Неожиданность выбора

      Нита провела две недели в доме Торсенов, каждый день не находя себе места. Сегодня или завтра должен был приехать Эрвин, но Нита предполагала, что он вряд ли сдержит своё обещание, поэтому постаралась отбросить все мысли и плыть спокойно по течению.       На душе было тревожно, в горло не лез кусок, но пришлось съесть половину манной каши, чтобы Нэн не причитала и не пыталась потом накормить, следуя по пятам за Нитой.       — Так жарко сегодня! — сказала Алика.       Кевин посмотрел на дочь, держа в руках стакан с ягодным морсом.       — Ты не хотела, чтобы я показал твои картины знающим людям? — спросил Торсен.       Алику всегда раздражали эти разговоры и намёки на продажу картин, которых было довольно много в доме Торсенов. Одна из жён партнёра Кевина даже умоляла Алику нарисовать её в полный рост возле дома в окружении болонок. Деньги хорошие предлагала.       — Нет. Не хочу! — слегка скривилась Алика, мечтая уехать с сестрой обратно. Как же хорошо было жить в доме Смитов, где никто не поучал, не сочувствовал и не лез со своими правилами. А ещё у Алики появилась подруга Лайза, с которой было легко и весело.       — Если решишься, то обратись к мистеру Бобсу. Он очень хочет купить твои картины для своей галереи, — Кевин протянул дочери визитку, Алика нехотя взяла её, хотя знала, что продавать никому ничего она не собирается.       Нэн крутилась возле Виты целыми днями, иногда заставляя женщину гулять вокруг дома, но сегодня миссис Торсен жаловалась на крайне плохое самочувствие и пожелала не выходить из комнаты. Даже от завтрака отказалась. Кевин велел привезти врача, переживая за жизнь будущего сына, ибо жена сегодня выглядела бледной и чуть ли не умирающей.       — Долго ты будешь мучить мать? — спросила Нита, проводя пальцем по золотой кайме стакана с морсом.       — Ты это о чём? — Кевин сразу принял агрессивную позицию и насторожился. Он последнее время перестал думать о падчерице, мечтая исключительно о наследнике.       — Мать уже не в том возрасте, чтобы рожать тебе постоянно детей. Оставь её уже в покое! — Нита вдруг ощутила внутри злость и мечтала задушить отчима, что все годы издевался над матерью, превратив её в женщину без своего мнения.       — Заткнись! — Кевин резко поднялся с места, а стул перевернулся. Подобное в доме Торсенов было привычным, если хозяину что-то не нравилось. — Не смей лезть в мою семью!       — Нита права! Ты просто издеваешься над матерью! — неожиданно повысила голос Алика. Раньше она всегда занимала сторону отца, ненавидя мать, но после жизни не в родительском доме она смогла проанализировать отношения внутри семьи, посмотреть на взаимоотношения старшей сестры и её мужа и пришла к выводу, что Кевин не любит Виту, а Вита чувствует себя в долгу перед Кевином, поэтому слушается его во всём.       — С каких пор, доченька, ты встаёшь на сторону старшей сестры? Напомнить, из-за кого ты чуть не умерла? — Кевин прищурился и ударил кулаком по столу.       Алика заметно помрачнела, опуская голову и смотря на свои ноги. Нита тяжело вздохнула, чувствуя вину перед сестрой, понимая, что ничего исправить она не может.       — Мне ненавидеть сестру до конца своих дней теперь? — оскалилась Алика, ударив рукой по столу. — Да, если бы не приставучесть Ниты, чтобы мы вместе гуляли верхом, обгоняя друг друга, то я бы сейчас искала мужа. Но она уже ничего не может изменить! Я уже тогда упала. Всё!       Кевин что-то пробормотал и ушёл куда-то, со злости пнув несчастный стул.       Нита подошла к Алике, чтобы извиниться, но младшая сестра махнула рукой, сказав, что давно отпустила свою обиду, понимая, что жизнь на травме не закончилась.       Внезапно прибежала Нэн, тяжело дыша. Сёстры, не спрашивая ни слова, помчались к матери, переживая за её жизнь.       — Мама! — Нита первая влетела в спальню и кинулась к кровати Виты, которая лежая вся вспотевшая и тяжело дышала.       Следом прибежала Нэн, а уж потом и Алика.       — Началось… Началось… Где врач? — Нэн бегала вокруг, хватаясь за голову.       Вита отвернулась от дочерей, громко выдохнув. Ей словно было стыдно за саму себя, хотелось, чтобы дочки не видели её в таком плачевном состоянии.       Пока ждали врача — чуть не поседели. Алика гладила мать по лбу, а Нита принесла воды, пообещав быть рядом, хотя у самой тряслись руки от происходящего.       Врач бродил по комнате, постоянно ковырялся в своём саквояжике, что-то бормотал и наблюдал. Нэн тоже суетилась вокруг, переживая за миссис Торсен, что та помрёт на глазах двух дочерей. Но, к счастью, в этот раз победила жизнь. Родилась девочка. Крупная, крикливая и вертлявая. Нэн её обтёрла, запеленала и отдала Вите, которая расстроилась, узнав пол ребёнка и даже помрачнела.       Как Кевин это переживёт?       Торсен не заставил себя долго ждать. Он ворвался в спальню, подбегая к жене, улыбался, не спросил даже, как чувствует себя Вита и ребёнок. Он даже имя мальчику придумал: Эдвард.       — Сын… Наследник… — грезил Кевин.       Вита затряслась, словно осиновый лист, прижимая к себе новорождённую дочь и всхлипывая.       — Боюсь, имя придётся выбрать другое, — сказал врач.       — Что ты несёшь? — оскалился Торсен, хватая доктора за грудки.       Напряжение в комнате возросло. Алика, уставшая сидеть подле матери, чуть ли не дремала в кресле. Нита же сидела на краю кровати матери, наблюдая за отчимом, который начал выходить из себя.       — Уважаемый господин Торсен, у вас родилась дочь! — терпеливо говорил врач.       У Кевина сначала округлились глаза от шока. Как дочь? Он же выбрал имя сыну, представил, как они будут ездить на охоту, рыбалку. Постепенно Кевин передал бы Эдварду своё дело, а сам бы уехал с Витой в городскую квартиру.       — Дочь, — тихо-тихо, почти шёпотом вымолвил Кевин, отпуская врача и разворачиваясь в сторону жены. Его глаза покраснели от злости и нарушенных идеальных планах, построенных в его фантазиях. Дочь… Это же конец всему. Опять дочь! Снова дочь! Что же это за напасть? Он резко кинулся в сторону Виты, похожий на дикого зверя перед атакой, готового вонзиться в тело жертвы своими острыми клыками.       Вита, прижав младенца к себе, закрыла глаза и вся сжалась от страха.       Кевин затряс жену за плечи, обвиняя во всех смертных грехах, обещая унести новорождённую дочь в лес на съедение волкам.       — Ты совсем сошёл с ума? — Нита оттолкнула отчима от матери, переживая, что он сейчас задушит и Виту, и ребёнка.       — Пошла прочь! — Кевин со всей силы ударил падчерицу по лицу, и она упала.       — Папа! Папа! — Алика тоже бросилась с окну, но её грубо оттолкнули в сторону. Девушка упала, больно ударившись коленкой и рукой. — Ай!       Кевин, тяжело дыша и сжимая от негодования кулаки, кинулся к Алике, понимая, что натворил, но дочь не желала его слушать, размахивая руками и плача от осознания, что её отец жесток. Нэн же крутилась вокруг Ниты, прижимая к её лицу влажную прохладную тряпку.       — Простите… Простите… Простите… — Кевин, схватившись за голову, выбежал из дома чуть не в истерике. Но были ли кому-то в этой комнате нужны его слова извинения?

***

      Нита чувствовала себя плохо. Синяк на пол-лица, невыносимая жара и обида на мужа, что он не приехал, как обещал. Нэн крутилась вокруг, каждый вечер размазывая по лицу девушки мазь от синяков.       Кевин смирился с рождением дочери дал ей имя Эдита. Вита быстро восстанавливалась, завтракала со всеми, выходила гулять возле дома, но к мужу относилась очень настороженно и постоянно крутилась вокруг, когда Кевин брал Эдиту на руки.       — Мать родила, все живы и здоровы. Вы можем уже уехать? — спросила Алика, разглядывая краски. Она уже несколько дней рисовала Лайзу на фоне деревьев и цветочной клумбы.       Нита, держащая в руках кружку лимонада, смотрела куда-то в сторону, явно не слыша сестру. Тревога постепенно нарастала. Хотелось поскорее оказаться дома и не мучаться от неизвестности. Только безопасно ли возвращаться домой?       — Ты не слушаешь? — потрясла за плечо сестру Алика.       — Что? — покачав головой, словно отогнав от себя дурные мысли, Нита посмотрела на сестру непонимающим взглядом.       — Мы можем уехать, как думаешь? — переспросила Алика, насторожившись. Она нечаянно испачкала платье сестры краской.       — Не знаю. Пойду застираю пятна, а то твоя краска плохо отстирывается с одежды, — Нита поспешила в дом.       Прошло несколько дней. Вита особо не замечала старших дочерей, целыми днями не отходя от Эдиты. Кевин занимался делами, иногда крутился возле новорождённой дочери, но уже начал поглядывать на Ниту, особенно с утра, когда она просила Нэн помочь ей затянуть корсет, в котором было очень жарко, но ей хотелось, чтобы корсет был на ней.       — Нет, лучше сними. Сегодня без него, — Нита присела на кровать. Аномальная жара не давала дышать.       Нэн расшнуровала корсет, поковырялась в шкафу и нашла светло-зелёное платье из льна.       Кевин замер, наблюдая в приоткрытую дверь, как падчерица переодевается. Нервно сглотнув, Торсен открыл дверь, желая поскорее остаться с девушкой наедине и осуществить то, о чём он давно мечтал.       — Нэн, иди к Вите! — в приказном тоне сказал Кевин.       Нэн увидела его животный взгляд и не хотела выходить, понимая, что ничего хорошего Ниту не ждёт.       В комнате стоял запах жасмина, проникающий сквозь открытое окно, под которым и росли кусты. Нита нервно сглотнула отходя к окну, переживая, что Кевин кинется на неё.       — Но…       — Пошла прочь! — более грубо, но с долей истерики сказал Торсен, остановившись у входа в комнату, не решаясь пройти дальше.       Нэн посмотрела на Ниту, которая схватила её за руку, не желая выпускать из комнаты.       — Нэн! — крикнул Кевин, отчего женщина вздрогнула и медленным шагом направилась к двери, постоянно оглядываясь на воспитанницу всю бледную и шатающуюся из стороны в сторону.       Торсен закрыл дверь изнутри на щеколду, когда Нэн наконец-то вышла в коридор. Нита никак не могла сдвинуться с места, будто онемела. Кевин, щёлкая пальцами, подошёл к падчерице, осторожно дотронулся до её плеча, а потом, нервно сглотнув, прижал её к себе, целуя в макушку.       — Я так давно ждал этого момента! Ты даже не представляешь сколько, — обеими руками он подцепил подол платья и потянул его наверх.       — Нет, пожалуйста, — Нита остановила его, глотая слёзы. Она вся дрожала, переживая, что с ней сейчас сотворит этот садист. Ей не хотелось изменять мужу.       — Да, моли меня… Ты… Моли, — он скользнул губами по её шее, опускаясь плавно в груди, целуя грудь через ткань. — Такая упругая… красивая… — шептал мужчина, несильно сжимая грудь одной рукой, а другой он поглаживал ягодицы девушки. — Будь умничкой… Иди на кроватку…       — Не надо, — у Ниты закружилась голова от переизбытка чувств, но Кевин придержал её и помог дойти до кровати, заботливо помогая присесть на край.       — Не стесняйся… Представь, что это игра… — шептал он, целуя лицо падцерицы и разговаривая с ней, будто она была ребёнком. — Покажи мне… Что у тебя там… Покажи, не стесняйся… Это будет нашим секретом… У взрослых должны быть секреты… — Кевин положил руку на ноги девушки, пытаясь раздвинуть их в стороны.       — Не над…       — Заткнись! — разозлённый Торсен влепил смачную пощёчину Ните, и она упала на кровать, схватившись за лицо.       Воспользовавшись ситуацией, Кевин раздвинул ноги падчерицы и присел между ног, пытаясь снять трусы.       — Не волнуйся… Это наш секрет… Это будет секретик… Об этом никто не узнает… — нависая сверху, Кевин потёрся коленом о промежность девушки, а потом — облизал Ните лицо, постанывая и выдавая падцерице пощёчины, когда та умоляла прекратить.       Разорвав трусы и отшвырнув их в стороны, Кевин ввёл в девушку два пальца и протяжно простонал, подкатывая глаза от удовольствия.       — Да! Нам будет очень хорошо… Не плачь, глупенькая… — радовался Торсен, облизывая свои пальца.       Нита, находясь на грани истерики, почувствовала, что её тошнит, а Кевин продолжал облизывать свои пальцы, предлагая полизать из и падчерице, но ту стошнило прямо на него.       — Дрянь! Всё испортила, сука! — кричал Кевин, ударив Ниту несколько раз по лицу, и ушёл.       Нита лежала, смотрела в потолок и плакала, не в состоянии даже пойти умыться. Ей было так плохо сейчас и морально, и физически, но заставить себя хотя бы закрыть дверь — девушка было не в состоянии.       В обед Нэн всё же заставила Ниту подняться с кровати, принять душ и поесть. Кевин бегал по дому злой весь день, кричал на слуг, ударил Виту и толкнул коляску с Эдитой, едва не перевернув её на землю.       — Тебе уезжать нужно домой, дочка. В следующий раз… Даже думать не хочу, что этому чудовищу удастся опорочить тебя! — Нэн гладила Ниту по голове, пытаясь успокоить, но девушка боялась, лежала на коленях няни и иногда тяжко вздыхая, представляя, что и Эймс будет домогаться до неё.       — Ты права. Нужно собираться с утра и возвращаться домой! — Нита с трудом подошла к окну, чтобы посмотреть на звёзды. Голова кружилась, лицо горело от ударов Кевина, а на душе была такая тяжесть и вопрос: почему всё это происходит со мной?       — Может, поешь всё-таки? Я вкусный и лёгкий ужин тебе принесу, — Нэн подошла к девушке, погладив её по плечу.       — Нет аппетита, просто. Наверное, я лягу спать. Мне после… Мне так плохо сейчас, — разрыдалась Нита, смотря на няню.       — Ложись. Я с утра скажу кучеру, чтобы погрузил твои вещи в карету. Алика же с тобой поедет? — Нэн помогла дойти до кровати. Нита пожалела плечами, мечтая просто выспаться.       Уснуть не удавалось. Казалось, Кевин находится везде, занимая всю комнату своим присутствием. Нита закрыла дверь на щеколду, прижалась спиной к прохладной деревянной поверхности и сползла вниз, падая на пол. Хотелось плакать, но слёз не было. Тело будто ослабло, не желая подчиняться хозяйке. Нита прикрыла глаза, чувствуя лёгкий ветерок, гуляющий по спальни. Скорей бы домой! Домой, где нет Кевина, его странного взгляда и рук. С трудом поднявшись на ноги, Нита всё же доползла до кровати, поджала под себя ноги и закрыла глаза. Веки тяжелели, но сон всё равно не наступал. Организм будто чувствовал опасность и отказывался от отдыха.       Ближе к утру усталость всё же победила тревожность, и Нита погрузилась в сон без картинок. Ближе к десяти часам в дверь постучали. Очень настойчиво стучали, разбудив несчастную Нита, безжалостно подняв с кровати и заставив открывать дверь.       На пороге стояла Нэн, а позади — Эрвин. Нита зашаталась, едва не упав, но Эрвин успел подхватить её и донёс до кровати, разглядывая синяки и царапины на лице.       Нита обхватила колени руками, упираясь к них лбом, тяжело вздыхая. Эрвин ничего не спрашивал, предполагая, кто поднял руку на жену. Что нужно было делать в такой ситуации? Бить Кевину морду? Глупо. Это ничего не даст, только усугубит ситуацию. Нужно брать жену и увозить отсюда подальше.

***

      Дорога была изнурительной.       Нита часто просила остановить карету, выходила и сама не понимала, чего ей хочется. Временами её тело одолевала слабость, не хватало кислорода, хотелось просто посидеть в тени. Алика тоже трудно перенесла путь, но мечтала поскорее оказаться в доме сестры и заняться очередной картиной, задумываясь о выставке. Возможно, это отличная идея — Алика хоть как-то заявит о себе, раз уж у неё настоящий талант.       Энни с утра накрыла стол, сохраняя отрешённое выражение лица и бродя по дому будто по заранее написанному плану. Поднималась она в одно время, готовила завтрак и подавала его в одно и то же время каждый день. И ложилась спать в одно время.       Нита от завтрака отказалась, явно собираясь провести весь день в кровати, ссылаясь на плохое самочувствие. Её особо не трогали несколько дней, дав отдохнуть от незабываемой поездке к Торсенам.       Энни готовила обед, иногда поглядывая на часы, чтобы успеть накрыть стол до приезда хозяина дома, который теперь всегда приходил обедать домой.       Нита спустилась вниз, учуяв запах запеченного мяса. Аппетит сегодня будто проснулся. Одета она была в зелёное платье из тонкого, но плотного хлопка. Алика с Лайзой гуляли по двору, явно не торопясь к обеду. Зато к обеду поторопился Эрвин, приехав сегодня пораньше.       — Ты сегодня решила наконец-то нарушить своё затворничество? — спросил Эрвин, видя Ниту в гостиной со стаканом лимонада.       — Наверное, стресс на меня так повлиял. Больше никогда не поеду в дом… Ну ты понял, — Нита подошла к столу, поправляя салфетки. Энни принесла кувшин с лимонадом и корзинку хлеба.       — Да.       — Как у тебя дела? — Нита развернулась, смотря на мужа, поправила прядь волос и снова отвернулась, продолжая поправлять салфетки.       — Скоро лесопилка заработает, — Эрвин улыбнулся, хотя продолжал выглядеть чем-то обеспокоенным.       Нита порадовалась за лесопилку, но почувствовала, что что-то не так. Наверняка Эймс продолжает свои грязные предложения. Подумать только, что за мерзкий и скользкий тип. Нита не удивится, если узнает, что Кевин и Этан — родственники.       Несколько дней всё было тихо, мирно и спокойно, хотя Нита видела, что Эрвин явно о чём-то переживает, хоть и старается не показывать это. Стоило ли ей лезть в дела мужа, в которых она ничего не понимает? Возможно, стоило научиться понимать, чтобы быть в курсе всех дел.       Однажды ночью, когда Нита проснулась среди ночи от кошмара, она увидела пустой стакан и отсутствие мужа в спальне. Возможно, конечно, он вышел на кухню за водой…       Спускаясь вниз по лестнице, Нита услышала приглушённые голоса из гостиной и осторожно подошла к двери, чтобы подслушать.       — Деньги от продажи фабрики едва покроют долги. Я не понимаю, почему в документах такие отличия, ведь дела фабрики идут хорошо! — говорил Армин в полголоса.       — Подготовь и этот дом к продаже. Лучше уехать отсюда, — ответил Эрвин.       Нита нахмурилась. Что за долги? Почему он с ней не советуется о таких вещах, как продажа фабрики и дома?       Арлерт, явно растерявшись, зашуршал бумагами, пытаясь что-то придумать.       — Вы уверены, что не нужно показать знающим людям бумаги? Возможно, та девчонка что-то…       — Нет, не нужно. Армин, просто подготовь документы на продажу. С остальным я разберусь сам!       — Но… Ладно. Я понял!       Армин частенько оставался в доме, поэтому и сегодня остался в гостевой, а Нита, наполнив пустой кувшин прохладной водой, вернулась в спальню, где уже был Эрвин, стоящий у открытого окна.       — Ты решил продать фабрику? — сухо спросила Нита, поставив кувшин на столик. Сон как рукой сняло.       — Фабрика погружается в долги. Эймс предложил мне за неё неплохие деньги. Пока не стало слишком поздно, нужно продавать.       — Хорошо. А дом?       — А дом, — он посмотрел на неё, явно давая понять, что она зря суёт нос туда, куда не просят. — Нам лучше продать здесь всё и уехать. Начнём всё заново.       — А можно было хотя бы ради приличия посоветоваться со мной? — с нервами спросила Нита. — Или… Да пошёл ты!       И убежала спать в гостевой домик.       А через неделю Эрвина арестовали…