Наложник для наследной принцессы

Наследная принцесса Бай Лу спрыгнула с коня. Охрана быстро спешилась, пытаясь успеть следом. Оруженосица подхватила ее лошадь под уздцы, стараясь держаться немного поодаль: строптивое животное имело привычку кусаться, если ему что-то не нравилось, терпеливо повинуясь лишь своей царственной хозяйке. Принцесса нетерпеливо отбросила назад собранные в хвост длинные черные волосы и поспешила к воротам, которые вели в ее резиденцию. Проведя в учебном походе вместе с войском два месяца, девушка предвкушала короткий, но такой желанный отдых, который, конечно же, последует лишь после личного доклада императрице. Быстро сменив пыльную одежду на чистую, девушка направилась в императорский дворец. Мать восседала на троне, слушая доклады министров и многочисленных чиновниц, Увидев старшую дочь, императрица услала всех прочь, с достоинством приняла официальный поклон наследницы и лишь тогда встала с трона. — Прошли всего лишь два месяца, но ты сильно повзрослела. Словно целый год прошел, — женщина внимательно оглядела дочь и повела ее за собой в кабинет, расположенный в глубине дворца. Проходя по многочисленным коридорам, полным охраны и слуг, императрица беспечно болтала о предстоящем праздновании дня рождения наследной принцессы, которой наконец исполнится восемнадцать. Праздник планировался грандиозным, ведь наступало совершеннолетие принцессы. — У меня для тебя уже подготовлен подарок, — мать довольно улыбалась. Дочь кивнула, сдержанно поблагодарив. Вкусы императрицы были довольно своеобразные, принцесса их не разделяла, однако вежливо принимала. Во всяком случае, мать всегда была щедра, балуя детей иногда даже сверх меры. Особенно она преуспела в этом со своей второй дочерью, вырастив ее, по мнению Бай Лу, капризной, взбалмошной и совершенно безответственной. Вторая принцесса Сянь Цзинь полностью разделяла вкусы матери, не обладая при этом ни ее чувством меры, ни умом и мудростью, отсутствие которых она заполнила хитростью и интригами. Бай Лу была больше привязана к третьей сестре — четырнадцатилетней Мин Ди, неглупой и сдержанной красавице, обладающей довольно сильным характером. После посещения матери решила отложить отдых и поспешила ко дворцу младшего брата. С улыбкой понаблюдала, как он дурачился, носясь по саду, безуспешно пытаясь втянуть в свои игры Мин Ди, которая сидела в беседке и перечитывала очередной трактат. — Вы просто не разлей вода в последнее время, — Бай Лу возникла рядом с беседкой практически бесшумно: сказывались многочисленные тренировки. Заметив её, десятилетний Хунчжань с радостными воплями понесся обниматься, пока Мин Ди пыталась прийти в себя от неожиданности. — Мы думали, ты завтра приезжаешь! — орал мелкий, вцепившись в старшую сестру как клещ. — Я даже встретить хотел, но Мин Ди запретила. — И правильно сделала, — Бай Лу нежно потрепала волосы младшенькому. — Негоже мальчику ходить где попало. Да ещё туда, где куча женщин, особенно солдат. Надо вести себя прилично. Ты же принц. Мелкий надулся и сел. Но через секунду его лицо просветлело: — А мне мама разрешила учиться с мечом управляться, — поделился он радостью с сестрами. — Для самозащиты. Папа был против, но мама сказала, что каждый должен уметь себя защищать, особенно если он принц. Я сейчас тебе меч покажу, который она мне подарила. Мелкий тут же унесся за подарком. Бай Лу села рядом с сестрой и откинулась на подушки: — Что еще новенького случилось? — Да ничего такого, — Мин Ди вдруг оторвалась от книги, что она делала крайне редко, и придвинулась поближе к сестре. — Разве что Сянь Цзинь отличилась. — А, — лицо старшей резко поскучнело. — Она умудрилась ещё что-то выкинуть? Переплюнуть себя в сотый раз сложно. Мин Ди понизила голос почти до шепота: — Своего первого наложника в монастырь услала. Бай Лу нахмурилась. Новость неприятно резанула слух. Бедный парень. Даже с гарема выгнала, зараза, теперь до конца жизни как монах будет жить. Уйти по своей воле никуда не сможет: первые наложники принцесс до самой смерти принадлежат своей госпоже. И хотя первых наложников можно было считать бесполезными по прямых своих функциях — иметь детей им не разрешалось, — женщины на самом деле очень ценили их за красоту и профессиональное умение заниматься сексом. Мужья и обычные наложники имели в этом деле очень скудные познания, а чаще всего не имели вовсе. К подготовке же первых наложников подходили очень обстоятельно. Поэтому редко какая женщина добровольно отказывалась от того, кто мог подарить ей настоящее наслаждение. — Странно это, правда? С чего вдруг? — продолжила Мин Ди. — Других наложников ей только после восемнадцати позволено иметь. Теперь семь месяцев как монашка жить будет. Глупо, скажи? — Мин Ди, тебе всего четырнадцать, — укоризненно покачала головой старшая. — Есть что-то в мире, о чем ты не знаешь? — Хм… — сестра всерьез задумалась. — Если и есть, то я об этом не знаю. — Я и не сомневалась, — засмеялась Бай Лу, которую позабавили формулировка ответа и серьезный тон. — Слушай, тебе восемнадцать через две недели, — вдруг сказала Мин Ди. — Да я в общем-то в курсе. — Я не о том. Ты ведь думала, какой должен быть твой первый наложник? Какие парни в твоем вкусе? — О Небо, — простонала старшая. — Только не это. — Нет, ну понятно, что они все красивые, неглупые и могут тебя всему научить. Я имею ввиду – этому… Бай Лу начала вставать. — Какие-то предпочтения у тебя должны же быть, — упорствовала сестра. — Так, хватит с тебя этих тем. Соплячка еще. — И ничего не соплячка. Через три года я собираюсь, как Сянь Цзинь, просить у мамы разрешения на первого наложника. Не буду ждать до восемнадцати, как ты. Бай Лу закашлялась: — Нашла чему у неё поучиться. И вообще-то я пока не планировала… — До старости тянуть собралась? — съехидничала мелкая. — Не к спеху. — Но если быть осторожной и не дать ему забеременеть, то всё будет отлично. Может, ты даже влюбишься в него. Ведь это будут твои первые по-настоящему серьёзные отношения. Положение спас Хунчжань, который гордо прошествовал по тропинке с новеньким небольшим мечом под стать его росту. — Сестра, потренируешь меня? — Извини, солнышко, я свой меч не взяла. В другой раз обязательно. — Ну покажи что-нибудь на этом, — заныл мелкий. — Наследная принцесса устала после долгого похода и дороги, — мягко отчитал Хунчжаня его отец, вовремя появившись у беседки. — Ей нужно хорошо отдохнуть. Давай лучше предложим ей чаю и сладостей. Когда через пол часа Бай Лу уходила, то заметила, что у мужчины слегка округлился животик. — Кажется, у нас будет ещё сестричка или братик, — шепнула она догнавшей её Мин Ди. — А твой отец не планирует? — Мой говорит, что уже слишком стар для этого. К тому же у него уже есть дочь. Ему хватит. Они помолчали. Когда отошли на хорошее расстояние от беседки, Мин Ди спросила: — Помнишь историю с первым наложником дочери министра транспорта? Бай Лу чуть не застонала. Опять она за своё. — Помню. История была не очень хорошей, но в целом довольно типичной. Девушка была неосторожной, первый наложник забеременел. Испугавшись, что его накажут и отошлют, она купила где-то снадобье для выкидыша. Вряд ли она единственная так поступила. Но дело в этом случае закончилось плохо: кровотечение после выкидыша не остановилось, и парень умер. Дело кое-как замяли из-за высокого положения матери девушки. Даже императрица сделала вид, что не знает об этом. Но через несколько месяцев она издала закон об ужесточении правил на подобные случаи. — Ты хочешь сказать, что наложник Сянь Цзинь беремен, и она… — Бай Лу замолчала, не договорив. — А ты не согласна? Не думаешь же ты, что он просто ей надоел? — Мин Ди, давай договоримся, — Бай Лу развернула сестру к себе и приблизилась вплотную, — что ты больше никому о своих предположениях не скажешь. — Я не дура, — надулась младшая. — Я лишь тебе. Ты же моя самая близкая сестра и подруга. Они шли какое-то время вместе молча. — Как ты думаешь, что с ним будет? — спросила тихо младшая. — Это же лишь ребёнок. Он ведь не пострадает? — Сянь Цзинь о нём позаботится, — ответила Бай Лу как можно более уверенно, хотя этой уверенности совсем не ощущала. — Думаешь? — вопрос Мин Ди звучал как отрицание. ******** Два дня спустя старый монах остановился недалеко от ворот Запретного города. Сев в тени под деревом, он закрыл глаза, чтобы отдохнуть. Охранники лишь косились на него, хотя обычного нищего уже давно бы прогнали. Сумерки укрыли монаха от чужих глаз. Когда вечером сменялась охрана, о нем давно уже позабыли, а когда яркий месяц осветил то дерево, никого под ним уже не было. Несколькими часами позже наследная принцесса пришла в свои покои, чтобы принять ванну и лечь спать. Занявшись своим гардеробом, она не сразу заметила, что на столике у изголовья её кровати лежит небольшой свиток, перевязанный синей вышитой лентой. — Откуда это? Кто-то принёс? — спросила принцесса у служанки, но та непонимающе покачала головой. Развязав ленту, Бай Лу развернула сверток, и оттуда выпало мужское украшение для волос с маленьким оттиском символа императорской семьи с внутренней стороны. Это означало, что украшение специально делалось на заказ и имело конкретного владельца. Принцесса внимательно прочитала письмо и потом долго сидела, глядя в окно на ясное звездное небо. В её мозгу звучали фразы, предназначенные не ей, но оттого не ставшие менее горестными. «Ваше высочество, услышьте мой крик отчаяния… Если это будет дочь, нас разлучат навсегда… Прошу вас, спасите нашего ребёнка… Молю вас… Клянусь, больше я вас никогда в жизни не потревожу…» Наследная принцесса так и не узнала, что монах, пытаясь отдать послание истинному адресату, потерпел поражение. В безнадёжном порыве он взмолился Небесам, и они послали на его пути другую принцессу. Может, монах был стар и, повидав множество людей на своём жизненном пути, научился читать душу человека по его глазам, а возможно, в момент отчаяния он поверил в знак, дарованный ему Небесами. Так письмо сменило владельца. Ещё через три дня юная помощница королевской целительницы была отправлена в один из горных монастырей за лекарственными травами. В пути она попала под дождь, промокла и простудилась. Остановившись на постоялом дворе, девушка отправила во дворец уведомление о задержке. Однако в тот же день она продолжила свой путь, вероятно, решив, что болезнь не слишком серьёзная. Во дворец же она вернулась лишь спустя две недели, привезя с собой полную повозку лекарственных трав. Травы были качественными, а от болезни никто не застрахован, поэтому придворная целительница осталась довольна. Она весьма высоко ценила свою талантливую помощницу ещё и потому, что та была не только смышлёной ученицей, но и очень дружна с наследной принцессой: девочки практически выросли вместе. Но учительница не знала, что из своего путешествия юная целительница привезла тайное письмо от главы одного монастыря, на который наткнулась в пути, сделав довольно большой крюк в своём путешествии. Это послание предназначалось второй принцессе Сянь Цзинь, в котором коротко сообщалось, что новый послушник неожиданно скончался от внезапной болезни. Никто не знает, что сделала принцесса с посланием. Впрочем, на следующий день служанка, чистя жаровню, нашла в ней остатки сожженной бумаги. Больше вторую принцессу никогда не интересовали новости из каких-либо монастырей. Где-то в это же время далеко от столицы в небольшом городке, расположенном на берегу тёплого моря, появился довольно богатый, но еще совсем юный вдовец — юноша удивительной красоты с прекрасными, но грустными глазами и слишком светлыми для азиата волосами. Несмотря на беременность, он приковывал к себе взгляды местных дам. Однако он редко появлялся на людях, предпочитая проводить время за высокими крепкими стенами своего дома под надёжной охраной слуг, скорбя о своей безвременно утерянной любви.