Посреди ночи просто позови меня

Юске Итан устроил в ванной комнате просто бедствие какое-то, и, увидев всё это, Юске в какой-то нерешительности замер на пороге. Ходить по мокрому полу было такое себе удовольствие, поэтому для начала ему пришлось убрать за своим парнем весь оставшийся после него срач и только после этого уже самому принять водные процедуры. Он не стал нежиться в ванной, а ограничился лишь теплым душем, наспех ополоснувшись и смыв дорожную пыль с волос. Юске предполагал, что Итан будет его ждать, и у них как минимум ещё сегодня останется пару часов до сна, чтобы побыть в компании друг друга. Всё же хоть они и встречаются уже довольно длительное время, видеться им удаётся не так уж, чтобы и часто. На этой неделе они и вовсе практически не виделись, и Юске планировал наверстать упущенное на выходных в Вудстоке. Как там говорится? Человек предполагает, а Бог располагает? Видимо, в этом конкретном случае личным Богом для Юске был Итан, мирно сопевший в обе дырки, раскинувшись в позе морской звезды на всю кровать. Ямада постоял ещё какое-то время на пороге спальни, грустным взглядом окидывая свою измотанную походом в горы Афродиту, затем вздохнул и решил, что раз такое дело, то он готов смиренно это принять, подумаешь, ну лягут они сегодня спать чуть раньше планируемого. Не будить же ему парня в самом-то деле, только потому что за неделю успел по нему безумно соскучиться? Юске, покорившись судьбе, переоделся в пижамные штаны, насухо обтёр волосы и, бросив халат с полотенцем в кресло, забрался в постель, пытаясь максимально бесшумно и незаметно отодвинуть Итана со своей половины. Тот же, в свою очередь, наверное, настолько сильно был уставшим, что совершенно не заметил, как его разворачивали и перекладывали чужие руки. Любимый мальчик Юске спал беспробудным сном, и разбудить его не способны были ни выстрел из пушки, ни даже вид его полуголого парня рядом на кровати. Со вздохом сожаления и печальной улыбкой на губах, Юске поправил полы халата на Итане так, чтобы они не раскрывались и тот не замёрз ночью, затем укрыл его и себя одеялом и улёгся спать. Он проснулся от навалившейся на него тяжести и чьих-то невесомых прикосновений. Снаружи всё ещё была ночь, но лунный свет из окна наполнял комнату пронизанным серебром приятным полумраком. Щуря припухшие от сна глаза и пытаясь сфокусировать зрение, Юске сначала чувствует Итана, когда тот мягко целует его в шею, трется кончиком носа о линию скулы, касается губами его подбородка. — Итан? — хрипло выдавливает из себя Юске в то время, как чужая ладонь ласково оглаживает его грудь. — Ты проснулся? Что ты делаешь? — Греюсь, я замёрз, — улыбаясь, отвечает Итан ему в губы, пока они прямыми взглядами неразрывно изучают друг друга. — Для этого есть одеяло, м-м, — ему кажется, он так долго мечтал об этой близости, что готов вот-вот взорваться. Но где-то на периферии сознания старающийся из последних сил быть незамутнённым чувствами разум настойчиво напоминал Юске о том, что с Итаном не надо спешить. Его парень был неопытен в любви, и Юске это уже давно успел понять, а, значит, торопиться было нельзя. — Ты лучше одеяла, — сбивчиво шепчет Итан, выцеловывая своему парню лицо, пока его руки по-хозяйски скользят вниз, оглаживая плоский живот с заметно очерченными кубиками пресса, нащупывая дорожку из коротких курчавых волос ниже пупка, сбегающую вниз к резинке от пижамных штанов. — Тебе следует остановиться, Итан, — Юске ловит его руку в опасной близости от своего уже возбуждённого члена, крепко сжимая пальцами чужое запястье. — Если ты не хочешь, чтобы я распечатал твою задницу прямо здесь и сейчас. Он видел, как на мгновение вынырнувшие на поверхность серых омутов неуверенность и нерешительность почти сразу растворились в более сильном поглощающем Итана желании. Его глаза лихорадочно поблёскивали в ночном полумраке, а приоткрытые влажные губы приковывали к себе напрочь парализованный взгляд замершего в напряжении Юске. — Но я на самом деле хочу, — Итан прячет залившееся румянцем лицо, утыкаясь носом ему в шею, и прижимается подрагивающими губами к пульсирующему пульсу. Юске, всё это время сжимающий в кулаке остатки своего трещавшего по швам самообладания, тут же судорожно вздохнул и крепко прижал к себе парня, заключая его талию в стальное кольцо сильных рук. Он ждал этого слишком долго и теперь, получив то, чего так отчаянно хотел, готов был сойти с ума от охватившего его безумного желания. Его губы находят губы Итана, чтобы смять их в горячем и порывистом поцелуе, чтобы заставить подчиниться требовательным ласкам языка, глотая вырывающиеся из чужого горла тихие стоны, что рваными вдохами тут же растворялись в ночной тишине. Его мальчик был слишком нетерпелив, страстно прижимаясь разгорячённым и полностью обнажённым телом к еле сдерживающему себя Юске. Он мелко подрагивал в руках Ямады, пока его пульсирующая плоть, прижатая к бедру любовника, изнывала от охватившего Итана возбуждения. — Тише, тише, — приговаривал Юске, целуя в висок инстинктивно двигающего бёдрами Итана. — Я так хочу тебя… — Знаю, — шепчет он, переворачиваясь с Итаном на бок и отстраняясь от парня ровно на столько, сколько было необходимым для того, чтобы удобно обхватить его член ладонью. — Я тоже очень сильно тебя хочу, но мы не будем торопиться. И чтобы воплотить своё обещание в жизнь, Юске пришлось крепко сцепить зубы, концентрируя своё внимание только на том, чтобы доставить удовольствие Итану. Он не хотел, чтобы первый опыт в сексе для его парня остался чем-то спешным, оставляющим после себя привкус горького, не оправдавшего надежд разочарования. Юске хотел научить его любить медленно и не торопясь, со вкусом наслаждаясь каждым мгновением, искусно растягивая удовольствие и узнавая слабые места друг друга постепенно. Он провёл ладонью вдоль возбуждённого члена Итана, огладил подушечкой большого пальца сочащуюся смазкой бархатистую головку, чем тут же вызвал сорвавшийся с губ стон. А потом спустился ниже, скользя влажными поцелуями по чужой груди, находя губами затвердевший сосок и лаская его языком, Юске продолжал методично двигать своей рукой, которая всё ещё сжимала член Итана и то доводила его до исступления, то внезапно останавливалась и сдавливала сильнее, прекращая ласки и заставляя мучиться в нетерпении. — Пожалуйста, — просит Итан, тяжело и прерывисто вздыхая, пока Юске, спустившись достаточно низко, целует его в оголенное бедро. — Пожалуйста, что? — улыбаясь, спрашивает Ямада и проводит кончиком языка вдоль пульсирующего ствола. — Я хочу кончить, — обиженно поджав губы, отвечает ему парень и запускает пальцы в спутанные ото сна волосы Юске, который продолжает лукаво поглядывать на него снизу вверх. — Сильно хочешь? — он со вкусом облизал розоватый, подрагивающий член и теперь взял в рот влажную головку. — О, Боже! — задохнулся от переполняющих его ощущений Итан и запрокинул голову назад. Юске не был поклонником минета, но своему мальчику он отсасывал с особым упоением и азартом. И пока его рот был основательно занят чужим членом, он не забывал помогать себе руками. Пальцы его одной руки были сомкнуты в кольцо у основания плоти Итана и успешно ему надрачивали, пока пальцы другой играли с яичками, нащупывая на стыке с промежностью особую точку, при стимуляции которой сам Юске получал особое удовольствие. Итан Смелость Итана заканчивалась там, где начиналась обжигающая ласка. Все, что делал с ним Юске, казалось продолжением удивительного сна, но испытываемое удовольствие было настолько острым, что реальность заставляла отчаянно краснеть и жмуриться. Итан и подумать не мог, что можно чувствовать так ярко: внутри все замирало, сладко сжималось, будто он падал вниз с огромной высоты, но знал, что не разобьется, что его подхватят сильные руки, те самые, что сейчас крепко сжимали бедра. Итан нашел в себе силы побороть первое смущение и приподнялся на локтях, чтобы через мгновение со стоном упасть на подушки, потому что вид ритмично двигающейся над его пахом светлой головы вызывал непреодолимое желание вновь спрятать горящее лицо. Слишком пошло. Слишком горячо. И слишком хорошо, да так, что хотелось остановить время в этом моменте. Сколько бы Итан ни смотрел фильмов для взрослых, но ворвавшаяся в его сознание реальность стала откровением: он сладко сжимал пальцы Юске внутри себя, нежно звал его по имени и комкал вспотевшими ладонями простынь. Глаза хватались за неясные тени на стене, лихорадочно следили за отблесками холодного лунного света, пытались сфокусироваться хоть на чем-то, иначе Итан думал, что просто сойдет с ума — а виной всему будут Юске и его горячий рот. И ни с кем другим не было бы так чертовски хорошо. Вообще бы ничего не было. Сейчас Итан ясно осознавал, что не представляет себя ни с кем рядом, кроме Юске. Ни с кем и ни под кем. Он бы не смог довериться никому другому так сильно, как доверял Юске. И дело было даже не столько в том, как безумно Итан успел влюбиться, что это чувство засело у него на подкорке, заполнило собой сердце без остатка, сколько в той незримой связи, незаметно возникшей между ними. Ведь Юске был Юске, и спроси теперь Итана кто, почему он полюбил этого парня — он бы не нашел правильного ответа. Полюбил и все. Просто, наверное, потому что это судьба? Итан вновь захотел приподняться, ощущая, как накатывающие волны удовольствия затапливают его с головой, погребая под толщей непередаваемых ощущений, отдающихся щекочущим покалыванием по коже. Но рука Юске метнулась вверх, с нажимом проводя по горячему, подрагивающему животу, и пальцы зацепили потвердевший сосок, срывая с губ Итана полустон-полувсхлип. — Юске… я больше не… — не выдержу. Хотелось инстинктивно отодвинуться, потому что Юске подвел его к самому краю, когда с каждым новым прикосновением Итан был готов кончить. И оказалось даже не с чем сравнить всю ту гамму невероятных, мучительно-приятных ощущений, что дарили ему умелые ласки, потому что прежде он никогда ничего подобного не испытывал. Итан даже не понял, как это произошло — его словно ударило высоковольтным разрядом, заставив выгнуться и громко вскрикнуть, и только после, когда тело безвольно обмякло, охваченное томной дрожью наслаждения, пришло осознание, что он только что кончил. Прямо Юске в рот. Итан испуганно дернулся, распахнул ресницы и прижал ладони к губам, жадно и в тоже время смущенно смотря на поднимающегося над ним Юске. Тот выглядел так…. Да бесподобно он выглядел. Итан и раньше замечал, насколько сильна в Юске эта его природная сексуальность, но сейчас он казался ему божеством, сошедшим со страниц эротических мифов. Челка упала на глаза, скрывая голодный блеск в черных зрачках, а по шее вниз скатилась капля пота, и Итан, сглотнув, едва не потянулся вперед, чтобы попробовать ее на вкус. Юске медленно вытер уголок губ тыльной стороной запястья и провел по ним языком, не без удовольствия замечая, какой эффект произвел. — Прости. — За что? — от Юске не укрылось то, как, не смотря на свою порывистость и неприкрытое желание, Итан все равно был смущен. Он испытывал неловкость, впервые сталкиваясь со столь удивительным, шальным вихрем новых чувств и ощущений, и даже его привычная наглость и дерзость растворились, поддавшись невинной неопытности. Итан на секунду прикрыл глаза, со свистом втягивая в себя запах Юске, который обволакивал его, словно теплый, уютный туман, и вместо ответа мягко поцеловал. Зачем нужны слова, когда даже простым взглядом можно сказать намного больше. Итану нравилось ощущать на себе тяжесть тела Юске, это было так правильно, так естественно; нравилось, как мелкой дрожью проходились по коже разряды тока в тех местах, где они касались друг друга. Нравилось, как уверенно Юске вел его за собой, заставляя забыть все страхи и смущение. — Готов? — горячие, широкие ладони легли на бедра, неспешно разводя их, а Юске внимательным взглядом коснулся кажущегося в мерцающем ночном свете таким беззащитным лица Итана, и на короткий миг прикусил губу — сдерживать собственный голод становилось все труднее. — Скажи мне, если больше не сможешь, и я остановлюсь, хорошо? Итан приоткрыл губы, с шумом выпуская воздух, и кивнул, а его руки оплели крепкие плечи, невольно царапая покрывающуюся мурашками кожу. И они оба знали, что Юске не остановится, а Итан не попросит.