Рай

— Нам ещё три кружки пива! — крикнул раскрасневшийся и повеселевший мужчина, сидевший за дальним столиком. — Конечно! — громко ответила Марджорин, широко улыбнувшись, как её научила её временная коллега. Девушка, пытаясь двигаться как можно быстрее, направилась к столику, находившемуся посередине, стараясь никуда не врезаться и не уронить поднос. Это давалось ей с большим трудом, но этот день подходил к концу, и она уже успела набраться немного опыта утром и в обед. Марджорин поставила две кружки пива и тарелку с жареным мясом на стол, мило улыбнувшись посетителям, и, прижав поднос к груди, направилась к бочке с краном. Девушка взяла с полки три большие деревянные кружки и, подставляя каждую под весело пузырящуюся струю, наполнила их. Как можно быстрее и аккуратнее она поставила кружки на поднос и понесла их в направлении дальнего столика. Всё с той же широкой улыбкой Марджорин переставила кружки с подноса на стол. Зазвенел колокольчик, висящий над дверью. Несколько людей зашли в душное помещение и заняли единственный свободный столик. Марджорин подошла к ним, чтобы принять заказ. — Большая порция жареных рёбрышек, — бросил один из людей, как только девушка оказалась рядом с ними. Марджорин кивнула кривя губы в улыбке, от которой уже болели мышцы лица, и быстро зашагала в направлении к кухне. Там было очень жарко и совсем нечем дышать. Марджорин не понимала, как эти люди могли целыми днями находиться в этом месте, при этом ещё и работая. — Большая порция рёбрышек, — сказала она громко. — Готовых пока нет, придётся подождать, — ответила кухарка, рубившая в это время мясо. Марджорин вышла из кухни, оглядывая зал. Кто-то из посетителей поймал её взгляд и подозвал жестом руки. Девушка повиновалась, заранее натягивая широкую улыбку. — Вот деньги, — сказал молодой парень, бросив несколько монет на деревянный стол. Он и его компания начали вставать со стульев. Марджорин взглянула на монеты. Случилось то, чего она боялась весь этот день — денег не хватало. — И-извините, но нужна ещё одна м-монета, — заикаясь проговорила девушка. — Да? Правда? — удивлённо спросил парень, глядя на деньги. Сердце Марджорин начало стучать быстрее, чем обычно. Она ещё раз пересчитала монеты, чтобы убедиться в своей правоте. — Да, — сказала она, непроизвольно сжавшись и готовясь к крикам. — Ха-ха, действительно, — парень виновато улыбнулся и пошарил руками в карманах. — Глен, у тебя не найдётся лишней? У меня закончились, — обратился он к человеку, сидевшему рядом с ним. Напряжения всё не отпускало девушку. — Да, сейчас, погоди, — другой парень достал две монеты. — Это за еду, — сказал он, положив одну из них на стол, — а это тебе, — парень потянул вторую монету Марджорин и подмигнул. — С-спасибо, — девушка приняла небольшой подарок. В любой другой ситуации она бы просто отказалась от него, сейчас ей и Кенни очень нужны были деньги и припасы. Когда предыдущим вечером они вместе добрались до этого города, заработанных денег им хватило лишь на одну ночь в этой таверне, и то только со скидкой от хозяина. Им еле удалось уговорить его дать хотя бы одной из них оплачиваемую работу и комнату на две ночи. Кенни говорила, что дальше им вряд ли будут попадаться деревни, а путь предстоял долгий и нелёгкий. Им просто необходимо было запастись едой, водой и тёплой одеждой. Марджорин не знала, куда и зачем они едут, но она доверяла принцессе Кенни. Погрузившись в свои мысли, Марджорин споткнулась и едва не упала. К счастью, ей удалось удержать равновесие. Девушка покрепче взяла поднос, на котором стояли грязные кружки и миски, и быстрыми шагами направилась на кухню. Там она отдала всю грязную посуду посудомойщице и сменила поднос, так как этот уже успел стать немного грязным. — Большая порция рёбрышек! — громко сказал высокий мужчина. Марджорин быстро подошла к нему с подносом. Тот поставил на него внушающих размеров тарелку с горячим мясом и вернулся к готовке. Девушка вышла из кухни и отнесла заказ к нужному столику. Марджорин вздохнула, с улыбкой вспоминая то время, когда она была служанкой во дворце. Тогда эта работа казалась ей очень сложной, но по сравнению с нынешней она вполне могла сойти за лёгкую. Мысли девушки плавно перетекли от дворца к дому. Марджорин вспомнила свою старую спасительную мысль о том, что, где бы она ни находилась, дома всегда было тяжелее. Конечно, она уже давно поняла, что это неправда. Марджорин с радостью оказалась бы сейчас дома за книгой или на прогулке с Бебе. Ей в очередной раз показался смешным страх свадьбы. Она когда-то боялась потерять свою свободу, а теперь от неё просто некуда было деться. Девушку больше ничего не связывало, она могла в любой момент пойти туда, куда она хочет. Но это обилие свободы сейчас казалось девушке необъятным бушующим океаном, который мог в любой момент сломать её, как сухую ветку. Она боялась затеряться в нём. В основном именно этот страх не позволял Марджорин бросить принцессу Кенни. Конечно, чувство долга ещё частично оставалось в сердце девушки, но только лишь его не хватило бы ей для того, чтобы всюду следовать за своей уже бывшей госпожой. Марджорин даже было немного стыдно за то, что она так просто сваливает всю ответственность за свою жизнь на плечи принцессы. — Две кружки пива! — крикнул кто-то совсем близко. — Ещё хлеба! — послышалось где-то у стены. — Тут ещё подают цыплят? — спросил кто-то сзади. Марджорин тряхнула головой, разгоняя отвлекавшие её мысли. Девушка расплылась в улыбке. — Да, конечно, да, сейчас, — сказала она, пытаясь ответить всем. Уже близилась ночь, а клиенты всё приходили и приходили, просили больше, пьянели. Глаза девушки начали слипаться. Она немного охрипла, а улыбка стала больше походить на гримасу боли. Ноги и руки уже давно молили об отдыхе. От шума и ещё большей духоты голова сильно разболелась. Марджорин старалась ходить как можно ближе к входной двери, чтобы можно было глотнуть хотя бы немного свежего воздуха. Она особенно радовалась, когда удавалось пройти мимо как раз к приходу новых посетителей. Тогда дверь распахивалась, и в таверну попадал воздух, обдававший девушку и находящихся рядом со входом посетителей приятной прохладой. «Только бы ещё немного продержаться. Ещё чуть-чуть! А потом придёт Линда и заменит меня. Лишь бы не упасть», — думала Марджорин, разнося заказы. Теперь она ходила уже с двумя подносами, хотя это и было сложно. К счастью, у неё уже был небольшой опыт в этом ещё с того времени, когда она работала во дворце. «Нет, нет, не отвлекайся, нельзя, иначе опять споткнёшся», — мысленно проговаривала девушка, заставляя себя сосредоточиться на настоящем моменте, а не на прошлом. Марджорин сильно вздрогнула, когда кто-то хлопнул её по спине. Она опасливо обернулась и обнаружила за собой девушку с каштановыми волосами. Это была Линда, которая в спешке обучила её основам ранним утром. — Моя смена скоро начинается. Я пока надену форму, а ты прими ещё парочку заказов и отдыхай, — девушка похлопала Марджорин по плечу и ушла в коморку. — Эй, нам нужна ещё порция печёной картошки! И соли не жалейте! — крикнул кто-то. Марджорин вздохнула. «Ещё чуть-чуть», — думала она, направляясь на кухню. Она успела принять ещё три заказа, из которых два были выполнены. Когда девушка с особой осторожностью несла два подноса, на каждом из которых находилось по три кружки пива, к ней плавно подошла Линда и быстрыми и лёгким движением приняла подносы. — Какой столик? — весело спросила она. — Рядом с выходом, там семь человек, — ответила Марджорин. — Угу, можешь идти, — улыбнулась Линда и, покачивая бёдрами, направилась к указанному столику. Марджорин зашла в кладовку. Только стянув с себя кожаный корсет и платье с чересчур глубоким вырезом, девушка смогла облегчённо выдохнуть. Она быстро надела своё лёгкое голубое платье с завязками, которое от долгой дороги уже успело немного потускнеть. Но Марджорин всё равно продолжала любить его. Девушка вышла из кладовой и, еле переставляя ноги, направилась на второй этаж. Она быстро нашла нужную дверь и три раза быстро стукнула в неё, добавив ещё два раза, только медленнее. Из-за двери послышались шаги. — Кто? — спросил строгий голос. — Это я, Марджорин, — устало проговорила девушка. Она не видела нужды в таких осторожностях, но спорить по этому поводу с принцессой Кенни не хотела, всё же та была умнее её. Марджорин услышала, как девушка по ту сторону двери отпирает защёлку. Наконец она смогла войти. Кенни вновь заперла дверь. — Возле кровати твоя порция, — сказала она, указав рукой. — Спасибо, Ваше Величество, — не задумываясь, проговорила Марджорин и побрела к кровати. На маленькой тумбочке стояла деревянная миска с картошкой и мясом, а рядом с ней кружка с молоком. — Марджорин, — строго сказала принцесса Кенни. — Ох, извините, я совсем забыла, т-то есть, я имела в виду, извини, — испуганно начала мямлить Марджорин. Несколько дней назад Кенни сказала, что ей лучше больше не обращаться к ней, как к госпоже, чтобы их ни в чём не заподозрили, но девушка всё никак не могла привыкнуть к этому. — Ничего, не думаю, что нас кто-то слышал, — проговорила Кенни. Она подошла к кровати и легла у стены, оставляя место для Марджорин. Девушка села на краю и взяла в руки миску. Еда уже давно остыла, но это не имело для неё никакого значения. Марджорин быстро всё доела и несколькими глотками осушила кружку. Девушка открыла тумбочку, достала ночную рубашку и переоделась в неё. За все эти дни, проведённые в пути и неудобстве, Марджорин успела немного привыкнуть к тому, что ей приходилось спать совсем рядом с принцессой, однако она всё ещё чувствовала себя немного неловко, хоть и не краснела при малейшем прикосновении, и это больше не мешало ей спать. А сейчас Марджорин чувствовала себя так, будто готова была уснуть хоть на острых холодных камнях. Девушка убрала свою одежду в тумбочку и осторожно легла на кровать. Та была небольшая, так что они с трудом могли уместиться на ней. Марджорин чувствовала спину Кенни и слушала её тихое дыхание. Это очень успокаивало девушку. Ей было неважно, в какой опасности она окажется, какие проблемы ей придётся решать, лишь бы рядом был кто-то, на кого можно было положиться. Марджорин грустно улыбнулась. В начале их пути ей несколько раз приходила в голову идея оставить принцессу. Тогда она думала, что является для неё лишь ненужным грузом, а сейчас ей стало стыдно за такие мысли. Их короткое путешествие помогло Марджорин осознать, что Кенни — это не только принцесса, но и человек. Такой же человек, как и она, как её семья, как её друзья, который тоже может мыслить и чувствовать, который тоже может быть одиноким. Марджорин съёжилась. За все эти дни она лишь несколько раз видела проявление эмоций принцессы, но она понимала, что на самом деле внутри Кенни может бушевать целый ураган, а лёгкая дрожь, неловкие движения, внезапно сломавшийся голос — лишь его мелкие крупицы, которые принцесса не смогла удержать внутри себя. Марджорин вдруг представила Кенни совсем одну. «Это было бы ужасно», — подумала она. Смогла бы та справиться со всем без её помощи? Марджорин не хотела преувеличивать собственную значимость, но ей стоило признать, что, несмотря на то, что Кенни была принцессой, этот путь как минимум стал бы для неё во много раз тяжелее. Марджорин помотала головой. Бебе всегда советовал ей перестать думать о плохом перед сном. Девушка попыталась думать о хорошем, о том, что они сейчас вместе, что у Кенни даже есть план. Марджорин улыбнулась. Она была действительно рада, что решила остаться с принцессой Кенни. На следующее утро они быстро собрали то немногое, что имели при себе. Хозяин таверны зашёл к ним после рассвета и отдал плату за вчерашнюю работу Марджорин. Первым же делом девушки направились в конюшню, в которой оставили своего скакуна. Тот успел отдохнуть за эти две ночи. Затем Кенни повела их к ближайшей овощной лавке. Они набрали там довольно много еды. Чуть меньше они взяли мяса. После этого Кенни приобрела несколько мешков и верёвки. К удивлению Марджорин, следующей их покупкой стали лук, несколько стрел и кинжал. Потом они оказались в лавке с одеждой и различными тканями. Принцесса Кенни оглядела полки и слегка поморщилась. Это было совсем не то, к чему она привыкла в столице, но приходилось мириться с этим, всё же это был маленький город, и ей стоило быть благодарной хотя бы за то, что эта лавка здесь вообще была. Кенни осмотрела оставшиеся у них монеты. Их было совсем мало. Девушка вздохнула. Она подошла к женщине, сидевшей у стойки. — Я могу приобрести здесь тёплую одежду? — спросила она. Женщина кивнула и ушла. Через полминуты она вернулась с меховым плащом с капюшоном. — Медвежья шкура, работа лучших мастеров, заказывала из столицы, — проговорила она, любовно поглаживая мех. — Сколько будут стоить два таких, — спросила Кенни. — Двадцать четыре монеты, — улыбнулась женщина. Кенни вздохнула. Ей не нужно было в очередной раз пересчитывать деньги, находившиеся в руках, чтобы понять, что они не могут себе позволить эти плащи. — А есть что-нибудь подешевле? — спросила Кенни, сохраняя спокойный тон. Женщина вновь ушла и принесла похожий плащ, но тот был сшит криво, мех был не такой густой и длинный и казалось, что в таком плаще будет даже холоднее, чем без него. — Заячья шкура, — только и сказала женщина, даже не взглянув на плащ. — Сколько за два? — повторила вопрос Кенни. — Двенадцать монет, — ответила женщина. — О? — удивилась Кенни. — И они действительно столько стоят? — девушка бросила брезгливый взгляд на плащи. — Да, — нетерпеливо ответила женщина. — Как по мне, они и шести не стоят. Но я могу купить из-за семь, — улыбнулась Кенни. — Эй, мы тут не торгуемся, — вздохнула женщина, но вдруг её взгляд прояснился, а на лице появилась заинтересованность. — Скажи-ка, а эта девчушка с тобой? — спросила она, указав на Марджорин, рассматривающую полки с тканями. — Тебе что-то нужно от неё? — строго спросила Кенни, решив сразу перейти к делу. — Я могу отдать вам плащи из медвежьей шкуры всего за четыре монеты, хотя они стоят далеко не столько, если она согласится поработать у меня денёк, — проговорила женщина. — Позови-ка её сюда. — Марджорин, — позвала Кенни. Что-то в голосе женщины ей не нравилось, но предложение было невероятно выгодным. Марджорин обернулась, инстинктивно отпрянув от полки, которую она рассматривала, и быстро подошла к Кенни. — Девочка, — сладко проворковала женщина, — хочешь немножко поработать на меня и заработать много денег? — Да, я хорошо умею шить, — закивала девушка головой. Отчасти это была правда, ей приходилось много раз помогать дворцовым ткачам, но у неё было недостаточно практики, чтобы модно было назвать её навыки хорошими. — Хорошо, хорошо, — кивнула головой женщина, — только шить ты не будешь. — Но тогда… — неуверенно начала Марджорин. Она не знала, что ей следует сказать. — Скажи-ка, милочка, ты когда-нибудь была с мужчинами? Ты можешь получить за это много денег, — проворковала женщина. Принцесса Кенни побледнела от шока, а затем быстро покраснела. Ярость одолевала её. Девушка не могла поверить своим ушам. Кому, как не ей, знать, что торговля телом запрещена в Алиэнне. Марджорин застыла, не зная, что ей делать. Ей просто хотелось убежать из этого места, но её тело совсем не двигалось. — Если не хочешь с мужчинами, можешь и с женщинами, но тогда клиентов будет мало. Зато они и платить будут больше, — продолжала говорить женщина, приторно улыбаясь. — Ты чего дрожишь? Не бойся, это совсем не страшно и не больно, тебе очень понравится, — хихикнула она. — Незаконно, — тихо проговорила Кенни. — Что-что? — переспросила женщина. — Ты тоже хочешь? Но у тебя будет не так много клиентов, уж прости, дорогуша, но личико твоей подружки… — Это незаконно!!! Отвратительно!!! Как ты смеешь предлагать такое кому-то?! — закричала Кенни. От злости она больше не могла сохранять хладнокровие. — Это мерзко, — продолжила она, поубавив тон. Принцесса Кенни осознала свою оплошность. Ей нельзя было выходить из себя. Не зная, куда деть выбравшиеся наружу эмоции, девушка схватила Марджорин за руку, больно сжав, и направилась к выходу, громко топая ногами. Она тяжело дышала. Только у входа Кенни остановилась, чтобы обернуться. — Я позабочусь о том, чтобы ты оказалась в темнице, грязная шлюха, — ядовито сказала Кенни. — Шлюха? — женщина рассмеялась. — Не я же продаюсь каждому встречному, а те, кто у меня работают. Громкий хлопок двери помог Марджорин выйти из оцепенения. Кто-то из проходив, увидев разъярённое выражение лица Кенни, всё ещё стоявшей у входа, понимающе кивнул. Девушка пыталась выровнять дыхание и успокоиться. — Ой, — пискнула Марджорин, поморщившись от боли. — Ва, кхем, Кенни, моя рука, — боязливо проговорила девушка. Она сжалась под взглядом принцессы. — Прости, — спокойно сказала Кенни, разжимая пальцы рук, — и за это, и за то, что чуть не впутала тебя в большие неприятности, — продолжила она тихо. — Эм, это ничего, я бы всё равно не согласилась, — ответила Марджорин, неловко теребя ткань юбки. Она сама только теперь начала понимать, что от неё требовала та женщина. Её передёрнуло. Кенни ничего не ответила. Она уже успела совсем успокоиться, и теперь ничего в её виде не выдавало прежней злости. — Просто будь осторожнее. Некоторые могут и не спрашивать разрешения, — совсем тихо сказала Кенни, когда она уже подходили к мясной лавке. Девушка помнила, что в прошлый раз, когда они там были, она видела шкуры с достаточным количеством меха, чтобы можно было согреться. Они накупили их столько, на сколько хватило их денег, оставив лишь две монеты. Марджорин узнала у продавца, где они могли приобрести иглу и нитки. К счастью, это было совсем близко и это была не та лавка, после которой у девушек всё ещё оставался неприятный осадок. На это они потратили ещё монету. Оставшуюся Кенни отдала Марджорин. — И куда мы теперь? — спросила Марджорин, взваливая связанные мешки с едой на коня. Шкуры она постелила сверху. — Дальше, в том же направлении. Надеюсь, я не ошибаюсь, — ответила Кенни, залезая на коня. — А зачем нам нужна была тёплая одежда? — продолжала расспросы Марджорин. — Я точно не уверена… — начала Кенни, стыдясь своей неосведомлённости, — но они могут нам понадобиться. Может быть и нет, это было давно, всё могло уже поменяться, — принцесса украдкой взглянула на Марджорин. В её лице не было ни тени осуждения или сомнения. Только безропотное доверие. Кенни облегчённо выдохнула. Что бы ни случилось, она хотя бы могла быть полностью уверена в том, что её бывшая служанка всегда будет на её стороне и никогда не подведёт. Эта мысль придавала принцессе силы и уверенность и помогало ей не отступать, продолжить её только начавшуюся и несомненно трудную миссию. Кенни была рада, что ей не приходится проходить через это в одиночку.