Мы одна злая семья.

1 глава – Папочка Го

Шира не сомкнула глаз всю ночь. Она сидела рядом с его койкой, с болью глядя на бесчувственное тело отца, о жизни которого сейчас сигнализировал только мерный писк датчиков. Лицо его было бледным и безжизненным, а глаза закрытыми и неподвижными. Врач заверил ее, что вероятность благополучного исхода равна 70%, благодаря тому что доктор Голдберг вовремя распознал у себя инфаркт. Шиго эти слова совсем не обнадежили, так-как вероятность обратного в 30% казалась слишком высокой. Однако она была бессильна что-либо изменить. Врачи также разводили руками, говоря, что сам приступ они купировали, а теперь остается только ждать, как справится с этим организм. Под утро девушка, просидевшая на нервах всю ночь, была уже настолько вымотана, что ей чуть ли не каждые 5 минут приходилось себя одергивать, чтобы не вырубится и не рухнуть со стула. «Бр-р! Не спать! Надо срочно выпить кофе!!!» – подумала она, в очередной раз тряхнув головой и потирая воспаленные от бессонной ночи глаза. За окном уже забрезжил рассвет нового дня. Шиго вышла из палаты, чтобы найти кофейный автомат. Не успела она выйти в коридор, как из-за поворота, чуть ли не сшибая ее с ног вылетела массивная фигура ее старшего брата Генри. - Как он!? С ним все в порядке!? – резко спросил он, что есть силы хватая сестру за плечи. Глаза Хиго выдавали напряжение и страх. Шиго чувствовала, как у брата трясутся его сильные руки. - Он жив. – односложно ответила сестра, опустив взгляд в пол и не решаясь смотреть брату в глаза. Она не знала, рассказала ли тетя Мери про причины, из-за которых их отец оказался едва ли не при смерти. - Я могу зайти к нему?! – нервно-подрагивающим голосом спросил Хиго. - Он без сознания… – сдавленно ответила Шиго. Брат сразу же ее отпустил и рванулся в палату. Шира проводила его тяжелым взглядом. «Похоже тетя М, ничего ему не рассказала. Иначе он бы свернул мне шею прямо на месте!» – рационально заключила злодейка. Она хорошо знала своего брата. Хиго всегда был образцово-показательным супергероем: добрым, честным, скромным, благородным и, что характерно, никогда не теряющим самоконтроль. Однако именно поэтому в гневе он мог быть особенно страшен, ведь чтобы его допечь нужно было совершить что-то реально ужасное и сверхбесчеловечное. «В этом он вылитый отец.» – заключила Шира, продолжая свой путь за кофе. Автомат нашелся быстро. Налив себе горячий напиток, отгоняющий сон, Шиго задумалась. Возвращаться в палату к отцу она не находила в себе сил, пока там был Хиго. Поэтому она просто плюхнулась на ближайшую секцию стульев у одной из стен и принялась потягивать горький напиток. Кофе был так-себе, но это девушку сейчас не волновало, ведь цель была не получить удовольствие, а банально не уснуть. «Интересно, как там Уилл и Эдд?» – с тревогой вспомнила Шиго о близнецах. Когда доктора Голдберга увозили в больницу, они еще не пришли домой с «прогулки». Она было потянулась к сумке за телефоном, но вспомнила, что оставила ее в палате. «Надеюсь тетя М им все объяснит…» – подумала злодейка, от чего сразу же представила лица братьев, когда они узнают, что это она чуть не убила отца. «Да… Путь домой мне теперь заказан навсегда. В лучшем случае они меня просто вышвырнут, а худшем…» Девушка понимала, что опасность не миновала полностью, и отец все еще может умереть. Этот вариант даже не хотелось рассматривать, но Шиго приняла во внимание и его. «На свете нету никого, кто был бы страшнее, чем супергерой в гневе! Герой, ослепленный жаждой мести. Такой может запросто разнести полмира получше всех злодеев вместе взятых.» – печально произнесла про себя злодейка. Она знала о чем говорит. Когда-то она сама дала волю гневу и это обернулось для нее самыми печальными последствиями. Как же теперь отреагируют братья, узнай они всю правду, она сказать не могла и это пугало сильнее всего. «Наверное мне придется бежать без оглядки, в надежде, что они проявят великодушие и не станут меня преследовать, чтобы поквитаться.» – подумала Шиго, вспомнив, как однажды ей уже приходилось скрываться от братьев, когда они случайно стали злыми. Теперь же они имели полное основание снова стать злыми, но уже по ее вине, и Шиго очень сомневалась, что ей в одиночку удастся отбиться, если они вдруг решат ее покарать. Страннее всего было то, что она сомневалась, сможет ли вообще сражаться, осознавая, что сама натворила. Злодейка подумала, что если бы сейчас Хиго, Миго и близнецы напали на нее, то она скорее всего даже не стала бы защищаться, а просто постаралась бы удрать, поскольку перспектива принять смерть от рук родных братьев все же не прельщала. Однако драться с ними, она точно не нашла бы в себе сил. «Это ведь только твоя вина, Шира. Может будет правильнее, если они тебя возненавидят, и ты понесешь за это наказание…» – сказала она сама себе, скорбно опустив голову и глядя в никуда. Еще каких-то пару дней назад это показалось бы ей абсолютным бредом – желать самой себе понести наказание за что либо, но с каждой секундой Шиго все больше убеждалась, что она уже не та злодейка, какой была совсем недавно. Брешь, что была пробита в ее внутренней броне признанием Драккена, все больше расширялась и тяжелое состояние отца, который, как оказалось, любил ее и давно простил ей все прегрешения, пробило еще одну здоровенную дыру. Кофе в стаканчике на удивление быстро закончился, однако злодейка все еще хотела спать. Неумолимо давила накопившаяся за весь день усталость: перелет в Го, посещение разрушенной больницы, встреча старых друзей, ее алкогольные приключения, роковая встреча с отцом, ну и наконец бессонная ночь, проведенная у его больничной койки. И все это меньше чем за 24 часа! Злодейка устало запрокинула голову и снова протерла глаза. Тут она услышала знакомые шаги, направляющиеся прямо к ней. Хиго вышел из-за поворота и медленно подойдя к сестре мрачно посмотрел на нее сверху вниз, от чего Шиго стало даже не по себе. - Иди домой, Шира. Я побуду с ним. – сказал Генри, передавая сестре ее сумку. Шиго покорно взяла ее. Брат обессиленно уселся рядом с ней. Согнувшись, он опустил голову и закрыл лицо руками. - Может… Может мы побудем вместе? – с трудом произнесла девушка, прижимая к себе сумку и не глядя в сторону Хиго. Она впервые за долгие годы сама предложила ему сделать что-то вместе. Он ничего ей не ответил. Тогда девушка осторожно протянула руку и мягко коснулась его плеча. - Генри! – тихо позвала она брата по имени, его настоящему имени. Они все уже настолько привыкли называть друг друга по супергеройским кличкам, что произносить свои настоящие имена было как-то непривычно. Даже для Шиго, которая много лет жила отдельно от всех остальных. - Оставь меня, Шира. – послышался в ответ глухой и мрачный голос, в котором было не узнать привычного Хиго. Настолько не узнать, что злодейка даже в страхе отдернула руку. - Иди домой. Тебе надо отдохнуть. – добавил он мягче, при этом не поворачиваясь к ней лицом. - А ты? – спросила злодейка. - Я взял выходной. Так что побуду здесь. – сухо ответил Генри. Продолжать этот разговор дальше было бессмысленно. Шиго понимала, что брат просто не хочет с ней говорить, да и сама она не видела резона в том, чтобы пытаться сейчас его как-то утешить или подбодрить, понимая, что скорее всего сделает только хуже. Сопереживать и сочувствовать было явно не одним из ее талантов. - Генри, ты… Позвони, если будут какие-то новости. – неловко сказала Шиго, вставая со стула. - Хорошо… – бесстрастно ответил ей брат. Хотелось просто отвернутся. Сейчас на Хиго было больно смотреть. Шира понимала, насколько его убивает то, что сейчас происходит. Из всей семьи он был ближе всех к отцу. Доктор Голдберг, конечно же, любил всех своих детей одинаково и не делал между ними различий, однако все же с Генри у них была особая связь. Его старший сын, его первенец! Отец с самого детства воспитывал Генри с мыслью о том, что на нем лежит большая ответственность. Делал он это не столько потому, что осознавал всю тяжесть бремени супергероя, лежащей на сыне, но и потому, что видел в нем нового главу семьи и всегда ему об этом напоминал. Возможно, именно поэтому старший брат всегда казался Шиго всего лишь комичной и не самой удачной пародией на отца. «Папочка Го» как она его передразнивала, когда еще была в команде. «И ведь он все это стоически сносил! Сперва я его подкалывала, а потом и Миго подключился. А он что? Не то что ни разу не попытался надрать нам зад, даже голоса никогда не повышал.» Глядя сейчас на брата, злодейка вдруг почувствовала, будто ее что-то колет изнутри, но не физически, а морально. Что-то странное теребило струны ее злой души. Нечто давно забытое, то, что она давным-давно в себе похоронила или же ей казалось, что похоронила. И это нечто не позволяло ей сейчас вот так вот просто развернутся и молча уйти. - Генри... Прости меня. – едва слышно выдавила она из себя. Именно этого и требовало от нее это «нечто», которое обычные люди привыкли называть совестью. Эти слова возымели словно магический эффект. Генри резко поднял голову и пристально посмотрел на нее. Взгляд брата было полон недоумения. - За что? – спросил он, вставая со стула и становясь прямо напротив сестры. Из-за разницы в росте он глядел прямо на ее макушку. Шиго же не решалась поднять на него взгляд и упорно смотрела в пол. - За все… – сказала она, тяжело выдохнув. После чего наконец подняла глаза на брата. - За то, что вела себя с тобой как конченная стерва! Ты всегда был мудрее меня, правильнее, ответственнее. Меня это бесило, но… Сейчас я тебя понимаю. Ты всегда думал о команде. Обо всех нас! А я упрямо не хотела этого понимать: смеялась над тобой, обзывала занудой. А по сути… Проблема всегда была только во мне. Просто я была обычной эгоисткой. Ты простишь меня? – последние слова она произнесла практически шепотом, снова виновато опустив взгляд. В ответ Хиго оценивающе посмотрел на сестру, после чего неожиданно улыбнулся и легонько похлопал ее по макушке. И без слов было видно, что он уже ее простил и не держит на Шиго никаких обид. Она было хотела что-то сказать, но не успела. - Ну ка иди сюда, кошечка. – игриво произнес Генри. С этими словами он одной рукой схватил ее за талию и притянул к себе, так, что она уперлась лицом в его могучую грудь. - Что ты… – не успела сказать Шиго, как его вторая рука начала тереться об ее макушку, взъерошивая волосы на ней. Это была его любимая детская уловка – поймать сестру в захват и как следует «подпортить прическу». - Нет! Прекрати! Что ты делаешь!? – шипела, вырываясь злодейка. Бесполезно. Сверхчеловеческая сила Хиго не оставляла ни единого шанса на освобождение. - Кошечке все еще не нравится, когда ее гладят против шерсти! – ехидно приговаривал старший брат, не ослабляя хватку. - Опусти меня, сейчас же! Или я тоже применю силу! – буквально взревела Шиго. - Ой, ну раз ты такая злая, то пожалуйста. – усмехнулся Хиго, все же отпустив сестру. Злодейка тут же отпрянула и раздраженно посмотрела на брата. Тот вообще не замечал ее злости. Он широко и приветливо улыбался, а глаза его смеялись, как и в детстве. - Злая кошечка. – довольно произнес Генри. Так он и называл ее, когда она была маленькой – «Кошечка». Шиго уже было хотела сказать брату все, что о нем думает, однако тут же остановилась. Она хорошо помнила, где они находятся и что только что представлял из себя Генри. Поэтому говорить ему гадости злодейка не нашла в себе сил. Она лишь недовольно поправила свои волосы. - В следующий раз кошечка тебя за это оцарапает. – ехидно подмигнула она, сделав характерный жест рукой, однако без злобы и раздражения в голосе. - Надеюсь в следующий раз она будет добрее. – мягко произнес Хиго, снова садясь на стул. - Слушай, у меня есть к тебе просьба. – сказала Шиго уже серьезно. - Какая? - Передашь кое-что папе? Ну… Если он очнется, когда меня не будет рядом. – произнесла она сбивчиво. Взгляд у Генри мгновенно стал серьезным и сосредоточенным. - Ты хочешь, чтобы я что-то сказал ему от тебя? - Нет. – с этими словами Шиго запустила руку в свою сумку и достала оттуда часы. Она протянула их брату. Тот застыл, словно его сейчас облили ведром ледяной воды. Он лишь завороженно смотрел на заветные часы в руке сестры. Часы, которыми отец так дорожил и о потере которых так сильно скорбел. - Откуда они у тебя?! – шокировано выпалил герой. - Нашла. - Где!? – на этом Хиго буквально вскочил с места и выхватил у сестры часы, после чего сразу же принялся рассматривать их со всех сторон, желая убедится, что это действительно они. - Он сказал, что потерял их при эвакуации. – задумчиво добавил мужчина. Наконец убедившись, что часы те самые, он крепко сжал их в руке и с благоговением посмотрел на сестру. - Там и нашла. В его кабинете. – спокойно пояснила Шиго, видя, как брат смотрит на нее. - Ты была в больнице? Когда? – недоумевал Хиго. - Вчера. – отвечала злодейка также спокойно. - Да как ты туда вообще проникла? Там же все огорожено! – воскликнул искренне-удивленный супергерой. «О, господи! Теперь я узнаю старого доброго Хиго. Всегда такой порядочный и честный. Ну просто до наивности.» – с усмешкой подумала Шиго. - Я ведь не столь законопослушна как ты, братец! Так что для меня цветные флажки это не преграда. – иронично пропела девушка. - Ну так, ты передаешь их ему, если что? – вкрадчиво повторила она свой вопрос. - Прости, Шира, но нет! Ты должна это сделать сама. – с тяжестью в голосе ответил Генри, протягивая руку и отдавая часы обратно. - А без это глупой принципиальности сейчас нельзя? – спокойно спросила девушка с мрачной иронией в голосе, не принимая часы назад. - Нет, нельзя, сестренка. В этот раз, точно нельзя. – столь же спокойно ответил ей старший брат. Шиго с сомнением посмотрела сперва на Генри, а потом на часы в его руке. - Ладно, как пожелаешь! – сказала она, все же взяв заветный предмет из рук брата. - Иди домой, сестренка. Отдохни. Ты, кажется, не спала всю ночь. – заботливо сказал Хиго, легонько потрепав младшую сестру по щеке. - Я, наверное, приеду к тебе. Только переоденусь и приму душ. - Не надо. Лучше отоспись как следует. Я тут и один справлюсь. Побудь с близнецами и тетей Мери. Им сейчас очень нелегко. – мягко, но требовательно произнес старший брат. - Знаю… – печально согласилась Шиго. Спорить в такой момент совершенно не хотелось, поэтому она решила подчинится «вежливому приказу» Хиго. - Тогда иди домой. Я тебе позвоню, если появятся какие-то новости. – сказал герой и, развернувшись к ней спиной, направился обратно, в палату к отцу. - Тогда до встречи, Генри. – сказала она брату в спину. - До встречи, Шира. – ответил он, повернувшись к ней лицом и одарив ее своей искренней и доброжелательной улыбкой. - Рад, что ты снова с нами. – добавил он после небольшой паузы, после чего они снова разошлись в противоположные стороны. Он направился в палату, а она к выходу. «Снова с нами…» – задумчиво повторила про себя Шиго, уже выходя из здания больницы. Кажется, брат был стопроцентно уверен, что она вернулась. Вернулась в семью, вернулась в команду. Теперь уже окончательно и бесповоротно. Было видно, что Хиго все еще искренне надеется на возвращение старых времен – "золотого века команды Го". Безмятежного времени, когда все у них в семье было хорошо, а они сами были юными, смелыми и амбициозными борцами за добро и справедливость, у которых всегда все получалось и которым казалось, что они могут победить любую напасть. Огорчать его не хотелось, однако сама для себя девушка понимала, что ничего уже не будет, как раньше, и надеяться на это просто-напросто глупо. «Нет! Слишком много дров было наломано... И дело тут даже не в моем желании возвращаться или не возвращаться в команду. Просто, когда все вскроется, они сами меня не простят! Тогда какой смысл сейчас тешить себя глупыми надеждами… Совершенно никакого!» Однако сейчас Шиго была готова подыграть Хиго, поддерживая образ «нормальной семьи». Только ради блага родных, которым, несмотря ни на что, никогда не желала зла. Особенно жаль было Уилла и Эдда. «Младшенькие» у нее всегда были на особом счету. Им было всего 6 лет, когда не стало мамы и вот теперь, спустя 10 лет случилось новое несчастье, которое могло отнять у них и отца! «Что ж… Похоже кому-то опять придется взять на себя роль мамочки.» – думала Шиго, прекрасно понимая, что близнецы еще только подростки, глупые 16-тилетние подростки, за которыми по-прежнему нужен присмотр, причем ничуть не меньший чем за детьми, если не больший. «Именно в этом возрасте как раз и возникает стойкая уверенность в своей взрослости и самостоятельности, при полном отсутствии мозгов и жизненного опыта.» Домой она добралась быстро. Злодейка осторожно, как можно более бесшумно и незаметно пробралась в дом, тихо закрыв за собой дверь. Проникнув внутрь, Шиго осторожно огляделась и внимательно прислушалась к окружающим звукам. В доме царила почти мертвая тишина, только большие гостиным часы все также монотонно тикали. Сейчас они показывали 5:30 утра. «Похоже все спят. Пожалуй, и мне не мешало бы поспать, хотя бы 3 часа.» - Пришла! – раздался резкий голос за спиной, заставивший злодейку рефлекторно отпрыгнуть в сторону с переворотом в полете. Однако вставать в боевую стойку не пришлось. Это была тетя Мери. - Тетя М. – облегченно произнесла Шиго. Кажется, долгий насыщенный день и напряженная бессонная ночь малость расшатали девушке нервы, настолько что она не сразу узнала голос родной тетки. - Что? Ожидала увидеть кого-то другого? – недовольно сказала женщина, приближаясь к племяннице. Она подошла к злодейке вплотную и осуждающе посмотрела ей в глаза. Шиго сразу все поняла. Тетя однозначно винила ее в произошедшем и не скрывала этого. Взгляд тетушки, такой же жесткий, суровый и непреклонный, как и раньше, когда она была маленькой, невольно заставил Шиго почувствовать себя некомфортно. Пришлось опустить голову и отвести взгляд в сторону, только, чтобы не видеть этих глаз, которые буквально прожигали ее насквозь. - Тетя М, я… – начала было Шиго, но не успела закончить фразу. Последовал звонкий хлопок и злодейка тут же ощутила боль и жар на своей щеке. Тетушка влепила «непутевой племяннице» солидную оплеуху. Шиго даже не думала защищаться. Она просто слегка поежилась, но не от боли, а от унижения. Ей вдруг стало очень противно, за саму себя. Она лишь молча подняла обреченный взгляд на тетю. - Кажется, я это заслужила. – с совершенно несвойственным себе смирением в голосе сказала Шиго. - А ты еще сомневаешься?! – возмущенно воскликнула тетя Мери. Голос пожилой женщины звучал тихо, но строго. - Уже нет… Думаю, здесь меня оправдать нельзя. – виновато ответила племянница, вновь отводя взгляд. Выносить тяжелый взгляд тети почему-то решительно не получалось. - Хорошо, что понимаешь! Это уже радует. – печально, но с нотками облегчения в голосе сказала тетя. - А теперь иди умойся и ложись спать. Я постелила тебе в вашей с Генри старой комнате. – снисходительно добавила тетушка М. - Не выгоняешь меня? После того, что я сделала? – со скепсисом спросила Шиго. - Деточка моя, то, что я прожила больше 30 лет в самой захолустной части Канзаса, не сделало из меня истеричную провинциальную дурочку. Поэтому идти проспись, а мозги я тебе, так уж и быть, вправлю потом, при удобном случае. В том, что я это сделаю ты можешь не сомневаться. – уверенно произнесла тетя. После этого она развернулась к племяннице спиной и спокойно двинулась на кухню. - И запомни, Шира! Даже не пытайся вставать передо мной на дыбы, как с отцом. Меня этим не проймешь. За свою жизнь я голыми руками усмирила не один десяток бешеных быков! – сурово проговорила пожилая леди, буквально на ходу, даже не поворачиваясь к ошарашенной злодейке лицом. Шиго, действительно, малость подвисла от всего, что сейчас услышала. Сколько решимости, сколько выдержки и силы было скрыто в этой маленькой и, казалось бы, хрупкой старушке! У матерой суперзлодейки ни нашлось ни единого слова, чтобы возразить или огрызнутся. «Похоже, что теперь тетушка М самый опасный человек в этой семье.» – мысленно заключила Шиго, не то с иронией, не то с восхищением. Девушка молча ушла в ванную, где быстро умылась, после чего осторожно, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, поднялась на второй этаж, где раньше располагалась детская, которую она когда-то делила со старшим братом. Не раздеваясь, Шиго обессилено рухнула на кровать и практически сразу вырубилась. «Ну и почему же моя жизнь такое дерьмо!?» – подумала девушка, уже погружаясь в сон. Злодейка был рада, что теперь могла наконец-то с облегчением забыться на несколько часов. Этот бесконечный сумасшедший день, начавшийся с ее прилета в родной город и закончившийся новой трагедией в их семье, все-таки подошел к концу.

2 глава – Кофе, зло и разговоры по душам

Когда Драккен проснулся, Шиго уже не было в номере. На столе лежала записка с одной единственной фразой: «Увидимся через неделю.» С начала доктору стало малость обидно, что напарница смылась даже не попрощавшись, но потом он успокоился, вспомнив, что «его Шиго» никогда не отличалась деликатностью манер, и если ей был положен отпуск она могла уйти несмотря ни на что, даже если в разгаре был запуск очередной дьявольской машины доктора Ди. В тот же самый день, когда уехала Шиго, Драккен решил вернутся обратно в логово. Находится в этом «фешенебельном мотеле» ему было уже в тягость. Особенно учитывая, как теперь на него реагировали люди, как сотрудники, так и постояльцы. Драккен вчера проснулся новой знаменитостью, однако такое повышенное внимание к своей персоне ему не нравилось. Нет, он, конечно, любил славу и признание, но не на постоянной основе, когда к тебе лезут со всех сторон с желанием взять автограф или же потрогать, что вообще было для доктора категорически неприемлемо. «Ну уж нет, с меня хватит. Вся эта суета вокруг сбивает меня с мыслей. Не дает сосредоточиться. Пора в родное логово!» Поэтому, выпив свой утренний кофе, доктор быстро собрал вещи, благо их было немного, после чего сдал ключи от номера и сев в свою летающую тарелку улетел в известном лишь ему одному направлении. Причем «провожать» его вывалилась чуть ли не половина отеля, а еще случайные прохожие, которые увидели, как с парковки в небо поднимается причудливый аппарат с синекожим злодеем за штурвалом. И вот, спустя три часа перелета, через все восточное побережье и часть Карибского моря, доктор Ди прибыл на свой необитамыей остров, где сравнительно недавно оборудовал новое логово. Наконец-то зайдя в родную лабораторию Драккен испытал чувство эйфории, такое же, какое испытывают все нормальные люди, когда после долгого отсутствия возвращаются в свои «родные стены». - Дом, милый дом! – сказал доктор Ди, садясь за рабочий стол и вальяжно откидываясь на спинку кресла. Конечно же, Драккен не был «нормальным человеком» и настоящего дома не имел, так-как вел кочевую жизнь, от одного логова к другому, которые к тому же часто менял из-за пакостей со стороны Ким Пять-с-Плюсом. Однако доктор Ди имел свою суперспособность – он умел сам создавать себе дом, где бы он не находился. Драккен легко привыкал к новой обстановке, какой-бы скромной она не была. Доктор был крайне неприхотлив в быту. «Главное, чтобы было электричество для приборов, да подходящая плоская поверхность для письма. Все остальное для истинного ученого роскошь.» – всегда говорил он, когда Шиго жаловалась на плохую обустроенность очередной базы. «Мда… Интересно где там Шиго? Наверное, как всегда где-нибудь на пляже валяется.» – вновь вспомнил Драккен о напарнице. - Может ей позвонить. Хотя бы узнать, все ли у нее нормально. – сказал ученый вслух и уже потянулся к мобильнику, но потом сразу же засомневался. Шиго в отпуске почти всегда выключала телефон, чтобы он ее не тормошил. Сейчас доктор справедливо заключил, что раз уж напарница в этот раз решила так быстро и скрытно уехать, то она однозначно хочет побыть одна и спокойно все обдумать, а значит беспокоить ее не стоит. - Ладно, пусть отдыхает. – сказал доктор Ди, опустив руку обратно. «В конце концов, ей действительно сейчас сложно.» – подумал Драккен, вспоминая тот ошарашенный и испуганный вид Шиго после того, как он объявил ей о своем решении завязать со злодействами. Такой как позавчера он не видел ее никогда: подавленной, сбитой с толку. Ее дрожащий голос со словами: «Док, неужели я тоже ошибка?!» до сих пор отдавался болью в сердце синекожего суперзлодея. Драккен до сих пор сомневался, правильно ли он поступил, так легко отпустив ее. С другой стороны, ученый понимал, что лгать ей точно не сможет. Поэтому он поступил так, как должен был поступить порядочный человек, а доктор Ди считал себя порядочным человеком, точнее «порядочным злодеем». «Хороший злодей никогда не кидает своего приспешника.» - Забываю, что я больше не злодей. – усмехнулся вслух доктор Драккен, вспоминая позавчерашнюю клятву самому себе. «А если я не злодей, то, что теперь делать с логовом?» – сказал себе уже экс-злодей, вставая со стула и обводя свою злодейскую лабораторию оценивающим взглядом. Все здесь было заставлено его чудовищными изобретениями: сверхмощные лазерные пушки, в колбах опасные химикаты, весело переливающиеся всеми цветами радуги, а столы завалены различного рода проводами, микросхемами и прочими вещицами, необходимыми для создания очередных злых изобретений. - Мда… И куда это все девать? – сказал ученый, понимая, что утилизировать все это великолепие у него просто рука не поднимется. Слишком много сил, труда и пота было вложено в создание всех этих ужасающих вещей. «Может купит кто? Дементор, например…» – подумал Драккен о своем старом закадычном конкуренте. Из всех злодеев доктор более-менее уважал только его, поскольку профессор был по духу ближе всех к нему самому, ведь он тоже был безумным ученым и тоже творил зло зачастую исключительно во имя науки. - Черт, вот я дурак. Он же в тюрьме! – хлопнул себя по лицу доктор Ди, вспоминая, что австриец был на церемонии награждения вместе с остальной компанией «подневольных». - Хм… А может быть? – с сомнением сказал Драккен, подходя к управляющей панели своего суперкомпьютера и набирая в сети информацию о Дементоре. - Ага! Так я и думал! Уже сбежал. Как раз позавчера ночью. – довольно ухмыльнулся доктор, осознавая правильность своей гипотезы. Он почему-то был уверен, что такой злодей как Дементор обязательно воспользуется тем, что тюремщики по своей наивности решили вывести его «погулять». «Ух ты! Да он похоже организовал массовый побег. Еще сбежали «Сеньоры», Эми, Камель и Киллиган! Что ж… Не дурно Дементор, снимаю шляпу.» – мысленно восхитился Драккен с нотками белой зависти. Ему, мастеру многостадийных планов и сложных стратегий, тем не менее никогда не удавалось самостоятельно организовать побег. Всегда приходилось прибегать к содействию Шиго. - Что ж… Может нанести визит «старому штруделю». Заодно, поздравлю его с удачным побегом. – сказал доктор Ди, выключая компьютер и снова садясь в кресло. «Пожалуй сделаю это. Раз уж мне надо решать вопрос с теперь уже ненужными вещами.» – подумал ученый, вставая со стула и беря в руки свой телефон. Однако Дементор на звонок почему-то не ответил. Драккен задумался над, тем, где же сейчас мог находится профессор если не у себя в логове. «Ну разве что наша секретная кофейня зла.» – заключил доктор Ди, вспоминая как Дементор любил захаживать туда за кофе, которое неоднократно хвалил, говоря, что оно там будто «из Фатерлянд». «Времени еще много.» – подумал Драккен, глядя на цифровые часы на своем столе. Прибор показывал 13:00. «Пожалуй успею слетать туда и обратно. Даже если не найду Дементора, то хоть сам расслаблюсь.» С этой мыслью Драккен выключил везде освещение и направился к выходу из лаборатории. Заперев логово и проверив всю систему безопасности, доктор Ди снова сел в тарелку и полетел обратно на континент. Искать старого конкурента для делового разговора. Через два часа Драккен уже прибыл в секретное место, о котором знали только известные суперзлодеи. Это был обычный туалет в самом обычном полуподвальном кафе. Синекожий отсчитал третью кабинку слева от стены на который было написано большими красными буквами «Не работает» и зашел в нее. После чего трижды поднял и опустил унитазную седушку и нажал на кнопку смыва. После этого бачок привычно раскрылся и из него выдвинулся небольшой монитор. Злодей поднес лицо к прибору и через секунду услышал одобрительный писк – пищал сканер сетчатки, который узнал постоянного клиента заведения. После чего специальное устройство сдвинуло с места унитаз и в стене открылся проход в человеческий рост. Драккен вошел в проход и двери за ним тут же закрылись. Он оказался в лифте, который сразу же резко тронулся вниз. Проехав примерно пять этажей под землю, лифт после характерного звонка открыл двери и перед доктором Ди открылся давно знакомый вид. Вид подземной злодейской кофейни с веселеньким названием «Заводной Джек». В заведении имелся большой зал, с обилием столиков, за каждым из которых сидела компания злодеев, разной степени известности. Играла мягка веселая музыка, под нее негодяи разных мастей пили кофе, ели десерты и увлеченно переговаривались друг с другом о своих будущих кознях. Стоило доктору Ди выйти из лифта, как вся тусовка сразу же смолкла. Все бывшие «коллеги по цеху» отставили стаканчики с кофе и прекратили разговоры, уставившись на спокойно идущего по залу синекожего ученого. Драккен лишь поморщился, чувствуя, как на него все смотрят. Взгляд злодеев выражал недоумение и шок. Было понятно, что они не ожидали увидеть его здесь, особенно после того, что он «натворил» два дня назад. «Кажется мне теперь здесь не особо рады.» – сказал про себя Доктор, подходя к стойке и видя столь же ошарашенную физиономию бариста, который уставился на него своим единственным глазом. - Как обычно, пожалуйста. – бесстрастно произнес синекожий, облокачиваясь на стойку и оценивающе оглядывая зал. Злодеи, будто почувствовав, что Драккен тоже наблюдает за ними, почти одновременно отвернулись кто-куда. «И здесь пялятся! Да что ж это такое, черт возьми!!!» – раздраженно подумал доктор. Получив свой кофе, он резко оглядел кафе в поисках пустого столика. По счастью он быстро нашел подходящий – в дальнем углу, где никого не было. Ученый тут же направился к нему, решительно не глядя по сторонам, чтобы не встречаться ни с кем взглядом. «С меня хватило этих идиотских взглядов еще в Нью-Йорке!» Плюхнувшись на стул, доктор принялся нервно пить кофе. «Ну и где же, скажите пожалуйста, мои старые дружки?» – раздраженно подумал Драккен, вспоминая зачем приехал сюда. Однако судьба оказалась благосклонна к злому доктору уже во второй раз. Стоило ему подумать о «старых дружках», как двери лифта распахнулись и из него вывалилась внушительная компания: Киллиган, Кислота, оба Сеньора, Камель, а возглавлял этот парад ни кто иной как маленький, но коренастый мужчина, в красном комбинезоне, больше похожем на военный мундир, и в черном шлеме. Тут же на весь зал раздался знакомый гнусавый голос с немецким акцентом. - Ррики! Мнэ und моим спутникам 6 лате! Са мой счет. От этих слов Драккен, сидевший к лифту спиной буквально поперхнулся своим кофе. Он начал иступлено кашлять, хватаясь за горло, потому что кофе был еще довольно горячий и как следует обжег ему глотку. Это сразу же заметили практически все присутствующие. Через минуту он наконец смог прокашляться и осторожно повернулся лицом к входу в заведение. Вся новоприбывшая компания смотрела на него округленными глазами. Всегда синее лицо Драккена было красным, словно панцирь вареного лобстера. Он изобразил некое подобие улыбки. - Эм… Всем привет! – сказал он, неловко помахав рукой всей «честной компании». «Черт возьми! Что я вообще делаю!?» – в то же время одернул себя доктор. Злодеи же около полуминуты стояли в оцепенении, не в силах сказать ни слова. После чего Дементор, которого первого отпустило обратился к товарищам. - Ну, господа, рассаживайтесь. Я посже к вам присоединюсь. – спокойно произнес австриец, оглядывая свою компанию. Просить их дважды не пришлось. Злодеи быстро разошлись по залу, в поисках свободных мест, принципиально не глядя в сторону Драккена. Киллигану досталось последнее свободное место, которое по несчастью находилось рядом с синекожим. Шотландец, однако даже не поздоровался с ним, а молча прошел мимо, при этом недовольно хмыкнув, после чего демонстративно сел спиной к доктору Ди. «А это еще что за номера!!!» – возмутился в сердцах Драккен, однако словесно никакого раздражения не выказал, хотя очень хотелось. Ему было непонятно из-за чего его так грубо игнорируют. Да, злодеи, конечно же, постоянно конкурировали и их отношения были очень далеки от дружеских и скорее были ближе к враждебным. Однако кафе «Заводной Джек» всегда было «нейтральной территорией». Это было негласное соглашения всех важных «плохишей» мира. Единственное правило хорошего тона, которое они себе позволяли – временно забывать про вражду ради хорошего кофе и вкусного пирожного. «Ну и пожалуйста, тоже мне! Бойкот мне объявили, жалкие дилетанты! Просто завидуют мне. Еще бы, я ведь теперь чист перед законом, а на них до сих пор охотятся власти всего мира.» – надменно отхлебнул доктор Ди кофе из стаканчика, даже прикрыв глаза от удовольствия. Он решил, что раз его бойкотируют, то он ответит им взаимностью. Однако не успел доктор забыться как увидел, что Дементор сам движется прямо к нему. «Та-а-ак! А вот это уже интересно. В принципе я почти не удивлен. Он единственный у кого здесь хватит мозгов, чтобы понять меня. Заодно побеседуем по делу, по возможности.» – подумал доктор Ди. Драккен решил занять выжидательную позицию в грядущем разговоре. Не бросаться на шею Дементору с просьбой купить у него старое оборудование и уж тем более не рассказывать ему преждевременно о своем желании сменить «род деятельности». Все-таки за пределами этого кафе они оставались врагами, причем для Драккена австриец был на втором месте в личном списке врагов. Это значило, что все сказанное в этих стенах могло быть использовано против синекожего снаружи. Кроме того, помогал горький опыт, ведь пару раз доктор Ди уже «обжигался», расслабляясь от непринужденной обстановки кофейни. Дементор приблизился к столику. Драккен же не двинулся с места, сидя к нему в пол оборота и с ярко выраженным удовольствием пил свой кофе. - Прифетствую. – сказал коротышка, аристократично улыбнувшись. - Коллега. – добавил он после секундной паузы. - А, Дементор, и тебе привет! – с наигранным безразличием произнес синекожий, лениво поворачиваясь к собеседнику. - Я присяду? – вкрадчиво спросил Дементор. - Валяй. – столь же вальяжно ответил Драккен. При этом доктор сам восхитился своей «актерской игре». «Кажется годы совместного проживания с Шиго не прошли даром.» – подумал он удовлетворенно. - А не боишься, что другие забойкотируют, после общения со мной. Я так понимаю, что теперь я у вас вроде аутсайдера? – саркастично произнес доктор Ди. - Ты говоришш так, будто ты не бил им раньше? – иронично ответил коротышка. - Это ты о чем? – скептически спросил синекожий. - О том, што ты всегда бил аутсайдером. – спокойно изрек Дементор, делая глоток из своего стаканчика. - Неужели, и на основании чего же ты сделал такой вывод, позволь спросить? – сказал Драккен, стараясь держать тактичность, однако было видно, что это его задело, потому что он отставил свой кофе, поставив его на стол. - Из фсех нас, ты больше фсех получал от Ким! – усмехнулся австриец. В ответ Драккен лишь подозрительно сощурил глаза, оценивающе глядя на собеседника. - А может быть это потому, что я был величайшим из ее врагов? И мои планы всегда угрожали миру гораздо больше, чем вся ваша мышиная возня!? – резко выпалил доктор Ди, желая уколоть оппонента. - Спорное утверждение. – уверенно парировал Дементор. - Как и твое! Тут еще непонятно, что первично, а что вторично. Так что это философский вопрос, мой дорогой немецкий недруг. – сказал доктор Ди, снова взяв в руку стакан. Кажется, он взял себя в руки и теперь был готов к занимательной дискуссии. - Штошш… Интересная мысль. Однако… – с задором в голосе сказал коротышка, чувствуя, что сейчас предвидится философский спор, в котором он был не прочь поучаствовать. - Что, однако? - Фсе-таки, в итоге ты подружилься с ней. - Не говори глупостей, штрудель! – едко протянул Драккен, ехидно ухмыльнувшись и манерно отхлебнув свой кофе. Дементор чуть не поперхнулся от неожиданности. Синекожий конкурент впервые открыто перешел на него в словесную атаку. Обычно с этим «психованным» было бесполезно дискутировать, ведь он быстро выходил из себя и тогда над ним можно было только смеяться. Теперь же было видно, что Драккен уверен в себе и сосредоточен. Сам же доктор Ди продолжил свою речь после небольшой паузы. - Я ей не друг! Это было всего лишь временное перемирие, перед лицом еще большей опасности. Если бы я, как ты выразился, не «подружился» с этой занозой, то мы бы сейчас с тобой здесь не сидели, беззаботно попивая кофе и рассуждая о высоких материях! «Зеленые человечки» передавили бы нас как букашек по одиночке. Вот так-то! – меланхолично заключил Драккен, задумчиво крутя в руке кофейный стаканчик. - Хм… Можетт ты и прав. - Рад слышать, што я фсе-таки вас убедил, коллега. – сказал синекожий, имитируя немецкий акцент в голосе. Дементор, однако, на его укол не ответил. Австриец сохранял свойственное себе природное чувство такта в светской беседе. - Так ты не собираешься? Ну-у-у… После того, што било… – - Стать добрым!? Это было бы очень странно с моей стороны, не так ли? – ответил Драккен вопросом на вопрос. Он следовал своей стратегии – до конца не раскрывать карт перед Дементором, во что бы то ни стало. - Та-а. Страннофато. – задумчиво протянул Дементор, пристально глядя на соседа по столику. - Что ты так на меня пялишься!? Подозреваешь меня в измене злодейским идеалам? – раздраженно скосил один глаз доктор Ди. - Та нет… Так… Просто подумаль… Тебе ше дали амнистию. - Нам дали. – категорично добавил Драккен, не желая оставлять в стороне свою Шиго. - Та, конечно. Вам дали. – оправился австриец. - Кстати, а где ше она? – спросил он после короткой паузы, только сейчас вспомнив, что сегодня Драккен пришел сюда совсем один, хотя обычно они приходили вместе с ней. - Я дал ей отпуск. На неделю. - И ты не поехаль с ней? – со скепсисом в голосе спросил коротышка. - У меня есть кое какие дела, которые надо срочно разрулить. А она пусть отдыхает. - Хм… А не боишься, што твоя фроляйн найдет себе другого «злодея», если ты будешь так часто ее отпускать одну? – усмехнулся Дементор. Драккен мгновенно изменился в лице. Оно приобрело суровый вид, уголок рта нервно дернулся в сторону, а глаза неприязненно сощурились на коротышку. Он вскочил со своего места и хлопнул руками по столу, так что стаканчики с кофе завибрировали, словно дрожа от страха. - Не лезь не в свое дело, Дементор! – тихо, но ядовито прошипел доктор Ди, при этом даже выгнув вперед шею, словно змея и грозно поглядев на сидящего австрийца сверху вниз. Коротышка, конечно же, не испугался, однако от неожиданности все же один раз нервно моргнул. - Спокойно! Я просто спросиль. Мне казалось, ви все делаете вместе. – спокойно произнес австриец, примирительно поднимая руку. Драккен сам уже понял, что отошел от своей стратегии, позволив себе по привычке выйти из себя. «Спокойно. Помни про свой план!» – с этой мыслью, синекожий себя успокоил и снова сел на место. - Так, что ты еще хочешь ценного узнать, кроме информации о моей личной жизни? – мрачно сострил Драккен. - В принципе, тоже самое. Ты фсе-таки остаешься злодеем, после того, что било? А как ше ваша амнистия? «Ишь куда клонит! Все-таки не верит мне. Хочет выпытать из меня больше информации. Надо ему соврать, причем как следует.» – сказал сам себе доктор. Он сделал еще один глоток кофе, после чего начал говорить, надеясь, что быстро придуманная им ложь заставит Дементора ему поверить. - Амнистия? Амнистия – это теперь мое прикрытие, дружок. Для моего нового плана будет лучше, если я пока побуду «в тени». – спокойно начал Драккен, но быстро сделал паузу, недовольный своей «актерской игрой». «Надо бы побольше эмоций. Они же все привыкли к тому, что я постоянно выхожу из себя, когда рассказываю про свои амбициозные планы.» - Пусть тупицы думают, что я теперь добренький. Им же хуже! Пока они гоняются за другими злодеями, я хорошенько подготовлюсь и нанесу свой внезапный удар. Которой будет неотразимым! Вот так-то! – со свойственной экспрессией произнес доктор Ди, изобразив на лице свою фирменную психические-злобную ухмылку и для острастки даже хлопнув кулаком по столу. «Ну теперь то точно поверит!» – удовлетворенно сказал про себя синекожий ученый. - Фпечатляет. – сдержанно ответил Дементор. Привычный нервно-истерический вид конкурента, с одной стороны, внушал доверие, однако, с другой стороны, злой профессор был слишком умен, чтобы его можно было так легко провести. К тому же Дементор много лет крутился в злодейском бизнесе и уже давным-давно как молитву выучил одну из самых главных злодейских истин – никому не верить на слово, тем более своим заклятым врагам. - Но согласись… Федь это редкостное удофольствие? – ехидно произнес австриец, лукаво сощурив глаза из-под шлема. Он даже слегка наклонился к своему конкуренту, для усиления зрительного контакта. Драккен понял, о чем он говорит. Точнее, на что он ему намекает. А намекал Дементор на то, что Драккену на самом деле понравилось быть хорошим и спасать мир, вместо того чтобы пытаться его завоевать. «Либо этот коротышка умеет читать мысли, либо… Он очень наблюдателен!» – пронеслась мысль в голове синекожего. - Отстань, Дементор! Я предпочитаю это не обсуждать! – махнул рукой Драккен, повернувшись боком к собеседнику и демонстрируя, что он не желает продолжать этот разговор. - Но каков фол! Будучи сдвинутым ученым, ты потерпел полный крах в научной карьере! – воскликнул Дементор, при этом даже возбужденно разведя руками. Драккен же недовольно затянулся своим кофе, стараясь не смотреть на собеседника. - Давай сменим тему!!! – проворчал он сквозь зубы. - Ну корошо! А почему кожа голубая? – почему-то необычайно легко сдался Дементор. - Спасибо за вопрос! – оживился Драккен, радуясь, что ему удалось увести разговор из неудобного для него русла. Он снова повернулся к австрийцу лицом и, сложив руки перед собой, начал свой рассказ. - Забавная история вышла. – ностальгически произнес Драккен, мысленно возвращаясь в те далекие времена, когда он только вступил на тропу злодея. После краткой паузы он столь же мечтательно продолжил. - Вряд ли ухохочешься, но дело было во вторник…

3 глава – Кризис среднего возраста и новые сюрпризы

Вернулся в свое логово Драккен уже за полночь. Они с Дементором очень мило поболтали обо всем на свете. Настолько мило, что оба ушли из кофейни буквально перед самым ее закрытием. Австриец, несмотря на свою закидоны, оказался не таким уж и занудой, как предполагал Драккен. В личном общении, вне злодейской плоскости, он оказался весьма приятным парнем, хотя его акцент по-прежнему чрезвычайно смешил. Беседа выдалась настолько непринужденно и легкой, что они с Драккеном даже обменялись друг с другом трагическими историями из «не злодейского» прошлого. И, надо сказать, история Дементора тронула Драккена до глубины души. Оказалось, что в прошлой жизни его звали Деменц Кляйн и он был сыном австрийского кондитерского магната. Изучал ядерную физику в Вене и даже защитил там PhD по построению ядерного реактора собственного производства, но потом отец решил, что сына надо непременно приобщить к семейному делу – производству штруделей. Попытка Деменца применить методы атомной энергетики в производстве сладостей закончились тем, что фамильный завод едва не взлетел на воздух из-за ядерного взрыва. Многие сотрудники получили бешеные дозы радиации. Сам «юный пекарь» также сильно пострадал – у него пожелтела кожа и выпали все волосы на голове. После этого, фирма, заваленная судебные исками и невозможностью оплатить убытки, разорилась. Отец прогнал непутевого сына взашеи, а невеста Деменца Хельга, бросила его, заявив, что ей не нужен уродливый, больной и нищий коротышка. Тогда покинутый всеми Деменц и взял себе псевдоним «профессор Дементор» и перешел на темную сторону. Самое интересное, что вначале Драккен ему даже не поверил, но австриец весьма эффектно все подтвердил прямо там, в кофейне. Он демонстративно снял с себя шлем, без которого его никто никогда не видел, и показал ужасающие шрамы от ожогов на голове, равно как и полное отсутствие волос. «Мда… Жуткая история на самом деле с ним приключилась. Бедняга…» – подумал сейчас Драккен усаживаясь за свой рабочий стол и вспоминая то, что он увидел буквально несколько часов назад. Однако за сентиментальными воспоминаниями Драккен совсем забыл про главное дело – ему нужно было толкнуть Дементору свое ненужное оборудование, а об этом он как раз таки и забыл упомянуть в беседе. «Черт! Вот ведь дырявая башка!» – ругнулся про себя доктор, устало потирая глаза. Двухчасовой вечерний перелет с континента обратно до логова его изрядно утомил. «Да… Старею все-таки! Еще 5 лет назад я бы даже ничего не почувствовал и как ни в чем не бывало сел бы за какой-нибудь новый проект, а теперь… И глаза болят от долгого напряжения, и спину тянет от нескольких часов сидения за штурвалом! Хочется уже банально завалится спать.» – печально заключил Драккен. «Надо будет позвонить Дементору и таки договорится насчет оборудования. Но это уже точно не сегодня.» – сказал сам себе доктор, глядя на часы в лаборатории, которые показывали уже 21:30. Драккен встал со стула и несколько раз прошелся по лаборатории взад-вперед, еще раз оглядев свои многочисленные зловещие творения. «Сколько грандиозных планов скрывалось за каждым из них. Целая история. Можно сказать, каждый прибор в этой лаборатории прожил свою маленькую жизнь. Вместе со мной! Они всегда были моими верными спутниками и помощниками во всем.» – подумал Драккен, осознавая, что изобретения всегда были для него почти как члены семьи. Он заботился о них, переживал, когда они барахлили, даже каждый день протирал их от пыли. Можно сказать, что машины выполняли роль детей в их «злой семье». Так вот и жила наша дружная «злая семья» в уютном домике на необитаемом острове: папа Драккен, мама Шиго и их детки зловещие машины разных мастей и размеров. Просто идиллия, а не жизнь! - Жалко, конечно, но… они мне больше не нужны. – с тяжестью в голосе произнес ученый, выключая свет в лаборатории направляясь в свою спальню. Разом порвать со злодействами оказалось не так легко, как он думал еще вчера или позавчера. И это было абсолютно объяснимо. Разве легко человеку расставаться с тем, чем он буквально жил все долгих 25 лет? Конечно же нет! Это очень тяжело, как бы решительно этот человек сейчас не был настроен изменить свою жизнь. Прошлое давило на плечи мертвым грузом и упорно тянуло назад. «А может не стоит ничего менять? Может действительно продолжить злодеяния. Тем более сейчас, когда представилась такая прекрасная возможность действовать, не боясь ни слежки, ни ареста, ни даже Ким Пять-с-Плюсом, которой сейчас и кроме злодеев хлопот хватает. Если подумать, это идеальный момент, чтобы накопить силы и внезапно ударить!» – думал Драккен, раздеваясь и ложась в кровать. Однако заснуть быстро он не смог. В голове роились мысли, а точнее мысль. Одна весьма занятная мысль, которая сейчас изо всех сил пыталась захватить власть над доктором, также упорно, как он сам когда-то желал завоевать мир. Мысль о том, чтобы сейчас просто взять и наплевать на все клятвы и обязательства данные и перед ООН, и перед правительством США, соблазняли авантюрную натуру сумасшедшего ученого. «Подумай, какая же это прекрасная возможность! Никто не ждет от тебя удара. Собери остатки инопланетной технологии и создай себе новую несокрушимую армию. Они будут больше и сильнее Дьябло. С ней ты точно поставишь мир на колени. Тем более сейчас, когда все ведущие державы так ослаблены последствиями вторжения. Действуй сейчас, Дрю и ты точно будешь повелителем этого мира!» – льстиво говорило Драккену его внутренне злодейское «Я». Возможность и вправду была очень и очень заманчивая на первый взгляд. Однако он не дал этой мысли даже развиться, а удавил в зародыше одним железным аргументом. «НЕТ!!! Хватит с меня авантюр. 25 лет бесплодных авантюр и всякий раз мне казалось, что вот эта то авантюра точно увенчается успехом, а заканчивалось все в тюрьме. Нет уж. Если я сейчас нарушу все данные обязательства и вновь попытаюсь напасть… Тогда все! В случае неудачи меня снова запрут в тюрьме, но уже навечно! И тогда прощай наука, прощайте все мои мечты и надежды на восстановление имени честного ученого и прощай всякая возможность на признание в дальнейшем. Нет уж, хватит. В этот раз я не позволю придури затуманить мой рассудок. Мне все-таки уже не 20 лет, а 45 и времени у меня не так много, чтобы рисковать поломать жизнь еще раз! Судьба дала мне руки шанс на исправление и сейчас глупо пытаться цепляться за постыдное прошлое.» – подумал Драккен раздраженно повернувшись с одного бока на другой и подтянув на себя одеяло, словно этим он пытался изо всех сил призвать сон, чтобы в голову не лезли бредовые идеи. Однако сон почему-то приходить не хотел, от слова совсем. «Ведь если подумать, то Дементор был прав, когда намекал мне, что я ненастоящий злодей и что мне понравилось спасать мир. Это оказалось куда продуктивнее, чем бесчисленные попытки его завоевания.» Драккен повернулся на спину и задумчиво уставился в потолок. «А Шиго? Не хочет ли она, хотя бы в глубине души, хоть немного, но снова ощутить себя героем, каким она когда-то была. Я внимательно смотрел за ней на церемонии… Она вроде бы была в хорошем настроении, даже поддерживала меня. Может быть ей тоже надоело быть злодейкой?» – думал Драккен. От мыслей о напарнице ему вдруг стало тоскливо на душе. Скорее даже от того, что сейчас он снова чувствовал себя одиноким, потому что ее не было рядом с ним. Раньше, даже когда они ругались и подолгу не разговаривали, он себя так паршиво не чувствовал. Да они сидели по разным комнатам, но каждый из них знал, что партнер здесь, и, если что он рядом, прямо за стеной. Стоит только позвать и он придет. «А сегодня я один! Во всем огромном логове. И она одна. Где бы она не была. Я знаю, что сейчас ей тоже несладко.» – мрачно подумал доктор Ди. Мысль о ассистентке захватила его и не отпускала. Он думал о том, что же будет через неделю, когда она приедет. Как они встретятся? Что она ему скажет и что он скажет ей? А самое главное – какое же решение она примет? От этого зависело все будущее Драккена. «Как было бы прекрасно, если бы она согласилась. Мы бы оба зажили совершенно другой жизнью. Нам не нужно было бы бегать от закона, постоянно скакать с места на место, и каждый день ломать голову, как бы сделать так, чтобы нас случайно не поймали.» – мечтательно подумал доктор, слегка прикрыв глаза и представляя себе эту прекрасную лучшую жизнь. Почему-то сейчас он снова увидел перед глазами своего бывшего друга и врага – Джима Пять-с-Плюсом. И он понимал почему. Они с Джимом были ровесниками. Сокурсники по университету, а также в прошлом лучшие друзья. А теперь, как разительно они отличались! Джим был уважаемым ученым с мировым именем, заслуженным и признанным человеком, но не только это вызывало у Драккена зависть, которую он всегда усиленно скрывал в глубине души или маскировал ее за своей самоуверенностью и надменной убежденностью в своей гениальности. Зависть всегда вызвало и то, что Джим, кроме всего прочего, оказался невероятно удачлив не только в науке, но и на «другом фронте». Он женат на прекрасной и умной женщине, он отец троих замечательных детей, которые, конечно же, много раз создавали немало хлопот для Драккена, в особенности «старшенькая». «Я кажется пару раз даже чуть ее не прихлопнул.» – подумал ученый, вспоминая свои многочисленные встречи с «заклятой врагиней» и по совместительству дочерью бывшего друга. «А если бы прихлопнул?» – пронеслась тяжелая мысль в голове Драккена. Он ведь вправду много раз пытался уничтожить «рыжеволосую помеху» к мировому господству. Причем самыми различными способами. Да, подчас эти способы были гуманными, а подчас и откровенно садистскими. Раньше он никогда не задумывался над этим – что было бы, если бы в один прекрасный день, скажем год или два назад, девчонке бы банально не повезло, и она не смогла бы выбраться из его очередной ловушки. Драккен нахмурился и снова перевернулся с бока на бок. Мысль эта была мрачной для него, даже несмотря на то, что вроде бы не должна была вызывать никаких отрицательных эмоций. «Разве не она отравляла мне жизнь все эти годы? Ведь убейся она и мне стало бы на порядок легче реализовать все свои планы. Может быть, я бы давно уже преуспел, но ей всегда везло. Каждый раз, буквально в самый последний момент, когда я уже готовился торжествовать победу, она умудрялась сорвать все мои замыслы.» – с сомнением подумал доктор. «Тогда почему же я не чувствовал радости в тот миг, когда мне показалось, что она погибла? Там, на лорвардийском корабле. Я вправду подумал, что лазерная пушка просто разнесла ее на атомы. И… Я не чувствовал никакого удовлетворения, никакого восторга. Скорее наоборот – мне стало жаль ее. Стало жаль, что эта самоуверенная и наглая девчонка погибла прямо на моих глаза.» Драккен не мог придумать четкого и логичного объяснения этой своей странной привязанности к злейшему врагу, который столько лет портил ему кровь. У него было две гипотезы. Первая была наиболее простой, и она говорила о том, что безумный доктор просто-напросто привязался к врагине. За годы противостояния с Ким он как-то незаметно перестал ее ненавидеть. Если вначале он жутко бесился от того, что его снова уделывала школьница, то уже ближе к концу второго года противостояний он начал воспринимать это скорее, как игру. Девчонка, конечно же, сильно бесила своей самоуверенностью и презрением к нему, как к злодею. Она всегда четко показывала, что соответствует своему девизу «Я могу все!», а также, что совершенно не считает его, Драккена, настоящей угрозой мирового масштаба, злодеем, которого нужно боятся и быть с ним крайне осторожной. Она демонстративно лезла на рожон, словно знала заранее, что он в очередной раз не сможет ее уничтожить, какие бы интеллектуальные пируэты не выделывал доктор в своем извращенном и изобретательном мозгу. Однако Драккен все же воспринимал ее как достойного противника, которого можно уважать, даже несмотря на ее бесячие, типично тинейджерские закидоны: максимализм, презрение к опасностям и полное отсутствие ответного уважения к нему, пусть не как к злодею, но хотя бы как к человеку, который на 27 лет старше и годится тебе в отцы. Наверное, он уважал ее смелость, изобретательность и, конечно же, то, что она, как и он сам, была идеалисткой. У нее были свои идеалы, к которым она стремилась и которые желала утвердить в мире. Конечно, не так навязчиво и жестоко, как он, но все же хотела. Ведь она всегда боролась с ним и другими злодеями не ради денег, а ради идеи. Идеи того, что никто не имеет право причинять вреда другому, чтобы он там о себе не думал. Вторая гипотеза была более безумной и Драккену было даже трудно думать об этом, но он все же переборол свои сомнения и решил рассмотреть и ее. Все-таки ученый обязан быть объективным, а значит должен рассматривать и те гипотезы, которые ему не нравятся с этической точки зрения. А заключалась эта гипотеза в том, что Драккен подсознательно не находил в себе сил убить ее, хотя возможностей было предостаточно. Однако он не мог. Просто не мог. Сейчас он перебирал в памяти все свои битвы с Ким и думал о том, что всегда стремился убить ее как можно более бескровно и гуманно, или хотя бы так, чтобы самому не увидеть «кровавого зрелища». Оставить ее привязанной к детонатору, а самому смыться – запросто; запихнуть ее в воду или под лед и натравить акул или аллигаторов – сколько угодно; нейтрализовать ее и отложить на потом, пока мир не будет завоеван – было много раз; засесть в засаду и ждать пока она не появится дверном проеме, чтобы выстрелит в нее лучом смерти, который расщепляет человека на молекулы за секунду, так, что тот не успевает даже почувствовать боль – тоже было. Но никогда не было такого, чтобы он пытался убить ее собственноручно, да еще так, чтобы глупая девчонка перед смертью как следует помучилась. Такого не было никогда! Даже когда он приказывал Шиго нейтрализовать Ким в рукопашном бою, он всегда делал акцент именно на нейтрализации, а не на убийстве и даже не на том, чтобы сильно ее покалечить. Нет, всегда только нейтрализовать. Нейтрализовать на время, чтобы он успел запустить устройство, которое завоюет для него мир, а потом уж будь, что будет. Там бы он уж точно придумал, что с ней делать. «Да… И почему же я так возился с ней? Как с ребенком.» – сказал сам себе Драккен и этим непроизвольно ответил на свой собственный вопрос. Потому что для него она и была ребенком! Взрослым, но ребенком. И он просто не мог заставить себя мучить ребенка, по крайней мере он точно не смог бы смотреть на это. Просто не хватило бы духу. Поэтому он и организовывал все так «сложно и витиевато», чтобы это произошло как бы «за кадром», так, чтобы самому не видеть крови, боли, страданий и не слышать криков и стонов умирающей жертвы. Он бы морально этого не перенес. Но почему!? Наверное потому, что в душе он не был плохим человеком, несмотря на то что был злодеем. Кроме того, он понимал, что по возрасту годится этой девочке в отцы. А поскольку Драккен был изрядным фантазером, он частенько в тайне ото всех представлял себе, что было бы, не стань он злодеем, а стань обычным законопослушным ученым. Быть может, он, как и Джим, женился бы вскоре после окончания университета, и у него запросто мог бы родится ребенок. Тогда этот ребенок был бы примерным ровесником Ким. Наслаивалось на это также и то, что Драккен подсознательно мечтал иметь все то, что имеет Джим – дом и семью, которая бы его любила и для которой он был бы важен, потому что ничего подобного у него никогда не было. «Хм… Ведь сложись моя жизнь не так по-дурацки, точно такая же Ким могла бы быть и моей дочерью.» - До чего же ты договорился, Липски, черт тебя раздери! – потер Драккен глаза, в которых совершенно не было сна. - Придумал глупость. То есть это нереализованные отцовские чувства, все это время мешали мне замочить эту гадкую занозу раз и навсегда. Получается я так нянчился с ней, просто потому что больше было не с кем. – саркастично сказал доктор Ди вслух самому себе. Однако тут же он крепко призадумался, насчет того, так ли абсурдна эта гипотеза, как ему кажется. Он ведь вправду со временем стал относится к Ким с какой-то странной теплотой. С какой злодей не относится к врагу. И он вправду испытал настоящий шок и огорчение, когда подумал, что она погибла. «Что ж… Может быть частично эта гипотеза и имеет право на жизнь, но лишь частично. Все-таки у всех явлений в мире никогда не бывает только одной причины. Всегда есть некий комплекс.» – по-научному заключил Драккен, закрывая глаза и поправляя одеяло на себе. Сон, наконец то пришел к нему. Он даже не заметил, как все мысли разом стихли и он заснул. Проснулся доктор почему-то посреди ночи. На часах было 3 часа. Его словно кольнуло какое-то странное чувство. Он приподнялся на кровати и оглядел комнату и внимательно прислушался к звукам в пустом логове. На его удивлении он ничего не услышал. Царила обычная ночная тишина. Толстые стены логова надежно изолировали внутреннее пространство от всяких звуков джунглей снаружи. «И что это я подскочил?» – думал Драккен. Ни в туалет, ни пить ему не хотелось, однако организм почему-то взял и разбудил его. «Да… Старость не радость.» – сказал себе доктор, снова укладываясь в горизонтальное положение и как следует укутываясь одеялом. «Я ведь уже совсем не мальчик. Пора уже перестать удивляться подобным вещам. К старости организм у всех начинает сбоить и творить странные вещи.» Осознание подходящей старости снова возбудило воображение ученого. Настолько, что сон снова был отогнан прочь. Он вдруг задумался о ней, о Шиго. Она ведь была намного моложе его. Ей было всего 32 года, еще совсем молодая женщина, а ему было 45, и он уже явно начинал чувствовать «первые звоночки» наступающей старости. От природы не особо крепкое здоровье этому только способствовало. Все чаще Драккен замечал, что ему все сложнее убегать от Ким, при отходе с места преступления. Сердце заходилось в бешенном ритме и потом долго не могло прийти в норму. Также периодически болела спина и шея – последствия долгой сидячей работы практически каждые сутки. «А если она все-таки согласится, и мы станем обычной парой? Что будет потом? Через год, два, пять лет? Через пять лет мне ведь будет уже 50, а ей только 37. Захочет ли она связывать жизнь со стариком, который через 10-12 лет скорее всего уже станет старой развалиной?» – захватила Драккена тягостная мысль, что Шиго, молодая, красивая и полная сил женщина, просто не захочет быть сиделкой для пожилого и уже глубоко нездорового мужчины. С этой мыслью у него не то, что пропал сон, а пропало само желание спать. Ему нужно было срочно чем-то себя занять, чтобы не думать о плохом. Поэтому он буквально вскочил с кровати и прямо в пижаме, не переодеваясь в лабораторный халат, двинулся в лабораторию. «Займусь ка я сбором информации о своей растительной гипотезе. Раз уже впереди целая ночь.» – подумал доктор, входя в лабораторию и включая компьютер. Там он просидел около двух часов. Сперва за компьютером, а потом переместился за письменный стол. Закончилось все тем, что где-то в шестом часу утра он не заметил, как рухнул лицом на стол и заснул. Проснулся он от звука звонившего телефона, лежавшего рядом с ним. Отодрав голову от стола, доктор быстро протер глаза и легонько размял шею, затекшую от того, что он уснул в нагибку над столом. Только после этого он посмотрел на время, на часах было ровно 10 утра. Драккен осторожно взял телефон в руку. Его мобильник выдавал какой-то неизвестный номер. «Это еще кто? Кто может сюда звонить в такое время? Только Шиго, но… Это точно не ее номер. Наверное, ошиблись.» – подумал Драккен сбрасывая звонок и кладя телефон обратно. Доктор встал со стула и немного размял плечи и спину. После чего взял со стола записи и быстро пробежался по ним глазами. - Хм… Да, надо все-таки протестировать на каких-то реальных образцах, а то рассчитывать можно какие угодно модели, но нужные реальные результаты. – сказал он сам себе. После чего отложил записи на место и уже было направился на кухню, чтобы сварить себе утренний кофе, как мобильник снова зазвонил. Драккен раздраженно выдохнул, выпуская пар и подавляя в себе желание расколошматить надоедливый прибор о бетонный пол. То, что сейчас кто-то пытался лишить его одной из главных радостей в жизни – утреннего кофе, вводило доктора в бешенство. Кофе было обязательным ритуалом, без которого у Драккена не мог начаться новый день. Однако злодей все же справился с эмоциями и вернулся к столу, снова взяв телефон в руки. Дисплей показывал тот же самый номер. «Ну держись, утренний хулиган. Я сейчас скажу тебе пару ласковых!» – мысленно ворчал Драккен, нажимая на кнопку «снять трубку» и поднося телефон к уху. - Ало! Кто это!? Если что-то рекламируете, то сразу идите к черту. Я не куплю у вас вашу ерунду! – сурово проговорил доктор Ди почти скороговоркой. - Здравствуйте, доктор Драккен? – спросил спокойный незнакомый голос, который словно бы не заметил, сказанной злодеем, гневной фразы. - М… Э… Да. А кто это? – сбивчиво спросил доктор. Драккен решительно не понимал, кто мог ему звонить, тем более прямо в логово да еще и утром. Его личный номер знали только некоторые коллеги по бизнесу – злодеи, с которыми ему периодически приходилось сотрудничать и больше никто. - О, вы меня не знаете, но я представляю ученый совет Миддлтонского университета науки и технологий. У вас есть несколько минут, чтобы поговорить? - Э-э-э… Д-да… Наверное. – неуверенно ответил безумный ученый. То, что звонок был прямо из его альма-матер шокировало еще больше. «Мда… Жизнь становится все интереснее и интереснее.» – подумал Драккен, прежде чем «представитель» начал что-то ему увлеченно и быстро рассказывать.