Момент цветения сакуры

— мой господин, он не признаётся, — ниндзя кланяется ему, боясь поднять взгляд на своего главу.       неизвестная ему личность сидит на коленях, к его телу привязан толстыми узлами камень, что покоится у преступника на ногах. такой вид пытки называется исидаки, и этот достоин похвалы за свою стойкость. только вот аято считает эту свинью не более чем расходным материалом, в чьей браваде нет смысла. пусть хорошится сколько душе угодно, камисато терпеливый человек. и ведь столько чести! наверняка это мясо гордится собой за столь стойкое молчание. — вы свободны, — с тяжёлым вздохом говорит аято, отпуская члена сюмацубан. — дальше я сам. — есть!       взбудораженный ниндзя исчезает в дымке.       нескованный присутствием посторонних, аято мог дать волю своей злобе. конечно, не забывая о выуживании информации. — хм, — со стороны кажется, что этот элегантный человек спокоен. он всем своим видом показывает, что от вида крови его тошнит, он не способен даже сжать ладонь в кулак и ударить, ведь это повредит его костюму. о, аято с радостью разобьёт это представление. — к сожалению, я не могу позволить тебе кричать. из-за твоих визгов у моей семьи заболит голова, так что же мне с тобой сделать?       пленник не подаёт вид, что ему страшно, однако стоит ему заглянуть в глаза комиссара, как тот сглатывает вязкую слюну паники. секунду назад в голосе молодого человека нет места для серьёзности, но сейчас он смотрит в ледяные глаза камисато аято, который при желании проткнёт его этим самым льдом. его не предупреждали, что сам глава может взяться за это дело! его миссия проста до невозможности! почему он попался?! — я, конечно, мог сразу же избавить тебя от страданий, но тогда какой в этом смысл, не находишь? дзюнпей заигрался в своих мечтах, — услышать имя своего босса для него неожиданность. всё коту под хвост! — так что у тебя три секунды, прежде чем я раздроблю тебе череп. — п-подожди! — ревёт пленник. — хорошо! я расскажу!       аято ждёт. — нас наняли кайраги. из-за того, что твоя семья ставит им палки в колёса. — и в чём же заключалась твоя миссия? — камисато незаинтересованно зевает.       пленник по-ублюдски улыбается, и отвечает: — отравить всё ваше плешивое семейство!       аято реагирует быстрее, чем ожидалось, и голова преступника с тупым звуком падает на пол. на брюках некрасивые красные пятна и аято думает о них в последнюю очередь.       он поднимается по лестнице и бежит на кухню, но там пусто. чёрт! его худшие мысли подтверждает крик служанки в обеденном зале. кто? кто? кто? аяка? тома? итэр?       он распахивает сёзди, почти ломая их, и видит, как аяка одной рукой держится за горло, а второй цепляется за путешественника, который… что он делает? его вытянутые руки светятся приятным золотым свечением, и аято подбегает ближе, садясь рядом с сестрой, кладя руку на её плечо. разве итэр обладает даром целительства?       свет обдаёт приятным теплом и кажется, что это имеет успокаивающий эффект, потому что спокойного тому и слуг он в такой ситуации вряд ли увидит. да и сам он не ощутил давящую панику, которая насмехалась над ним несколько секунд назад.       лицо итэра расслаблено, почти скучающее (будто он занимался этим каждый день), и вот он убирает руки, и аяка перестаёт кашлять. — еда испорчена, выкиньте её, — говорит итэр, и слуги кивают и спешно уходят.       аяка медленно приходит в себя и кладёт свою руку поверх ладони брата. — не знала, что ты и такое умеешь, — голос аяки выводит аято из равновесия, и он падает лицом ей в юбку, обнимая за талию. — брат?..       он ни за что не поднимет сейчас голову. не тогда, когда его глаза мокрые. аято дрожащими пальцами дотрагивается до воистину волшебных рук итэра и шепчет «спасибо, спасибо, спасибо…»       итэр ничего не говорит, молча перебирает волосы аято в попытке успокоить друное сердце комиссара.