Однажды... /Once Upon A Time...

Звонит таймер. Он смотрит на закрытую дверь спальни, чтобы убедиться, что все тихо, прежде чем снять очки и оставить ноутбук, идет проверить пирожные. Он вытаскивает их из духовки и на мгновение забывает обо всем остальном, глядя на липкую шоколадную помадку. Он хочет засунуть туда палец и попробовать, но сопротивляется искушению и оставляет их остывать на столе. Рядом с уже остывающим печеньем с белым шоколадом и орехами макадамия. Ибо не особо любил сладкое, но печенье с белым шоколадом и орехами макадамия было исключением. Он смотрит на часы на микроволновке. Сейчас 3:00 утра. Он знает, что немного сошел с ума, но не может заснуть. Его нервы были в напряжении в течении последних нескольких часов и он чувствует, что ничто не может отвлечь его. Наблюдение за спящим Ибо не помогает. Разве что, заставляет его почувствовать, что все эмоции, которые он когда-либо испытывал в своей жизни, пытаются вырваться наружу одновременно. Он возвращается к своему ноутбуку и снова надевает очки, чтобы посмотреть на экран. Это старые наброски. Заброшенная версия. «Допустимая погрешность для ошибки на данном этапе… мала. Чуть меньше песчинки вправо или влево. Вот и все. Слишком много возможностей уже исчерпано, чтобы оставшиеся не были ограниченными. Это было либо тонуть, либо плыть. Но он слишком долго раздумывает, а потом уже слишком поздно. Он понимает, что отошел в сторону, а Вэй Усянь уже ушел. Его одолевает беспомощность, полнейшая неспособность жить так, не имея ни слов, ни мужества просить о том, чего он хочет больше всего на свете». Он закрывает глаза и чувствует усталость за веками. «Отдохни», говорит ему чей-то голос. «Он все еще здесь. Все еще здесь». Он снова снимает очки и потирает переносицу, прежде чем закрыть ноутбук. Когда он открывает дверь спальни, Ибо уже не спит. Сидит у изголовья, глядя вдаль. Его грудь сдавливает, когда он пытается увидеть выражение лица Ибо. Злость? Сожаление? А потом еще более ужасная мысль. Что, если он не помнит? — Ты пек что-то? — спрашивает Ибо, глядя в его сторону и включая лампу рядом с собой. Его глаза расширяются, когда он видит шею Ибо. Он думает, что ему станет плохо. Ему удается кивнуть. — Хочешь немного воды? — Я сам могу набрать себе воды, — отвечает Ибо, вставая с кровати прежде, чем он успевает его остановить. — Э-э… — начинает он, но Ибо уже проносится мимо него и выходит за дверь, направляясь на кухню. Он спрашивает себя, должен ли он последовать за ним, но это только сделает ситуацию неловкой. Может быть, Ибо просто нужно немного пространства. Какая-то передышка. Он может остаться здесь, если это так. Он поворачивается к кровати и забирается на свою сторону, ложась как можно ближе к краю, но старается, чтобы это не было очевидным или неловким. Может быть, он сможет притвориться спящим, когда Ибо вернется. Если он вернется. Может быть, он хочет уйти. Но еще слишком рано, чтобы уходить. Они должны подождать, по крайней мере, до 5. Дверь открывается и снова закрывается, и он чувствует, как Ибо забирается обратно в постель. Он заставляет себя обернуться на тот случай, если Ибо захочет что-то сказать. Он может с этим справиться. Все хорошо. Он будет в порядке. Они оба будут в порядке. Ибо пьет воду, и он наблюдает, как его горло движется вверх и вниз, все фиолетовые и розовые синяки движутся вместе с ним, насмехаясь над ним. — Ибо… — начинает он, затем делает паузу, чтобы перевести дух, думая, что ему нужно было попрактиковаться в том, что он хотел сказать, прежде чем начать. — Ты воспользовался мной, — говорит Ибо, ставя стакан и поворачиваясь в его сторону. «Что?» Требуется мгновение, чтобы понять, что говорит Ибо. И ему приходит в голову, что это даже не приходило ему в голову. Что Ибо был слишком пьян, чтобы... Нервные узлы снова начинают закручиваться у него в животе, и все его тело холодеет. Возможно, он никогда больше не почувствует тепла. — Мне жаль. Я… я должен был понять, что ты был пьян. — Что? — спрашивает теперь Ибо, глядя на него. — Я… — он пытается сформулировать связные предложения, несмотря на шум в своей голове, и, наконец, срывается, — я должен был понять, что ты пьян, и не… — он не может этого сказать и в конце концов указывает на шею Ибо. Как будто в этом и было все дело. Как будто дрочить его член до оргазма в душе, было то же самое, что и наставить засосов на шее. — Хм? — Ибо касается шеи, а затем удивленно смотрит в его сторону. Затем он спрыгивает с кровати и бежит в ванную, откуда слышится громкое «Черт возьми!» Затем Ибо возвращается и буквально запрыгивает на кровать, а затем и на него сверху. — Это, блять, все и правда случилось? — спрашивает он, его глаза расширились от удивления. — Ты не помнишь? — спрашивает он, не понимая, что происходит. — Черт возьми, да! Но я думал, что мне все это только приснилось. Знаешь, как моя теория о галлюцинациях Вэй Усяня о Лань Ванцзи. — говорит он, теперь его голос похож на шепот. Затем Ибо наклоняется и спрашивает, его улыбка исчезает: — Подожди, так у меня, правда, был самый лучший оргазм в моей жизни? Это, действительно... прости, но это никак не может быть правдой. Меня всего трясло от него. Это, правда, случилось? Он не отвечает. В основном потому, что у него просто нет слов. — Что еще ты помнишь? — спрашивает он, когда Ибо снова проводит пальцами по шее, улыбаясь. Взгляд Ибо на мгновение кажется устремленным куда-то далеко, а затем он смотрит ему в лицо, в его глазах мягкость. — Я люблю тебя. Я так тебя люблю… — шепчет он, закрывая глаза. — Так, как только ты мог бы это сказать… Не выдерживаешь, когда я плачу, не так ли? — Ибо хватает его за руку, и держит. Ладно, все воспоминания остались нетронутыми, просто Ибо не был уверен, что они настоящие. Он не знает, как к этому относиться. Как он должен… Затем его посещает другая мысль. — Подожди, тогда почему ты сказал, что я воспользовался тобой? Ибо открывает глаза. Он не сразу понимает вопрос. А потом: — Что ты имеешь в виду? Разве ты не воспользовался мной? Ты знал, что я не смогу переспать ни с кем другим. Ты просто струсил. Хотел увидеть, как далеко я зайду. Потому что тебе было все равно. Ты был готов рискнуть тем, что я подцеплю случайного чувака, чтобы заняться с ним сексом. — Как я мог рисковать этим, если ты говоришь, что я знал, что ты бы этого не сделал? Тут либо я думаю, что ты это сделаешь, либо я думаю, что не сделаешь. — Ты знал, что я не буду этого делать. — Я знал? — Видишь… видишь! Как я могу доверять тебе больше, чем ты мне? — спрашивает Ибо, ударяя себя в грудь. — Я не знал, — он признает. — Я не думал, что ты это сделаешь. Ибо слезает с него и ложится рядом. — А ты действительно ревновал? Скажи мне, что ты ревновал. Меня бы это удовлетворило. — Я выпил больше уксуса за одну ночь, чем ты за всю свою жизнь, — говорит он с легкой усмешкой на губах. Однако лицо Ибо становится кислым, когда он говорит: — Чушь. Ты не знаешь, сколько уксуса я выпил, когда ты был с Ичжоу. Правда. Но потом… Это занимает некоторое время, но потом он осознает это. Использование прошедшего времени. — Ты знаешь? — спрашивает он, поворачиваясь в сторону Ибо. — Конечно я знаю. — Ибо говорит, как будто это должно быть очевидно. — Я ждал, пока ты сам скажешь мне, учитывая, как давно все закончилось, но ты упрямая задница. Что, по-твоему, я бы сделал? Напал бы на тебя? Отказался от моего плана секса с другими парнями? — Ты почти подцепил К-поп айдола, — напоминает он. — О, чушь. Если бы ты знал что-нибудь о Тэёне, ты бы знал, что он не увлекается такими вещами. Он очень стеснительный. До безобразия вежливый. Никогда бы не сделал что-то, что поставило бы под угрозу репутацию NCT, учитывая то, что случилось с ним до этого. Его слава досталась ему тяжелым трудом, и его до сих пор отчитывают за каждую мелочь. Не говоря уже о том, что то, какой он на сцене, совершенно не похоже на него в реальной жизни. Думаешь, это тот парень, которого я выбрал бы для случайной связи? Он сужает глаза. — Ты очень много знаешь о Тэёне. — Да! Он один из лучших танцоров К-поп. И он интересный, знаешь ли. Немного неловкий, но он, как будто смирился с этим. Его поклонники говорят, что иногда он «неисправен». — Ибо смеется. — Он ненавидит высоту и темные места, как и я. Смеется, как двигатель, у которого проблемы с запуском. Прямо как я. Любит своего лучшего друга. Прямо как я. И, конечно же, обладает превосходной внешностью. Как… Он не дает Ибо договорить, прежде чем притягивает его для поцелуя. Раздается короткий вздох от удивления, а затем Ибо немедленно расслабляется и тает в поцелуе. Когда он отстраняется, глаза Ибо закрыты, а губы покраснели. Когда Ибо открывает глаза, он обнимает его за шею и шепчет: — Я не успел сказать это вчера. Но на случай, если ты не знал… Наступает пауза, и он наклоняется, не задумываясь, в предвкушении, хотя он знает, что скажет Ибо. — Спасибо, Сяо Чжань. «Что?» — Спасибо за то, что убрал за мной, за то, что буквально смыл с меня рвоту, за то, что испек мне печенье, за самую лучшую дрочку… Он отталкивает Ибо и садится. И слышит, как Ибо покатывается со смеху сзади него. Когда он пытается встать, руки Ибо обвивают его талию, притягивая обратно. Ибо укладывает подбородок на его плечо и все еще смеется, когда говорит: — Ты знал, что я должен был использовать эту реплику Вэй Усяня, да ладно… Это буквально отправило Лань Ванцзи в ступор. Он не отвечает, но Ибо, похоже, это не беспокоит. Вместо этого он обнимает его крепче и шепчет ему на ухо: — Ты знаешь лучше всего, что ты когда-либо знал за всю свою жизнь, что я люблю тебя до смерти. — Он целует его под ухом, а затем на мгновение задерживается над ним. Когда он снова говорит, это звучит немного задумчиво. — Наблюдая за ними вчера… Я так завидовал. И был так подавлен. Мой Доён сидит прямо там и не уделяет мне ни минуты внимания. Его грудь сжимается, и он говорит: — Это неправда… — Сегодня это неправда. Но до вчерашнего дня это было… Я чувствовал, что мое кровоточащее сердце было на рукаве, все это видели, но ты просто застрял на «Нет». Нет, я хочу поцеловать тебя, но я не буду. Нет, я хочу тебя обнять, но не буду. Нет, я хочу прикоснуться к тебе, но не буду. Нет, я хочу переспать с тобой, но не буду… — Я просто хотел, чтобы ты тоже был уверен. — говорит он, оборачиваясь. — Потому что, то, как я чувствую, у меня было много времени, чтобы смириться с этим, а как ты себя чувствуешь… — Мне не нужно много времени, чтобы смириться с этим. — отвечает Ибо. — Я хочу прикасаться к тебе, как ты прикасался ко мне вчера. Я хочу целовать тебя, облизать всего тебя и… Он снова целует Ибо, и на этот раз Ибо притягивает его к себе, не теряя времени.