Мы были даже не знакомы никогда

      — Погоди! Я.. Мне нужно кое-что тебе сказать!       Художник молча повернулся к писателю.       — С момента как мы начали работать вместе, я хотел познакомиться с вами, извини, с тобой, поближе. Я был восхищён глубиной твоих иллюстраций и тем, как ты интерпретировал мои слова. Это просто превосходно. — Голос Син Цю начал подрагивать, а щеки покраснели. — Если честно, я узнал твоё имя и внешность задолго до этого момента. И когда ты согласился приехать на презентацию, был вне себя от счастья.       Он глубоко вздохнул.       — Я давно понял, что это не просто восхищение, а нечто.. Большее. Да, мы были даже не знакомы толком, но отрицать своих чувств я тоже не мог. И книга, презентованная мною сегодня написана.. Про нас. — Писатель отвёл глаза, не выдерживая пристального взгляда художника. — Очень неловко все это сейчас говорить, но больше не хочется жить с этим чувством сам на сам. Оно уничтожает меня. А после того, как ты подарил ту картину, моя крыша словно поехала. Я не знал, что с собой делать и куда бежать от этого жжения в груди.       Его глаза наполнились слезами.       — Я пойму, если после этого наше сотрудничество будет невозможным, да и не надеюсь на взаимный ответ, но..       Син Цю поднял глаза на Альбедо. На лице алхимика не было ни капли эмоций. Только взгляд ученого, наблюдавшего за реакцией смеси своих реактивов.       Неприятный холодок пронёсся по коже.       — Я люблю вас, господин Мел. — На выдохе произнёс юноша и снова устремил взгляд в пол. — Наивной и детской любовью, как младшеклассник.       Альбедо молчал. Его взгляд абсолютно не изменился. Казалось, будто лицо было высечено из мела, настолько неживым алхимик казался.       Спустя пару десятков секунд, парень все таки ответил:       — Спасибо, что рассказал мне об этом. — Немного подойдя, он положил свою руку писателю на плечо. — Ты очень смелый, Син Цю.       Писатель не поднимал взгляд. Стыд был настолько сильным, что хотелось плакать.       — Я сразу понял, что книга о нас. И я польщен восхищением моими работами, но, к сожалению, не могу ответить взаимностью. — Он обнял молодого господина, аккуратно похлопывая по спине. — Не ожидал, что подарок введёт тебя в такое заблуждение. Прошу прощения за это. Он отстранился.       Как бы писатель не хотел,но картина ничего не значила. Просто подарок от художника.       Он глубоко вздохнул.       — Глупо было признаваться в чувствах человеку,которого видишь в первый раз,верно?       — Это твои чувства. И ты имеешь на них полное право.       Син Цю ничего не ответил.       — Я надеюсь, ты не в обиде. — Альбедо взглянул на темнеющее небо. — Извини, но мне действительно пора. До встречи.       Он начал уходить, но вдруг резко обернулся обратно к юноше. — И да, наше сотрудничество не прекращено ни в коем случае. Обязательно дай мне знать, когда нужны будут иллюстрации к новой книге.       Художник слегка улыбнулся.       — Если захочешь, можешь писать мне письма не только в рабочей тематике. До встречи, господин Чжэнь Юй.       Альбедо ушёл, на прощание коротко помахав писателю.       Син Цю было больно. Очень больно.       До этого сдерживаемые слёзы вылились ручьём по его щекам. Он бессильно упал на колени, то и дело вытирая мокрые глаза. Парень ожидал такого исхода, но почему сейчас так невыносимо больно?       В ушах стоял звон. Как от вдребезги разбитого стеклянного бокала. Но в этот раз разбита была не весьма собой заменимая посудинка, а человеческое сердце. Пускай осколки можно собрать и склеить, но трещины не спрячешь. Они будут напоминать тебе о том, что случилось, будь то давно или совсем недавно. И даже если нальёшь воды в этот бокал, она вытечет. Ведь нечто сломанное никогда не будет функционировать как новое. Таковы законы этого мира и людское сердце.       Син Цю это понимал. И не смотря на это, он все равно потянулся на верхнюю полку за стеклянным бокалом. Парню не хватало роста, чтобы схватить его, но он хотел. Так и не сумев дотянуться, Син Цю столкнул сосуд и тот разбился. Но стоило ли просто оставить бокал на полке, даже не попытавшись? Или подождать, пока немного подрастешь? Вариантов как поступить было много. Но в реальности, учитывая человеческую нетерпеливость и слепую веру в чудо, это все не имеет никакого смысла. И метафоры с бокалами тоже бессмысленны, ведь людские сердца намного многогранней, чем кусок стекла.

***

      Было уже поздно. Луна стояла прям посередине неба, а люди перестали сновать взад-вперед по брусчатым улочкам. В некотрорых окнах виднелся тусклый свет от лампб видимо, кто-то читал пред сном или заканчивал другие свои дела.       Юноша медленно поднялся. В голове гудело. Глаза опухли от долгого плача.       Тихо побрёв по улочкам в сторону здания международной ассоциации, он устало обдумывал свои планы на ближайшее будущее.       * — Нужно собрать вещи. Завтра утром домой..*       Син Цю аккуратно поправил растрёпанные волосы.       * — Какой же я идиот.* — Он тихо засмеялся. — * — И на что надеялся? Вывалил ему все как снежный ком на голову. Хорошо, что отнёсся с пониманием.*       Писатель остановился и взглянул на площадь. Свет фонариков начал плыть перед его глазами.       Он молча вытер слёзы.       * — Больно.*

***

      Прохладное Инадзумское утро. Солёный бриз. Люди снуют взад вперёд по порту и по «Алькору». Совсем скоро начнут запускать пассажиров на борт.       Парень стоял недалеко от корабля, глядя на горизонт. Казалось, что его душа далеко далеко, где-то там, за пределами Инадзумы.       — Здравствуй, Син Цю. — Послышался сзади знакомый голос.       Он резко развернулся. Прямо позади стоял Альбедо, слегка улыбаясь.       — Я хотел попрощаться. Неизвестно, когда мы снова увидимся. — Он протянул руку юноше. — До встречи, Син Цю.       Немного поколебавшись, тот пожал протянутую руку.       —До встречи, Альбедо.       Началась посадка на корабль. С этого момента, ни художник, ни писатель не встречали друг друга. Даже сойдя с корабля в порту Ли Юэ, они не пересеклись. Словно потерявшись навсегда.

***

      Син Цю сидел в чайном доме Юнь Цзинь, пробуя новый рецепт её чая.       Уже почти год он не мог начать новую книгу, слова просто не лезли в голову. С момента презентации в Иназдуме, он не писал Альбедо. Писатель собирал своё сердце по кусочкам.       — Извините. — Официантка подошла к молодому господину с конвертом в руках. — Вам попросили передать.       — Спасибо.       Допив свой напиток, он открыл конверт и начал читать письмо.       Руки затрястислись. Дыхание сперло где-то в груди,а на глаза навернулась слёзы. Он услышал, как внутри что-то разбилось. Письмо было от художника из Мондштадта. От Альбедо.