Мы одна злая семья.

- Ну что погнали? – с азартом произнес рыжий и веснушчатый мальчишка примерно 9-11 лет, одетый в костюм пирата. - Слушай, может лучше в соседний дом. Этот какой-то стремный. – скептически ответил его товарищ, кучерявый белобрысый мальчик такого же возраста, но в костюме вампира. - И калитка закрыта. – деловито заметила девчушка в костюмчике феи: розовом платьишке, коническом колпачке со звездочкой на макушке и бутафорскими крылышками на спине. «Фея» такая же белобрысенькая и кучерявая, как и «Вампир», только примерно на 2-3 года младше, очевидно, приходилась юному Дракуле младшей сестрой. - Ой, да ну вас, трусы! – недовольно отмахнулся «Пират», поставив свою конфетную корзинку в виде тыквы на тротуар и смело двинувшись к калитке. - Эй, Бобби, ты куда? – взволнованно бросила ему вслед «Фея». - За конфетами. А вы, если боитесь, то стойте здесь, как лузеры. Мне больше достанется! – подстрекательно сказал «Пират». Юркий мальчишка ловко запрыгнул на забор и, подтянувшись, достал до защелки, с другой стороны. Недолго думая, Бобби дернул за нее, и подхваченная осенним ветерком калитка поспешила отворится с характерным скрипом, открывая проказникам путь во двор. - Эй, мелюзга! Что это вы тут делаете? – резко послышался сзади суровый мужской голос. От неожиданности Бобби едва не свалился с забора, но все же смог удержать равновесие. «Вампир» и «Фея» также вздрогнули и обернулись на звук. По тротуару к ним быстро шел высокий и худой темноволосый мужчина в черном классическом костюме. «Вот же засада!» – одновременно подумали сорванцы, понимая, что их застукали. - Сэр, мы ничего плохого не делали… Мы… - начал было оправдываться «Вампир», при этом «Фея» поспешила спрятаться за спиной старшего брата. - Просто хотели попросить немного конфет! – резко встрял «Пират», спрыгивая с забора и поддерживающе вставая рядом с другом. - Конфет, значит! Ну что ж, просите… – загадочно произнес мужчина, оценивающе оглядывая детей, после чего коварно улыбнулся и заговорщически добавил: - Если вам жизнь не дорога! Юные собиратели конфет от такого даже слегка поежились и недоверчиво посмотрели на мужчину. - Что?! Вы не знаете чей это дом? – с искренним удивлением воскликнул брюнет, скептически скосив один глаз. Детишки молча переглянулись, не понимая на что этот странный «мистер» намекает. - Правда не знаете историю о «Потрошителе из Вест-Роксби», неуловимом серийном убийце!? – спросил незнакомец, видя недоуменное молчание. - Он терроризировал Го примерно 35-40 лет назад, убив в общей сложности 17 человек. Он вырезал внутренности своих жертв громадным кухонным ножом, а потом мариновал их в банках как корнишоны с томатами. – авторитетно пояснил брюнет, пристально следя за реакцией малышни на его жуткий рассказ. - П-ф-ф-ф! Сказки. – лениво протянул «Пират», очевидно не впечатленный выдуманной страшилкой. - Ты зря мне не веришь, дружок. – вкрадчиво произнес незнакомец, делая шаг вперед и слегка наклоняясь к мальчишке. - Его ведь так и не поймали. Полиция не нашла никаких следов, но… Ходят слухи, что нелюдимый мужчина, живущий в этом доме и есть Потрошитель. Он уже старик, но каждый Хэллоуин в нем снова пробуждается жажда крови. Он поджидает непослушным детей, которые сами залезают без спроса через его калитку. – сурово выдал мужчина, сосредоточенно сверля глазами наглого юнца. - И что он с ними делает? – неуверенно спросила «Фея», осторожно вылезая из-за плеча старшего брата. Брюнет мгновенно повернул голову в ее сторону и, жутковато улыбнувшись, тихо сказал: - Точно никто не знает, принцесса, но говорят, что он вырезает и ест их сердечки, которые от поедания конфет становятся очень сладкими и вкусными. – на последних словах для усиления эффекта мужчина протянул свою руку и сделал в воздухе характерный жест, словно сжимая пальцами чье-то сердце. - Бредятина! – авторитетно бросил в ответ Бобби, имевший такую полезную вещь как отца-стоматолога, который давно объяснил сыну, что от поедания конфет может развиться только кариес. - Мы вам не верим! – чувствуя уверенность друга сказал «Вампир», при этом, однако, едва заметно сглотнув, так-как рассказ незнакомца все же произвел на него гнетущее впечатление. - Д-да! Вы просто хотите нас напугать. – в унисон мальчикам сказала девочка, однако голос ее неуверенно подрагивал. - Ну что ж… Я вас предупредил, малышня. Если хотите, чтобы вам вырвали сердце, то идите. – заговорщически отчеканил мужчина, указывая рукой на открытую калитку, которая несколько раз символически скрипнула на ветру, словно маня детишек войти. - И пойдем! – смело ответил «Пират», поднимая с тротуара свою корзинку и бодро направляясь к калитке. Бобби воспринял слова этого чудика как вызов и попытку взять его «на слабо». «Вампир», также не желавший казаться слабаком, покорно последовал за другом, непроизвольно утягивая за собой и младшую сестру, которая крепко держала его за руку. Не успели они зайти во двор как «Фея», которой этот поход уже совсем не нравился, решила обернутся назад. К своему удивлению, девочка обнаружила, что у калитки никого нет, хотя этот подозрительный джентльмен стоял там буквально только что. Она дернула старшего брата за руку и указала ему на эту странность. Тот в свою очередь обратил на это внимание кореша. «Пират», как самый инициативный, осторожно прошелся обратно до калитки и, выглянув на тротуар, посмотрел в разные стороны, но никого не увидел, словно тут никого и не было. - Исчез… – неуверенно произнес Бобби, не понимая, как этот «долговязый» мог оказаться вне зоны видимости буквально за секунду. - Томми, мне страшно! Давай уйдем отсюда. – умоляюще сказала девочка, обращаясь к брату. - Т-ш-ш! Не бойся, Милли. – попытался было успокоить Томми младшую, однако у него самого на душе было отнюдь неспокойно. Это было ясно по тому, как мальчик напряженно посмотрел по сторонам. Во дворе царила гробовая тишина. Было темно и единственными источниками света были тыквенные фонари, расставленные у крыльца дома на другом конце тропинки. В самом же доме света почти не горело, кроме нескольких помещений, однако свет этот был тусклым из-за почти наглухо-зашторенных окон. - Бобби, а может правда ну его? Пойдем по другим домам. Тут, реально, как-то жутковато. – неуверенно сказал Томми другу, при этом уже воображая себе страшные подробности того, что недавно услышал от незнакомца. - Да что с вами?! Вы что повелись на эти сказочки?! Этот парень просто развел вас! Сегодня такой день, когда взрослые рассказывают страшилки, чтобы напугать детей. – недовольно воскликнул «Пират», очевидно не желающий показаться трусом в глазах друзей, которые сами уже поддались панике. Сказав это, Бобби уверенно зашагал по тропинке к крыльцу. Друзья последовали за ним, так-как отрываться друг от друга в данной ситуации казалось еще более страшным. Все было нормально, но перед самым крыльцом «Капитан» резко затормозил и напряженно посмотрел на дверь, так-как в такой нервозной обстановке его воображение также стало непроизвольно рисовать жуткие образы. - Ну? Звони! Или боишься, что Потрошитель тебя съест? – ехидно пошутил Томми, толкая кореша в плечо. - Я!? Боюсь?! Не дождешься. Вот возьму, сейчас, и позвоню. – кичливо сказал Бобби, понимая, что друг заметил, что «Капитан», втянувший их данную авантюру, дал слабину. С этими словами он сделал несколько шагов вперед и оказался у самой двери. Напряженно посмотрев сперва на дверь, а потом по сторонам, мальчишка, обернулся к друзьям и изобразив надменно-уверенное выражение лица добавил: - Сейчас! Глубоко вдохнув, дабы слегка успокоить нервы и унять назойливое воображение, мальчик, протянул руку и нажал на звонок. Послышался характерный звон. Изнутри не последовало никакой видимой и слышимой реакции, отчего Бобби даже успокоился. Он решил, что хозяева этого дома обычные люди, которые просто не раздают конфеты. Мальчик захотел было уже повернутся и уйти, но в следующую секунду послышалось лязганье замка. Из соображений предосторожности Бобби отошел от двери и встал рядом с друзьями. Дверь медленно отворилась и на крыльцо въехал пожилой мужчина в инвалидном кресле. Старик был тощ, сухопар и плешив, но с взъерошенными копнами седых волос по бокам головы. Одет он был в домашний свитер и классические брюки, а на коленях держал массивную миску со сладостями. - Какой приятный сюрприз. Здравствуйте, ребята. – произнес хозяин дома, доброжелательно улыбаясь и приглядываясь сквозь очки к своим юным гостям. Дети ничего не ответили, очевидно еще не до конца отойдя от нервного стресса, который на них нагнала рассказанная страшилка. - Ну, чего молчите? Что надо сказать знаете? – вкрадчиво обратился к ним хозяин, явно не понимая этого странного молчания. Более-менее успокоившись и внимательно разглядев мужчину со стороны, дети пришли к выводу, что этот дедушка внешне никак не тянет на маньяка-людоеда. - Э-э… Сладость или шалость? – все еще слегка неуверенно подал голос Томми. - Не слышу! Ну ка, давайте все вместе и погромче. – игриво сказал мужчина, лукаво сощурив глаза и сделав призывный жест руками. - Сладость или шалость! – хором крикнули дети, которых эта открытость и доброжелательность со стороны хозяина явно успокоила и приободрила. - Ну вот, совсем другое дело. Теперь, подходите за конфетами. – довольно произнес старик, при этом даже похлопав детишкам. Дети, уже окончательно понявшие, что никто тут не собирается их резать и есть, охотно приблизились и подставили свои корзиночки. Пожилой джентльмен порылся в миске и, достав по три экземпляра из каждой фракции конфет, начал угощать: - Так… Все честно и поровну. Три Пирату, три Вампиру и три… – на этом слове он осекся, внимательно присмотревшись к белокурой девочке, после чего приветливо улыбнулся и с нежностью в голосе сказал: - Очаровательной маленькой фее. Сказав это, доктор внимательно пересмотрел конфеты и, убедившись, что среди них нет ореховых, положил в корзинку положенную девочке порцию. Присмотревшись, блондиночка тоже узнала этого мужчину и, широко улыбнулась ему в ответ. - Спасибо, доктор. – вежливо сказала «Фея». - Не за что, Милли. Рад, что ты хорошо себя чувствуешь. – заботливо произнес доктор Голдберг, обращаясь к бывшей пациентке, которую ему довелось спасать всего две недели назад. Тогда к нему из пиццерии привезли 7-летнюю девочку с тяжелейшей аллергической реакцией на миндаль. Как потом выяснилось, она втайне от родителей выпила миндальное молоко брата. Запала она доктору в душу тем, что вела себя на приеме крайне спокойно и послушно. Можно даже сказать, идеально для ребенка ее возраста, хотя невооруженным глазом было видно, как ей плохо. Однако малышка Милли стойко и мужественно перенесла все необходимые врачебные манипуляции, в том числе крайне болезненные инъекции, без криков и истерики. Милли еще раз вежливо поблагодарила доктора за конфеты, а Джейкоб протянул руку и по-родительски нежно потискал девочку за пухленькую румяную щечку. - Простите, сэр, а почему вас считают маньяком? – с искренним любопытством, резко и прямо спросил Бобби, которому все никак не давали покоя россказни того странного мужика у калитки. - Меня!? Маньяком?! Кто вам сказал такую несусветную чушь? – шокировано воскликнул мужчина, мгновенно изменившись в лице, а в голове сразу же принялся прокручивать, кто же из соседей мог так «неудачно пошутить». - Какой-то тип, там на улице. Он сказал, что здесь живет Потрошитель из Вест-Роксби. – честнейшим образом ответил Бобби, разведя руками. - Но мы его не знаем! – поспешил оправдательно добавить Томми. - Боже мой… – страдальчески протянул Джейкоб, кладя ладонь на глаза. - Дети, неужели родители не говорят вам, что, находясь одним на улице, ни в коем случае нельзя разговаривать с незнакомцами, тем более вечером? – оторвав руку от лица, устало произнес доктор Голдберг воспитательную речь в своем фирменном стиле. - Так, знаете ли, можно вляпаться в очень и очень крупные неприятности! – добавил мужчина, сделав при этом характерный жест указательным пальцем. Пристыженные дети лишь виновато опустили головы. Сочтя это достаточным проявлением осознания своей опрометчивости, доктор Джейкоб решил отпустить своих маленьких гостей. - Ладно, молодые люди, не смею вас более задерживать. Веселого Хэллоуина, но настоятельно прошу вас, больше не разговаривать со странными типами и не есть слишком много конфет, если не хотите, чтобы у вас потом болели зубы. – сказал мужчина, более мягко и по-родительски снисходительно. После этого дети, ответно пожелав хозяину веселого Хэллоуина, поспешили удалится. Джейкоб проводил их взглядом, после чего слегка повернул голову, заметив в тени знакомую фигуру, прислонившуюся к стене недалеко от крыльца. - Ну и зачем ты сказал им всю эту ахинею, про какого-то там Потрошителя? – недовольно спросил пожилой джентльмен, обращаясь к тени. - В воспитательных целях, папа. Думал припугнуть. Эти «ангелочки», знаешь ли, лезли прямо через забор. Кто знает, что они хотели натворить. – спокойно и уверенно ответил Миго, выходя на свет. - Через забор? Черт возьми! Я забыл сказать Мери, чтобы она сегодня не запирала калитку до 11. Дети сегодня все равно будут идти непрерывным потоком. – хлопнул себя ладонью по лбу Джейкоб, понимая свою оплошность. - Знаешь, пап, я и не думал, что ты настолько любишь детей, что готов подвергать свое кровное имущество такому колоссальному риску. – саркастично изрек Миго. - Мелвин, Мелвин… Если бы я их не любил, то скорее всего до тебя бы очередь не дошла. – ловко парировал отец укол сына, лукаво улыбнувшись. - Ого! Даже так? – картинно воскликнул Миго. - Именно так, сынок. А теперь кончай паясничать и иди помоги тете с тыквенным пирогом. Меня она выгнала, сказав что я все неправильно делаю. – иронично заметил доктор, заезжая обратно в дом. - Будет исполнено, Дон Голдбергони. – пафосно отчеканил сын, проследовав внутрь за отцом и закрыв входную дверь. - Возрадуйся, Мери! К тебе пришла подмога. – громко и торжественно объявил Джейкоб, подъезжая к кухне. - Подмога? – с искренним любопытством выглянула из кухни тетя М. Женщина была облачена в кухонный фартук, испачканный в муке и с полотенцем, перекинутым через плечо, в руках тетя держала миску с тыквенной мякотью. - Салют, тетя М! Веселого Хэллоуина! – задорно сказал Миго, резко появившись в проходе кухни. Это было настолько резко и неожиданно, что тетушка даже вздрогнула и чуть не выронила миску, однако сразу же взяла себя в руки и, мягко улыбнувшись, ласково обратилась к племяннику: - Здравствуй, Мелвин. Очень рада тебя видеть. Сказав это, женщина сразу же изменилась в лице, лукаво ухмыльнувшись, она заглянула через плечо племянника и саркастично заявила зятю: - Джейк, я и забыла о том, какой ты большой шутник. Я и близко не подпущу к духовке этого криворукого. Не хватало нам еще и пожара! Сказала она это без злобы и раздражения, а скорее в добро-ироническом ключе, прекрасно зная, что Мелвин буквально на подсознательном уровне ненавидит все, что связано с готовкой и от него в этом деле будет больше вреда чем пользы. - Должен заметить, тетушка, что вы как всегда мудры и дальновидны. – благоговейно произнес Миго, опуская голову и галантно целуя перепачканную мукой руку тетушки, крайне довольный тем, что ему самому не придется «марать руки». Мери Кинг, как и подобает женщине старой закалки, всегда была неравнодушна к джентльменскому поведению. Также льстило и то, что данный поступок был совершен ее средним племянником, имевшим в ее глазах стойкую репутацию неисправимого оболтуса и повесы. Однако не успела тетя М размечтаться о чудесном исправлении Мелвина, как он выдал очередное наглое ерничество: - Отцу с вами так повезло, что иногда я даже завидую. – проникновенно произнес Миго, оторвав губы от тетиной руки и вкрадчиво посмотрев ей в глаза. - А-а-й! Фармазон! – возмущенно отреагировала женщина, отдергивая руку и воспитательно хлопая племянника по лицу полотенцем. Разумеется, Миго было нисколько не больно, он даже хитро улыбнулся. Тетя же, недовольно бросив, что ее отвлекают от работы, поспешно удалилась в кухню. - А чего я такого сказал? – с наигранным непониманием воскликнул Миго, разворачиваясь к отцу и при этом удивленно разводя руками. - Э-э-х, Мелвин… Ты весьма подло пользуешься тем, что я больше не могу дотянутся до твоей башки и всыпать хорошего подзатыльника. – с сожалением сказал доктор Голдберг, осуждающе глядя на сына, после чего развернул кресло и молча отъехал в гостиную. - А разве я сказал что-то настолько гадкое и пошлое? – сказал сын, догнав отца. Доктор Голдберг ничего не ответил. Миго же взял кресло за ручки и легонько подтолкнул вперед, помогая ему беспрепятственно въехать на ковер. - По-моему, в моих словах есть рациональное зерно. Не находишь? – с несвойственной себе вдумчивостью, произнес Мелвин, обойдя отца и расслабленно садясь в кресло напротив него. - Нет, не нахожу. – лаконично ответил доктор Голдберг. - Зря, папа, очень зря… Насколько я могу судить, вам довольно комфортно вместе. Так почему бы не… – рассудительно начал было Миго, но отец его остановил: - Хватит! Это уже даже неостроумно. – категорично отрезал Джейкоб, слегка дрогнувшим голосом. - Ладно, ладно, молчу. Извини, снова разболтался. – виновато сказал Мелвин, делая примирительный жест руками, в осознании того, что своей болтовней наступил родителю на «больную мозоль». - А ты сегодня нарядный, как я погляжу. Неужели, у вас в театре так странно справляют Хэллоуин? – деловито заметил доктор Голдберг, очевидно желая увести разговор в более неконфликтное и бытовое русло. Прикид Миго и вправду был весьма необычен для 31-ого октября. Не зная Мелвина, можно было бы подумать, что молодой человек так вырядился или на свадьбу, или на вручение Оскара. Первое доктор считал невозможным, зная характер своего сына и его «художественные» взаимоотношения с женщинами. Второе тоже виделось пока что маловероятным, несмотря на то что Миго, безусловно, тайно и явно об этом мечтал. - Рад, что заметил, но нет, работа здесь не причем. – вальяжно отмахнулся сын. - Понятно… – вдумчиво заметил Джейкоб, беря с журнального столика газету и разворачивая ее для чтения. - Постой! Ты даже не спросишь, к чему это? – удивленно округлил глаза Миго, явно шокированный таким спокойным равнодушием отца к его «приключениям», которые тот постоянно, открыто и весьма сурово порицал. - Нет. – спокойно и лаконично ответил родитель, поправив и очки и продолжая читать. - Мел, тебе уже 27! В этом возрасте я уже женился, а еще через год стал отцом, поэтому я думаю, что с моей стороны выглядело бы глупым пытаться тебя как-то отслеживать и в чем-то ограничивать. – размеренно выдал мудрую мысль доктор Голдберг, как бы между прочим, не отрывая глаз от газеты. - Ну, если только ты не решил вступить в мафию, но… Думаю это крайне маловероятно. – добавил мужчина после короткой паузы. - Ты прав. В мафию я вступать не намерен. – усмехнулся Миго, картинно поправляя бабочку на шее. - Ну вот и славно. В остальном же, ваши мелкие косячки не стоят моих нервов. Увы, здоровья уже нет, чтобы проводить с каждым из вас пылкие разъяснительные беседы. – многозначительно постулировал доктор. - Да… Понимаю… – задумчиво ответили сын, понимая, что именно отец имеет в виду. В каком-то смысле они все чувствовали перед ним вину. Не столько за произошедшее, сколько за то, что так и не смогли разыскать Шиго, хотя и дали родителю обещание. Миго, разумеется, также переживал за отца и сожалел, что они так и не смогли поговорить с сестрой, однако усиленно это скрывал. - Насчет косячков… Я, если что ничего такого не планирую. Все вполне цивильно. Я… Я стараюсь изменятся к лучшему. – словно оправдываясь честно заявил Мелвин Голдберг. В ответ на это доктор Голдберг даже оторвался от газеты и подозрительно прищурил взгляд на среднего сына. - Весьма похвально, сынок. И кто же этот человек, которого я должен благодарить за такую неоценимую услугу? Хотелось бы пожать ему руку. В конце концов, он преуспел там, где я потерпел почти полный крах. – вкрадчиво сказал Джейкоб, не без легкой иронии в голосе. - Думаю, это не так важно. Важно, что я, наконец, начал вставать на «путь истинный», не так ли? – ювелирно увернулся Миго, явно не желая раньше времени афишировать свои «личные секретики». - Безусловно, Мел. Это самое главное! – одухотворенно изрек доктор Голдберг, но сразу же вкрадчиво спросил: - Однако позволь папаше простое старческое любопытство. Блондинка или брюнетка? - Блондинка, а еще ее семейка истовые католики. – обреченно выдохнул Миго, закатив глаза от понимания того, что утаить от отца ничего не получилось. В ответ родитель лишь искренне улыбнулся и сказал: - О-о-о! Это серьезно, приятель. Честно говоря, не думал, что ты пойдешь «по моим стопам». Скажу прямо и без прикрас, сынок, ты выбрал не самый легкий путь. - К-хе-к-хе! А я все слышу, мальчики. – игриво сказала тетушка, неожиданно выйдя из кухни. Тетя, уже без фартука и полотенца, прошла в гостиную и расслаблено села на диван напротив зятя и племянника, дабы иметь возможность поучаствовать в интересном разговоре. - Тетя М, а мы тут… Эм… – начал было Миго, пытаясь как-то адекватно объяснить ситуацию, дабы вконец не раскрывать подробности своей личной жизни, но отец спас положение, своевременно вмешавшись: - Предаемся нежным воспоминаниям о моей молодости. Ну, то есть я предаюсь, а Мел просто слушает. – сказал доктор Джейкоб, ехидно подмигнув сыну. - О, я понимаю… – саркастично пропела тетя М, лукаво глядя на родственников. - Мери, не переживай, я не рассказал Мелвину о том, как его дед гнался за мной, при этом угрожая пальнуть из своего «Браунинга». – пафосно отчеканил Джейкоб, отложив газету и сделав характерный жест рукой. - Пф-ф-ф! Тоже мне, нашел драму! Мел, не слушай своего отца, его уже память подводит. – усмехаясь, махнула рукой Мери. - Меня подводит? Позволь, разве это за тобой гнались, угрожая оружием? Такое не забывается, знаешь ли. – немного уязвленно бросил доктор Джейкоб. - Ты, как обычно, все очень сильно «преувеличил». – иронично ответила ему свояченица. - Преувеличил!? Что ж, тогда расскажи правду, раз я все преувеличил. Думаю, Мелу будет интересно! – возмущенно воскликнул доктор, при этом даже поправляя очки на носу. - Постойте, постойте. Тайм-аут! Вы вообще, о чем сейчас? Из ваших слов я, пока, ни черта не понял! – удивленно произнес Миго, глядя то на отца, то на тетю и абсолютно не понимая, о чем эти двое сейчас говорят. - Ох, мальчик мой. Эта грустная история произошла со мной на Рождество 1972-ого… – снисходительно вздохнул доктор Голдберг, задумчиво касаясь рукой виска. - К-хем! Впрочем, лучше пусть расскажет тетя М. Как «беспристрастный источник». – добавил он после очень недолгой паузы, кивая на свояченицу. - Благодарю тебя, Джейк. – учтиво кивнула в ответ Мери Кинг, скромно улыбнувшись. - Да пожалуйста, давай рассказывай какой я плохой… БЫЛ, в молодости. – вальяжно отмахнулся Джейкоб, вновь берясь за газету, так, будто его происходящее совсем не интересует. - Этот случай произошел на Рождество 1972-ого, как справедливо заметил твой отец. – словно не обращая внимания на слова зятя, начала Мери рассказ. - Эм… Прошу прощения, а я точно должен в таких мельчайших подробностях знать, что тогда произошло? – перебил тетю Мелвин, которому, при всем уважении к родственнице, не хотелось сейчас слушать двухчасовой рассказ, так-как тетушка, несмотря на многие свои достоинства имела недостаток «растекаться мыслями по древу», особенно, когда рассказывала о прошлом. - Теперь придется, Мел, если ты не хочешь расстроить тетю и меня. Мы старики, знаешь ли, не очень-то любим, когда молодежь пренебрегает нашими душещипательными и весьма поучительными историями. – резко вставил отец из-за газеты, очевидно угадав настроения сына. - Конечно, я не хочу вас расстроить. Прошу вас, тетя М, продолжайте. – угодливо проговорил Миго, делая примирительный жест руками. Тетя М вернулась к повествованию: - Благодарю. Так вот, Мел, в тот день твой папа пришел просить руки твоей мамы. Вообще, как потом выяснилось, он изначально не хотел этого делать, считая данное действо несуразной архаикой. Однако Шэрон его убедила, рассказав, что наш отец, то есть твой дедушка, любит, когда все чинно и «по-старому» благородно. И вот он пришел к нам в дом на Рождественский ужин… Кстати, почти в таком же смокинге с бабочкой, а также с подарком и букетом цветов. И надо сказать… – на этой фразе женщина сделала маленькую паузу, мечтательно посмотрев в сторону зятя, после чего добавила: - В тот момент я даже завидовала вашей маме. - Пф-ф-ф! Ой, да брось заливать, Мери! – сконфуженно отмахнулся доктор Джейкоб. - Да я серьезно. – даже несколько обиженно выдала Мери, как будто ее слова зятя искренне задели. Женщина обратилась к племяннику и лукаво сказала: - Завидовать правда было чему, ибо твой папа тогда был весьма хорош. - Как интересно… Прямо как я сейчас? – самодовольно бросил в ответ Миго, расслабленно откидываясь на кресле и кокетливо поправляя один из своих длинных черных локонов, однако следующей свой фразой тетя его немного обломала: - Не совсем… Пожалуй, это как взять интеллигентность и благородство Генри, добавить твою харизму и уверенность в себе, ну и вишенкой на торте чувство юмора близнецов. - Ох, ну хватит, Мери! Не мучай меня. Мне же от твоих слов в зеркало будет противно смотреть. Думаешь, приятно видеть, что со мной сделало время. – не выдержав, страдальчески вздохнул доктор Голдберг. - Да, да, извини. Не отвлекаясь, перейду к делу. – оправдательно отговорилась тетушка и поспешила продолжить свой рассказ: - Так вот, значит пришел твой отец на Рождественский ужин. Ну, твоя мама, конечно, заранее предупредила всех нас, что он «не из тех», кто празднует Рождество, но с удовольствием посидит за компанию. Дедушка, кстати, отреагировал нормально. – сказала тетя М, но тут в снова встрял Джейкоб: - Да, я только потом понял, что это его «нормальное лицо». – иронично заметил доктор, заговорщически улыбнувшись сыну. Миго изобразил в ответ легкую полуулыбку. У него никогда не было особенно близких отношений с дедом по маминой линии, так-как тот был довольно сложным и специфическим человеком. Тетя М же предпочла не заметить его вставки и реакции племянника. Она, как ни в чем не бывало, продолжила историю: - Твой папа поздравил всех, подарил цветы и вручил подарок, после чего мы сели за стол и поначалу все было хорошо. Все культурно общались, но потом твой дедушка поднял тост за победу во Вьетнаме. – на этой фразе Джейкоб, словно снова переживая тот самый момент 35-летней давности, возмущенно воскликнул, сделав жест указательным пальцем: - Разумеется, я отказался пить за это кровавое безумие, что устроило наше правительство и военные. И я тогда был прав! - Помолчи! Вообще-то я тут рассказываю. – грозно одернула его свояченица, недовольная, что ее уже во второй раз нагло прерывают. - Да, да, да, прости, вырвалось. Продолжай. – нехотя подчинился доктор воле родственницы. В ответ Мери лишь одарила его суровым и осуждающим взглядом, а потом отвернулась в сторону, обращаясь уже только к племяннику. - Разумеется, дедушка, как полковник ВВС, участник Второй Мировой и Корейской войн был, мягко говоря, «не в восторге» от такого выпада со стороны будущего зятя. Ну а потом… Слово за слово, в общем дело дошло до абсолютно логичной ссоры. – дипломатично выдала женщина, но тут, как назло, ее снова перебил зять: - Мери, прости, что снова перебиваю, но ты все сильно сглаживаешь. Позволь, все-таки я расскажу подробности. Они там и есть самая «вкусная» часть. - Ну если для тебя это так важно, то валяй! – устало выдохнула Мери откидываясь на спинку дивана и мысленно подавляя подступающее раздражение от поведения родственника. «Ну, конечно… Он же у нас всегда знает, как правильно. Умник-разумник.» – недовольно подумала Мери Кинг об этой характерной черте своего зятя, которая иногда могла сильно бесить. - Спасибо, дорогая Мери. В который раз я убеждаюсь, что ты просто чудо. – словно читая ее мысли галантно произнес доктор Голдберг, искренне улыбаясь. «Ну какой же мерзавец, однако.» – подумала Мери глядя на эти хитрые глазки, что сейчас выражали «самое искреннее» раскаяние за свою бестактность. Отходчивая по своей природе, Мери просто снисходительно махнула рукой в знак того, что не держит обид на несносного родственника. Доктор Голдберг же начал рассказывать свою, «более красочную», версию произошедшего, разумеется, со свойственным себе красноречием и интеллигентной иронией: - Так вот Мел, для начала твой дед по маминой линии вежливо обвинил меня в том, что я «трусливая скотина», так-как отсиживаюсь в тепле и уюте, пока другие «честные парни» моего возраста доблестно борются с коммунизмом и защищают демократию во Вьетнаме. Я спросил господина полковника, как именно сжигание напалмом хижин бедных вьетнамских крестьян защищает вьетнамскую демократию? Он же в ответ продекларировал стандартные клише из газетных заголовков, про мировой коммунистический заговор с целью уничтожить нашу страну. Когда же я сказал, что это чушь и что война нужна нашим корпорациям и военщине, он рассвирепел, назвав меня продажной сволочью и коммунистическим агентом. Как говорится, времена меняются, а страшилки про жидо-коммунистов актуальны всегда! – на последнем предложении доктор даже ухмыльнулся, скосив лукавый взгляд на сына. Тот лишь сдержанно улыбнулся и слегка кивнул, как бы подтверждая слова отца о том, что миф о «жидо-большевиках» или «жидо-масонах» это неувядающая классика политической пропаганды почти в любой стране мира. Однако, кажется, тетя М была решительно не согласна с такой «однобокой» трактовкой исторических событий, выставляющей ее родителя в дурном свете, и пользуясь паузой немедленно вставила свои пятьдесят центов: - Вот сейчас не сочиняй на ходу, пожалуйста! Жидом он тебя не называл. - Но коммунистом ведь называл, а эти понятия, как ты знаешь, в головах у многих почтенных представителей нашего среднего класса, находятся в жесткой связке. – аристократично парировал претензию Джейкоб. - То есть ты хочешь сказать, что мой отец был нацистом?! – буквально вспыхнула от этих слов Мери, сурово смерив зятя взглядом. Доктор сразу же понял, что малость «перестарался» в своем стремлении сделать рассказ красочным и эмоциональным. - Мери, Мери, спокойно! Я не хотел тебя обидеть. И уж тем более не хочу порочить память дедушки Тома. Я все же уважал его за прямоту и честность во всем, но ведь правда есть правда. Он был довольно-таки консервативен и нетерпим, ко многим вещам, которых не понимал. – сдержанно сказал Джейкоб, сделав примирительный жест ладонью, словно это могло остановить волну негодования со стороны свояченицы. Его слова вроде бы возымели действие и Мери немного остыла, понимая, что Джейкоб частично прав. - Знаю, но папа был очень хорошим человеком. Возможно, временами резким и несдержанным, а также через чур прямолинейным, но, он, в определенном смысле, имел на это право! Он, знаешь ли, в 44-ом был тяжело ранен в голову в Нормандии, между прочим, воюя с нацистами. Так что, если ты еще раз при мне сравнишь его с этими ублюдками… – выдали тетя М назидательную тираду, дабы показать зятю, что несмотря на то, что она его безмерно уважает, категорически не потерпит никаких язвительных глумлений над своим покойным отцом, даже от Джейкоба. Доктор Голдберг был не из тех, кому надо объяснять что-то дважды. Он все прекрасно понял. - Я все понял. Извини меня, пожалуйста. Перегнул палку с драматизмом. Больше не повторится. – виновато склонив голову, произнес доктор Джейкоб, разводя руками. - Эм… Ребята, простите, что прерываю сей трогательный момент, но я вам тут не мешаю? – вмешался Миго, видя, что отец с тетушкой, выясняя отношения, кажется совсем позабыли про него. - Помолчи! – хором рявкнули на «юнца», встрявшего во взрослый разговор, старшие родственники. - Понял, понял. Молчу. – недовольно пробухтел себе под нос Мелвин Голдберг, понимая, что его, взрослого и успешного мужчину, затыкают словно сопливого школьника. - Ладно уж, рассказывай дальше, Пулитцер. У тебя правда получается красочней. Сразу видно, что хорошо молоть языком у вас семейное. – мягко сказала Мери, поглядев сперва на отца, а потом на сына и, тем самым, позволяя зятю продолжить рассказ. - Тем более, интересно услышать, как ты сможешь возвышенно оправдать свое отважное и решительное бегство. – тут же добавила она с юмором. - А что тут оправдывать?! Что я бежал прочь от человека с пистолетом? Вот тут у нас есть спец по данным вопросам. Так пусть он меня и рассудит. – не оценив юмора ответил Джейкоб, кивая на сидящего в кресле сына, так-как такой тон свояченицы показался самолюбивому по природе доктору беспричинно-издевательским. - Мел, скажи-ка нам, как поступает любой нормальный человек, когда видит, что его собеседник выхватывает пистолет? – авторитетно обратился доктор к сыну за профессиональной консультацией. Миго сперва оценивающе посмотрел на «старших». Картина события, о котором ему только что рассказали родственники, по большей части четко вырисовалась у него голове, за исключением некоторых мелких моментов. Герой вальяжно закинул ногу на ногу и по-экспертному пафосно изрек: - Ну, знаете ли… Это даже смешно! Разумеется, если вы абсолютно безоружны, у вас нет суперсил и вы не ниндзя, но понимаете, что противник настроен решительно, то беспроигрышных вариантов у вас почти нет. Единственное, что можно попытаться сделать, это любой ценой быстро увеличить дистанцию между собой и стреляющим, чтобы не дать противнику нормально прицелится. Ну а потом останется только без оглядки рвать когти, разумеется, по криволинейной траектории, при этом молясь, в слепой надежде, что пуля пролетит мимо. - Вот, пожалуйста! – воскликнул Джейкоб, обращаясь к Мери, как бы тем самым еще раз подтверждая, что тогда он не струсил, а действовал по технике безопасности. - Постой ка, а зачем дед вообще достал пистолет? Я как-то совсем не понял этого момента. – задал ожидаемый вопрос Мелвин, на который доктор Голдберг ответитить не успел, так-как за него ответила тетя М: - Зачем? Да потому, что в ответ на «сволочь» и «коммунистического агента» твой родитель просто взял и плеснул дедушке в лицо вином из своего бокала. Услышав это Миго, приподняв одну бровь, недоверчиво посмотрел на родителя, очевидно не до конца веря в сказанное тетей. - К-хем… Я не мог стерпеть такого нарочито открытого оскорбления, уж простите. – несколько неуверенно произнес доктор, обращаясь скорее к свояченице. Очевидно, вспоминать о собственных «грешках» ему не хотелось. Достаточно было демонизации покойного тестя. Сын же от услышанного лишь удивленно присвистнул. - М-да… Это жесть, папа. Оказывается, в молодости ты был тем еще скандалистом. – осудительно сказал Мелвин с сарказмом в голосе, при этом картинно погрозив отцу пальцем. - У всех есть свои темные секреты, Мел. Сам убедишься в этом, когда доживешь до моих лет. – меланхолично сказал доктор Джейкоб, проводя рукой по своим седым кудрям. - Конечно, конечно, я все понимаю. Всему виной твое природное чувство справедливости, благие намерения и все-такое… И в итоге дед, в ответ на твое остроумное «замечание» по поводу ксенофобии и антисемитизма ответил тем, что расчехлил свой армейский пистолет. Ну а что потом? – насмешливо бросил Миго, который сейчас в красках представлял себе, как отец, всегда такой степенный и серьезный, что есть сил улепетывает от разъяренного деда, как испуганный дошкольник. - О, потом я, как и положено в хороших боевиках, опрокинул стол и быстро бросился наутек. Я успел выбежать из дома, но поскользнулся на крыльце и упал, так-как тогда было довольно прохладно и ступеньки покрылись тонким слоем льда. Ну и тут-то этот «старый черт» меня нагнал. – с достоинством пояснил доктор, видя, что сына, кажется, хорошо позабавило данное происшествие из его прошлого. - О да! Дальше начинается самое вкусное. – с нетерпеливым энтузиазмом воскликнула Мери, а Джейкоб, не обращая внимание на это замечание, спокойно продолжил: - Он поднял меня за шиворот, как нагадившего кота, и начал вежливо «разъяснять» в чем именно, по его мнению, я не прав, при этом заботливо держа браунинг перед моим лицом. Однако я не растерялся, ибо я тогда был молод и еще более принципиален, чем сейчас. Я честно и открыто сказал ему, что не поддерживаю его взглядов и считаю их аморальными. В ответ он заявил мне, чтобы я немедленно убирался прочь из его дома и ни о какой свадьбе даже не помышлял. Разумеется, я твердо ему ответил, что мне плевать на его угрозы и никаких идиотских благословений мне от него не надо, так-как мы с Шэрон взрослые и полностью самостоятельные люди. - Что ты так смотришь, Мери, неужели скажешь, что я снова вру? – спросил доктор, скептически косясь на свояченицу, после того как закончил свое повествование. - О нет, что ты, Джейк. В этот раз ты ничего не «приукрасил». Я правда была тогда восхищена твоим поступком. Так дерзко, прямо и решительно разговаривать с вооруженным человеком было очень мужественным с твоей стороны. – честно ответила тетя М, но после вкрадчиво добавила: - Однако, все-таки точку в конфликте поставил не ты и не твоя зажигательная речь, если мне не изменяет память. - Не изменяет, Мери. Твоя память как всегда безупречна, в отличие от моей. Точку поставил не я, но и не Шэрон, как тебе может показаться на первый взгляд. – дипломатично заявил доктор Джейкоб. - Та-а-к! Я чую какой-то очередной темный секретик. – коварно глядя на старших и потирая руками, протянул Мелвин. - Нет тут никакого секрета, Мелвин. Наша «милая беседа» кончилась так, как никто не ожидал, во всяком случае, я и дедушка Том были в шоке. Шэрон атаковала сзади и одним точным ударом выбила пистолет из руки твоего деда. В итоге браунинг отлетел в ближайший сугроб. Ирония была в том, что твой дед сам обучал твою маму и тетю этому приему, на случай экстренной самообороны. – выдал доктор внезапный сюжетный поворот, от которого Миго даже перестал ухмыляться. - Именно так. И должна сказать, реакция у меня всегда была лучше, чем у вашей матери. – не без гордости ностальгически заметила тетя М, вспоминая их с сестрой детские тренировки с отцом. - Ничего себе! Никогда бы не подумал, что мама… – ошарашенно сказал Миго, задумчиво почесывая затылок. Эта сцена явно не укладывалась у него в голове. Представить себе, чтобы мама - милая, добрая и интеллигентная женщина, которая цитировала Руссо и Бальзака, превосходно играла на пианино, вязала для всей семьи теплые носочки и шарфики к зиме, а также ласково называла Мелвина «картошечкой», могла когда-нибудь кого-то ударить, тем более деда – настоящего Рембо во плоти, у него никак не получалось. - Жизнь полна сюрпризов, сынок. – поучительно изрек доктор Голдберг. - И как же дед на это все отреагировал? – со скепсисом спросил Мелвин. От этого вопроса отец как-то поник. Лицо доктора приобрело серьезное и задумчивое выражение. Он мрачно посмотрел сперва на сына, а потом на свояченицу, после чего, слегка опустив взгляд, глухо произнес: - Тяжело… Теперь-то, с высоты прожитых лет, я прекрасно понимаю, насколько ему было тяжело, больно и обидно, осознавать, что родная дочь нанесла ему «удар в спину», предпочтя встать на сторону жениха, а с его точки зрения просто какого-то пришлого заумного пижона, который устроил скандал в его доме. Однако, кажется, мое мужество перед дулом пистолета и решимость твоей матери, вызвали в нем уважение к нашим чувствам. Он благословил нас на брак, но сказал Шэрон, что моей ноги в его доме отныне быть не должно ни при каких обстоятельствах. На этом мы в тот вечер и разошлись. Однако подмороженный конфликт между мной и твоим дедом остался, даже несмотря на то, что через три месяца мы с Шэрон, таки сыграли свадьбу, и он на ней присутствовал, но… – на этом месте доктор сделал паузу, подняв взгляд на сына. Тут черты лица мужчина разгладились, и он мягко с легким оттенком юмора произнес: - По-настоящему уладить наш конфликт смог только Генри. - Генри? – непонимающе приподнял Миго одну бровь, искренне не понимая при чем здесь его старший брат, которого в то время еще даже на свете не было. Доктор Голдберг же просто ностальгически улыбнулся и сказал: - Он самый. Твой брат тогда всех нас перехитрил. Он попросту взял и родился. Ровно 20-ого декабря 1973 года! Можно сказать, прямо в «годовщину» нашей ссоры с твоим дедом. И, что символично, как раз в промежутке между Ханукой и Рождеством. - К-ха-ха-ха! М-да… Это судьба, не иначе! Получается, что наш Хиго был буквально рожден, для того чтобы спасать людей из трудных ситуаций. – от души рассмеялся в ответ Мелвин, понимая, почему брат постоянно избегал рассказывать про свой «первый подвиг». - Невероятно, но факт, Мел. Он действительно спас нашу семью от дальнейшего раскола. – уже совершенно серьезно заявил Джейкоб. - Странно, почему же вы никогда не рассказывали об этом, так-сказать, «случае»? – спросил Миго, наконец просмеявшись. Герой и вправду никогда не слышал эту «веселую историю», ни от отца, ни от матери. Тетя и дед с бабкой, также ничего про данное происшествие никогда не рассказывали. - Твоя мама запретила мне вам об этом рассказывать. – спокойно сказал доктор Голдберг. - В самом деле? – заинтриговано спросил герой. - Да. Наверное, она просто не хотела, чтобы ее дети продолжали этот конфликт уже в своих головах, мысленно принимая ту или иную сторону. – рассудительно пояснил доктор Джейкоб, а тетя М значительно добавила: - Твой отец прав, Мелвин. Шэрон не любила вспоминать то Рождество. Даже со мной, родной сестрой, она предпочитала это не обсуждать, хотя я тогда была там и все прекрасно помнила. Твой дед тоже предпочитал не ворошить прошлое. - Со временем он даже полюбил этого чопорного «коммуниста». – с юмором заметила тетушка, подмигнув в сторону зятя. - Ну, «полюбил» это сильно сказано. Скорее перестал смотреть на меня как на мировое зло и научился нормально общаться. – сделал Джейкоб небольшую ремарку в своем стиле. - Он полюбил бы тебя полноценно, не будь ты таким дотошным умником-заумником. – назидательно сказал Мери, снова недовольно косясь на родственника. - Я… – хотел бы заспорить доктор Голдберг, но Миго перебил их обоих. Молодой человек резко встал из кресла и примирительно разведя руками в разные стороны с благородным пафосом произнес: - Так, так, так! Спокойно! Не ссорьтесь, ребятки. Не хватало нам противостояния Голдберг-Магуайр 2.0. Хотя тетя М формально давно сменила фамилию, но по крови то она по-прежнему такой же Магуайр, как и дедушка Том. - Какая же ты редкостная зараза, Мелвин! – устало выдохнула тетушка, качая головой и снизу вверх глядя на племянника. - Согласен, Мери, он та еще зараза. Что самое интересное, я даже не знаю в кого он такой? – поддерживающе кивнул ей зять, изображая в голосе искреннее недоумение, относительно характера среднего сына. - Зато я знаю, Джейк. Во всем виновата Шэрон! Сестричка была той еще врединой. Прости, Господи, меня грешную. – сказала Мери, после чего по привычке перекрестилась. - Ладно, все это невероятно мило и интересно, но… Мне, к сожалению, уже пора. – деловито заявил Миго, поглядев на наручные часы. - Что даже пирога не дождешься? Тетя так старалась. – с картинным возмущением выдал доктор Голдберг. - Вот именно. – с наигранной обидчивостью в голосе вторила ему тетя М. - Уж простите, но никак невозможно. Я просто зашел проведать вас и поздравить с праздником. Однако сейчас уже пора убегать, по «важному делу». – аристократично оправдался Миго. - Ну ладно… Раз по важному. – понимающе махнул рукой Джейкоб. Не успел Миго удалится, как у него зазвенел портативный наручный коммуникатор, встроенный в часы. - О! Ты смотри-ка, да это же Генри. Легок на помине, как говорится. Прошу прощения. – воскликнул Миго видя, что индикатор на часах едва-заметно мигает синим цветом. Герой нажал на маленькую кнопочку, дабы принять вызов. - Да, Хиго, я слушаю тебя. – официально обратился герой к брату, однако в ответ послышалось какое-то шипение и обрывки фраз. - Чего? Тут какой-то шум. Не слышу ничего? Переключаюсь на громкую связь. – с этими словами, Мелвин нажал на кнопку еще раз. - Миго, ВЫ мне нужны! – резко вылетел из коммуникатора нервный голос Хиго, огласивший всю гостиную. Он был настолько непривычно громким, что тетя М даже вздрогнула от неожиданности. - Окей, где ты находишься? – невозмутимо спросил младший брат. - Не спрашивай! Слушай внимательно… – начал было Хиго разъяснять обстановку, но его прервал до боли знакомый женский голос, злобный и капризно-надменный: - Умри-и-и, жалкий тупица! – угрожающе послышался из коммуникатора возбужденно-азартный крик Электроник. Мгновенно раздался сильный треск электрических зарядов и звук взрыва. После этого на несколько секунд в эфире воцарилось тревожное молчание, от которого доктор Голдберг и тетя М успели напрячься. Однако опасения оказались ложными, так-как буквально в следующий же миг раздался раздраженный голос Хиго, обращенный к злодейке: - Сладость или сотрясение мозга, Искорка! – саркастично бросил герой, очевидно швыряя во врагиню что-то очень большое и тяжелое, потому что сразу же послышался жуткий грохот, треск дерева и звон металла. - К-ха-ха-ха-ха-ха! Мазила-а-а! – издевательски крикнула негодяйка, которую, кажется, даже не задело, с более дальнего расстояния. - Только подойди ближе, стервозная злыдня, и я голыми руками переставлю твои мозги в обратную полярность! – свирепо прорычал Хиго, кажется уже даже забыв, что у него включен коммуникатор. - Хиго, ты там в порядке? – пользуясь моментом, наконец спросил Мелвин брата. - Да, в полном. Некогда объяснять. Бери близняшек и дуйте к дамбе на максимальной скорости! – громко проговорил герой почти скороговоркой. - К дамбе? – недоуменно спросил Миго. - Да! Электроник тут решила в честь праздника хорошенько «подзарядится» и устроить в Го «зажигательное шоу». – иронично пояснил Хиго, судя по электрическому треску уклоняясь от очередной атаки. - Ох, бли-и-н! Тогда мы уже в пути. Ты там с ней осторожней. – заботливо сказал младший брат, после чего саркастично добавил: - Будет очень некрасиво, если ты побьешь Электроник в одиночку, а ведь мне тоже хочется. - Пошел ты, юморист! Конец связи. – грубо вышел из эфира старший. - Конец связи. – несколько недовольно произнес Миго, уже сам для себя. - Ну что ж… Вы все слышали, дорогая семья. Мне пора бежать. Опять весь вечер коту под хвост! – раздосадовано вздохнул Миго, понимая, что смокинг, к сожалению, сегодня ему не понадобится. - Постой! Электроник это ведь та истеричная барышня с искрящимися волосами, если мне изменяет память? – задумчиво спросил доктор Голдберг, когда сын уже было двинулся с места. - Она самая, папа. – вальяжно ответил Мелвин. - Будьте осторожны. – спокойно предостерег родитель. - Как всегда и везде, папа. Я звякну, как только надежно «заизолируем» эту психичку. – уверенно ответил сын. Он пожал родителю руку в знак прощания, а потом галантно поцеловал тетушкину, отчего на щеках у пожилой леди, даже появился едва заметный нежно-розовый оттенок. - Ну-с, всем приятного вечерочка. Я побежал, творить добро и справедливость. – задорно прокричал Миго, выходя из дверей родительского дома. На крыльце он на несколько секунд замер и задумчиво оглядел улицу, по которой вовсю сновали группы детей, одетых в разного рода нечисть. «Что ж… Пожалуй, не дать Электроник испортить малышне праздник, дело достойное, но, увы, это недостойное оправдание для Крошки Мисси. М-да… Надо будет что-нибудь этакое сочинить, чтобы звучало правдоподобно.» – тяжко подумал герой, быстро спрыгнув с крыльца и выбежав из калитки на тротуар. Он молниеносно добрался до своей Ламборгини, припаркованной рядом. Заведя машину и тронувшись с места, он набрал на коммуникаторе Уилла, однако тот, почему-то не ответил. «Ох, блин! Ну только не сейчас, парни!» – выругался про себя Мелвин, несясь по ночным улицам на бешеной скорости и снова набирая Уилла, но ответа снова не последовало. «Хоть бы не были в стельку пьяными! А то ведь знаю, я эти школьные танцульки. Многие хилые недоросли лыко не вяжут уже к середине вечера.» – мысленно ворчал Миго, зная, что близнецы сейчас должны быть на праздничном мероприятии в своей школе. Он набрал Эдда. По счастью Эдд сразу же ответил. - Так, Эдвард, слушай сюда. Жаль вас расстраивать, но дискотека отменяется. У нас ЧП… – быстро и серьезно выпалил Мелвин. - Что случилось? – резко и взволнованно перебил его младший брат. - Не перебивай меня и слушай. Код «прохудившаяся проводка». У нас весь дом сгорит к чертям собачьим, если вы сейчас же не поторопитесь. – сосредоточенно отчеканил Миго. - Бли-и-ин! Ты серьезно!? Ладно, я сейчас. – недовольно воскликнул Эдвард, сразу понимая, что праздничный вечер накрылся медным тазом. Для удобства у команды было специальное кодовое слово для каждого из заклятых врагов. Это в свое время предложил Хиго, и данный метод оказался чертовски удобным. «Прохудившейся проводкой» они обозначали Электроник. - Вытаскивай Уилла, не знаю где он там, и ждите у ворот школы. Я через 3-5 минут вас заберу. Все ясно? – сказал Миго, резко заворачивая машину вправо на перекрестке. - Ясно. – лаконично ответил младший брат. - Отлично, конец связи. - Конец связи. В это же самое время доктор Голдберг и тетя М уже сидели на кухне. Мери заваривала чай, а Джейкоб нарезал свежеприготовленный пирог. - М-да… – задумчиво произнес доктор, отрезая еще один кусок. - Я понимаю… Тоже всегда за них переживаю, хотя и знаю, что они большие молодцы и не дадут себя в обиду. – сочувственно сказала Мери, глядя на зятя. - Да я не об этом… Я уже давно привык к такому их образу жизни. Их четверо, у всех есть сверхчеловеческие способности, а кроме того, колоссальный опыт в данной работе. Так что это гарантированный успех с вероятностью 99,999%. – спокойно ответил доктор Джейкоб, хотя, конечно, в глубине души он за детей всегда очень сильно переживал, просто стремился этого не показывать, даже перед свояченицей. - Ты на редкость спокоен за судьбу своих сыновей. Я бы даже сказала, непростительно спокоен. – с нотками осуждения бросила Мери, разливая чай по чашкам. - Мери, я врач с громадным стажем и по собственному опыту знаю, что судьба человека вещь хаотическая и непонятная. Увы, кто бы что не говорил, но она далеко не всегда находится в его собственных руках. Кроме того, изменить я ничего не могу, равно как и запретить им заниматься геройствами. – взвешенно рассудил мужчина, следя за тем, как свояченица льет кипяток в его кружку. Наконец он подал знак рукой, дав родственнице понять, что кипятка достаточно. - Что ж… Быть может ты и прав, но мне все равно как-то тревожно, особенно за Уилла и Эдда. – с нескрываемым волнением в голосе сказала Мери, садясь за стол и беря свою чашку. Джейкоб посмотрел на нее и, сделав небольшой глоток чая, размеренно выдал: - Не тревожься. За ними приглядывают старшие, так что боятся нечего. Лучше выпей чаю и съешь кусочек пирога. В нашем возрасте чрезмерный и продолжительный стресс опасен для здоровья. - Ладно, как скажешь, Джейк. – хоть и неуверенно, но все же согласилась Мери, также делая глоток из своей кружки. - Кстати, прекрасный пирог, дорогая. – похвалил доктор стряпню родственницы, отломив вилкой кусочек и как следует распробовав лакомство во рту. - Спасибо. – несколько смущенно сказала Мери. - И еще раз извини меня, если был слишком категоричен к дедушке Тому. – добавил доктор Голдберг, виновато улыбаясь, поскольку и правда позволил себе ряд вольностей в отношении покойного тестя в присутствии его же дочери. - Да ладно, проехали. Все мы чем-то грешили в молодости. Уж я-то знаю это не меньше твоего. – с юмором ответила женщина, делая характерный жест указательным пальцем и игриво подмигивая. - Да… Жизнь невероятно забавная штука, дорогая Мери. Я в свое время смеялся над тестем, однако… В ответ жизнь посмеялась надо мной куда более жестоко. Я сам спустя много лет оказался на его месте. – с мрачной иронией изрек доктор, задумчиво ковырнув свой кусок пирога. После этих слов за столом воцарилось молчание. Мери не знала, что сказать, дабы как-то подбодрить зятя. В тоже время не хотелось, чтобы он пребывал в таком упадническим настроении, так-как теперь свояченица четко следила за тем, чтобы доктор испытывал как можно меньше психоэмоционального стресса. - Я думаю, что с ней все порядке, Джейк. – наконец прервала она молчание, при этом протянув руку и положив свою ладонь на его. - Я ведь говорила с ней тогда, в день когда она исчезла. Шира очень сильно убивалась из-за того, что с тобой случилось. Будь уверен, она осознала все свои ошибки и больше не встанет на путь зла. – сочувственно сказала Мери, при этом мягко улыбнувшись. - Мне бы тоже хотелось в это верить, Мери. – сказал доктор с надеждой в голосе. Хоть он и был всегда человеком конкретным и практическим, но сейчас ему очень хотелось верить, что их с Мери наивные надежды сбудутся. - Ну-с, раз уж нас стариков все оставили и слиняли по своим важным делам, то может сами устроим себе праздник? – вдруг неожиданно приободрился мужчина, глядя на родственницу с мальчишеским азартом в глазах. - Что ты имеешь в виду? – недоверчиво спросила женщина, скосив взгляд на зятя, резкая перемена в настроении которого показалась ей немного странной. - Давай-ка вспомним наши благословенные 70-ые. Так сказать, хоть ненадолго вернемся во времена, где мы были молодыми, красивыми и беззаботными, как сейчас наши дети. – вдохновенно произнес Джейкоб, мечтательно глядя на свояченицу и очевидно вспоминая, какой он знал ее 35 лет назад, когда она была еще совсем молоденькой 25-летней девицей. - Что именно ты предлагаешь? – деловито поинтересовалась Мери. - Предлагаю сделать попкорна и включить старенький ужастик. – сказал доктор, игриво улыбнувшись. - А как же пирог? - Пирог временно положим в холодильник. Мы с тобой все равно его весь не съедим, иначе получим смертельную дозу холестерина. Близнецы вернутся только глубокой ночью, а может и вообще под утром. Зачем ему просто так стоять? - Ты, как всегда, прав, Джейк. - Ну вот и чудно. Тогда иди, выбирай кино, а я тут займусь попкорном. – по-хозяйски заметил Джейкоб. Спровадив свояченицу с кухни, доктор принялся за дело. Убрал пирог в холодильник, достал самую большую сковородку, масло и соль. - Джейк, как ты смотришь на «Нечто из Иного Мира»? – прозвучал голос женщины из гостиной. - Это который 52-ого года? – с сомнением в голосе спросил доктор, вспоминая, что когда-то очень давно, еще будучи ребенком, смотрел фильм с похожим названием в кино и тогда он вроде бы не на шутку напугал юного Джейка. - Ага. – подтвердила догадки родича женщина. - Крайне ностальгически, Мери. – задорно ответил доктор родственнице. - Может тебе помочь? – спросила Мери, заглядывая в кухню. - Нет, спасибо. Отдыхай, ты, итак, сегодня уработалась. – заботливо сказала доктор Джейкоб, отправляя родственницу обратно на диван. После этого, вновь оставшись наедине с собой, он сосредоточенно посмотрел в окно, вглядываясь в холодную темноту хэллоуинской ночи. «Что ж… Надеюсь сегодня у всех все будет хорошо. И пусть все страшилки останутся лишь в веселых детских играх, но не более.» – напряженно подумал доктор, после чего бодро принялся за приготовление киношного лакомства.