Все будет правильно. На этом построен мир. Воланд, «Мастер и Маргарита», Булгаков
Если бы людям было бы свойственно изначально хорошее отношение к себе подобным, то всё было по-другому. Сто процентов. Глупая, но истина. Самая настоящая. Ужасно плохо осознавать это. Но является ли это проблемой для общества — нет.***
Грузовик ехал по тёмной дороге с выключенными фарами. Куски еле заметных кустов вырывались из темноты, и, казалось, превращались в жутких чудовищ. Мотор машины ревел страшно, будто люди скрывались от глухого, но совершенно зрячего чудовища. — Гони! Гони, придурок! — орал кто-то в машине. — Мы ещё до окраины города не доехали! Не дури! — Твою ж мать! Не дёргай за руку! — машина опасна вильнула, но настроилась обратно, ехать становилось труднее. Внутри кабины завязалась потасовка и машина, почуяв свободу, понеслась к обочине. — Руль! Руль, дебил отмороженный! — машина вдруг выровнялась и стала спокойно двигаться. В кабине воцарилась тишина. — Простите, мы не хотели, — пролепетали нежные, почти девические голоса. — В следующий раз, убью, — коротко предупредил голос. Больше машина не съезжала с дороги. Грузовик остановился спустя почти семь часов. Кабина вырыгнула троих человек, двух мужчин и одну женщину, больше похожую на девочку. — Забирай груз и идём, больше никуда не поедем, — быстро пояснил самый высокий из них и повернулся к небольшому зданию, — я устал. — Неплохая отговорка, Биско! — крикнул один из спутников, но он не повернулся, просто исчез за дверью дома. Женщина и мужчина отправились к багажнику и открыли его, там лежал продолговатый мешок. — Слушай, Джаби, — вдруг спросила женщина, замедляясь и внимательно смотря в лицо напарника, — может не будем этого делать? Мы и так и сяк окажемся между двух огней, лучше уже выбирать меньшее. Так нам не так плохо будет, — она шмыгнула носом. — Тебе будет настолько плохо, насколько много денег ты задолжала Биско, — проворчал старик, — давай, берись за тот край, — он уже ухватился за один из краёв. — Но… — Хочешь сказать, что тебе жизнь не мила? — жёстко уточнил старик. — Мила, а то, как же, — расплакалась девушка и упала на землю, — просто это всё так ужасно… Джаби милостиво позволил ей поплакать, но не сдвинул мешок с места ни на сантиметр. — Ну, всё, хватить отлынивать от работы, — строго приказал он, и оба, взявшись за края мешка, понесли его в дом.***
Из окна за ними наблюдал он. Биско Акабоши. Вполне успешный бизнесмен и даже владелец одной из самой крупный банд города, которая держала в страхе сразу центральный, северный и восточный районы, остальные занимала Нэкоянаги, женщина, которую в большей степени боялись, чем уважали, поговаривали, что неугодных она вешает голыми вниз головой и устраивает допрос с пристрастием, главным образом, который состоит из пыток иглами. Почему-то уж очень она их по слухам любит. Уже третий год между Воронами и Кошками шла война, но ни один не мог победить. Нужно было место для компромисса и его нашли. В лице младшей родственницы боевой и страшной Пау Нэкоянаги, Мило Нэкоянаги. Кажется, она работала врачом в местной больнице и многие, судя по всему ошибались, называя её мальчиком. Большая часть всего города знала, что Пау питает слабость к младшей сестрёнке. На этом хотели сыграть все. Не только он. В соседнем городе ошивалась Мафия Псов, которой некогда Пау тоже насолила, губернатор Имихамы тоже старательно искал повода поквитаться, хотя бы за то, что эта бешеная девка сорвала ему выборы, устроив потасовку между бандой Акабоши и своей. Хотя за последнее Биско на неё ни капли не злился, сам он мало импонировал Курокаве, кроме того его люди остались вполне довольны от такой разминки. Но даже самое хорошее отношение может быть хорошим только в некоторые дни недели. Например, за исключением понедельника, вторника, среды, четверга, пятницы, субботы и воскресенья. Именно такой политики придерживался Биско в отношении главаря банды Кошек. Однако с сегодняшнего дня отношение собиралось резко поменяться. С самого хорошего до презрительно-высокомерного. Биско довольно хмыкнул. Это же надо было так лопухнуться! Не заметить как похищают собственную сестру. Джаби говорил, что девочка даже и не сопротивлялась, а вроде как помогала их странному плану, но… Как не бывает. Судя по всему, они похитили особу с крайне размашистым воображением и желанием быть похищенной драконом, а потом спасённой прекрасным принцем. Очень жаль, что принц за ней не приедет. Только сестра. И принцессой Имихамы она тоже вряд ли останется. Злой дракон подпалить крылышки «доброй» принцессе. И жить они будут долго. Но в нищете. Об этом злой дракон точно позаботиться. На все сто процентов. И Биско глубоко сомневался, что после этого спокойная жизнь маленькой девочки с шилом в одном месте будет таковой. Скорее всего её просто прогонят из города вместе со старшей сестрой, просто как отброс. И никакой больницы. Никаких пациентов. И вряд ли после этого Пау спустит с рук ещё какое-нибудь самовольство сестры. Всё желание гулять отобьёт. А жаль. Так бы и познакомилась бы с кем-нибудь. Например, с Биско. Пау — красавица, только с очень радикальными взглядами на жизнь, свою и чужую. Мило, значит, тоже красива, очень красива. И куда более романтичная. Такие Биско нравятся. На такой и жениться недолго. — Женится, значит, — поднял левую бровь Биско и отошёл от окна, — женится, — повторил он это странное слово, которое так неловко влетело в его спокойный поток мыслей и распугало строгие и жёсткие слова. — Просто эффект неожиданности, — оправдывающе ответил он сам себе и пошёл спать.***
Около двадцати часов назад. Западный район Имихамы. Дом Нэкоянаги.
Из ванны чинно вышла Пау. Её утренние ванны никто не смел прерывать. Никто, хотя пожалуй, кроме одного единственного человека. — МИЛО! — заорала она на весь дом. — Что ты опять творишь в своей комнате??? Скорее уж ты на мою голову дом обрушишь, чем меня Акабоши где-нибудь застрелит. Что ты чёрт побери делаешь?! — Ничего такого, сестра, — послышался тонкий голос сверху. — Тут пока не было особенных эксцессов, так что скоро я спущусь. Пау почувствовала бешенство. Их родители просто не должны были иметь даже права баловать младшего. Да, он единственный сын в семье, но почему именно она, а не брат, возглавила всех Кошек в городе? А Мило, как ни в чём не бывало, продолжил врачебную практику, сопровождаемую постоянными взрывами чего-то там где-то там. И она была уверена, что такого не должно было существовать. В природе. Она решительно одевалась. Ровно уложила волосы. Строгая маска для лица, хотя это и обычное её лицо. Она вышла из комнаты и быстро поднялась на третий этаж их дома. Там располагались апартаменты её брата, по-другому она не знала как это назвать. Пахло чем-то зловещим: палённой кожей и сырым мясом, Мило явно над чем-то уже долго работал. И судя по запахам, очень и очень продуктивно. — Эй, Мило, обед… — Пау не договорила, на её голову резко упало странное чучело, от которого воняло кладбищем и помоями. — Фу! Что это? Она брезгливо отодвинула от себя полуистлевший труп старой собаки и со злобой посмотрела на брата. Он сидел в самой глубине комнаты, как царь Кощей, только с женственным лицом и красивыми сизыми волосами. Ах, да, большеглазый такой, и с бледной кожей, будто только что из плена какого-нибудь вурдалака вылез. Он, согнувшись в три погибели, страстно препарировал что-то лежащее на его столе. Вокруг были самые разные вещи, которые больше походили на антураж в средневековом замке или камере для пыток: шприцы самых разных размеров, щипцы, самые разнообразные приспособления, названия которых даже Пау не особо желала упоминать вслух, но с увлечениями брата старательно мирилась. — О, — безучастно ответил на гневную тираду Пау Мило, — прости-прости, совсем забыл убрать от входа Выдрика — Тыдрика, ты же его не любишь. — Он нахмурился, кишки препарируемой твари прилипли к стенкам желудка и позвоночника и совсем не хотели наружу. — Ты уж мне прости, но мне надо доделать работу. Всё же новый препарат от бешенства стоит свеч. Пау ощерилась. — Всё что связано с медициной, по-твоему стоит свеч… — А разве нет? Как по мне, так это самое важное… — радостно выкрикнул Мило, кишки наконец-то отстали! — Слушай, когда тебе говорят! — вспылила Пау. — Я устала терпеть твои вечные выходки, ты перестал слушаться меня и вообще… — Мне казалось, что мы находим общий язык и потом… — Кажется у тебя не будет «потом»! — проорала Пау. Он поднял взгляд. Отрешённый взгляд Мило вдруг обрёл ясность. Он внимательно смотрел на старшую сестру, впервые за несколько лет после смерти родителей. Так внимательно, будто впервые её увидел, будто и не он каждое утро отвечал ей на её вопросы и каждый раз отказывал покушать вместе. Чужой, совершенно чужой, а кто ещё он ей? — После смерти, — Пау судорожно сдерживала прорывающиеся рыдания, — после смерти наших родителей, я стала во главе всех Кошек, а что сделал ты? Основал больницу, в которой лечишь других почти задаром? Идиотизм! Ты хоть когда-нибудь задумывался о чём-то кроме своих препаратов и капельниц? Или с самой смерти родителей ты потерял ту часть своего тела, которая носит в себе душевные переживания? Ты как робот… Пау упала на пол и грустно посмотрела на брата. Мило был перепуган. Только единожды он видел сестру в таком состоянии — семь лет назад, когда умерли их родители, и тогда он в первый раз настолько испугался Пау. И вот, снова. — Пау, прости меня, — неловко начал он, но сразу же замолк, Пау смотрела на него странными, блестящими глазами, будто говорила, что хочет сказать о своих чувствах, которые не выразить словами, — Пау, я… — Вали, — глухо сказала она. — Я буду помогать тебе, не только по дому, — Мило пытался найти пути решения, но не мог, только оправдания, которыми не затушишь пожар, — ты ведь хотела, чтобы я помогал тебе в делах Кошек, так вот. Я бы мог… — Вали, — снова каркнула Пау, горло у неё совсем пересохло и говорить было совсем сложно. — Вон из моего дома. Не желаю тебя видеть. Вон! — Хорошо, — покладисто кивнул Мило и быстро вышел из комнаты. Взяв кое-какие вещи, он повернулся в сторону выхода, но остановился напротив кухни: на обеденном столе был накрыт столовой прибор на четверых, стояли свечи и приглушённо гудел телевизор. «Нет, Пау, — с грустью подумал Мило, — больше так никогда не будет. Мы не сможем собраться вот так вот вновь. Остались только мы вдвоём, и то, поодиночке. Прости, Пау». Он вышел из дома и робко притворил дверь так, чтобы не хлопнула. Утренний свет ослепил Мило. В последние несколько дней, у него были выходные и потому их он провёл в своей берлоге, прячась от назойливой ассистентки, которая в наглую предлагала ему жениться на ней и от Пау, а значит от всех воспоминаний, которые прятали её глубокие синие глаза. На улице было лето, самая его середина, самая знойная и от того ненавистная. Для Мило это время года было почти как каторга. Лишённое какого либо смысла хождение по мукам, как он сам называл прогулки в летний полдень, были его слабостью. Врач отлично знал, что загнётся куда раньше, чем его найдёт Пау, потому и следовало найти хоть какого-нибудь нового знакомого, способного покрыть его от сестры. Такого, который бы желательно не знал о Пау и о семье Нэкоянаги. Но таких, как ни странно не существовало. Совсем. На бледном лице появилась крошечная капелька пота. Первый признак того, что на улице жарко. Поскорее бы найти знакомого. Хоть какого-нибудь. Мило бросился в спасительную тень местного парка, рискуя быть замеченным своими пациентами и коллегами, там было ужасно душно, но лучше, чем на открытом солнце. Он упал на землю и бросил с плеч маленький рюкзак, казавшийся теперь таким тяжёлым. Глаза закрылись сами собой. Вокруг едва шелестел ветер, неспособный принести хоть каплю облегчения в такой жаре. Трава тоже беспомощно колыхалась из стороны в сторону, не имея даже возможности сбежать с места, она сгорала медленно, но быстро. Вдруг резкий хлопок рядом нарушил тишину увядания и смерти. Мило лениво приоткрыл левый глаз и взглянул на нарушителя его покоя: это оказалась миниатюрная жёлтоглазая девчушка с длинными розовыми волосами. — Ух! — выдохнула она и также с облегчением скинула с себя рюкзак, как это только что сделал Мило. — Устала! Мило с интересом уставился на девчушку. — Эй! — тут же окрикнула она. — Куда пялишься, пошляк? — Прости, — сконфузился Мило и отвёл взгляд. — Странный ты, белый весь такой, как девчонка, — неласково пробормотала она. — А как тебя зовут? — решительно спросил Мило. Девушка с удивлением уставилась на собеседника. — Слушай, подкат не прошёл, ты его вообще из какого века достал? — быстро уточнила она и принялась разворачивать бутерброд. — Меня вот, Мило Нэкоянаги, я из больницы, — рискованно развязно сказал Мило, будто и не заметил полного отсутствия интереса к себе. Девушка поперхнулась. — Как из больницы? — испуганно спросила она, пытаясь отодвинуться как можно дальше. Ей совсем не верилось, что она встретила ту самую девочку, которую к тому же за парня приняла. — Из психушки что ли? — подыгрывать было сложновато, но не так сложно как скрывать удивление, слава богу, его ещё можно было списать на больницу. — Нет, конечно! — воскликнул Мило, — я работаю врачом в больнице, а так ничего особенного. Я нормальный. — Кстати, — продолжила девушка, — ну и фамилия же у тебя, у тебя в родстве что ли кошки были? — Ты разве о ней никогда не слышала? — искренне изумился Мило. «Конечно, слышала, балбес! Но ты тупой как осёл, так что тебе это на пользу», — раздражённо подумала она, но всё же ответила. — Не слышала ни разу, странная фамилия, потому и спросила, — быстро уточнила она, — хотя мне-то и говорить о таком. — У тебя тоже фамилия редкая? — спросил Мило, он вертел в руках листочек дерева. — Имя. Тироль, — представилась девушка и учтиво поклонилась собеседнику. — Необычно, но не более, — скептически заметил Мило и улыбнулся ей. Они рассмеялись. Вдруг она подскочила и сказала, что ей нужно позвонить, он только кивнул. Его план начинал работать.***
Как только она перестала видеть Мило, она набрала номер Акабоши, благодаря всезнающему Джаби она добыла и номер своего босса. Только он не отвечал. Долго так. Наконец, гудки прервались и послышался глухой смешок. — Это Тироль? — Биско был в плохом настроении. — Как же ты достала… А Джаби, ну ладно. Говори. — Я нашла, — прошептала в трубку Тироль, от волнения её голос дрожал, — нашла ваш билет в новую жизнь. — Какие же у тебя хорошие шуточки, — оценили её слова на другом конце провода, — на сколько тебе поднять процент по кредиту? На двадцать, может на все двадцать пять? Тогда будешь платить мне в половину больше. Как тебе? — Простите, господин Акабоши, — испуганно ответила Тироль и вытянулась по струнке, — я нашла Мило Нэкоянаги. В трубке молчали. — Если в подробностях, то она сбежала из дома, потому что поссорилась со старшей сестрой и теперь ищет себе крышу, на время, переждать гнев своей сестры. Кстати, притворяется парнем. — Она оглянулась. — Могу пригласить её как бы к себе в гости, а привести к вам. Вам так нравиться? Трубка подозрительно долго молчала, но потом вдруг ожила. — Долг будет снят полностью, если привезёшь её ко мне, — кратко пояснил он, — в помощь высылаю Джаби и на обратном пути я поеду с вами. В мой загородный дом. Я уже в городе. Отправлю адрес, оттуда заберёте меня. — Хорошо! — радостно пискнула Тироль и бросилась обратно к своей новой знакомой, как, по крайней мере, считала она.***
Мило и Тироль подружились. Мило казалось немного странным такое отношение Тироль к нему и тот факт, что она упрямо считала его девочкой, вскоре перестал его смущать. Они шли к ней в гости, она болтала о чём-то незначительном и потому он слушал так невнимательно, скорее примечал за собеседницей детали. Тироль была странной, особенно для такого человека, который может что-то сделать абсолютно безвозмездно. Она очень неуклюже притворялась и это было видно. «Будто скрывает что-то» — подумал Мило и оттолкнул её с дороги, когда машина была уже в опасной близости рядом с ней. Но сам он ничего не понял, когда его резко схватили поперёк живота и подняли вверх. Тироль с испугом смотрела ему в лицо, точнее куда-то мимо него, на кого-то позади него. — Господин Акабоши, он же так расшибётся! — кричал старческий голос откуда-то сбоку. Сильные и горячие руки перехватили Мило покрепче и притянули к себе. «Значит Акабоши. Неплохо, — подумал он, — у него меня Пау точно искать так сразу не будет, потому что считает меня умным, неплохо.» Удар и Мило беспомощно повис как мешок. — Получилось! — заорала Тироль, вспрыгивая в кабину машины. — Погнали, Джаби! — Давай! — с молодым задором вторил ей Джаби. Он заворачивал Мило в мешок, Биско ему помогал, но только чуть-чуть. Чтобы не устать. Они загрузились и тронулись. Ехать спокойно им было дано только минут от силы пятнадцать. По дороге за ними пристроилась машина Курокавы, она вихляла задом, будто пьяная, но не сбивалась с курса, как намагниченная. У всех, кроме Акабоши, началась паника. — Режь давай, через другое шоссе! — орала Тироль. — Будто они об объездных путях не знают! Попрутся за нами, пиши пропало! — орал в ответ Джаби. До загородного дома оставалось уже несколько километров. Спидометр был давно выжат больше сотки. Тироль кусала ногти. Джаби старательно крутил баранку. Наконец, сзади раздался спокойный голос Биско: — Едем через северное шоссе, потом выключаем фары и заезжаем в поле с нескошенной пшеницей. Пропускаем Курокаву и едем обратно, только в дальний дом. Понятно? — все дружно закивали. Манёвр начался.***
Настоящее время. Левая развилка северного шоссе. Дом Акабоши.
Мило открыл глаза. Тело немного затекло, но в целом всё было крайне замечательно. Его рюкзака не было рядом, жаль. Вокруг него была розовая комната. Для самых нежных девочек. Мило немного похихикал. Это было странно, считать его за девушку. По его мнению, он был не настолько похож на представительницу слабого пола, но… Как знать, может это и спасло его жизнь. Конечности были свободны от каких либо оков, но комната была изолирована от остального мира замком на окнах и двери. Мило вернулся к кровати и снова лёг, чтобы доспать, но не получилось. Дверь широко распахнулась и зашёл старик — пройдоха. — Ну, привет, Мило Нэкоянаги, — усмехнулся он, — хочешь посмотреть на своего дракона?