, Шах Султан надела простенькое платье в цвет ее волосам, что были скрыты таким же платком, и отправилась на выход из покоев, где стояли четыре стражника. — Я ненадолго уйду, никого не впускать, слушать только Валиде и Назлы-Хатун. Отвечаете головой. — предупредив мужчин, девушка зашагала к темнице, чтобы найти Мерджана-агу. Искать пришлось недолго, ведь сейчас он исполнял наказание для Гюльшах. Рабыня была подвешена за кисти рук, а потому она никак не могла помешать аге, который с особой жестокостью бил ее по спине кнутом, от чего стоял нечеловеческий крик. — Ничего, Гюльшах, будешь знать, какие приказы не следует выполнять. — привлекла к себе внимание ночная гостья темниц. — Госпожа моя. — поклонившись, Мерджан улыбнулся, будто бы от этой девушки зависела вся его жизнь. - Вам не спится? — Как можно спать, когда такие змеи рядом. Сколько назначено ударов? — 100 ударов, Шах Султан. Если хватит сил, то выживет, а нет так нет. — продолжая пытку, объяснил ага. — Превосходно, но у таких всегда есть жизнь в запасе. Я подожду тебя, хочу немного пройтись. — стесняясь, сказала Султанша. — Не положено самой Шах Султан ждать своего раба. Я найду замену себе. Уже через пять минут две фигуры вышли из Топкапы и устроились в саду на подушках, которые оставили непутевые слуги. — Знаешь, Мерджан. — Шах заговорила первая. — После того признания, ночное небо стало всегда напоминать мне о тебе. Я и правда чувствую себя этой луной, куда не посмотрю, ты везде и всегда рядом. — Надеюсь, я вам не надоел? — смеясь, спросил ага, любуясь дорогой сердцу девушкой. — Что ты, как ты мог такое подумать. — заражаясь смехом, ответила Шах. — Если бы я могла, то проводила бы с тобой все своё свободное время. Мужчина задумался, смотря себе под ноги, будто там был написан способ, как воссоединиться двум влюблённым. — Мы можем отправиться с вами, Эсмахан Султан и Шехзаде в Эдирне. Повод есть Мехмеду повидаться с матерью. — Это прекрасная идея, Мерджан, сможем откинуть все условности, да и Хюррем будет рада. — услышанное так порадовало Султаншу, что она не сдержалась и легко поцеловала агу в щеку, на что он взял ее руку и нежно коснулся губами каждого тонкого пальчика Госпожи.***
Хюррем Султан проснулась, когда ещё солнце не вступило в свои права, потому повсюду было темно. Поцеловав спящую рядом Михримах, девушка поднялась с кровати и накинула на себя тёплый кафтан. Выйдя на балкон, она поставила руки на ограждение и грустно вздохнула. Снова сон, где море крови и слез, а так же злобный смех мужчины, скрывающегося за ее спиной. Ярость, которую она показала Паше, стала проходить и Султанша поняла, что тоскует по нему, ведь сейчас он где-то там с женой, а она пытается понять, как ей жить дальше, когда столько бед приходятся на ее голову. Больше всего ее волновало о каком подарке говорил Визирь, явно что-то нехорошее, если он объявил об этом в момент злости. Оставалось ждать, но она ещё не знала, что совсем недолго. Вскоре солнце все-таки заняло своё место, осветив собой все живое и неживое. К тому времени Хюррем уже была одета и причёсана, а на шее нашлось место для любимого кулона с сердцем, которое принадлежало Паргалы. Посветив день дочери, Султанша много гуляла с ней и пела песни на разных языках, чем вызывала улыбку на лице маленькой Госпожи. Наступало время обеда, когда Хюррем заметила какое-то движение в кустах дворцового сада. Отдав Михримах Эсме-Хатун, она осторожно пошла навстречу к внезапному гостю. — Эй, кто там? Что делаешь здесь? Приближаться толком не пришлось, ведь услышав ее голос, мужчина сразу дал себя раскрыть. — Лука, что ты здесь делаешь? — озираясь по сторонам, Хюррем надеялась, что никто не увидит ее рядом с чужим мужчиной. — Ты не рада мне, Александра? - улыбаясь, Лука попытался взять ее руку, но затея провалилась, она не дала себя коснуться. — Хочешь погубить и себя, и меня? Уезжай, Лука, сейчас же, пока никто не увидел нас. Она не знала, что за широким дубом уже был тайный наблюдатель, у которого волосы на теле дыбом вставали, видя Хюррем с художником. Девушка, не увидев нужной реакции, подалась прочь, думая, что слуги укроют ее во дворце, но этого не случилось, ибо все рабы, даже стража, выполняя приказ Паши, скрылись в своих комнатах. Путь для неугомонного воздыхателя был открыт, потому он пошёл следом, совсем не думая, к чему это приведёт. Ибрагим не слышал их разговора, поэтому в его голове разыгралась фантазия на тему причины, которая могла объяснить, зачем они отправились внутрь. — Александра, выслушай меня. Я нашёл доброго человека здесь, который поможет нам бежать. Понимаю, у тебя дети, но сейчас мы сможем хотя бы дочку забрать с собой. — Что ты несёшь, Лука? — подойдя ближе, она положила ладонь на его плечи. — Ты думаешь, я все брошу и скажу, конечно, любовь моей жизни, я убегу с тобой, бросив здесь все? Именно на этой фразе в главные двери дворца вошёл Великий Визирь, который услышал только то, что заставило его возненавидеть девушку окончательно. — Вот как, Хюррем, интересно. — походкой льва, что охотился на свою жертву, Ибрагим прошёл к ним и вклинился между стоящими. — Ибрагим, что ты здесь делаешь? — сердце грозилось остановиться и забрать Госпожу к Всевышнему. Лука широко улыбнулся, смотря на «помощника», не понимая испуга своей любимой. — Александра, это тот самый человек, который поможет нам бежать, мы сможем быть счастливы. Девичий истерический смех раздался в главном зале, пугая художника, но не удивляя ухмыляющегося Пашу. — Хюррем Султан, ну что же вы, я же слышал и видел ваше желание согласиться. — он подошёл к девушке совсем близко, оставляя пару сантиметров меж их лиц. — Беги, Александра, давай. — Александра, согласись и ты снова будешь только моей. Удавка ревности стала душить Ибрагима так, что он развернулся к ненавистному славянину и схватил его за шею. — Ты — самое наивное существо, что я когда либо встречал. Думал, я просто отпущу ее? — Ибрагим, пожалуйста, не надо. — слезы покатились с лица Госпожи, умоляя Пашу перестать, но все было четно. — Гюль-ага, — разжимая пальцы и позволяя Луке вдохнуть, он крикнул евнуха, который тут же среагировал и вышел из комнаты. — Принеси нашему гостю лукум. — Ты больной на голову дьявол! — закричала Султанша. — Только что ты душил человека, а теперь будешь сладостями угощать? Ибрагим Паша гордо сохранял молчание до того, как Гюль внёс тарелку с угощением. — Молодец, а теперь ступай к себе и не выходи, пока не позволю. — Как прикажете, Паша. — поклонившись, евнух глянул на свою Госпожу и понял, что происходит что-то плохое. — Смотри, Эфенди. Видишь лукум? Хочешь расскажу тебе историю? - лишь риторический вопрос от Визиря. — Когда-то я полюбил девушку, чья любовь ко мне была так же сладка, словно эта известная сладость. Достав флакон из нагрудного кармана, Ибрагим открыл его, не смотря на шокированных собеседников. — А потом произошло это. — обильно полив лукум ядом, он продолжил. — Эта девушка отравила мое сердце своим ядом, что люди зовут враньем. — Ибрагим, что ты делаешь? — уже не сдержавшись, спросила Хюррем, но ответа не последовало, лишь тяжёлый вздох. — А самое обидное, что этот яд вызывал во мне не только ненависть к ней, но и зависимость от неё. Знаешь, кто эта разрушительница чужих жизней? — К-кто же? — Лука, что уже сто раз проклял себя за веру этому человеку, почти не дышал от страха за себя и свою любимую. — Она перед тобой, мой друг. Та самая Александра, а ныне Хюррем Султан. — встав за спину рыжеволосой красавицы, продолжил. — Я смирился, что она принадлежит Повелителю, мы лишь его рабы, что лишаться жизни, если предадут его. Однако, мириться с твоим появлением я не могу, уж извини. Нависла тяжёлая тишина, когда Султанша еле устояла на ногах, но была поймана Пашой. — Тише, дорогая, мы ещё не закончили. Самое интересное будет дальше. — отдавая тарелку в ее руки, Паргалы засмеялся. — Теперь ты должна решить, Хюррем. Кто сегодня умрет от твоего яда? — Что это значит, Ибрагим? Ты рассудка лишился? Отпусти его и убирайся прочь! — сквозь слёзы кричала Госпожа, но лишь выводила мужчину, заставляя его встряхнуть ее. — Ну что же, выбирай: Я, Визирь, которого станут искать и выйдут на тебя; ты сама съешь его, тогда решат лишь, что ты и правда виновна; Лука, которого никто не станет искать и жизнь наша станет прежней. — Александра, я сам съем это, не притрагивайся. — закричал Лука, увидев, что девушка тянет руки к отраве. — Не стоит, ты вернёшься на родину и будешь жить. — повернувшись к Ибрагиму, усмехнулась. — Как и ты, Паша. Твоя жизнь останется прежней. Улыбка пропала с лица Паргалы, когда он понял, что она выбрала саму себя. Зная ее характер, она сделает это без колебаний. — Не смей! — закричав это, Паша силой разжал челюсти Луке и запихнул туда лукум, сделав выбор за девушку, которая сейчас яростно пыталась оттолкнуть зачинщика этого беспредела и помочь своему бывшему жениху. — Запомни, она моя! Моя! Крики Паши смешались с рыданиями Хюррем и предсмертными хрипами Луки, который по своей глупости доверился не тому. — Что ты наделал? — шептала девушка, когда тело художника рухнуло на пол в лужу собственной крови. — Зачем? — Нечего было устраивать встречи с ним. Теперь ей стало предельно ясно, что эта выходка и происшествие в бане лишь последствия его слепой ревности. — Ты ненормальный, Ибрагим. — она начала бить мужчину, куда могла достать, пока ее руки не были схвачены. — Ненавижу! — Замолчи. Ты сама виновата в этом, а не я! — Ты прав, Паргалы, прав был и тогда, когда говорил, что я использовала тебя, ты стал дорогой в султанские покои! — прямо в глаза смотрела мужчине, вставляя нож в его душу, а затем проворачивала, снимая любимый кулон с шеи и кидая украшение в его бесстыжие лицо. — Ты жалкий раб, ничтожество. Будь же ты проклят, Ибрагим! — Замолкни! — не сдержав гнев, Ибрагим занёс руку над ее лицом, разместив вторую на тонкой шеи девушки, чтобы ударить, но его остановила открывшаяся внезапно дверь. — Какого черта здесь происходит? — раздался ошарашенный крик нежданного гостя.