Мой белокурый ангел с васильковыми глазами

Ее голос кажется мне до боли знакомым. Но где я его слышала, в упор не могу вспомнить. Когда девушка все же ко мне разворачивается, дабы рассказать о том, что уже успела выяснить, я, наконец, все понимаю. «Проклятье… Антонова». Я решаю не подавать вида, что узнала ее. Да и вообще — не нужно показывать свои эмоции. Тем более, я уже устроила свою личную жизнь, как, впрочем, и она. На моем лице не дергается ни одна мышца, глаза будто стеклянные, они излучают сплошное безразличие и холод, хотя внутри бушует целый ураган эмоций. «Неужели она, как и Оксана, все это время работала в ФЭС?» Лицо патологоанатома меняется до неузнаваемости. Ее глаза округляются, рот приоткрывается, показывая мне белоснежные зубы, и сама она значительно бледнеет. Вижу, что Валентина узнала меня, и я очевидно застала ее врасплох. Я надеваю халат и подхожу к трупу. Теперь я четко вижу лицо убитой, на лбу у нее огромная рана, остальное тело в порезах и гематомах. Сердце кровью обливается от подобного зрелища, и я, чтобы не показать это, отвожу взгляд. «Каким нужно быть зверем, чтобы сделать это с живым человеком?» Возвращаю взгляд на Антонову. Она все еще удивленно на меня смотрит. — Рита Власова. Думаю, с этого и следовало начать. Патологоанатом ошеломленно переводит взгляд на протянутую мной руку — такая уж у меня манера знакомиться. «А, точно, она же в перчатках, которыми вскрывала тело. Ты гений, Рит». Я уже хотела убрать руку, как Валя сняла перчатки и пожала ее своей ладонью. Мой взгляд неосознанно остановился на том же обручальном кольце на безымянном пальце правой руки. Сомнений не осталось — это точно она. — Валентина. Валентина Антонова. — Рада знакомству, — я улыбнулась ей. «А почему Антонова-то? Она же замуж вышла. Хотя, наверное, просто фамилию свою оставила, плевать». Бывшая биологичка изменилась до неузнаваемости: под глазами — синяки от недосыпа, а может, и от выпивки; прежде длинные волосы острижены под каре. В полумраке морга Валя кажется какой-то болезненно бледной, неживой, словно фигура из воска. — Так, что у нас по трупу? — мое лицо опять не выражает никаких эмоций. Женщина заметно грустнеет. «Поверь, Антонова, я уже давно не тот глупый маленький ребенок». — Девушка, рожала, совсем молодая, ей лет тридцать, может, чуть меньше. Жестоко избита и изнасилована. Смерть наступила около двадцати часов назад в результате сильного удара по голове, посмертно сломаны ребра, видимо, убийца хотел, чтобы жертва наверняка умерла. Били предметом с заостренным концом. В ране я нашла этот обломок. Она пододвигает ко мне пробирку с обломком какого-то металлического предмета. Я внимательно его рассматриваю, как вдруг слышу шепот, совсем тихий, едва различимый. — Рит, ты…ты ведь меня узнала? Ты помнишь меня? Я отрываю взгляд от пробирки и смотрю в широко распахнутые голубые глаза. — Не понимаю о чем ты говоришь. Мы познакомились пару минут назад. Телефон в руках завибрировал, и на экране высветилось «Любимая». Валентина опустошенно смотрит на смартфон, а я принимаю звонок и выхожу из морга. — Да, Юляш? Дверь за мной громко хлопает, оставляя ошеломленную Антонову наедине с мыслями. Честно, мне плевать, что она сейчас чувствует, я ей доверилась, открыла душу и всю себя, а она предала меня, разбив все светлые и наивные мечты подростка о счастливом будущем и любви.