Рай

Прошло уже три недели с тех пор, как Марджорин начала работать личной служанкой принцессы Кенни. Это оказалось труднее, чем она ожидала. Дни стали однообразными и единственное, что указывало на то, что между подъёмом и ужином проходило много времени, — это жуткая усталость и сильная боль в ногах и руках. Однако Марджорин не унывала. Она продолжала твердить у себя в голове заветные слова: «Дома было хуже». К тому же у девушки совсем не оставалось времени для сожалений. Серость дней разбавляли разве что послеобеденные перерывы. Во время них Марджорин слушала разговоры служанок, иногда рассказывала истории из своей жизни. В последние несколько дней такие разговоры непременно сводились к графу Расселу, имя которого служанки произносили с благоговением. Марджорин мало что о нём знала, но из разговоров поняла, что он готовит что-то важное, что поможет всем, и что его все очень любят. Также девушка не могла не заметить, что все разговоры об этом человеке велись исключительно шёпотом и с оглядкой на дверь. Изменения Марджорин заметила и в принцессе Кенни. Её шутливое выражение лица уже давно сменилось на серьёзное. Служанка часто ловила на себе и других слугах подозрительные взгляды принцессы. И она почти перестала разговаривать с Марджорин. Девушка сначала думала, что это из-за того, что она допустила ошибку и с ужасом ждала, что её выгонят из дворца, но этого так и не произошло. А сегодня все вели себя довольно тихо. Никто больше не упоминал графа Рассела, даже не намекал на него, в разговорах. В воздухе чувствовалось какое-то напряжение. Марджорин, выполняя приказы, замечала, как другие слуги иногда переглядывались между собой, не говоря ни слова. Ближе к вечеру некоторые начали уже откровенно кивать и показывать какие-то сигналы друг другу. И тогда стало очевидно, что все что-то замышляют. Но что? Этого Марджорин не могла знать наверняка, но догадывалась, что готовится что-то большое и опасное. Впрочем, она была не единственной из слуг, кто не знал об общем замысле. Находясь в прачечной или проходя по коридорам, Марджорин натыкалась на таких же недоумевающих людей, растерянно оглядывающихся на молчаливых слуг. Перекладывая тарелки с подноса на стол, Марджорин вдруг замерла. Её поразила одна очень простая, но страшная мысль. «Тайна. Странный человек, которым все восхищаются. Необычное поведение слуг. Сигналы. Конечно, чем же ещё это может являться, если не общим заговором? Они веди говорили иногда, что многи недовольны свой жизнью. Наверняка они готовят переворот!» — подумала девушка и ужаснулась собственным мыслям. «Это запрещено. Определённо запрещено. Нужно что-то сделать. Нужно было раньше заметить, а теперь…» — Марджорин быстро закончила с этим подносом и постаралась ускориться. Почему-то ей казалось, что каждая секунда теперь на вес золота, а время начало бежать быстрее. Девушка старалась не выдать волнение своими движениями, но ей поскорее хотелось закончить накрывать на стол. В голове девушки ещё не было чёткого плана, однако, как это часто с ней уже бывало, в критических ситуациях её тело начинало двигаться чуть ли не само по себе. И вот уже последняя тарелка стоит на белоснежной скатерти. Все личные слуги расходятся, и Марджорин, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, быстрым шагом направляется к покоям принцессы Кенни. «Предупредить. Рассказать. Объяснить. И всё быстро раскроется. Всё пройдёт. Это останется в прошлом. Меня не накажут вместе с виновниками», — стучало в голове девушки. Марджорин резко остановилась у двери. Первым порывом было распахнуть её резко, без стука, чтобы не терять времени. Девушка глубоко вдохнула и выдохнула. Для того, что она собиралась сделать, ей нужна была чистая голова, а не беспорядочные действия. Взяв себя в руки, Марджорин постучала. Она заметила, что её руки дрожали. — Входи! — послышалось из-за двери. Девушка вошла и встретилась с вопросительным взглядом принцессы. Вдруг Марджорин пронзил холод. «А если всё не так? Если нет никакого заговора, никакого общего плана и никто не готовит переворот? Если я сейчас зоя наговорю глупостей? А вдруг я просто устала за все эти дни?» — всё новые и новые сомнения появлялись в голове служанки. Она чувствовала, как уходит всё больше и больше времени, что взгляд принцессы из вопросительного превращается в нетерпеливый. Девушка догадывалась, что если ей действительно всё это просто показалось и если она сейчас же начнёт бросаться несправедливыми обвинениями в сторону других слуг, то последствия для неё будут печальными. «Но если всё это действительно правда, а я ничего не скажу? Простят ли меня тогда? И смогу ли простить себя я сама?» — подумала Марджорин. Девушка поняла, что времени для сомнений совсем не оставалось. Чувствуя, как густо краснеет её лицо, Марджорин посмотрела прямо в глаза принцессе. — Я… М-мне кажется, что… То есть… Я уверена… — промямлила девушка, жалея, что она никак не может сделать свой голос твёрже и увереннее, — на Вас, Ваше В-величество, и на вся кор-ролевскую семью… или на Вашу власть… возможно… готовят п-покушение! — в комнате воцарилась тишина. По спине служанки пробежал холодок. Она уже начала жалеть, что вообще решила ввязываться в это всё. Принцесса Кенни продолжала строго смотреть на девушку перед ней. — А теперь повтори всё, что ты сказала, только подробно и связно, — грозно сказала принцесса. Сердце Марджорин забилось ещё сильнее. — Я н-не уверена в этом до конца, Ваше Величество, но я с-слышала, как д-другие слуги шептались и г-говорили о графе… — после этого слова принцесса стала выглядеть немного оживлённее, — Расселе, кажется… Они говорили, что о-он должен с-сделать что-то важное. А с-сегодня все ведут себя странного и… кажется, я видела, как они д-делали какие-то сигналы, Ваше Величество, — Марджорин чувствовала острую необходимость в том, чтобы сильно зажмуриться, сжаться в комок и закрыться руками. Принцесса Кенни подошла к девушке вплотную и положила руки на её плечи, от чего служанка сильно вздрогнула. — Ты клянёшься, что всё, что всё говоришь — правда? — тихо спросила принцесса. Марджорин слабо кивнула, будучи не в силах выдавить из себя ни слова. — И ты точно слышала, что они говорили именно про графа? — ещё один кивок. — И ты готова принять на себя ответственность за свои слова? — принцесса Кенни почувствовала, что плечи девушки начали трястись. Марджорин вновь кивнула. — Ты видела или слышала что-нибудь ещё? — на этот раз девушка помотала головой. Принцесса вздохнула. Она отпустила плечи служанки и погладила её по руке. — Ты можешь уже отпустить, — тихо сказала она. Марджорин опустила взгляд и только сейчас заметила, что уже давно сильно сжимает юбку руками. Она с трудом разжала болящие пальцы. — Что-нибудь ещё? — спросила принцесса, уже отойдя от служанки. — Ужин готов, Ваше Величество, — сказала Марджорин, поклонившись. После всего произошедшего этот жест казался ей глупым, но за три недели он успел войти в привычку. — Хорошо, — кивнула принцесса Кенни и вышла из комнаты. Марджорин почувствовала невероятную усталость. Однако затем появилось другое чувство — страх. Он овладел ею с новой силой. Поняв, что она совсем одна в этой комнате, девушка закрыла лицо руками. От этого небольшого действия она почувствовала небольшое облегчение. Марджорин даже позволила себе несколько раз всхлипнуть, но не больше. Ей ещё нужно было убрать покои принцессы и ещё выполнить множество других поручений. У неё совсем не было времени на слёзы и сожаления. Тем временем принцесса Кенни твёрдо и быстро шла в обеденный зал. Она лихорадочно придумывала план действий. Конечно, все подозрения служанки могли оказаться ложными. Однако принцесса не могла выкинуть из головы слова, сказанные Мари перед её уходом. Но главная причина, по которой она не могла просто отмахнуться от этого, — это упоминание графа Рассела. Принцесса помнила, каким бледным был принц Карен, когда он рассказывал о своей ночной вылазке в город. И он тоже упоминал графа. Разве что имени его не называл. Но один и тот же титул, да ещё и такой высокий принцесса Кенни не могла просто списать на совпадение. Она вошла в обеденный зал и села за стол. Взгляд девушки упал на принцессы Кевин. Она тут же вспомнила бал, и следующий день, и рассказы сестры. Сомнений не оставалось. «Если слуги действительно что-то замышляют, то граф Рассел точно в этом замешан. Нужно побольше об этом разузнать. Расспросить Кевин?» — принцесса Кенни покосилась на сестру: влюблённый взгляд, смущённая улыбка. «Нет, так ничего не получится. Нужно рассказать родителям», — окончательно решила принцесса. Она понимала всю серьёзность ситуации и даже не оставляла места в голове для сомнений. Принцесса Кенни дождалась, когда все слуги вышли и собралась с духом. — Отец, я должна сообщить Вам очень важную вещь, — внезапно сказала она. Все, сидевшие за столом, с интересом посмотрели на неё. — Можешь говорить, — величественно ответил король Кэрол. — Слуги что-то замышляют и с этим связан граф Рассел, — договорив, принцесса поняла, что, возможно, ей стоило немного подумать, прежде чем говорить, но было уже поздно что-либо менять. Ей оставалось только продолжать держаться уверенно и смотреть прямо в глаза. Король опустил столовые приборы. Все замерли. — Дорогая дочь, — медленно проговорил король, — меня подводит мой слух? — Нет, не подводит, отец, — ответила принцесса Кенни. Уверенности в её голосе стало меньше. — Ты хочешь сказать, что с моими слугами не всё в порядке? Что в моём королевстве плохо живётся?! Зачем кому-то замышлять против нас?! — взорвался король Кэрол. Принцесса Кенни запоздало отметила, что тот, вероятно, уже находился в плохом настроении и что стоило получше подбирать слова. — В моём замке, в моём королевстве, с моими подчинёнными и с моим народом всё в порядке! — крикнул король, выделяя каждое слово. — А что до графа Рассела, — продолжил он уже спокойнее, но всё ещё с огромным раздражением в голосе, — тебе не следует так говорить о женихе твоей старшей сестры. На некоторое время воцарилась тишина, прерываемая лишь стуком приборов. Принцесса Кенни почувствовала, будто что-то внутри у неё оборвалось. «Жених? Просто жених? Он ничего не замышляет? Но ведь…» — её мысли метались, а сомнения наконец нахлынули на неё и заполнили всю голову. «А как рассказы Карена и служанки? Совпадение? Или же… «жених» — просто прикрытие? " — внезапная догадка поразила принцессу и помогла ей разложить всё в голове по местам. Конечно, никто не станет готовить покушение на кого-то без прикрытия! Как бы граф Рассел тогда смог проникнуть во дворец, не вызывая подозрений? За весь ужин, во время которого она полностью погрузилась в раздумья, принцесса Кенни поняла, что все предположения служанки правдивы и что короля и королеву убедить в этом уже не получится. Ещё она осознавала, что организовать защиту дворца у неё не получится из-за полного отсутствия опыта в этом деле. И даже если бы он был, никто из стражников её попросту не послушал. Тогда ненужен кто-то, чьи приказы они смогут выполнять. Для этого идеально подошёл бы король, но тот после короткой ссоры даже не смотрел в сторону принцессы Кенни. Девушка украдкой взглянула на королеву Стюарт. Та была пьяна. Опять. Оставался только принц Карен. Дождавшись окончания ужина, принцесса Кенни тут же направилась к брату. — Нам нужно поговорить, — тихо сказала она, отводя принца Карена в сторону. — О слугах и графе? — догадался он. Принцесса утвердительно кивнула в ответ. — Ты можешь организовать защиту замка? Поднять всю стражу? Приказать им найти всех причастных к этому? — с надеждой спросила она. — Мне жаль, но у меня нет таких полномочий, хотя я и официально являюсь наследником, — грустно покачал головой принц Карен. Кенни закусила губу. — Что же тогда делать, — задумчиво проговорила она. — Я думаю, они пока только готовятся и у нас ещё есть время, чтобы убедить в нашей правоте отца, — попытался подбодрить сестру Карен, но он не был настолько в этом уверен. — И, может быть, ничего вообще не будет, — с сомнением продолжил он. — Нет, они точно что-то замышляют, — покачала головой принцесса Кенни. — Моя служанка рассказала мне, что некоторые слуги ведут себя странно и что сегодня они делали какие-то сигналы друг другу. И она тоже говорила про графа. — Тогда у нас проблемы, — вздохнул принц Карен. Внезапно принцесса Кенни почувствовала, как кто-то быстро подошёл к ней сзади и, схватив за плечи, резко повернул её к себе. Это была принцесса Кевин. Её вид и руки, всё ещё крепко сжимающие плечи Кенни, не предвещали ничего хорошего. — Как ты смеешь в обвинять в измене графа Рассела? — злобно спросила Кевин. — Ты ведь совсем его не знаешь! Он не способен на такое! — Но всё указывает на его причастность к этому, — парировала принцесса Кенни. — Да? И что же? Рассказы какой-то служанки? — насмешливо спросила Кевин. Видимо, она стояла где-то рядом с самого начала и всё слышала. Кенни растерялась, не зная, что ответить. — Ты не можешь обвинять кого-то в преступлении, если у тебя нет доказательств, — продолжила говорить Кевин. — Я больше ничего не хочу от тебя слышать, — и с этими словами девушка так же резко развернулась и ушла. — А это ещё одна наша проблема, — вздохнул принц Карен. Кенни вышла из оцепенения и повернулась к нему, потирая плечи. — Остаётся только надеяться, что ты прав и что у нас ещё есть хотя бы немного времени, — ответила принцесса. Разойдясь, они вернулись в свои покои. Голову принцессы Кенни переполняли всевозможные мысли, но все они были просто тревожными, из них нельзя было извлечь никакой пользы. Как бы она ни старалась, принцессе не удавалась придумать хотя бы ненадёжный или безрассудный план. И чем больше она думала, тем сильнее погружалась в отчаянье. Её спасала лишь небольшая надежда на то, что всё это действительно просто выдумки. Может быть, они все слишком устали и начали хвататься за всё подряд, выдумывая всякие небылицы? Принцессе Кенни было трудно в это поверить, но она продолжала лелеять эту мысль у себя в голове. За этими размышлениями она далеко не заметила, как прошло вечернее омовение. Накрывшись одеялом, принцесса поняла, что сегодня ночью она вряд ли уснёт. «Всё хорошо. Они всё решили. Ничего плохого не случится», — думала тем временем Марджорин, ложась на жёсткую кровать. Она уставилась в потолок, стараясь не думать о том, что со стороны многих слуг не слышно храпа или сопения. Хотя Марджорин и была уверена в том, что королевская семья быстро справится со всем этим, она не могла избавиться от некоторых тревожных мыслей, закрадывающихся к ней в голову. «Не думать, не думать», — уговаривала себя девушка. Она не знала, сколько уже лежит вот так, но, как ей казалось, ночной обход уже был. Марджорин попыталась выкинуть все мысли из головы и сосредоточиться на своей усталость, но даже это не помогало. Она уже решила попробовать сменить позу, но испуганно замерла, услышав шуршание одеял. Оно звучало со всех сторон. Затем девушка отчётливо услышала, как несколько человек начали ходить по комнате. Она приоткрыла один глаз и увидела, что некоторые слуги встали и начали будить тех, кто спал. Она ждала, что и к ней кто-то подойдёт, но этого не случилось. Она и ещё несколько человек так и остались лежать, в то время как остальные, передвигаясь как можно тише, покинули комнату. Марджорин резко вскочила. Сердце бешено колотилось в груди. Ощущение быстро утекающего времени вернулось к ней. «Разбудить. Предупредить», — звучало в голове. Не теряя больше ни минуты, Марджорин отбросила одеяло и, не заботясь о тишине, подбежала к ближайшей служанке. Трясущимися руками девушка растолкала её и встретилась с вопросительным сонным взглядом. — Д-другие ушли. Все. Они что-то готовят, — невпопад начала говорить Марджорин. Только что проснувшаяся девушка мигом вскочила и оглядела комнату. Увиденное ей совсем не понравилось. — Давно? — Только что. Нужно разбудить остальных. Вместе они быстро разбудили оставшихся слуг и в общих чертах объяснили им происходящее. В их лицах отразилась паника. Марджорин поняла, что она не знает, что делать дальше. — Нужно предупредить стражу и догнать их, — сказал кто-то из разбуженных. Все в спешке вышли из комнаты. Они с удивлением обнаружили за дверью человека с факелом. Судя по всему, он собирался войти. Но зачем? Марджорин бросила быстрый взгляд в главный коридор и увидела там лежащих без сознания стражников и много людей с факелами. Кто-то подошёл к огромному гобелену и поджёг его. Другой человек вошёл в какую-то комнату и вышел оттуда уже без факела. «Так он хотел и нас…» — додумать Марджорин не успела, так как тот самый человек вышел из оцепенения и набросился на них. От неожиданности все отпрянули в сторону. Тогда человек решил не нападать на всех сразу, а выбрать одну жертву. Злобно ухмыльнувшись, он набросился на хрупкую низенькую девушку, занося руку с факелом над её волосами. Марджорин и остальные ринулись на помощь, но всё произошло слишком быстро. Пламя легко перешло от факела к волосам бедной девушки. Послышался дикий крик. Кто-то выбил из рук нападавшего факел, ещё несколько человек повалили его на пол и начали пинать ногами. Ещё кто-то быстро схватил одно из одеял из комнаты и стал пытаться затушить пламя. А Марджорин не могла пошевелиться от вида огня, пожирающего некоторые участки замка, от криков, слышимых не только от пострадавшей служанки, но и из разных концов замка. Девушка не могла оторвать глаз от покрасневшей, вспухшей, кое-где даже почерневшей кожи на голове девушки. Послышался ещё один крик совсем рядом. Марджорин взглянула на нападавшего. Он истекал кровью и громко кричал. Слуги уже отошли от него и разбежались во все стороны. Кто-то увёл и бедную девушку. Марджорин поняла, что и ей тоже нужно куда-то идти. Куда угодно, лишь бы не стоять на месте. Она выбежала в главный коридор и огляделась. Совсем рядом лежал раненый стражник. Он уже не дышал, а хрипел, у него изо рта текла кровь, глаза выглядели пустыми. Одной рукой он прижимал к груди, а вторая сжимала меч. — Д-добей… — еле слышно просипел он, не глядя на Марджорин. Девушка дрожащими руками подняла меч. — Прости, — прошептала она, отходя. — П-прошуу… — прохрипел стражник громче, поняв, что девушка уходит. — Прости, — всхлипнула Марджорин, зная, что он её уже не слышит. Ноги сами несли её к главной лестнице. «Домой. Домой. Хочу домой», — звенело в голове. Девушка, совсем не чувствуя усталости, поднялась по лестнице. «Просто развернуться и уйти. Не идти туда. Нужно уйти домой», — Марджорин почти ничего не слышала. Кто-то увидел её и накинулся с факелом. Девушка неумело подняла меч и отбила атаку. Человек закричал. Факел отлетел в сторону, а с его рук потекла кровь. Марджорин пробежала мимо него, пока он не опомнился. «Там так страшно. А дома тепло. Я всё ещё могу спуститься с лестницы», — продолжала думать девушка. Её тело и мысли сильно противоречили друг другу, вызывая головную боль. Марджорин увидела, как человек с факелом потянулся к двери, ведущей в покои принцессы Кенни. — Нет! — выкрикнула она, ринувшись прямо на него. Удивившись, человек обернулся на звук. Марджорин впервые в жизни держала в руках меч, и она совсем не знала, как ей правильно атаковать им. Однако в тот момент это не имело для неё совершенно никакого значения. Марджорин просто вытянула руки вперёд, направив меч прямо на противника, и ринулась на него с криком. Человек успел увернуться, замахнувшись рукой с факелом. Перед глазами Марджорин вновь встала та девушка с обожжённой головой. Её крик всё ещё звучал в голове. Девушка крепче сдала меч и начала размахивать им во все стороны, надеясь, что это хотя бы не позволит противнику подойти к ней ближе. — Брэм, сейчас же беги сюда! — послышалось вдалеке. Человек, собиравшийся войти в покои принцессы Кенни, сплюнул и убежал в сторону кричащего. Благодаря предков за помощь, Марджорин вошла в комнату и тут же получила удар по голове. Девушка отпрянула и пошатнулась. Голова сильно болела и кружилась, а в глазах двоилось. — Ох, это ты, прости, — послышался испуганный голос принцессы Кенни. — Нужно уходить, — пробормотала Марджорин. Всё ещё пытаясь привести мысли в порядок, она схватила принцессу за руку и потащила из комнаты. Когда они направились к лестнице, Кенни внезапно вырвалась и побежала куда-то вглубь коридора. Марджорин ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Со слезами на глазах принцесса подбежала к распахнутой двери, ведущей в покои принца Карена, и заглянула внутрь. Там вовсю полыхало пламя, но самого принца не было видно. Девушка проделала то же самое со всеми дверьми, но результат был один. Тогда она схватила подбежавшую Марджорин за руку и повела её к тайной лестнице. Пройдя тем же путём, что и Карен несколько дней назад, они вышли во двор. Оглянувшись, Кенни заметила в одной из стен небольшую дыру. Стало понятно, как те люди попали в замок. Девушки вылезли за пределы двора и сначала хотели пойти к главной улице, но оттуда доносились крики, улюлюканье и смех. Ещё издалека они увидели множество людей с факелами. Девушки развернулись направились в обратную сторону. Они долго шли, не говоря ни слова. Марджорин всё так же тащила за собой меч, хотя он мешал ей. Девушка не могла с ним расстаться, ведь он давал ей иллюзию защиты. А Кенни всё ещё держала Марджорин за руку. Увидев пустую комнату Карена, она почувствовала себя ужасно одинокой, потерянной. Чтобы не утонуть в этих чувствах, она остро нуждалась в человеческом тепле. Ей было не важно, кто находился рядом. Главное — чувствовать его. Девушки уже вышли из города и шли всё дальше, вдоль огромного поля с пшеницей, через небольшой лес и дальше, дальше. Им казалось, будто кто-то гнался за ними и хотел добить, закончить начатое. Чувство страха помогало им двигаться всё дальше. В какой-то момент они заметили впереди маленькую деревушку. Девушки тут же ускорились, увидев в умиротворённой тишине безопасность. Они подошли к ближайшему домику и несколько раз постучали. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь открылась. Из дома на них смотрела старушка со свечой в руках. — Мы долго шли… Ночлег… Нужно… — невнятно забормотала Марджорин. Ей вовсе не обязательно было это говорить: старушке достаточно было просто взглянуть на двух молодых девушек, одетых только в ночные рубашки, измазанных в грязи, исцарапанный. Хозяйка дома впустила нежданных гостей. Она передвинула широкую лавку ближе к печи и положила на неё мешок с сеном. Старушка уложила девушек на лавку, надеясь, что им хватит места, и, выслушивая бессвязные благодарности, забралась на печь. Девушки прижались друг к другу, будто боясь потерять последнего близкого человека, и быстро уснули.