Unicuique secundum opera eius. (Откр. 22:12)
Центр Имихамы. Один из офисов Нэкоянаги. День спустя после ухода Мило Нэкоянаги из дома.
Курокава стоял возле панорамного окна и смотрел вниз. Там была какая-то заварушка, кажется Кошки опять устроили засаду Воронам. Опять загудели байки. Губернатор Имихамы грустно выдохнул: зря потратил время, а ведь он так хотел встретиться с Пау, даже пошёл на уступки по времени и месту. Но так не делается! Правда, она ещё не опоздала, но… Дверь хлопнула так сильно, что хрустальные фигурки на полке жалобно задребезжали приглушёнными старческими голосами. — О, Пау! — воскликнул Курокава и повернулся. — Как же я рад вас видеть! Он замер. Госпожа Нэкоянаги была очень зла. И хотя лицо было каменным, а глаза и улыбка — нечитаемы, губернатор видел, как Пау хватко и цепко осматривала его одежду и его самого, словно бы хотела что-то зацепить и понять. — Добрый день, господин губернатор, — спокойно и без эмоционально ответила на приветствие Нэкоянаги. — Какова цель нашей встречи? Вы что-то… — Конечно-конечно! — быстро прервал её Курокава, вызвав тем самым ещё один приступ раздражения. — Только для начала мы выпьем чаем, — он указал на чайный столик. Пау приняла предложение безоговорочно. Она села напротив Курокавы и взяла чашку со стола. Чай был обжигающим, но приятным. Он неплохо отвлекал от проблем. От самой главной проблемы: побега Мило. — Ну так, что же? — натянуто улыбнулась госпожа Нэкоянаги. Курокава нервно потёр руками пустую горячую кружку. — Вы же слышали о некотором событии, которое произошло совсем недавно? — глубокомысленно спросил губернатор, он изредка поглядывал на главаря Кошек, пытаясь понять причину беспокойства, но дотянуться до истины не мог. — О событиях… — рассеянно повторила Пау. — Не побоюсь сказать, что это было как-то связано с… с господином Акабоши, — замявшись, продолжил Курокава. — Хотя я в этом не уверен, но, полагаю, что он сам не замешан в этом, возможно, кто-то из его людей, самое интересное, что его ищейки уже вышли на след. Пау передёрнуло. Внутри что-то оборвалось. Он знает о побеге Мило? Тогда зачем он сообщает ей об этом? Пальцы нервно сорвались с колен и быстро переплелись. — Вы вообще о чём? — судорожно выкрикнула Пау. Курокава испуганно вжался в спинку кресла. — Я о наркотике, — сглотнул он. — Ах да! — с облегчением выдохнула Пау, она даже улыбнулась успокоенной улыбкой. — Продолжайте, господин губернатор. — Ну так я о чём? — Курокава покачал головой и заглянул в свою чашку, чая там почти не осталось. — Вы же слышали, что это вызывает кое-что похуже привыкания? — Например? — расслабленно спросила Пау и отпила немного из чашки. — Психосоматическое расстройство нервной системы, при котором пассивное состояние человека под этим препаратом получает сильную долю возбуждения, если слышит запах, голос или видит доминантный ген в характеристике другого человека. Последний может быть левым человеком с улицы, но проблема в том, что даже не особо желая этого, носитель какого-либо доминантного гена для определённого человека сможет заставить подчиниться себе человека, находящегося под влиянием этого препарата. Пау спрятала взгляд. Она не поняла. Ничегошеньки не поняла. За исключением одного. — И как вообще можно увидеть ген? — недоверчиво спросила она, бесстрастно вглядываясь в лицо Курокавы. Губернатор не заметил её растерянности, но вопрос пришёлся ему весьма кстати. — Он видит не сам ген, а его признаки, то есть признаки доминирующего аллеля. — Курокава хмуро посмотрел на Пау. — Вот вы например, если вам вколют, то вы будете исполнять приказы человека, выглядевшего в двух разных вариациях: первая — как ваша сестра, хотя потому что она слабее, женственные. И насколько я знаю, у вашей сестры светло сизые волосы, то есть рецессивные аллели. Ещё один повод подчиниться. Или второй: более сильный аллель ваших генов. То есть мужчина, например, такой как Биско. Пау хмыкнула. Сестра, а как же. Мужчина, ну что ж. — Хотите сказать, что Биско сильнее? — удивилась госпожа Нэкоянаги, но тут же переключилась. — А если для обывателя объяснить? — чересчур мягко спросила Пау и быстро пояснила. — Моим людям будет малопонятны особенности рецессивных и доминантных аллелей. Губернатор с некоторой грустью ответил. — Любой человек, попавший под влияние наркотика, подчиниться другому человеку, характерные особенности которого противоположны наркоману, — у Курокавы образовалась морщинки на лбу. — Даже мы по ударом. Пау пожала плечами. — Так чего вы хотите? — Только выяснить источники появления этого наркотика, — медлительно ответил он. — Сколько вы готовы заплатить? — сразу поинтересовалась Пау и поставила чашку на столик. Воцарилось молчание. Курокава пытался понять причину беспокойства госпожи Нэкоянаги, а она просто отдыхала. После бессонной ночи, проведённой в седле мотоцикла и в поисках бессовестно пропавшего Мило, такая обстановка усыпляла, успокаивала. — Ну… предположим, пядесят тысяч? И какую-нибудь информацию, не первого уровня секретности, но допустим третьего? — неуверенно предложил Курокава. Пау быстро поняла. Бороться ещё можно, губернатор ещё не определил уровень сложности такого мероприятия. — Шестьдесят и информация второго уровня, — безкомпромиссно заявила Пау. — Шестьдесят тысяч, третий уровень и информация об Акабоши, — устало сказал Курокава. — Меня всё устраивает, кроме уровня. Второй уровень и точка, если хотите продолжение нашего сотрудничества. — Я согласен, — быстро согласился губернатор и поднялся, — мне пора. — Я тоже. Идите. Пау махнула в сторону двери. Губернатор тут же покинул комнату. Она подошла к внутреннему телефону и набрала Куросаке. После двух гудков ей ответили. — Проверь, куда пойдёт Курокава и да, что с Мило? — быстро спросила она. — Ничего. — ответил спокойный мужской голос. — Никаких следов, будто его действительно кто-то похитил. Может быть, это Курокава, но вряд ли. Вчера он весь день был у себя дома, так сказать выходной. А вот господина Акабоши проверить я не смог, никто не знает, где он. Он уехал куда-то ещё вчера. Пау закусила нижнюю губу. — Плохо, очень плохо, продолжай поиски, я останусь в этом офисе, — проговорила Пау и вышла, ей нужно было решить другой вопрос, относительно наркотика.***
Левая развилка северного шоссе. Дом Акабоши.
Господин выглядел как озлобленный орк, он не выспался, ночью его несколько раз тревожили по каким-то пустякам. Когда он позвал Тироль, она пришла, но точно не одна — за стеной был кто-то ещё. — С добрым утром, господин Акабоши! Как вам спалось? — резво начала Тироль и заткнулась. Обычно Акабоши встречал её сидя за столом и в привычной для неё одежде, чаще всего в домашней. Теперь за столом плавал только дух своего хозяина, а бренное тело обреталось где-то в стороне, в тёплой берлоге из чёрного шёлкового постельного белья, под бархатным смольным балдахином и тяжёлым дубовым основанием. Кровать Акабоши поражала воображение настолько сильно, насколько вообще было способен поразить живое существо искусственный предмет. Кстати, как помнила Тироль, именно эта кровать была плацдармом для разных… занятий? О многочисленных похождениях красноволосого предводителя Воронов ходили не просто сплетни или слухи, а чуть ли не легенды. Что-то о его могучей эрекции… Тироль густо покраснела. — Мне, наверное, позже прийти? — испуганно спросила она. — Да нет, я же сам тебя позвал, — вполне добродушно ответил ворох постельного белья, под ним скрывался Биско. — Ты кого-то сюда привела. Зачем? Я же тебя отпустил. Тироль потопталась на месте. Наконец, она решительно произнесла: — Господин Акабоши, я не могу вернуться обратно в Имихаму. Потому что… потому что я… — она запнулась. Гора не шевелилась. Терпеливо ждала. — Я не могу! Просто не могу! — выкрикнула Тироль и склонилась в одзиги. Акабоши хмыкнул. Ну да, а как же, раньше Тироль состояла на службе у губернатора, да и Нэкоянаги нередко помогала, а когда ей понадобились средства на лечение младшей сестры никто и не помог, только он, Биско Акабоши. Хоть он и дал ей кредит под грабительские проценты, но также обеспечил девчонку покровительством и кровом над головой, потом ещё и дал возможность выплатить долг так быстро, как только можно. Услуга за услугу. За помощь платят преданностью. — Оставайся. — Разрешил Акабоши. — И кого ты привела? — А! — встрепенулась она и подпрыгнула. — Это Мило Нэкоянаги! Я привела её, думаю, вам стоит с ней поговорить. Она хорошенькая, — вдруг ни с того, ни с сего прибавила Тироль. Гора хмыкнула снова и распахнулась. Из-под одеяла появился он. Геракл. Тироль попунцовела. Она даже взгляд не могла отвести, и если бы ей сейчас предложили лечь под Биско, она бы сделала это, не раздумывая. Но он не обратил на неё ни капли внимания. Медленно принялся одеваться, медленно и размеренно, как делал это всегда. Он выбрал простую белую рубашку, простые льняные штаны цвета хаки и уверенно опустился на свой стул. — Веди сюда эту девчонку, — приказал он и принялся перебирать бумаги. Тироль вздрогнула. — Быстрее! — прорычал Биско. — Да! — отмерла она и бросилась за дверь. Через секунду в комнате появился Мило. Его короткие волосы слегка растрепались от сна в сидячем положении, глаза были завязаны каким-то желтоватым платком, одежда была помята как и кожа на лице, и в общем, выглядел он не как соблазнительная девочка — кокетка, мечтающая о принце на белом коне. — А где дракон? — глупо спросил Мило. — Меня привели к нему? Акабоши вопросительно посмотрел на Тироль, она пожала плечами, дескать, не знаю. В голове главаря судорожно пробежали варианты, про свои фантазии он никому не рассказывал, единственный, кто мог догадаться о его мыслях, был Джаби. Он, конечно, мог, запросто. — Тебе старик сказал? — наконец, уточнил он у пленника. — Ну, да, господин Акабоши. — Спокойно ответил он. — Только вот, какой же вам резон меня похищать? Ведь я не слабая женщина, чтобы через моё похищение шантажировать лидера Кошек. У меня причина быть похищенным была, и вполне весомая. Не вижу причины скрывать то, что поссорился с сестрой… — Не притворяйся, ведь от того, что ты это делаешь, ты не выглядишь мужественнее, — заметил Биско. Повисла пауза. — Я не притворялся. Не понимаю, о чём вы. В похищениях же должна быть хоть капля серьезности. Я не притворялся тогда, и сейчас не притворяюсь, — сказал Мило. «Врёт и не краснеет, какая плохая принцесса, — ухмыльнулся Биско, — стоит ли ей преподнести урок или оставить всё так, как есть? Хотя может быть и стоит. Не думаю, что Пау действительно сможет удержать власть над Имихамой, даже и без моей, так сказать помощи. Может, оставить себе, в качестве сувенира на память?» Биско поднялся с места и приблизился к Мило. Близко, так что почувствовал размеренное дыхание пленника, поднял голову за подбородок и повертел в стороны. — А если тебя в бордель, а красавица? — ласково поинтересовался он. Биско ждал на лице девчонки хоть немного испуга или хотя бы маленького проявления страха, но его не было. Будто он угрожал камню. Бессмысленный диалог. Мило не сопротивлялся, спокойно ждал окончания экзекуции. — Вряд ли я буду иметь там успех, — наконец, произнёс он. — А мне, — живо парировал Акабоши, — так не кажется. Если бы тебя причесать и одеть хорошо, а не в это дерьмо, я бы тоже соблазнился… — Это не дерьмо! — воскликнул Мило и замотал головой. — Во-первых, моя рабочая одежда мне нравиться несмотря на слой грязи. Во-вторых, если вы действительно бы соблазнились, то могу поставить вам неутешительный диагноз расстройства акцентуаций личности из-за посттравматического синдрома в раннем возрасте. Тироль выпучила глаза. Хоть внешне господин Акабоши был спокоен, внутри явно булькала лава, страстно желая вырваться наружу. — Всё ещё хотите отдать меня в бордель? — Как-то уже передумал. Буду трахать тебя сам. Когда Пау окончательно отпустит поводья в Имихаме и её тоже опустят на самое дно. Как тебе? Мило побледнел. — Придурок! — прошипел он. — Она всего лишь слабая женщина, а ты на неё бочку катишь! — Мило злобно гонял слюну: от щеки к щеке. — И если ты, выблядок, хоть как-то тронешь сестру, я тебя так прооперирую, таким лекарством накормлю, что до конца жизни будешь кататься на колясочке, кушать из трубочки, а ссать в посудину! — Забавно. Разве ты сможешь? Ты же врач! У тебя гуманизм в крови! — с издёвкой заметил Биско и сейчас же получил в самый подбородок смачный харчок от Мило. Несколько секунд Биско, в состоянии аффекта стоял неподвижно, Мило же ощущал угрозу куда лучше, и поэтому, когда он вырвался из ослабевшей хватки Акабоши и быстро сорвал тряпку с лица, он бросился бежать, даже несмотря на едва восстановившееся зрение. Неважно куда, главное бежать уже хоть куда-нибудь, чтобы спастись самому и спасти сестру. Через мгновение Биско метнулся следом за пленником. Или пленницей, он сам ещё не разобрался. — Эй, Тироль, что случилось? Где Биско? — потряс за плечо Тироль Джаби. — Да я не виновата! — всхлипывала она и тёрла лицо рукавами куртки, набежавшие слёзы мешали ей хоть что-нибудь разглядеть вокруг. — Я привела Мило, как ты и сказал, а она… Харкнула в лицо господину Акабоши и сбежала! — выкрикнула Тироль и снова зашлась в рыданиях. Джаби обнял её. — Конечно, ты не виновата, это моя вина, — тихо ответил он, — вот возьми, — он протянул какую-то тряпку, — высморкайся. Я сам предполагал, что так произойдёт. Странная эта девка, другая бы уже поплыла от чар этого красноволосого, а она… Тироль расслышав слова Джаби разрыдалась ещё сильнее. — Ну-ка, давай, прекращай, у тебя же не конец жизни и сестрёнка жива, — испуганно попросил Джаби и немного отстранился. Тироль снова потёрла лицо и успокоилась окончательно. — Кажется, уже всё хорошо, — ответила она, — я уже успокоилась. Прости. — Тогда идём за этим дураком, пока он ещё чего-нибудь не наворотил. Они бросились к выходу из особняка.***
Тоже время, западная окраина сада, прилегающего к дому господина Акабоши.
Мило сильно запыхался, такие нагрузки были не в его вкусе, но дело было важное. В лицо били ветви цветущей яблони и вишни, очень много деревьев и кустарников, будто тут жил вовсе и не Акакбоши Биско, а какой-нибудь садовод-любитель на пенсии. Вроде Джаби. Трава была удивительно высока для такого ухоженного сада, и поэтому Мило уже бросил затею смотреть под ноги. Не споткнётся — хорошо, а если — да, то встанет и побежит дальше. Главное — дальность. Ноги уже заплетались в длинной гриве травы, когда впереди показалось что-то вроде ограды. Благодушно открылось второе дыхание и Мило припустил с большей скоростью, даже глаза закрыл, но вдруг со всей дури ткнулся во что-то горячее, высокое и большое. Оно подняло Мило вверх, так будто он и не весил ни капли земного веса человека, как фею. Врач щурясь, медленно приоткрыл левый глаз и увидел красную макушку, хищные зелёные глаза, острые черты морды и темную чешую. — Аааа! Дракон! Спасите! Пау! — заверещал тот, пытаясь упасть вниз и коснуться, наконец-то, своими ногами земли. — Спа-си-те! — орал он, дико извиваясь. — Да, ладно! — ошарашенно выговорил Биско, продолжая удерживать пленника в руках. — Я настолько страшный, что меня, да за дракона… Ай да Джаби! Он посильнее прижал к себе Мило и посмотрел в глаза, тот испустил последний крик и закатил глаза. Упал в обморок. — А говорила, что не женщина, ну в самом деле, — вдруг расстроился Биско и аккуратно перекинул тело через плечо. — Ещё и безгрудая совсем. Прямо совсем меня разочаровала, Пау. Где же твоя хвалёная сестрёнка?***
Центральный район Имихамы. Главное кольцо. Возле здания городского правительства.
Курокава сидел в машине уже третий час и размышлял о бренности бытия, а оно, знаете ли, не радовало. Несколько из его подчинённых уже попали под влияние наркотика и шлялись невесть где. Глупо было бы волноваться по простому поводу, но теперь была почти что причина волноваться за Нэкоянаги и Акабоши, которые уже если залезут в это дело, то с головой. А ведь этот союз Кошек и Воронов помогал Курокаве пережить многие кризисы, в том числе и кризисы его собственного правления, так как эти двое не претендовали на место губернатора Имихамы. И хорошо, и плохо одновременно, какой оксюморон! Вчера, как доложил ему один из группы Ёшиды, машина Акабоши быстро выехала за пределы города, и хотя это случилось совершенно случайно, водитель подумал, что его преследуют, естественно причину выяснить попытались, но провально. Что-то похитили? Может быть, что-то от уважаемой Пау? Учитывая её вчерашнее состояние, подозрительные взгляды и полное отсутствие интереса к предложенному делу, вероятно, да. Что-то, крайне ценное, вроде её сестры. Губернатор достал телефон из кармана и набрал Ёшиду. Ему ответили незамедлительно. — Выясни, работает ли больница сестёр Нэкоянаги или уже нет. Доложишь мне как только узнаешь об этом. Жду, — приказал Курокава и нажал на отбой. За окном светило солнце. Жара. Лето. В чёрном фраке было ужасно неудобно и тесно. Будто и не в одежде, а в каком-то коконе из железа, тяжёлого и нагретого до ужаса. Он прикрыл глаза и задумчиво скрестил руки, потом переплёл пальцы в замок. Хотелось отдыха и сна, тихого и покорного, который бы мог восстановить его дыхание, унять воспаление в глазах и прекратить дрожь возбуждения. Вчерашнее общение с госпожой Нэкоянаги натолкнуло его на многие мысли и размышления. Хотелось нового, или хотя бы продолжения. Усталость от политики брала своё. Следовало бы уже отказаться от этой сферы и стать хотя бы огородником, но это тоже было за пределами его мечтаний. Работа выматывала, но давала чувство удовлетворения, хотя бы не в чувственной и физиологической сфере, но в моральной и этической. Однако этого было мало. Хотелось настоящего… чувства? — Глупости какие, — пробормотал он себе под нос и приказал водителю трогаться.***
Левая развилка северного шоссе. Дом Акабоши.
Зрение медленно приходило в норму. Медленно и не очень верно: что-то висящие над ним выглядело как сплошное чёрное облако. То ли галлюцинации, то ли итог долгого сна, впрочем, не так уж важно. Стоило ли задумываться о таких вещах именно сейчас, когда даже тело как-то подозрительно болело. Мило заворочался: вокруг было мягко и приятно пахло кем-то ещё, такое чувство часто знакомо детям, которые только оторвались от материнской груди, и потому в каждом её прикосновении ищут запах той близости, которую испытывали раньше, находясь рядом с ней. Руки беспомощно скользили по чёрному шёлку — редкое сочетание для его собственного дома, Пау спала только на белом хлопковом белье и никогда на цветном, а он спал где и как придёться. Такое ощущение вызывало лишь успокоение, защищённость, не хватало только крепкого объятия и тёплого одеяла, и возможно ещё кружки какао. Мило зажмурился от удовольствия. И снова открыл глаза — теперь его взгляд уткнулся в человека, сидящего за столом. С виду он выглядел крайне культурно, как предмет мебели, который хозяева так услужливо забыли прямо на стуле. Только, кое-что в этом всём, Мило пугало. Его внешность. Слишком живые воспоминания о драконе, которого так мило описал Джаби, были достаточно свежи и даже пугливы. Уверенность врача сама по себе испарилась, что же он мог поделать? С самого детства бояться ящеров, вроде динозавров или драконов, даже нормальной фобией не назовёшь, хотя бы потому, что и первые, и вторые уже передохли. Эта фобия, к гигантским ящерам, странным образом не распространялась на их трупы, но видеть их и от того хотеть их разделать, чтобы узнать, что хранить сей ящик Пандоры… Это было выше его сил. — А где это я? — слабо поинтересовался Мило, старательно напрягая голосовые связки, из-за последних событий голос его плохо слушался. Человек за столом оторвался от изучения крайне увлекательной информации на столе и резко повернулся. — Всё-таки очнулась, — пробухтел мужчина и потряс головой как собака, — тебе пока ещё не приготовили комнату, поэтому ты спала у меня. Ещё вопросы? Мило уткнулся носом в простыню и вновь втянул носом запах. — Вроде бы нет. Я же до сих пор похищен? — риторически спросил Мило. — Хотя… это не так важно. А можно мне одежды, хоть какой-нибудь? — У меня нет женской одежды. — Да блять! — выругался Мило. — Да без разницы какая, лишь бы чистая. Я весь потный и грязный! — он сверкнул глазами. Мужчина резко подскочил с места. — Как ты меня заколебала! Это ты похищена, а не я! Я твой похититель, хоть капельку уважения имей ко мне! — рявкнул красноволосый. — Прекрати говорить о себе в мужском роде, чертова сука! Я не твой парень, чтобы действительно воспринимать эти фетишисткие шутки всерьёз! И рот помой, дура! Мило резво подскочил на кровати и начал судорожно раздеваться. Мужчина был сбит с толку таким поведением. — Я тебе сейчас такую бабу покажу, — угрожающе прошипел Мило, — что потом тебе в самых страшных буду приходить! — он победно распахнул края куртки, являя миру молочно белую кожу с бледными сосками. Мужчина вдохнул и выдохнул. Подпёр подбородок рукой и тусклым взглядом пресытившегося хищника оглядел «такую бабу». — Как сексуально, плоскодонка, — вздохнул он и отвернулся к столу. Мило заулыбался. Ему впервые настолько сильно не верили в том, что он действительно парень. Такое вообще больше походило на какую-то шутку, при этом крайне глупую. — Мне что, догола раздеться? — серьёзно спросил он. — Да хоть догола, только вот, постеснялась бы. — Не особо-то возразил мужчина. «Не верит чёрт, не верит, — со злостью подумал Мило, — он же, судя по всему, тот самый страшный и опасный Акабоши? Раз так, то это способ показать силу нашей семьи. Ради Пау, ради всех Нэкоянаги!» — Мило решительно стянул с себя штаны и трусы. — Кстати, а где у вас тут туалет? — ехидно протянул он. — Я же баба, мне невтерпёж… Акабоши живо повернулся и поперхнулся: он просто собирался снисходительно посмотреть на зазнавшуюся девку, вогнать её в краску, а потом посадить под замок, заставив тем самым прочувствовать все оттенки стыда, которые вообще может ощутить девственница, пытавшаяся соблазнить человека, возраста её родного отца. А теперь краснел он, непонятно почему. Розоватый пенис средних размеров покоился на лоне белоснежной кожи этой «такой бабы». И теперь, почему-то ушло ощущение несуразицы и хаоса в мыслях об пленнике, казалось, всё встало на свои места, за исключением одной навязчивой мысли, что его где-то надули на немаленькие бабки.