калейдоскоп

Часто Ён Мин терял веру в окружающих его людей. Раз за разом его подводили или бросали, лгали или предавали. Нередко профессор ловил себя на том, что лучше держаться особняком, отгородиться от как можно большего количества людей в своей жизни и просто оставаться в одиночестве. Его обожаемый зверёк, больница, его руки; он был уверен, что ему больше ничего не нужно. Время от времени это все приводило к длительным периодам изоляции, он избегал контактов с теми, с кем был еще не особо близок. Кардиохирург был полностью поглощен работой, которая настолько занимала его разум, что тот не мог думать ни о чем другом. Только когда Сын Так ворвался в его мир и преодолел все жизненные барьеры с такой беззаботностью, он начал критически размышлять о том, как прошли эти несколько лет. Ко Сын Так, мужчина (что было, честно говоря, само по себе шоком, потому что, хотя профессор всю свою жизнь считал некоторых других мужчин привлекательными, он никогда по-настоящему не думал встречаться с кем-то из них), врач-ординатор, к которому он не мог не испытывать в некотором роде влечения, и который, возможно, отвечал взаимностью на это чувство. Сын Так, который пробрался в отчужденную жизнь профессора Ча, постепенно разрушал все его твердые убеждения относительно людей и их взаимоотношений. Может быть, годы самоизоляции подошли к своему логическому концу, когда люди слишком боялись обращаться к нему как к более, чем просто знакомому из-за отсутствия у того личной жизни и невыносимого характера. Или, может быть, Сын Так просто до сих пор не устал от него. После того, как ему разрешили вставать с постели, к которой он был прикован, Ён Мину было поручено вернуться домой, чтобы как следует отдохнуть и дать себе время для восстановления, позаботиться о себе морально и физически, прежде чем вернуться к работе в операционной. Это было убеждение, против которого он решительно выступал, но поскольку и Сэ Чжин, и Сын Так настаивали на этом, а у шефа Бана не было силы воли сопротивляться, его отправили восвояси, несмотря на его почти капризные возражения. И даже тогда Сын Так не оставил его. Весело болтая, он вез их обоих в квартиру Ён Мина, широкая улыбка украшала его юные черты лица, когда он остановился на красный свет на повороте. Мгновение тишины, а затем парень уставился на колени мужчины: его длинные тонкие пальцы переплелись, теребя кожу. Недолго думая, парень убрал правую руку с руля и осторожно положил ее поверх руки Ён Мина, как бы прощупывая почву. В конце концов, они толком не поговорили с тех пор, как доктор Ча проснулся, из-за всех этих тестов и огромной усталости, которая навалилась на профессора. — Не волнуйся так, — он попытался мягко успокоить его, настойчиво, но в тоже время ласково улыбаясь, чуть ли не сияя, когда Ён Мин поднял на него робкий взгляд. — Когда не получалось приезжать, я просил горничную убираться у тебя. Так что, там все так, как ты и оставил. Из-за этого в голове профессора вопросы всплывали, будто спам-сообщения. Во-первых, он нанял горничную? Во-вторых, он убирался за него? Но когда? Где нашел время и энергию? Почему? Взгляд скользнул ниже, к руке, держащей его, и при виде этого между его ребрами вспыхнула искра. Он усмехнулся: — Я не волнуюсь, просто… — Хочешь вернуться к тому, как было, но боишься, что всё будет уже не так, как прежде? Ён Мин вскинул голову, явно изумленный тем, что его поняли, и удивление нарастало, когда он начал обдумывать, через что прошел Так, чтобы так легко догадаться. Сын Так коснулся руки профессора своей, и, вскоре после того, как красный сменился желтым, а затем зеленым, убрал ее, лишив тепла, которое они ненадолго разделили. И Ён Мин запаниковал, возможно, настолько изголодавшись по прикосновениям, что отсутствие этих ощущений в течение столь короткого времени напугало его. Он взмахнул руками и схватил парня за запястье, удерживая, после чего опустил глаза, поскольку не мог понять, как неловко он выглядел. Младший, шумно вздохнув, еле слышно промычал, будучи застигнутым врасплох, а Ён Мин лишь пробормотал что-то о желании использовать его руку, чтобы греть свою. Так себе оправдание, но Сын Так все же имел милость притвориться, что верит в это. — Я тоже рад касаться тебя, Ён Мин. И то, как просто ординатор произнес его имя, заставило уши старшего покраснеть, но голова осталась опущенной и повернутой к окну, будто изображая интерес к окружающему миру, чтобы хоть как-то попытаться скрыть свою влюбленную реакцию. Им действительно нужно было как следует поговорить обо всем, сказал ему тихий голос в голове, но он заставил его замолчать, отложив это на другой день. На день, когда у него появится смелость. Прошел почти месяц, и профессорская квартира, по-видимому, стала вторым домом Сын Така. Младший посещал ее чаще, чем собственную семью. Не сказать, что Ён Мину это не нравилось. Было приятно, когда, вернувшись из магазина, обнаруживаешь, как парень играет с Манду на полу в гостиной или смотрит передачи по телевизору. Было приятно не чувствовать себя одиноким. И Сын Так до сих пор не оставил его, не причинил боли. Он никогда не лгал, разве только в тех случаях, когда шутил или пытался скрыть тот факт, что именно он совершал набеги на холодильник старшего и съедал оставшуюся еду. За это время Ча Ён Мин пережил много чего, он сомневался или настораживался, будто в ожидании чего-то неизбежного, но они просто продолжали придираться друг к другу. Впрочем, как и всегда, но только с добавлением новых, по-домашнему уютных моментов… В выходные вместе готовили, вместе комментировали сериалы, которые начинали смотреть, вместе раскладывали покупки, вместе гладили и складывали белье — последнего доктор Ча пытался избежать, но поскольку однажды Так воспользовался предлогом помощи выздоравливающему больному, то с тех пор не переставал говорить это, когда была необходимость… Ён Мин бросил затею сопротивляться к третьему разу. Они даже ходили тренироваться вместе. Профессор, чтобы вернуться в прежнюю форму, и ординатор, в первую очередь, чтобы достичь такой формы. И иногда, когда пот стекал по их спинам, и усталость брала верх над младшим — была абсолютная уверенность в том, что Ён Мин держался гораздо дольше из-за чистой гордости — он садился на один из тренажеров и просто наблюдал, молча останавливая свой открытый и заинтересованный взгляд на подтянутом профессорском теле. Несмотря на то, что поначалу это делало Ён Мина удивительно застенчивым, в конечном итоге — придало ему уверенности. Парень смотрел только на него. Смотрел с восхищением, с оттенком голода, и большую часть времени все это заставляло старшего хотеть устроить шоу. Как правило, после тяжелой, но успешной тренировки Сын Так предлагал половину того перекуса, который он брал с собой или который покупал в торговом автомате в здании спортзала, несмотря на то, что Ён Мин практически всегда ругал его за то, что он ел здесь, на что Так пожимал плечами и отмахивался, демонстративно откусывая свой фитнес-батончик. — Выговора же еще не сделали, — бросил он с набитым ртом в один из дней, — хочешь попробовать? И он поднес конец, который только что надкусил, к губам Ён Мина — с трудом замаскированное улыбкой желание, отражающееся в его взгляде, который ждал, чтобы посмотреть, как старший возьмет кусочек. Мужчина практически сдался, почти показал Сын Таку то, что тот хотел увидеть, поделиться едой таким внезапно интимным образом, но, когда он уже намеревался откусить небольшую часть, вдруг отшатнулся, качая головой, и прошел мимо с краснеющими ушами.