Рай

Будучи ещё ребёнком, принцесса Кевин часто мечтала о свадьбе. Она представляла, как наденет пышное голубое платье, вплетёт в волосы цветы, протянет руки к своему возлюбленному и нежно поцелует его, как они вместе произнесут клятвы друг другу и, держась за руки, войдут во дворец. И единственное, что не соответствовало мечтам девушки — это слёзы, беспрерывно катящиеся по её щекам и падающие на юбку. Граф Рассел что-то шептал, но она не слушала. Лишь одна его фраза достигла сознания Кевин. — Это всё равно твоя вина, — слова, словно плеть, ударили в её сердце. Когда родился Карен, принцесса Кевин поняла, что трон ей не достанется. Но это вовсе её не расстраивало. Девушка была искренне рада за брата и видела в нём хорошего будущего правителя. Она не хотела власти. И уж точно не такой ценой. Когда Карен кричал и извивался, звал на помощь и тщетно пытался затушить огонь ногами, Кевин ничего не смогла сказать. Её горло перехватило, всё тело похолодело, а мысли покинули её голову. Девушка надеялась, что это всё просто страшный сон. Когда её брат перестал подавать признаки жизни, она вынула заколку из волос и сильно уколола себя в руку. Кевин подумала, что это поможет ей проснуться. Но это был не сон. Закричать девушке не дал стражник, стоявший рядом с ней. Кевин никогда не хотела унаследовать трон, и речь, традиционно произносимая правителями при получении короны, далась ей тяжело. Кевин запиналась, всхлипывала, тяжело дышала и дрожала. — Ты сама этого хотела, разве нет? — прошептал граф Рассел. Девушка хотела что-то ответить, но страх сковал её горло. Принцесса Кевин всегда хотела выйти замуж по любви, и она была рада, когда родители позволили ей это сделать ещё несколько лет назад. С тех пор она стала присматриваться к мужчинам, посещавшим балы и праздники, устраиваемые во дворце. Девушка не сомневалась в том, что брак по любви должен быть счастливыми. Когда принцесса Кевин встретила графа Рассела, полюбившегося ей всей душой, она даже и представить не могла, что ей придётся сидеть на полу на коленях, прикрывая голову от ударов. — Прекрати себя так себя вести! Разве я сделал что-то плохое? Они сами виноваты, что не захотели мне подчиняться! — говорил он, оправдываясь. — Это твоя вина. — Ты сама это сделала. — Нечего теперь плакать. — Это всё ты. — Нужно было думать раньше. Королева Кевин каждый день слышала это от мужа. Когда королю Расселу надоело поведение жены, он приказал слугам запереть девушку в её старой комнате. Ей приносили еду по расписанию, делали уборку в комнате и заботились о внешнем виде королевы. Однако большую часть времени Кевин проводила в одиночестве. У неё было много времени для того, чтобы всё обдумать. Кевин анализировала свои прошлые поступки и слова Рассели и пришла к очевидному выводу. — Это моя вина, — сказала она однажды, когда муж решил её навестить. Поле этого тот принял решение её отпустить. — Это я виновата, — говорила она, когда кто-то из её людей приходил с жалобами. Девушка безвольно ходила по дворцу. Теперь она даже не пыталась хоть как-то поучаствовать в управлении королевством. Кевин знала, что она всё испортит, а на её сердце уже висел огромный груз вины. Даже когда на дворец было совершено нападение и король в спешке потащил девушку куда-то по коридорам, она не сопротивлялась и не сказала ни слова. — Это всё моя вина. Если бы не я, ничего не случилось, — тихо проговорила Кевин, глядя в стену. — Нет, ты не виновата, — попытался в очередной раз убедить её король Карен. — Почему? — Кевин посмотрела в глаза брата. — Ты ведь ничего не знала. — Должна была догадаться, — девушка отвернулась, будто потеряв интерес в разговору. — Хотя бы выйди отсюда. Поселись в своей старой комнате. Тебе здесь не место. Я не могу смотреть на то, как ты медленно умираешь в темнице, — проговорил Карен. — Так я не смогу искупить мою вину, — покачала головой Кевин. — Хватит уже! Никто так не думает! — выкрикнул Карен, выйдя из себя. Выражение девушки ничуть не изменилось. Король сокрушённо вздохнул и встал. — Хотя бы поешь, — сказал он, покидая темницу. Кевин бросила взгляд на нетронутую еду. В отличие от других заключённых, она получала и завтрак, и обед, и ужин, которые выглядели так, будто их унесли из королевского обеденного зала. Кевин отвернулась и вновь принялась разглядывать стену. Она никак не могла понять, почему её брат и сестра постоянно пытались заставить её вернуться к старому праздному образу жизни. Кевин не заслуживала этого. Конечно, она приняла бы предложение, лишь поняв, что они простили её, если бы дело было только в этом. Кевин оставалось дождаться, когда ей позволит сделать это последний человек — она сама. Кевин легла на койку, явно слишком богатую для темницы. «У меня ещё много времени, чтобы подумать об этом», — подумала она, закрывая глаза.