«Лекарство от темной души»

Она одна была чем-то настоящим во всём мире…

— Гарри Поттер.

             …Золотушное, гнилое небо, зеленовато-жёлтого цвета, звёзды в нём были круглые, плоские, без лучей, без блеска, подобные болячкам на коже прокажённого.       От этого вида из окна — колючий мороз по коже.       Девушка легко перемещается в пространстве и вот она уже сидит на уголке стола в кухне, легко болтая ногами, наблюдая, как пар от чайника причудливо завивается, что-то вытанцовывая и лихо закручиваясь.       Сине-голубые огоньки красиво дёргались, согревая чудаковатый глиняный чёрный чайник с изображёнными на нём нежно-голубыми паучьими лилиями.       В старых легендах упоминалось о том, что этот цветок символизирует несчастья и горечь. В той истории рассказывается о двух природных духах, которые покровительствовали разным частям одного растения.        Манджу — заботился о цветах, а Сака был хранителем листьев. Однажды они решили встретится и ради этой встречи пренебрегли своими обязанностями. Они полюбили друг друга с первого взгляда. Но за то, что они поступили вопреки своему предназначению, Боги прокляли их — разделили цветы и листья: когда распускаются цветы, листья опадают; а к тому времени, как вырастают листья, вянут цветы.       Этот цветок назвали «Манджушахуа», в память о двух влюблённых, которые никогда больше не увидят друг друга снова.       Рассказывают, что когда они встретились в аду, то поклялись найти друг друга после реинкарнации, однако ни один из них не сдержал обещания.       Из-за того, что с этими цветами связана такая трагическая легенда, чаще всего, они использовались на похоронах.       Однако, для отца Миари, этот цветок нёс особое значение. Он символизировал мужественность и храбрость, неприступность воинов, честь и стойкость.       По легенде, цветы растут в подземном мире вдоль троп, которыми души людей идут к перерождению. Так, Сузуна вкладывал свою любовь к умершей когда-то любимой жене, в надежде, что, когда сам отойдёт в мир иной, они сдержат свою клятву и встретятся вновь на алее, высаженной синими ликорисами в цвет небесных глаз Мэзуми.       Именно поэтому, он высадил у своего дома маленькую клумбочку этих цветов, на которой было аккуратно выгравировано: «Mata Au Hi wo Tanoshimi ni» — «В день, когда снова встретимся».       Губы Миари тронула лёгкая грустная улыбка.       Тишина больше не давила на уши, девушка услышала стрекот сверчков и шорох, напоминающий шум листвы, которую треплет ветер. Уханье сов было каким-то надрывистым, ненатуральным, словно доносилось из другого мира.       Эти звуки должны были успокаивать, но внутри подсказывало — что-то должно произойти.       Девушка качнула головой и, быстро спрыгнув на пол, коснулась пальцами чайника — холодный.       Не успела она открыть рот от удивления, как послышались шаркающие шаги.              «Отец?».              Навострив уши, стараясь абстрагироваться от остальных звуков, Миари заслышала лёгкий, чуть прерывистый храп отца.              «Нет, тогда…».              Вдруг стук в дверь и от этого у девушки упало сердце.       Бросив быстрый взгляд на настенные часы, Миари нахмурилась. Цифры предательски расплывались, скручиваясь и превращаясь в одну сплошную какофонию.       Миари затаилась на миг — бояться нечего, а в тоже время страх уже прилип к стенкам желудка, поднимая из недр тревогу.       Девушка медленно двинулась к двери, стараясь не издавать звуков и, казалось, даже забыла, как дышать.       Она было уже подумала, что незваный гость ушёл, но лёгкий стук снова повторился, заставив Миари подпрыгнуть на месте.       Куноичи не заметила, как деревянная ручка, оставила на её ладони шероховатый отпечаток. Мягко, почти беззвучно отворилась дверь.       Миари замерла, точно статуя в саду у Чудовища из детских сказок.       На пороге стояло нечто страшное, большое и безобразное.       Его тело было иссиня-чёрного цвета, при этом, ужасающего размера, скрюченное, оно шершаво перекатывалось.       Голова чудовища, словно ещё не до конца обрела конечный вид. Миари успела заметить, что правая сторона лица чуть больше напоминала человеческую, только будто бы не правильную. Линия подбородка слишком занижена, а нос и глаза вовсе плавились, смешиваясь с чёрной, вязкой жижей со звуком, вызывающим только рвоту и отвращение.       Но глаза…       Они были разные, сменялись, точно кто-то отматывал туда-сюда, выбирая подходящие, то небесно-голубые, то совсем золотые с вертикальными зрачками.       Миари смотрела и увидела через них то же лицо, такие же глаза и дальше другое лицо бледное измученное, а глаза — безостановочно сменялись.       Чудовище упивалось страхом куноичи, наполнялось его силой, впитывая в себя все её чувства и становясь всё больше и больше, раздуваясь.              «Зло», — проносится в голове девушки.              Куноичи заполняет невыносимый ужас, когда нечто вытягивает свои странные щупальца и тянет их по улицам деревни, жутко извиваясь и пробираясь в самую глубь.       Тело Миари содрогается, когда нечто открывает свой безобразный рот и оттуда доносится невыносимый рёв, направленный в небо.       На миг этот ужасный голос наполнился гневом и… неужели отчаянием?       — Я всех уничтожу.       Запах из его рта отдавал гнилым мясом и гарью сожжённых душ.       Волосы её стали дыбом, смертный холод пробежал по коже, в глазах потемнело, и куноичи упала без чувств в чёрную бездну…                            Миари пила терпкий кофе на балконе своего дома, стараясь успокоить обрушившийся на неё липкий страх после чудовищного сна. Она старалась отогнать от себя этот образ, но он словно прилип к её сознанию, не давая забыть о себе.       — Непослушная, утречка!       Девушка вздрогнула и выронила чашку, заставляя ту перевернуться в полёте несколько раз и смачно разбиться о небольшую клумбу у её дома.       — Чёрт!              «Не хороший знак…».              Миари подняла голову и зажмурилась от яркого солнца, к счастью, нарушитель её не спокойствия быстро оказался на соседней крыше здания, заслонив собою жёлтый блин на небе.       — Утречка, Генма.       Ширануи нахмурился, взглянув на девушку. Генма заметил бледные тени, залёгшие под её глазами.       — Плохо спалось? Выглядишь ужасно.       — Не самые лучшие слова от мужчины, — Миари качнула головой, собираясь зайти в дом.       Ширануи быстро спрыгнул на её балкон.       — Стой! — Генма кратким, невесомым движением скользнул пальцами вдоль её рукава, так и не коснувшись гладкой кожи.       Девушка повернула голову.       — Не обижайся, принцесса… Как чувствуешь себя?       — Сносно, — Миари немного смутилась.       Он усмехнулся, но усмешка в этот раз вышла не ехидной, а хорошей, мягкой.       Ширануи прикусил губу, словно не решаясь произнести то, что хотел.              «Стесняется? На него не похоже».              — Конечно, я поддержу тебя, — хмыкнула девушка, мимолётно порадовавшись, что сумела его удивить.       Генма вздрогнул, как от удара.       Лукавая улыбка Миари оживила её лицо.              Через несколько минут, они уже шли по только что проснувшейся улице.       В такую рань не хочется вставать, даже если сна уже нет ни в одном глазу, хочется нежиться под мягким одеялом и мечтать о чём-нибудь прекрасном.       Вокруг очень тихо. Эта умиротворяющая тишина завораживает. Всё живое ещё только начинает просыпаться от долгого ночного сна. Воздух вокруг свежий, ветерок веет утренней прохладой.       Миари с удовольствием подставила лицо под его ласковые руки.       Заметив некое смятение друга, девушка повернула голову и спросила:       — Нервничаешь?       Ширануи хмыкнул, перекатив во рту сенбон.       — Что могут сделать такого эти сосунки?       Девушка вскинула бровь и улыбнулась, искоса взглянув на шиноби.       — Чего? — Генма качнул головой.       Как не крути, а миндальные глаза с тёмно-зелёной окантовкой видели его насквозь, что даже иногда коробило. Миари не нужно было быть умелой шиноби, как Ибики или Иноичи, чтобы залезть к нему в голову и прочувствовать всё, о чём юноша мог думать или переживать.       За секунду они успели обменяться двусмысленным взглядом — вот и всё. Но даже это было памятным событием для человека, чья жизнь проходит под замком одиночества.       Он почувствовал, как щёки заливает румянец — вмиг все мысли из головы вышибает и сумбур такой в мозгах, словно по извилинам ледокол Соя прошёл туда и обратно.       — Да, — выдохнул парень, почёсывая затылок. — Всякое может случится, и я не робот, чтобы просто стоять и беспристрастно смотреть, как это делал Хаяте. Всё же, они всего лишь дети, которым пришлось пройти совсем не лёгкий путь.       Генма, хоть и не имел собственной команды, но за детей переживал так же горячо, как и куноичи. Порой, он боялся показать излишние эмоции, но учитывая последние события, Ширануи принял решение больше никогда не откладывать свои чувства в долгий ящик.       Учитывая, что ты никогда не знаешь, когда он понадобиться.       Миари легко улыбнулась.       — Иногда, меня пугает твоя способность залезать к людям в головы, — признался Генма, улыбаясь. — Это ненормально.       Девушка лишь усмехнулась, ткнув кулачком в плечо друга.       — Ты прав, я ненормальная.       — Ну и что, я тоже, — шиноби легко притянул к себе девушку, потрепав по волосам.— Поэтому мы такие крутые.              Третий и завершающий этап испытания проходил на большом стадионе-арене, на трибунах которого сидели почётные гости, такие как Даймё, Третий Хокаге, Четвёртый Казекаге, а также много богатых торговцев и других людей сословием ниже.       Большинство пришли посмотреть третий этап, чтобы, наконец, лицезреть бой последнего выжившего из знаменитого клана Учиха.       Миари краем уха слышала, что некоторые делали ставки на предстоящие бои.       Она укоризненно посмотрела в сторону нескольких личностей, в руках которых шелестели купюры.       Если азартный человек делает ставки, его необходимо вовремя остановить, а желательно и вовсе удержать, чтобы не наломал дров.       Рано или поздно такой человек утратит контроль над эмоциями, и поставит крупную сумму на победу одного из генинов, совершенно легко.       Мало того, что Миари считала это болезнью простого человека, а если это ещё и важный Даймё страны, что может вот так легко спустить деньги ради собственного развлечения, точно это какой-то бой гладиаторов, а вовсе не поединки мальчишек и девчонок, которые от всей души старались победить и показать, на что способны, больше для себя, чем для других, слив при этом крупную часть казны своей страны — болезнью отвратительной.       Девушка фыркнула, рассматривая напыщенных лордов с их искрящимися от азарта глазами.       Миари с Ширануи прошли через небольшой каменный коридор, нужно было разделиться.       Когда девушка подняла глаза на верх, то увидела того самого красноволосого мальчика, с которым ей пришлось столкнуться в больнице.              — И тогда я решил: «я существую для того, чтобы убивать». Так я перестал бояться того, что в любой момент могу умереть. Я убивал тех, кого нанимали расправиться со мной… и понимал, что в этом смысл моей жизни…               Миари прошиб холодный пот, когда Гаара, словно ощутив её взгляд на себе, опустил свой небесный взор на девушку.       Мертвенно-бледное лицо не выдавало никаких эмоций, лишь наполненные чем-то зловещим ледяные глаза, скрывали жуткий сгусток ненависти.       — Эй, задумчивая, с тобой всё в порядке? — Генма обеспокоенно взглянул на куноичи, но та не могла отвести взгляда от трибун для участников испытания, и шиноби пришлось её легонько встряхнуть. — Миари?       — А?       — Всё в порядке?       Девушка медленно перевела на него пустой взгляд и её тут же отпустило. Она видела перед собой озабоченное лицо Ширануи.              «Не хочется рассказывать ему о том сне, что я видела. Он может быть совсем не связан…но…».              — Принцесса, ты же знаешь, что можешь мне рассказать обо всём, что тебя беспокоит, так?       Миари прикусила губу, раздумывая, стоит ли перед таким сложным испытанием добавлять Ширануи ещё больше проблем. Однако, пытливый взгляд тёмно-карих глаз заставил её поведать ему в красках о том, что она видела ночью и о том, что случилось тогда в больнице.       Куноичи знала, что Генма будет зол, она в очередной раз не посвятила лучшего друга в свою жизнь и от этого становилось всё паршивее.       Было в ней одно качество, которое она так и не смогла искоренить.       В голове сидела верная её серому веществу мысль: «Не впутывай других в свои проблемы. Они не должны распутывать и твой клубок тоже».       Да, сложно представить, что такое расстройство было у одной из самых лучших выпускниц спец-академии, но оно было и засело очень глубоко, заставив девушку с лёгкостью решать проблемы других, но свои собственные…увы, оставь при себе.       Ширануи внимательно выслушал Миари, не обращая внимания на гневный возглас одного из шиноби, что поторапливал его выйти на арену.       На удивление, он вовсе не стал устраивать ей жёсткий нагоняй, хотя по его тяжёлому вздоху, Миари поняла, что он подумывал о том, чтобы смачно влепить ей подзатыльник, точно непослушному ребёнку, коим она по сути и являлась.       Когда девушка опустила голову, стараясь справиться с собственным стыдом и беспомощностью, Ширануи лишь легко выдохнул и, притянув к себе Миари, крепко обнял её.       В нос ударили нотки летних, экзотичных, спелых фруктов, окружённых нежным и мягким шлейфом, что тут же окутал Миари, заключая её под свою защиту.       — Я рад, что ты мне рассказала об этом, — шёпотом проговорил шиноби, утыкаясь носом в её волосы. — Этот мальчик, действительно, опасен и я буду присматривать за ним, а…— ему совершенно не хотелось пугать девушку ещё больше, постарался сделать свой голос как можно более непринуждённым, — твой сон может быть очередным ведением, но постарайся держаться подальше от неприятностей.       Его голос был нежным и таким мягким, что Миари невольно подумала, что из него вышла бы прекрасная няня, что на ночь рассказывала сказки.       Он ещё раз рявкнул на шиноби, что пытался его поторопить и отодвинулся от девушки мягко взяв её за плечи.       — Знаю, что об этом просить тебя совершенно бесполезно, вечно ведь найдешь приключения на свой красивый зад, — легко усмехнулся он, — но если и так, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, это ты уяснила?       Миари легко усмехнулась и кивнула.       — Вот и отлично, — он склонился к девушке и легко коснулся губами её лба, заставив щёки куноичи тут же зардеться. — Мне пора, а твои друзья уже ждут на трибуне!       Девушка с улыбкой наблюдала, как Ширануи неспешно выходит на арену, сунув руки в карманы брюк.              Куренай и Асума сидели на своих местах жадно ожидая первого боя.       Их ученики, не прошедшие предыдущее испытание, находились в некоем отдалении от них, но в зоне видимости. Однако, это не мешало Сарутоби бросать вожделенные взгляды на Юхи.       Они оба ахнули от удивления, когда Миари присоединилась к ним, сев рядом с Куренай.       — Мы уже думали ты не придёшь, — легко произнёс Асума, прикуривая сигарету.       — А вы так надеялись? — Миари усмехнулась, когда Куренай пнула её левой ногой.       Асума невольно зарделся, скрывая смущение за лучезарной улыбкой.       Куноичи догадывалась, да, в прочем, как и большинство их друзей, что эти двое явно испытывают к друг другу тёплые чувства. Однако, Асума действовал очень осторожно, словно боялся случайно совершить какой-то неправильный шаг на пути к сердцу Куренай.       Большинство, ещё в детстве заметили влечение этих двоих. Ведь Асума Сарутоби был тем ещё засранцем, и не мог поверить в свою удачу, что такая красивая девочка как Юхи, может тратить на него свое время.       Многие частенько подкалывали этих двоих, завидев, что те вечно ходят парочкой.       Миари по-доброму завидовала Куренай, многие девушки мечтали о том, чтобы на них смотрели с такой же теплотой, как Сарутоби на свою возлюбленную.       Странно, что куноичи не замечала, что уже есть такой человек в её окружении.              Генма задумчиво рассматривал генинов, стоящих перед ним, подмечая, что больно многих не хватает.              «Что-то мне это уже не нравится», — отметил Ширануи, недосчитавшись троих участников турнира.              Генма нахмурился.       Вдруг послышался странный гул, похожий на мычание, за пределами арены, а затем комок из вещей кубарем ввалился на поле.       — Ты знаешь, как эффектно появиться, — усмехнулся Генма, рассматривая потрёпанного парнишку.       — Нам надо бежать, там целое стадо коров-переростков! — взволнованно проговорил Узумаки, показывая пальцем в сторону выхода.       Поднявший его с земли Шикамару нахмурился.       — Правда? Что-то не верится…       Наруто осмотрел генинов перед собой и, не найдя знакомое недовольное лицо прощебетал:       — Эй, а где Саске?       — Я дерусь с Досу, но его тоже невидно. Странно это всё, — хмуро заметил Шикамару.       — Эй, вы двое, хватит болтать, — произнёс Ширануи, уже примерив на себя маску строгого судьи. — На вас зрители смотрят, покажите себя достойно.       Послышался одобрительный гул с трибун. Взбудораженная толпа была в предвкушении.       Ширануи быстро выхватил взволнованный взгляд розоволосой, (после Леса Смерти, у неё всё чаще проглядывались именно эти пряди). Девушка легко качнула головой.       Внутри потеплело.       — Вы герои этих финальных соревнований, — с лёгкой улыбкой, Генма ознаменовал начало первого поединка.       Первый бой между Наруто и Неджи начался.       Миари бросила беглый взгляд на трибуну для ожидающих.              «Странно. Ни Какаши, ни Саске».              При мысли о Хатаке у неё сжималось сердце.       После произошедшего между ними, словно вновь разрасталась стена из колючих шипов, что Миари так старательно выкорчёвывала всё это время.              — Ты… что-то со мной делаешь. И я совсем не уверен, что мне это нравится…              Куноичи долго думала, что могли значить эти слова.       Признание?       Отторжение?       Или отчаянье?       Осознавал ли он, что у Миари к нему были такие сильные чувства, что, порой ей самой было тяжело угомонить гулко бьющееся сердце рядом с ним?       Скорее да, чем нет.       Хатаке прекрасно понимал, какими глазами она смотрит на него, как сильно переживает его боль вместе с ним. Но вместе с тем, всё ещё не мог ответить ей взаимностью, слишком глубока рана, нанесённая его совсем юной душе.              «Нет, он не готов, как бы ни старался, слишком рано…», — подумала Миари, с восхищением наблюдая за боем Наруто и Неджи, легко подпрыгивая на опасных моментах.              Однако, Миари это никак не останавливало. Она готова была ждать и впитывать его боль по крупинке столько, сколько потребуется.              — Наруто оказался сильнее, чем я думала, — вынуждена была признать Куренай, подмечая очередной замысловатый, но в то же время удачный ход Узумаки в битве.       — Не удивительно, ведь его тренировал санин-отшельник, — подмигнул девушке Асума, закидывая руки за голову.       Юхи удивлённо посмотрела на него.       — Кстати о тренировках, что-то я не вижу Какаши и Саске, не уж-то они опаздывают на экзамен? — взволнованно произнесла Юхи, оглядываясь по сторонам в поиске знакомой пепельноволосой копны.       Может, Миари бы и произнесла какую-то шутку или ещё что-то, но её вниманием полностью завладел бой Наруто и Неджи.       Трибуны были достаточно высоко и расслышать через общий гул голосов что-то было, практически невозможно, однако Миари старательно вслушивалась в разговор двух соперников.       Неджи заблокировал поток чакры Наруто техникой Восемь Триграмм Шестьдесят Четыре Ладони, но Узумаки только усмехался над ним, словно у него был туз в рукаве.       Миари от волнения теребила костяшки пальцев, вызывая недовольные взгляды рядом сидящих людей. Дурацкая привычка из детства.       А когда Узумаки закрыл глаза и вокруг него стали образовываться оранжевые потоки чакры, девушка ахнула.       Наруто двинулся вперёд.       — Может, клан Хьюга и смиряется со своей судьбой, но я нет! Если думаешь, что бороться бессмысленно, не делай этого! — Неджи тут же продолжил вращение. — Я переменю отношение клана Хьюго к судьбе!       Их кулаки встретились, а чакры столкнулись.       Миари первый раз наблюдала такое зрелище.       Огромный взрыв на арене, заставил присутствующих прикрыть глаза руками, защищая взор от пыли и ошмётков земли.       Генма, стоящий рядом, так же прикрыл глаза рукой, стараясь удержаться на земле с помощью чакры, настолько был велик взрыв.       Ширануи выпрямился, когда удар был завершён, а арену покрыло пылью.       Сердце молодого шиноби забилось сильнее прежнего.              «Ну, и чакра у этого парня. Никогда такого не видел. Этот парень из клана Хьюга не мог выжить», — он невольно поднял глаза вверх, ища знакомое лицо. Миари улыбалась.              В это время на арене красовалось несколько ям от которых исходил пылевой туман.       Но вдруг, лицо Миари сменилось тревогой.       Генма бросил взгляд на ближайшую яму, оттуда кашляя и задыхаясь выползал Неджи. Он еле держался на ногах, издавая странные звуки, больше походившие на икоту вперемешку с тяжёлым дыханием.       «Может стоит, прекратить поединок?», — подумал Генма, сжимая кулаки в карманах штанов. Он бросил взгляд на одну из соседних от Неджи ям.                     Миари прикусила губу, когда увидела лежащего Наруто в одной из ям.              «Нет! Не может быть, Наруто!»                                   — Какаши! — приторный вздох легко касается самых небес.       Почему-то младший Учиха не удивлен, что учитель и не думает защищаться.       Какаши ничуть не изменился со времени их первой встречи: они так и не смогли отобрать у него колокольчики.       Не ему следует защищаться. И Саске прекрасно понимает, кто лишний, потому что их здесь всего двое: он, Какаши и яркий всполох в его руках.       — Сосредоточься, Саске!       Саске в злобном бессилии роняет напряженные руки и, встретившись горящим взглядом Какаши, смачно ругается, оседая на землю и протягивая руку к желательной влаге в бутылке.       Учиха жадно глотает воду и тут же сплёвывает на песок.       Какаши осуждающе мотает головой, до их выхода оставалось не так много времени, а Саске ещё не был готов.              «Может, Генма по старой дружбе потянет время?», — подумал Хатаке, рассматривая из-под руки на жестоко палящее солнце.              Взглянув на тяжело дышащего Саске ему столько раз хотелось прекратить их тренировку, но что-то сдерживало его порывы.       Быть может, его влекло старое чувство, что он испытывал к его старшему брату?       Жажда обучить, помощь и просто быть полезным, лишь бы его добрые чувства приняли в ответ?       Какаши качнул головой.              «Это даже звучит странно, словно я какой-то местный извращенец-педофил…».              Как бы Миари не объясняла ему, что это чувство абсолютно естественно для него, что оно живёт внутри с самого начала и требует выхода, Какаши не хотел верить, а точнее… не мог себе позволить думать, что ему позволено чувствовать что-то подобное. Уж слишком много он натворил за свою короткую жизнь. Слишком много боли принёс в этот мир.       А эта дурочка Миари слепо верила в спасение его чистой души, глубоко запрятанную под чёрную вуаль из горя и боли, обрамлённую серебряными завитками сомнения.       Он слышит треск пластика, и бутылка падает в песчаную подушку, катясь к его ногам.       — Ещё…раз, — с болью стонет Саске, вставая в боевую позицию.       И тот учит, самозабвенно и исступлённо, как бывает только посреди бескрайних пустынь, где нет ни людей, ни волн, ни обязательств и стражей.       — Ты недостаточно стараешься. Соберись! — кричит Хатаке легко отпрыгивая от удара.       Быть может, он — всего лишь средство достижения цели, и сенсей — орудие на пути к мести своего ученика?       Хатаке корит себя за то, что мысли Миари засели в его голове отвесным серпом, спускающимся каждый раз, чтобы разбить его комок черноты.              — Ты видишь в нём Итачи, которого не смог удержать, Какаши, — легко произнесла девушка, впиваясь миндальными глазами в душу Хатаке, заставляя того вздрогнуть. — Если ты так хочешь всё исправить, то должен выложиться по полной, покажи ему то, чего он всегда был лишён и на что сам не способен…              Какаши чувствует себя наивным и отчаявшимся, но всё это — за маской, как и всегда, даже для него самого.       Признать такие высокие чувства ему было чуждо, он лишь раз позволил себе произнести в слух то, о чём на самом деле думал, но горько пожалел, подумав, что это всё было лишь волшебным действием саке на и без того разгорячённый мозг.       Однако, то что он услышал в её разговоре с Гаем одним вечером, перечеркнуло всё то, что он так упорно строил между ними.              — Расскажи, если это конечно не большой и страшный секрет, почему ты стала заниматься таким сложным ремеслом?       — Из-за очень важного для меня человека, — вздохнула девушка, подобрав под себя ноги и уткнувшись лицом в колени. — Мне так хотелось спасти его…— Миари прикусила губу, борясь с подступающими чувствами. — Я так хотела излечить его раны, заштопать эти несчастные чёрные дыры в его душе… Когда поняла, что ему нужна помощь, хотя сам он этого никогда не осознавал, я решила стать его спасательным кругом. Так сказать, нырнуть в его душу.       — Это получается успешно?       — Когда я подбираюсь ближе к его душе, в ней столько тьмы, что порой даже мне сложно с ней справиться, — куноичи нахмурилась.       Гай осторожно положил руку ей на плечо, крепко сжав.       — Иногда, я думаю о том, что совершенно бесполезна…              Если бы она знала, как близко подошла к его сердцу, то никогда бы не произнесла подобных слов.       Да, Хатаке чувствовал шевеление в своей душе, тяжело сжимая ткань на кофте в области сердца.       Не дал ли он бедной девушке, так отчаянно стремившейся его спасти, нелепый шанс?       Сможет ли она остаться с ним, когда окончательно поймёт его сожжённую душу…       Когда Саске метнул очередное чидори в его тело, Хатаке на секунду задумался, а стоит ли отходить?       Приятное щебетание птиц отдавалось лёгким треском в ушах.       Не слишком ли достаточно он приносил в этот мир столько отчаянной боли во всех её проявлениях?       Беспомощность — чудовищное чувство от которого сложно избавиться. И Какаши видел её отголоски в гранатовых глазах Саске. Ведь, он так же был свидетелем того кровавого побоища, которое оставил после себя его родной брат, учителем и другом которого был он сам.       Так же, как Какаши, Саске стал свидетелем смерти всех своих близких, имел ширинган и ту же природу чакры. Учиха также был поглощен ненавистью к потере.              Ненависть.              Какаши устал от боли, которую слышит и чувствует, устал быть один, как воробей под дождём. Устал от ненависти людей друг к другу. Она похожа на осколки стекла в мозгу. Устал от того, что столько раз хотел помочь и не смог.       От темноты, но больше всего от боли, её слишком много.       И он видел точно тоже самое в глазах своего ученика, что стал для него одним из немногих лучиков света в этой темноте, что так нуждался в его помощи.       Между ними всегда была связь. Как между оригиналом и отражением.               «Если бы я мог сам со всем покончить!»                            — Я… не могу пошевелиться, — кряхтел Неджи, лёжа на раскалённой солнцем, земле.       Генма с гордостью смотрел на Узумаки Наруто.              «Даже когда его сбивали с ног, он не переставал планировать следующий шаг. Наруто знает, что вера в себя, может дать ему силу изменить свою судьбу», — Ширануи вновь поднял голову вверх, встречаясь с ясной улыбкой Миари, что искренне сдерживала свой порыв закричать от радости.              Чем-то этот мальчишка, определённо напоминал ему куноичи, словно те были далёкими родственниками.       Миари была настолько же упёртая, словно волшебный тролль из сказок, что она сама в детстве ему читала из странной потёртой книжки, сидя на качелях до позднего вечера.       Сколько бы раз она не говорила о своей беспомощности в этом мире, всё равно продолжала подниматься и планировать своё следующее сражение с жизнью.       Этим она ему и нравилась.       Лёгкая, точно утренняя роса, неунывающая, всегда готовая прийти на помощь друзьям, а самое главное, чистая и ослепительная, как и её имя.       Он тряхнул головой, провожая свои чувства обратно восвояси.       — Надо было догадаться, что ты использовал технику теневого клонирования, ведь это — твоя любимая техника, — с болью в груди произнёс Неджи, смотря на улыбающегося Узумаки.       Миари вслушивалась в их разговор, и думала, что слова Узумаки, обращены не только к Неджи, но и ко всем шиноби, что когда-то поверили, что не на что не способны и проще смириться с поражением, нанесённым судьбой.       — Эй, Миари, — вытащил её из раздумий голос Сарутоби, — не хочешь взять Узумаки на полставки?       Девушка весело хмыкнула.       — Я обязательно подумаю об этом.       Солнцеволосый поднял лицо, подставляя его тёплым, ласковым лучам.       — Я три раза провалил выпускной экзамен, потому что всегда была одна техника, которая мне всё портила, она мне никогда не удавалась, — легко проговорил Узумаки. — Мои клоны были такими жалкими. Да, я каждый раз проваливался при создании теневых клонов. Так что, не надо ныть мне про судьбу. Не говори мне, что не можешь измениться…       Грудь Миари, вдруг, пронзила стрела озарения.       Она чувствовала, будто с ней говорит кто-то другой. Тот, кто совсем позабыл свои слова, что были произнесены в далёком детстве.       Оглушительные аплодисменты сразили трибуны, заставив Наруто обернуться. Этот озорной взгляд в толпу сопровождался радостными выкриками и жестами.       Миари была довольна, наконец, деревня поняла насколько он силён и, в то же время, совершенно не опасен. Они благоговели ему, выкрикивая слова поздравления. Народ принимал его.       Девушка опустила глаза ниже и встретилась взглядом с Генма, пока Наруто делал круг почёта под общий одобрительный гул.       Миари улыбнулась и кивнула Ширануи, тот легко подмигнул.       — Он сумел обуздать чакру лиса, — восхищённо проговорила Куренай.       — Да, даже жители из Листвы кажутся удивлёнными, — подхватил Асума.       — Узумаки не только своим боем, но и словами, поднял в них то, что некоторые давно отпустили, — шёпотом проговорила Миари. — Ты молодец, Наруто.       Юхи удивлённо посмотрела на девушку.       — И что же?       — Веру в себя, — легко пожала плечами куноичи, прикусив губу.              — Даже птичка в клетке оживилась бы и придумала, как открыть дверцу клювом, — усмехнулся Генма, посматривая на Неджи. — Мечта о свободном полёте слишком велика, чтобы перед ней устоять, но на этот раз, ты проиграл, — томно произнёс Генма, а сам смотрел в самую яркую точку на арене, что лучилась радостью и счастьем.              «Думаю, после этого мне стоит ждать интересных последствий», — подумала Миари, улыбаясь, глядя на Хьюга.              Миари вдруг заслышала невероятный гул толпы, требуя начать следующий бой между Саске и Гаарой, но первый не торопился появляться, впрочем, как и его нерадивый сенсей.       Генма прикусил сенбон, смиренно ожидая распоряжений.       Миари же нервно теребила ткань штанов, поглядывая на трибуну для ожидающих.       Лорды-феодалы, явно были недовольны такой задержкой, выкрикивая язвительные фразы.       Девушка заметила, что один из шиноби, оказался вдруг рядом с Ширануи и что-то тихо произнёс ему на ухо, тот кивнул.       Генма развернулся к толпе.       — Слушайте все, один из участников следующей встречи пока ещё не прибыл, мы отложим её и прейдём к следующему поединку, который должен последовать за этим, — холодно процедил Генма, глядя на не унимающуюся толпу.       — Какого чёрта…              «Весь день идёт не так, как должен быть…», — Миари чувствовала опасность всеми фибрами души, ещё и этот сон, что выбил девушку из привычной колеи существования…              Миари уже не могла усидеть на месте.                            Тишина — это разряжённый воздух посреди бесконечного океана песков.       Любой житель лесов скажет, что пустыни не бесконечны, что рано или поздно путник наткнётся на выстеленную степь, стройные, сочные кроны, вздымающиеся в безмятежную голубую высь горные гряды, где на альпийских лугах травы сладки, как парное молоко.       Любой житель Листа, ограниченный и самодовольный, сказал бы: «Как можно гордиться глушью и ценить древесину и покос?».       Он не такой. Видит мир ясно, и доказательством тому — алая похоть во взгляде.       — У нас не так много времени, — голос Какаши никогда не выдаёт его истинных чувств, и теряется внутренний смысл. — Чидори! — восклицая это, он думал о том, что эта техника сделала для него, она прославила его имя, ремесло и, вместе с тем, отняла множество жизней.       Она не помогла ему защитить кого-либо, кроме себя. Не помогла Обито, Рин…       Эта кровь никогда не смоется с его рук до последней капли, потому что она въелась в его сознание, не вредя и не наглея, просто находясь там лёгким налётом ржавчины. Признак слабости и разъедающей, казалось бы, крепкий и надежный металл.       Только этот клинок — электрический импульс, разряд, холодный огонь, что так легко заменит простую, хоть и верную, и проверенную, сталь.              — Чёрт бы побрал эту технику! — однажды произнёс Какаши, но тут же ощутил острую пощёчину по лицу. Это была Миари, что стояла рядом с ним в тот день, когда они в очередной раз отправились в путешествие по его воспоминаниям.       — Ты не можешь винить себя за её выбор! — яростно напомнила ему девушка, а у самой уже телки горячие слёзы по лицу.              Тогда, Хатаке не понимал, что они значили, но только лишь сейчас он понял их истинный смысл.       Боль.       Вот, что она испытывала, наблюдая, как Хатаке яростно рвёт, молча свою душу на оставшиеся лоскутки, что она так старательно собирала всё это время.       Отпрыгнув от удара Саске, он нахмурился, в очередной раз, вспоминая разговор между ней и Гаем, что ему чудом удалось подслушать на улице.              — Я стараюсь из последних сил, вытаскивая сетями из него эту дрянь, что засела в его сердце… Однако, когда он чувствует, что свободен, самовольно идёт в эту клетку снова…              Клетка.       Именно так воспринимал Хатаке свою душу.       Однако, смотря в глаза Саске, что превратились в глубокие обсидиановые омуты, полные ненависти ко всему сущему, он не находил с ним соприкосновения.       Саске не любил называть Какаши учителем. Имена сближают. Учиха всегда называл его только «Какаши», не более и не менее. Хатаке не может не отплатить тем же, ведь так будет честнее.       Саске будто его отражение, вот только эта сторона зеркала идёт не на свет, а во тьму, погружаясь в неё, как в нежные объятия любовника, трепетные, страстные и порочные.       Хатаке не нашёл там отголоска в своей душе.              — Я так хотела излечить его раны, заштопать эти несчастные чёрные дыры в его душе…              Когда чидори Учиха, всё-таки достигает своей цели, Хатаке хмуриться, думая, что стал слишком сентиментальным и чувствительным.       — Слишком медленно! — радостно произносит Саске с азартом в глазах, но Хатаке в последнюю секунду испаряется и появляется уже за его спиной с невозмутимым взглядом.       — Уверен, Учиха?                     Наблюдая, как девушка на веере элегантно спускается на арену, Генма на секунду потерял дар речи, но тут же восстановил его заметив знакомый силуэт, что не должен был быть на месте ожидания поединков.              «Вот ведь любопытная засранка», — усмехается он, делая вид, что не замечает постороннюю личность.              Миари спряталась за одной из колонн.       — Где Саске, Наруто, ты знаешь?       Узумаки подпрыгнул на месте от неожиданности.       — Миари-сама!       Куноичи приложила палец к губам и ступила в тень.       — О них никто не слышал, все ждут Саске…— уже шёпотом проговорил Узумаки.       — Какаши ты тоже не видел? — Миари с сомнением оглядывала толпу, но знакомую копну пепельных волос не было видно.       — Нет, — угрюмо покачал головой Наруто, чётко осознавая волнение девушки перед собой, что безустанно кусала нижнюю губу.       Узумаки быстро передалось её настроение, и он безуспешно посматривал на лестницу, в надежде, что этот наглец явиться сюда с минуты на минуту, в сопровождении со своим презренным взглядом.       — Эй, Наруто, — шёпотом позвала Миари, выводя того из взволнованного ступора, — ты молодец, я горжусь тобой.       Щёк Узумаки коснулся тёплый румянец, но он тут же совладал с собой, легко закинув руки за голову.       — Я и не сомневался, что справлюсь, — съехидничал он, прищурив глаза, однако, помедлив, уже тише, добавил: — спасибо.       Следующий поединок должен состояться между Шикамару и той самой девушкой, что так рвалась в бой и уже стояла на арене.       Миари легко взглянула на куноичи песка.       Её четыре светловолосых пучка легко колыхались на ветру, а задорный тёмно-бирюзовый взгляд, говорил о том, что она готова сражаться.       Миари даже успела позавидовать её рвению.       — Спускайся сюда! — скомандовал Генма.        — Бросьте, что это вы делаете, так просто переставляя поединки? — взволнованно произнёс Шикамару, опираясь на перилла. — Почему это мой бой должен начаться так рано? Какое же это занудство, — простонал Нара, закатывая глаза.       Миари легко коснулась его плеча.       — Неужто тебя так пугает женская сила? — с ехидством заметила Миари.       Ей потребовалось не больше десяти секунд, чтобы почувствовать необычный трепет перед девушкой внутри этого юнца.       Не удивительно, Темари и её братья Гаара и Канкуро — явно более опасные противники на экзаменах. Им не составит труда нанести кому-то настолько серьезные травмы во время поединка, что противник, возможно, никогда больше не сможет сражаться.       Однако, Миари подумала о кое-чём другом, более глубоком.       Стоит ли говорить о том, что он был единственным, кому приходилось сражаться с девушкой?              «Не ударить в грязь лицом с его ленью будет очень сложно», — усмехнулась куноичи.              — Шикамару Нара, выходи! — громко скомандовал Генма снова, теряя терпение.       Бирюзовый взор впился в него всей своей мощью, заставляя парня как-то странно дрогнуть.       — Давай, Шикамару, ты сможешь! — выкрикнул Наруто и с силой толкнул Шикамару на арену, что тот вылетел за перилла и смачно приземлился на землю.       Генма сделал вид, что этого не заметил и укоризненно посмотрел на Миари, заставляя одним только своим взглядом вернуться на место.              «Накажу», — беззвучно шевельнул он губами.              Девушка сглотнула и тут же исчезла.              Вернувшись на трибуну к своим друзьям, она не могла сосредоточится на невероятном поединке. Все её мысли были направленны в другое место.       О нет, не на Какаши, как мы все могли подумать, на Казекаге.       Когда Миари случайно метнула на него свой взгляд, то почувствовала такое ужасающее чувство внутри, как тогда на горе Хокаге, словно с ней разговаривал сам Повелитель Смерти.       Не смотря на всё отвращение к нему, Миари чувствовала неумолимую тягу, словно тот мог дать ей ответы на некоторые вопросы, так и засевшие червями в её сердце.       Их глаза встретились.       Миари отчётливо ощутила в своём теле страх перед этим человеком. Нет, не человеком, чудовищем, что скрывалось внутри.       Она помнила эти ужасные жёлтые глаза, и так же чётко видела их сейчас перед собой. Так же, как и то, как он хищно облизывался, вглядываясь в её душу.              — Никогда не видел ничего подобного, — голос мягкий, странный, пронизывающий насквозь.              Звучало где-то внутри воспоминание. Ещё и этот сон, почему-то куноичи думала, что видела именно эти глаза в том страшном чудовище у порога.       Миари мотнула головой, прогоняя наваждение.              «Быть не может, это Казекаге», — отругала себя девушка и спешно переключила взгляд на Ширануи, что обеспокоенно поглядывал на неё из-под полуприкрытых ресниц.              Он чувствовал её как нельзя лучше, и Миари это прекрасно понимала. Именно поэтому он не сводил взгляда с лидера деревни песка, что казался ему подозрительным и каким-то больно молчаливым.       Генма чётко помнил предчувствие девушки и её странный сон, раз за разом прогоняя сюжет у себя в голове. За столько лет знакомства с ней, он научился доверять интуиции Миари, а потому старался быть внимателен к деталям.              Однажды в детстве, Миари стояла рядом с Генма и его матерью, выслушивая в очередной раз заезженную фразу:       — Всё в порядке, вам не о чем волноваться, — произнёс мужчина в белом халате, пахнувший мятными шариками для шиноби.       Этот врач был четвёртым по счёту с того момента, как мать Генмы сделала маммографию несколько месяцев назад.       Миари что-то не давало покоя, и она в очередной раз дёрнула Ширануи за рукав, качая головой. Он хотел было уже сказать что-то язвительное по поводу того, что та стала слишком мнительной, после того как случилась та страшная трагедия в деревне, но завидев эти глаза, полные доброты и искренности — передумал.       Ему не составило большого труда уговорить мать сходить к пятому врачу, находившемуся в соседней деревне. Мама думала, что это невероятная забота сына, толкает её на всевозможные проверки и легко шла у мальчика на поводу, боясь расстроить.       Миари добилась от Ширануи того, что они с матерью вступили в целую словесную баталию с врачом, отнекивавшемуся делать очередной рентген.       Пришлось с боем добиваться того, чтобы в конце концов, матери Ширануи диагностировали редкую и агрессивную форму рака, которую в последствии удалось вылечить.              С тех пор, Генма всегда прислушивался к странным снам подруги и её чувствам.       Думая об этом, он прислонился к одной из стен арены, наблюдая за странным ведением боя Шикамару Нара, что сейчас скрывался в тени лиственных деревьев, явно просчитывая очередной замысловатый ход.              «Темари использует свои впечатляющие навыки шиноби, включая владение ветром, чтобы заставить Шикамару понять, что ему придется потрудиться, чтобы не отстать…— Генма усмехнулся, — женщины — лучшее топливо для мужчины».                     Куноичи сидела, погружённая в свои собственные мысли, изредка бросая взгляд на открывающуюся дверь, в надежде увидеть знакомое лицо, но то были только опаздывающие на просмотр боёв зрители.       Миари даже не заметила, как Шикамару поднял руку и сдался.       Она удивлённо вскинула бровь и обратилась к Сарутоби.       — Чего это он вдруг?       — Он прекрасно оценивает свои силы, — усмехнулся Асума, смачно затягиваясь.       Куноичи обратила, наконец, своё внимание на арену и увидела ухмыляющегося Генма.       Наруто немедленно спустился вниз и высказал Шикамару всё своё недовольство.              «В подобных вещах раскрывается характер генина, его техники, способности, слабые места. Как и Шикамару, Темари тоже стратег. Конечно, не такой продвинутый, но… Буквально на каждой секунде казалось, что вот-вот кто-то проиграет. Характеры у них совершенно разные, но не смотря на лень, Шикамару взял себя в руки и принял девочку, как серьёзного соперника. Безумно умный парнишка», — подумал Генма, усмехаясь и покусывая сенбон.              — Он вообще стремился к победе? — вставила Куренай, положив ногу на ногу.       — Я сам себя об этом спрашиваю, — Асума сложил руки на груди и усмехнулся.       Миари не слышала друзей, лишь чётко наблюдала за Хокаге и Казекаге, что явно о чём-то упрашивал другого.       — Ну конечно, учитывая сколько ставок они сделали на этот бой, никто не хочет, чтобы его отменили, — с презрением произнесла Миари, наблюдая как в очередной раз Ширануи просили подождать.       Однако, Миари не могла отметить странное волнение на трибуне для ожидающих, команда песка была всполошена, а нервы зашкаливали.       Куноичи вдруг встрепенулась.       Медленно ветер трогал верхушки ясеней и лип. Из покрытых сумраком низин доносил он острое проникновение тиса, прелую теплоту древесины, листьев, — пьянеешь от запаха чистого, земного, тёплого.       Миари легко улыбнулась, чувствуя что-то знакомое и очень знакомое за спиной.       — Гай, Ли!       Миари вскочила со своего места и горячо обняла сенсея и его ученика, чуть было, не снеся того с костылей.       — Я так рада, что вы оба здесь…— легко произнесла девушка, прижимая Ли ближе к себе, не давая тому вздохнуть, но вовремя спохватившись отпрянула, смущённо почёсывая затылок. — Прости, Ли, я просто рада тебя видеть здесь.       Миари отвлёк знакомый аромат, разнёсшийся, казалось по всей арене.       Она слишком хорошо знала его, а потому с успокоением, наконец, выдохнула.       — Извините, мы опоздали.       — Представься, — скомандовал Ширануи.       — Я — Саске Учиха.       — Он успел, — как будто бы с горечью произнёс Ли.       Громогласные возгласы пронеслись по всем трибунам, заставляя Миари сморщиться и прикрыть уши.       — Что, всё-таки изволил явиться? Я уже надеялся, что ты не придёшь и тогда я бы тебе показал! — громогласно оповестил Саске Наруто, ярко улыбаясь появлению друга.       — Ты-то как? Выиграл?       — А то!       — Смотри не зазнайся! Ты, всё равно неудачник, — с улыбкой проговорил Учиха, оценивая состояние Узумаки.              «Ссадины, порезы и чрезмерное раздутое эго, видимо бой с Неджи выдался не таким уж и лёгким», — подумал Учиха усмехнувшись.              Однако, улыбка Саске вызвала в Наруто какую-то сложную бурю эмоций. Он одновременно был и рад встрече и чрезвычайно взбудоражен.              Миари заслышала знакомое оправдание, подкреплённое словами Ширануи:       — Каков учитель, таков и ученик — никакой пунктуальности.       Гаара спустился на арену молча с бесцветным лицом.       — Только попробуй ему проиграть, — встревоженно произнёс Узумаки, поглядывая на красноволосого мальчика.       — И не надейся.       — Смотри, я надеюсь встретиться с тобой в финальном поединке.       — Идёт, — Учиха сверкнул глазами, усмехнувшись.              — Сакура, какого это быть в такой команде? — взволнованно проговорила Ино.       — В смысле?       — Ну, сначала Наруто удивил всех победив Неджи, а Саске вообще, как суперзвезда, все только и ждут, что его боя! У вас прямо звёздная команда! —Яманако была возбуждена и радостно рассматривала соперников.       Миари бросила на них лёгкий взгляд и тут же переключилась на Рок Ли, что с яростью сжимал свой костыль. Его бинты легко окрасились в бордовый, а глаза грустью.       Гай с горечью посмотрел на ученика, прикусывая губу.       Лёгкая ладонь Миари коснулась головы Рока Ли.       Он старался совладать со своими эмоциями, но влажные глаза выдавали его мысли с головой.       — Ты помнишь, что я тебе говорила? — спросила девушка, осторожно проводя пальцами по угольным волосам.       Ли на секунду задумался.              — В падении нет ничего постыдного. По-настоящему стыдно — не подняться после падения.              — Ты смог то, чего не смог бы ни один из них. Собрал себя по кусочкам. Не смотря на боль, тренировался, — Миари с улыбкой, но всё же укоризненно посмотрела на генина. — Скоро придёт и твоё время, Рок Ли и ты станешь величайшим шиноби, которого не видел мир…если, — девушка легко взяла его лицо в свои руки, — не посмеешь сдаваться.       В чёрных омутах горел едва зажжённый камин, но слова куноичи заставили его подбросить туда дров.       Поднявшись, Миари встретилась с благодарным взглядом Гая.       Девушка вздрогнула, увидев перед собой Хатаке, что небрежно сунул руки в карманы. Столько вопросов роились в голове, но она не решилась произнести ни одного.       Миари вдруг содрогнулась, как от резкого укола.       Она почувствовала такой прилив ненависти, что она шатнулась, ступая на несколько ступенек ниже.       — Миари-сама! — вскрикнул Рок Ли, пытаясь дотянуться, но его опередил Гай, схватив её за повязку на талии, притянул к себе.       Миари коснулась пальцами лба и её тут же пронзило снова. Этот невыносимый жар разросся и тут же сузился до точки. Нет. Нескольких точек на арене.       Куноичи бросила быстрый взгляд назад и заметила, как Гаара вальяжно прошёл вперёд.       — Всё в порядке? — обеспокоенно произнёс Хатаке, но получив удивлённый взгляд Миари в ответ, резко отвернулся, делая вид, что ему всё равно, лишь спросил из вежливости.       — Что-то не так, — хрипло проговорила куноичи, потирая глаза, словно в них попал песок. — Что-то случилось…       Она начала кашлять и захлёбываться, Гай осторожно стучал ей по спине, всё так же легко придерживая за талию.       Когда Миари пришла в себя, она уже не слышала разговора Гая и Какаши, она видела перед собой лишь обеспокоенные лица Наруто и Шикамару, что наперебой рассказывали о случившемся на лестнице.       Хатаке вскинул бровь, обернувшись на куноичи.       — Тебе стоит кое-что узнать… — шёпотом произнесла Миари, поглядывая на мальчишек позади Какаши.       Гай прикусил губу, давая Миари рассказать самой Хатаке о том, что она видела в больнице.       Когда её рассказ был закончен, Какаши укоризненно и, в тоже время встревоженно поглядывал на Миари, готовый вот-вот что-то сказать, но не смог. Не был способен выразить эти чёртовы эмоции при всех, а так хотелось взять отцовский ремень и наподдать Миари как следует за то, что промолчала и ничего не сказала.       Миари хотела усмехнуться, но тут заслышала знакомый звук верещавших птиц, её глаза расширились.       — Мы с Саске не дурака валяли, есть причина, по которой мы пришли так поздно, — холодно произнёс Хатаке, все ещё, неодобрительно посматривая на девушку, чьё дыхание так и не восстановилось.       Куноичи вновь зашлась кашлем.       Что-то внутри неё было не так. Что-то не давало дышать, карабкаясь по стенкам лёгких.       Она метнула взгляд наверх, на трибуну каге. Лицо Казекаге было прикрыто белоснежным платком, но девушка словно ощущала его страшную ухмылку.       — Ребят, что-то не так и я это чувствую, — шёпотом произнесла куноичи, цепляясь взглядом за Хатаке.       Но все были завлечены боем, и никто не подумал слушать девушку, что распирало от накативших из ниоткуда эмоций.       Миари присела на ступеньки, сжимая кофту на своей груди, пока остальные восхищались развитой Саске скоростью.       Звук сконцентрированного удара пугал куноичи, она чувствовала за этим неимоверным щебетанием что-то ужасное и опасное, но никто не обратил на это должного внимания.       А в то время внутри Миари происходило страшное. Все рецепторы вздыбились, ловя уничтожительную чакру вокруг. Стало тяжело дышать, девушка постаралась сделать вдох и что-то сказать, но изо рта вырывался только хрип.       Когда все увидели, с какой тяжёлой болью Саске вытащил руку из прочной защиты Гаары, они ахнули. Вот только Миари не смотрела бой.       Её глаза остекленели.       Она с силой сжала зубы и коснулась штанов Хатаке, трясущейся рукой.       — Какаши! — вскрикнула она, чувствуя тоже самое, что было во сне, тот же жесточайший ужас, прилипший к стенкам её желудка. Хатаке отрезвел и быстро опустил взгляд на девушку. — Зло, оно по всюду…       Миари настолько тонко чувствовала всё, что происходит вокруг, точно какая-то губка.       В спец-академии она слышала рассказы о людях, что способны тонко чувствовать эмоции другого, как свои собственные. Людей, которые могут делать это, называли «Синкеи». Иногда, они обладали способностью видеть ауры других людей. Единственная проблема синкеев заключалась в том, что они примеряли эти чувства на себя и это отражалось негативно, как в виде физической боли, так и ментальной.       Миари давно начала замечать что-то подобное, когда столкнулась напрямую с душой Какаши, но не думала, что синкеем окажется она сама.       И уж тем более, никак не ожидала, что зло окажется таким болезненным.       Хатаке быстро перехватил руки девушки.       — Что ты чувствуешь?       — Мы в опасности… идёт что-то плохое и невероятное…       — Брось, Миари, повсюду АНБУ, куча шиноби, ничего не может случится, — легко проговорил Гай, а сам посматривал по сторонам.       Какаши сжал её трясущиеся руки, заставляя ту встать на ноги.       Девушка тряхнула головой, но наваждение только усиливалось, страшно сдавливая грудь.       Лёгкая вуаль ветра прошлась по рядам, закутывая зрителей прозрачной пеленой. Плечи становились тяжёлыми, а веки неподъёмными.       Миари почувствовала слабость во всём теле, она бросила быстрый взгляд в толпу и заметила, как та понемногу погружается в сон.       — Джутсу… сна-а-а…— это последнее, что произнесла девушка, прежде, чем погрузиться в сладкий, мягкий, как само пёрышко сон.       — Какаши, ты чувствуешь? — встрепенулся Гай, оглядываясь по сторонам.       — Да, Миари предупредила, это иллюзия.       Шиноби быстро освободились от наваждения и Какаши щёлкнул Миари, заставляя ту встрепенуться.       — Мы идиоты, что не послушали тебя сразу, — гневно проговорил Хатаке, осматриваясь по сторонам, всё ещё сжимая мягкую ладонь.       Лёгкий взрыв прогремел над ареной, оставляя Казекаге и Хокаге оторванными от внешнего мира.       — Они уже здесь, — Миари коснулась пальцами ножен верной катаны.       Несколько АНБУ среагировали и тут же оказались на нижней лестнице трибун. В томной дымке было видно, как Казекаге тут же взял в заложники Хокаге и отпрыгнул на одну из крыш.       — Надо действовать, пока мы не оказались в заднице! — вскрикнул Гай.       — Мы уже в заднице, — язвительно шикнула Миари.       Один из ниндзя АНБУ оказался перед ними.       — Почему ты здесь? Лорд Хокаге в опасности! — строго произнёс Гай.       Но Миари уловила знакомую энергетику, словно она этого человека знала, да настолько, что самой становилось страшно, но она постаралась отогнать эти мысли подальше. Сейчас перед ней было пол сотни людей, которые нуждались в защите не меньше, чем их лорд.       Несколько людей, что притворялись всё это время жителями, мгновенно встали рядом с врагом, приняв своё истинное обличие.       Миари вновь закашлялась, Хатаке легко подхватил девушку.       — Что такое?       — Деревня в опасности, я чувствую…что…— девушка вновь зашлась неистовым кашлем.       — Кажется, в ваших рядах есть человек, способный чувствовать, прилив зла… это… интересно, — легко проговорил один из лже-АНБУ в плаще, в задумчивости, склонив голову на бок.       Миари казался этот голос смутно знакомым, но за маской было трудно разобрать.       Она схватила Хатаке за рукав, встречаясь с обеспокоенным взглядом.       — Нужно увести отсюда людей!       Она бросила быстрый взгляд на Ширануи, что тут же закрыл своим телом Саске, перед учениками песка с их предводителем.              — Что случилось? — голос Учиха казался надрывным, но при этом обеспокоенным.       Ширануи молча наблюдал, как Гаара падает на песок, прикрыв руками голову, точно умалишённый, издавая непонятные звуки.       — Всё из-за того, что ты превратился раньше сигнала, — раздражённо произнёс Баки.       Ширануи внимательно наблюдал за происходящим, а так хотелось поднять глаза на трибуны.       Баки что-то шепнул ученикам и те отправились восвояси.       — Ты правда думаешь, что всё пойдёт по твоему плану? — Генма пренебрежительно окинул взглядом шиноби песка и перекатил во рту сенбон.       — Я этого добьюсь.       — За всем этим стоит Орочимару? — небрежно произнёс Ширануи, не сводя взгляд с врага.       — Не знаю, и мне плевать, а теперь начнём? — усмехнулся Баки.       Генма сжал кулаки.       — Саске, прости, но на этом экзамен окончен, ты уже достиг уровня чунина, ты шиноби деревни Листвы, используй свои навыки.       Учиха встал и прищурился.       — То есть, мне нужно победить Гаару? Наш поединок продолжается?       — Будь осторожен, теперь всё по-настоящему, это не экзамен, — сжав зубы проговорил Генма, быстро мазнув взглядом по трибунам и, найдя Миари целёхонькой, успокоился.       Саске пытался уйти, но Баки метнул в него кунаи, которые тут же были отражены Ширануи.       Миари метнула взгляд наверх и тут же заметила знакомый блеск жёлтых глаз с вертикальным зрачком. Её опасения подтвердились.       — Их довольно много.       — Мы были неосторожны и глупы, оставив без внимания твои слова, Миари, — сетовал Гай.       Миари стояла в боевой позиции, но Какаши сжал её руку, заставляя встать позади него.       — Не влипай в неприятности, — быстро шепнул он, лишь взглянув на фиолетовый барьер, что возвёл Орочимару.       — Скорее это они ко мне липнут, — шикнула девушка.       Несколько ниндзя двинулись на Сакуру, но Хатаке быстро отразил их удары, отправив в нокаут. Вражеский отряд сразу начал сражаться, в то время как Миари стояла столбом не в силах шевельнуться.       Она понимала, что дети должны быть под её защитой, в то время, как взрослые «дяди» решают проблему. Куноичи быстро вытащила катану парировала удар, нанесённый ей со спины.       Миари успела отразить ещё несколько, чудом спасая головы учеников, что легко склонились в немом сне.       Она первый раз учувствовала в битве. Настоящем бою с настоящими противниками, готовыми тебя убить, а не мешками с сеном, что заполняли безмолвные манекены.       Хатаке каждый раз старался смотреть в её сторону, но этого не требовалась, Миари прекрасно чувствовала откуда придётся удар.       Девушка словно переменилась, она слишком хорошо понимала, что стоит на кону. Куноичи яростно размахивала мечом, парируя удары кунаями и сюрикенами, старательно отталкивая ногами шиноби в кувырках, не давая им нанести ответный удар.       Миари на подсознательном уровне не хотела убивать, оставляя лишь болезненные раны на телах врагов, чтобы те не имели сил подняться вновь.       Ей было страшно убить человека. Но эти шиноби старательно пытались нанести смертельный удар, даже не задумавшись.       Какаши попросил Сакуру разбудить Наруто и Шикамару в тот момент, когда клинок Миари коснулся чьей-то лодыжки и трибуну пронзил страшный крик.       Хатаке быстро резанул себя по пальцу и сложил несколько печатей для призыва.       Куноичи видела, как усмехнулся её враг занося заострённый кунай над телом упавшего на костыли Рока Ли.       — Боишься смерти? — глухой голос из-под маски, заставил девушку вздрогнуть. — Ты хочешь победить, сражаясь вполсилы? Ха!       Миари не задумавшись, метнула катану в его сторону. Она отчётливо слышала треск костей его черепа и страшный хлюпающий звук горячей крови, что водопадом полился на бледное тело мальчишки.       Миари сделала шаг назад.              «Я убила его!», — леденящий ужас охватил её тело, заставляя отшатнуться назад.              Миари знала это чувство только из-за того, что так глубоко погрузилась в душу Хатаке.       Убийство человека, пусть даже это твой враг, всегда сложно перенести.       Ты знаешь, что другого выхода нет, поэтому берёшь на себя ответственность нести это бремя за лишение человека жизни, возможно не долгой и не счастливой, но всё-таки жизни.       Миари была сторонником тех правил, в которых можно было решить всё мирным путём, где нет места кровопролитию.       Это — жизнь шиноби, от которой она так старательно отказывалась, осознавая, что не сможет совершить и половины, из их скверной работы.       Убийство, ради сохранения информации. Убийство ради спасения других жизней. Убийство по средству правила: «меньшее из двух зол», однако, если бы Миари представился такой выбор, она предпочла бы не выбирать вовсе.       Как не назови, всё равно останется страшным грехом на твоей душе.       Но когда дело сделано, человек убит, убит жестоко, то понимаешь, что вместе с ним ты убил и часть своей души. Той души, которая была переплетена с его грязными выходками и с его чёрным нутром. Ты убил оболочку и часть себя, а всё грязное и страшное из него выплеснулось наружу.       Сначала думаешь, что с нечистью покончено… а потом понимаешь, что своей части души, хоть и перемазанной его грязью, уже не вернуть.       Куноичи прекрасно понимала, что в данной ситуации другого выбора, кроме как сражаться и быть не может. На кону жизни других людей, её людей.       Иного выбора здесь попросту нет, остаётся смириться и презрительно смотреть, как истекает кровью тело врага, всё ещё противно дрыгающегося в предсмертных конвульсиях, подымая лёгкое железо меча, вытирая об собственную штанину лезвие и направляя его вновь.       Она сжала зубы, заставляя себя снова и снова парировать удары с ещё большим ожесточением, защищая самое дорогое и ценное, что у неё было.       Миари самозабвенно защищала Сакуру, что старалась разбудить своих друзей от джутсу, разрезая горячую плоть тел вражеских шиноби.       Глаза Хатаке расширились, он не мог больше заставлять Миари совершать подобное.              «Как я мог допустить такое?!», — он знал, что ощутила Миари убив первого человека в своей жизни. Чудовищное опустошение внутри.              Девушка столкнулась с ним спиной, тяжело дыша.       Она заметила небольшое существо на спине одного из спящих шиноби.       Маленькая собачка-мопс с коричневым мехом и тёмной мордой с ушами, на ней так же был жилет и протектор Конохи.              «Никогда не видела, чтобы Какаши мог призывать нинкенов», — изумилась Миари, стараясь выпихнуть страшные образы из мыслей.              — Паккун выследит Саске по запаху, — строго проговорил Какаши, оборачиваясь на Миари, пока Сакура освобождала остальных. — А ты, отправишься в город.       — Но…       — Не вздумай спорить! — строго произнёс Хатаке. — Твоя помощь там будет нужнее.       Миари взвизгнула.       — А как же дети?       — Они должны только догнать Саске и вернуться, ничего сложного, — твёрдо произнёс Хатаке. — Остальных защитим мы.       Лицо Миари выдавало смятение и страх.       — Ты должна помогать людям, разве не это твоё предназначение?       Миари замерла, наблюдая, как её друзья яростно сражаются.       — Н-но…я…       Какаши тяжело вздохнул и повернулся к девушке, взяв её за плечи. Он с беспокойством рассматривал полные ужаса глаза куноичи и осторожно вытер чужую кровь пальцем с её щеки.       — Тебе не место здесь, ты должна помочь людям. Отправляйся к Ируке, я ясно выразился? — строгий взгляд Хатаке заставил её собраться.       Куноичи нахмурилась.       Неужели она, действительно так бесполезна?       — Я верю в тебя, но мне будет спокойнее, если ты будешь рядом с Ирукой и…другими.       Миари быстро вдохнула. Они были слишком близко друг к другу.              Генма, что готовился к битве на арене, невольно бросил взгляд в сторону Миари, что сейчас была полностью во власти Хатаке, задыхаясь от его просьбы. Он заметил страшные бордовые пятна в складках её кофты.       Мысленно молясь, чтобы это была не её кровь, Ширануи больно куснул себя за губу, заставляя отвлечься.              Какаши нахмурился, посматривая на Миари. Его сердце предательски сжималось.       — Только не вздумай бросаться в гущу, поняла меня? — девушка не помнила, когда последний раз его дыхание так спирало от страха.       Она невольно сглотнула.       — Мне очень не хочется, чтобы ты проиграла эту битву с собственным страхом. Есть сражения, которые ни в коем случае нельзя проигрывать, хотя проиграть было бы так легко и сладко, — Хатаке вскинул руку и кунай с силой вонзился в шею одного из врагов. — Жителям нужна твоя помощь, но ты не спасёшь никого, если будешь трястись как осиновый лист после первой капли крови.       Миари бросила быстрый взгляд по сторонам. Гай и остальные старательно сражались со своими бесстрашными соперниками, не обращая внимания на собственные раны и ушибы. Генма готовился к битве с шиноби песка, обладая наименьшим преимуществом.       Как она могла показать им свои трясущиеся поджилки?       Хатаке читал в её взгляде смятение.       — Ты не бесполезна, запомни это.       Миари вздрогнула.              «Откуда он… — куноичи смотрела в эти обсидиановые омуты и видела себя саму, ту, в которую он так отчаянно верил. И в его глазах, она была тем самым лучом света, которого так не доставало. — Не бесполезна…», — строго подумала она, сжимая кулаки до боли в костяшках.              Девушка быстро собрала себя по кусочкам, скрепляя серебряными нитями из веры Какаши.       Трясущимися от страха губами она проговорила:       — Я постараюсь сделать для них всё возможное, Хатаке.       Её взгляд заполнился уверенностью.       Девушка не помнила, что ей двигало в тот момент, когда она оставляла влажный поцелуй на его маске, но в следующую секунду, отправилась в дыру, оставленную на стене Майто Гаем.       Генма до боли прикусил губу, заставляя ту сочиться кровью, глядя Миари в след.       Он широко улыбнулся, вынимая еле заметные, чуть поблёскивающие сенбоны из-за спины, приготовленные специально для Баки.       — Потанцуем?                            — В деревню уже проникли несколько подразделений врага, — нехотя признался Умино, обводя взглядом собравшихся в кабинете совета.       — Необходимо эвакуировать учеников, но нельзя сеять панику, — один из шиноби почесал щетинистый подбородок.       — Согласен, — кивнул Умино, — скажем, что это отработка действий при эвакуации.       Долго рассуждать не пришлось, решение моментально пришло в действие, и уже через несколько минут ученики строились по парам на улице под чётким руководством сенсея Ируки. Пара шиноби так же должны были отправиться вместе с ним и проконтролировать свои отряды.       Ирука пытался прислушаться, но деревня вдруг потеряла все свои звуки. Он напряжённо крутил головой по сторонам. Он не хотел поддаваться общей паники, но что-то подсказывало…       — Ирука-сенсей!       Выкрик заставил его дёрнуться и тяжело выдохнуть.       — Миари? Откуда ты здесь?       Девушка предусмотрительно повернулась спиной к детям и заговорила шёпотом.       — Деревня атакована, Хокаге сейчас сражается с Орочимару, а ребята отбивают натиск врага на учебной арене, — выдохнула девушка, стараясь перевести дыхание.       — Понятно, но что здесь делаешь ты? Разве…       — Какаши-сенсей решил, что моя помощь пригодиться.       Ирука нахмурился, задумавшись, посматривая на растрёпанный вид девушки.       Умино был наслышан о куноичи, что рьяно посвящала себя тому, что сидя в уютном кабинете, вправляла выпавшие части чужой души на свои законные места и ему было страшно представить, что эта беззащитная девушка могла вступить с врагом в настоящий бой.       Мужчина заметил, что мятная кофта девушки пропиталась бардовыми пятнами, что теперь больше походили на причудливые узоры, но прикусил язык, стараясь не задавать лишних вопросов.       В глазах куноичи стоял теплившийся огонь, что сумел раздуть в ней Хатаке.       Ирука с сожалением посмотрел на Миари, он как никто другой знал, какого это быть рядом с дорогими тебе людьми и не иметь достаточных сил, чтобы помочь.       Умино твёрдо кивнул.       — Твоя задача, направится на улицы деревни и вывести пожилых, женщин и детей в убежище по потайным туннелям деревни, — строго произнёс он, прочистив горло.       — Есть, — с гордостью произнесла Миари и тут же вскочила на забор, перепрыгивая его и скрываясь в глубине деревни.       — Будь осторожна! — успел на выдохе прокричать Умино.              «Если с ней что-то случится, эти двое оторвут мне голову», — хмыкнув про себя, подумал Умино.              — Дети, строимся по парам!                     Миари петляла по узким улочкам, выхватывая цепким взглядом перепуганных прохожих.       Она заметила сбившуюся группу людей и тут же направилась к ним, стараясь не выдавать своей собственной тревожности. Легко взяв за руки нескольких пожилых женщин, построила их по парам, точно строгая учительница в академии.       — Прошу сохранять спокойствие, пройдёмте за мной, пожалуйста, — куноичи произнесла это своим самым спокойным голосом. Долго уговаривать никого не пришлось. Ворчливые жители быстро последовали её командам.       В воздухе витало тяжёлое напряжение, граничившее с беспокойным безумством.       Краем глаза Миари заметила ещё нескольких шиноби, что так же провожали людей в безопасное место. Стало немного спокойнее.       Однако, Миари вертела головой по сторонам и не находила знакомое старческое лицо. Его магазинчик находился неподалёку отсюда.              «Отец, где же ты?», — взволнованно думала девушка, провожая свой отряд, ласково успокаивая разгорячённых женщин и возмущающихся стариков.              Она никогда не простит себе, если с ним что-то случится.       Однако, Сузуму был не из робкого десятка, и скорее сам взял под свою опеку несколько ворчливых торговцев, чем стоял бы в сторонке, ожидая чьей-либо помощи.              Осторожно перемещаясь к подземным туннелям, ведущим в спасительные блоки на скале Хокаге, жители тихо перешёптывались. Дети, на удивление, шли молча, изредка хлюпая носом.       Миари, краем глаза, увидела Ируку, что вёл своих детей в соседний туннель. Умино с облегчением выдохнул, заметив девушку в целостности.       Лестница вниз страшно скрипела, заставляя поёжиться.       — Эй, как тебя зовут? — весело произнесла девушка, обратившись к мальчику лет пяти, что всё не решался спуститься вниз по тёмной лестнице, ведущей куда-то в черноту и затхлость.       — И…Ичиро.       Миари осторожно присела на корточки и взяла мальчика за плечи.       — Скажи, Ичиро, твои родители здесь?       — Только мама, — уверенный кивок.       — Значит, сейчас ты мамин защитник, верно?       Мальчик поднял на неё свои невероятного, лавандового цвета глаза. Он утёр сопливый нос рукавом и вновь кивнул, качнув пепельноволосой головой.       — А раз ты у нас защитник, то не время плакать, — лёгкий голос Миари плавно пробирался в его разум, заставляя успокоится.       Ичиро повернулся в сторону и заметил нескольких мужчин в форме, что так же помогали пожилым дамам спуститься с последних ступенек внизу.       — Да. Н…но я не шиноби, разве…       Миари взяла его лицо в свои руки и внимательно посмотрела в глаза.              «Маленькие дети не должны видеть весь этот ужас», — с горечью в сердце, думала девушка, прикусывая губу и видя неподдельный, липкий страх в юном взгляде мальчишки.              — Чтобы помочь другому человеку, не обязательно быть шиноби, — достаточно быть добрым и храбрым, — куноичи легко коснулась пальцами сердца мальчишки и тот улыбнулся.       — Миари-сама!       Девушка поднялась на ноги, с улыбкой наблюдая, как на лице Ичиро расцветает воинственность. Он с лёгкостью взял за руку одну из старушек и провёл вниз по скрипучей лестнице.       — Да?       Мужчина не успел договорить, раздались сразу несколько взрывов снизу, орошая деревню ошмётками камней и земли.       — Ещё не все эвакуированы, нужно поторопиться!       Куноичи не нужно было лишнего напоминания.       Миари быстро ринулась вниз, стараясь уклониться от чудовищных осколков стекла, заменившему врагу сюрикены.       Горели и разрушались сразу несколько домов, так и норовясь сложиться пополам. Клубы от взрывов застилали глаза, мешая видеть на несколько метров вперёд, но девушка продолжала свой путь в самую гущу, совершенно позабыв о словах Хатаке.       Миари перепрыгивала с крыши на крышу, внимательно просматривая каждый сантиметр, вслушивалась в голоса людей, что могли звать о помощи, но вдруг её тело содрогнулось.       Она ощутила чудовищную, демоническую силу и бросила хмурый взгляд на ловушку в которой держал бой Хокаге.              «Неужто…».              Носа Миари коснулся запах гнили и горечи. Куноичи зажмурилась, стараясь отогнать плохие мысли подальше.       — Помогите, кто-нибудь!       Девушка глянула вниз и заметила мужчину, его придавило стеной обрушенной лавки. Миари двинулась к нему, прижимая к носу рукав, стараясь не дышать пылью.       Стоял неимоверный запах крови и горящего мяса. Куноичи с силой заставила себя не смотреть на тела, не успевших сбежать от взрыва людей и подавить рвотные позывы.       Она сразу узнала в страдающем от боли старике, несносного лавочника, который в своё время не продал Узумаки молоко.       Ноги мужчины были зажаты стеной, чуть ниже пояса. Миари сглотнула, скорее всего, там лишь кровавые ошмётки.       Девушка взяла себя в руки и быстро вытащила катану.       Мужчина ахнул.       — Что вы…?!       Сделав из меча рычаг, она попыталась поднять стену. Миари мысленно молилась, чтобы мастера страны Железа оправдали свою легендарность.       Сжав зубы и, приложив все усилия, куноичи всё-таки смогла немного приподнять стену.       — Ползите!       — Что?! — мужчина был напуган, а болевой шок затуманивал его разум, он не сразу понял о чём говорит спасительница.       — Ползите, если хотите жить! — вскрикнула Миари, чувствуя, как силы кончаются, она подставила правое колено. Она тут же почувствовала нестерпимую боль в хрупкой коленной чашечке и сжала зубы.       Протяжный скрежет сверху, заставил их поднять головы и увидеть, как быстро разгораются перекрытия, так и норовясь упасть им на головы и похоронить заживо.       Мужчина собрал остатки своих сил в кулак и медленно пополз вперёд.              «Чёрт! Я больше не могу!», — Миари рассчитывала на маломальскую чакру, что она могла бы выудить из своего тела и направить в ладони, но не тут-то было.              Куноичи вскинула голову и увидела, как горящая балка летит прямиком на неё. Языки пламени с охотой вылизывали каштановое дерево.       В последнюю секунду, мужчина всё же выполз из-под обломков и Миари с криком отпустила стену. Конструкция с грохотом опустилась на землю, чудом не отдавив девушке пальцы ног. Клубы гари и пыли перемешались в грязно-чёрный вихрь.       Почувствовав, наконец, запах свежего воздуха, куноичи устало опёрлась спиной о холодную стену. Руки гудели от непривычного напряжения, заставляя почувствовать Миари, что они всё ещё на месте.       — Спасибо, — прохрипел старик, стараясь справится с медленной потерей сознания.       — Чёрт, простите!       Миари спохватилась и, сняв свои бинты, быстро перевязала то, что ещё можно было назвать бёдрами старика. Она немедленно забросила его себе на спину, словно рюкзак и, собрав силы, вскочила на одну из крыш.                     Лязганье кунаев сопровождалось точечными ударами по вражеским шиноби, заполонившим трибуны для зрителей.       Ветер разносил по округе пыль и песок вперемешку с осколками камней, легко царапая неприкрытые участки кожи спящих зрителей.       — Шестнадцать…       — Девятнадцать!       Генма укоризненно поднял взгляд.       — Вы что там, соревнуетесь ещё?!       Ширануи старательно отбивал атаки шиноби песка, искусно управляя сенбонами.       Движения, словно бег волны — мягкие, плавные, тут же резкие, смелые.       Генма, будто исполнял только ему известный танец с полюбившейся сталью. Он получался чувственным, эмоциональным и при том, очень эффектным, подбрасывая сенбоны под разным углом, он ухищрялся отбивать кунаи и сюрикены противника с такой ловкостью, которая была присуща больше гимнасту, чем шиноби.              «Надеюсь, с Миари всё в порядке», — успел подумать он, выгибаясь в мостик, уклонившись от острого куная.              — Гай, справа, — сухо произнёс Хатаке, отправляя через себя одного из врагов, что кубарем прокатился по лестнице и столкнул ещё троих недотёп вниз. — Двадцать.       — Тц, — Майто усмехнулся, вставая в боевую стойку, вытягивая ладонь вперёд, подмечая как один, притаился.       Оба врага одновременно ринулись к нему, и Гай точечным ударом впечатал одного в стенку, сопровождая удар невероятной силой.       Он улыбнулся, сверкнув зубами и, развернувшись, нанёс удар ногой противнику в живот.       — И ещё один, ха!       Какаши только что отправил ещё нескольких ниндзя в бессознательное и усмехнулся, заметив двоих у себя над головой.       — Торнадо! — выкрикнул Гай бесконечно раскручиваясь и снося врагов Хатаке.       Они прильнули спиной к спине.       — Сколько у тебя?       — Двадцать два.       — Похоже, я снова победил тебя, — усмехнулся Гай, — Последний был двадцать третьим.       — Ладно, — вздохнул Хатаке, сжав кунай.       Гай радостно вскинул кулак.       — Люблю эту твою невозмутимость!       Ох, если бы Гай знал, что кроется за этой фарфоровой маской невозмутимости и пустого выражения лица.       Вихрь чувств, переживаний, как за свою команду, так и за Миари. Скручивало живот, отдаваясь где-то внутри тупой болью.       Хатаке уже несколько раз пожалел, отправив Миари в город. Он слышал взрывы, и не хотел даже представлять, что где-то рядом с ними может оказаться куноичи.       Какаши сверкнул глазами, замечая впереди себя группу вражеских шиноби.       — Вперёд!       — Давай!                            Миари успела передать старика медикам и вновь отправится в город, лавируя между обломками и взрывающимися языками пламени, когда её с силой отбросило в сторону.       Громогласный взрыв сопровождался ужасным шипением и странным перекатывающимся звуком.       Кто-то из приспешников Орочимару призвал три гигантские змеи. Коричневого цвета с чёрным узором в виде томоэ по всему телу. Светло-зелёные глаза в чёрной обводке рыскали по округе в поисках жертв, страшно щёлкая языками. У каждой из них был повязан бордовый платок у основания головы, точно они были чьими-то ручными зверушками.       Они быстро разрушили оборонительные сооружения и двинулись вперёд.       Голова Миари кружилась, а всё тело ломило от боли. Несколько острых осколков стекла, осыпали её лицо, оставляя неглубокие, неприятно щиплющие порезы. Куноичи попыталась встать, но поняла, что её придавило одной из плит.       Воздуха в лёгких не хватало, а к горлу подкатывала тошнота.       — Кха!       Миари зажмурилась, стараясь руками оттолкнуть преграду, но сил лишь хватало на небольшой промежуток для вдоха.       Перед глазами плясали чёрные точки.              Вид разрушенной деревни вызывал угнетающие чувства.       Множество домов построенные сильной рукой хозяев были раскрашены в чудовищные трещины, а яркие крыши обвалены внутрь. Некоторые двери валялись неподалёку, так же покрытые паутинкой из трещин, съеденные пламенем.       Заунывное завывание оконных ставней, вызывало дрожь по всему телу.       Люди, в страхе бежавшие в укрытие, побросали все свои вещи, делая деревню брошенной.       Ветер легко колыхнул слипшиеся волосы куклы, что была затоптана и по пояс спрятанная в песке.       В воздухе стоял металлический запах крови с примесью пыли и гари. Деревня словно живая, вздыхала от боли сражений, на её земле вновь отпечаталась кровь жителей, что недвижимо лежали на земле с раскрытыми в страхе глазами, наблюдая угасающим взором за облаками.       Сузуму с горечью посматривал на свой магазинчик, что так же, как и многие не остался не тронутым. Вывеска свалилась на один бок и вот-вот должна была рухнуть, рассыпавшись цветной радугой на тусклую землю.       Столики, что раньше приглашали своих гостей отведать вкуснейших блюд были перевёрнуты, а многие и вовсе покоились под тяжёлыми обломками крыши, раздавленные, точно букашки.       Осколки от изящных тарелок шелестели под ногами, когда Сузуму с тяжёлым сердцем, взяв непутёвого, ревущего от страха, ребёнка, отбившегося от основной группы, подмышку, побежал в сторону укрытия.       — Надеюсь, что с Миари всё будет в порядке, — хрипло произнёс он, стараясь сдержать старческую слезу в одной из морщинок.              Хотя основное сражение происходило на крыше арены для экзаменов, внизу было не менее жарко и ожесточённо.       Шиноби деревни Листвы умело отбивали натиск врага, отдавая все свои силы, защищая жителей, что они не смогли вовремя эвакуировать.       Развернуться и вести более открытую борьбу не получалось возможным.              «А вот если бы мы прислушались к предчувствиям Миари, всё было бы намного проще!», — подумал про себя Хатаке, заслоняя спиной нескольких спящих жителей, отбивая удары вражеских шиноби.              Думая о девушке, у него щемило сердце. Ему хватило прошлого раза, когда он держал её окровавленное тело на своих руках не в силах даже шевельнуться.       Он не простит себе если с ней что-то случится. Снова.              «Нужно было оставить её здесь, под присмотром!» — сокрушался Хатаке, отдавая всю свою ярость на самого себя неистовым ударом ногой в грудь противника.              Какаши изрядно подустал, привыкший полагаться на джутсу, он редко использовал техники «скованного» боя, да ещё и просчитывать приходилось каждый свой удар, не давая возможности для шального куная или сюрикена.       Гай с лёгкостью справлялся с несколькими шиноби сразу, отбрасывая тех на стулья и ломая хребет одному за другим, но и он уже начинал понемногу тяжело дышать.       Куренай и Аоба так же боролись в паре, прекрасно лавируя между ударами друг друга и делая атаки более эффективными.       Лязганье метала стояло в ушах, создавая свой собственный ритм.       Ширануи тоже пришлось несладко, его бой не был столь ожесточённым, но ему приходилось сражаться с четырьмя соперниками одновременно.       Баки воспользовался моментом и метнул в него дисковые снаряды, которые начали вращаться, создавая порывы ветра. Генма заметил их слишком поздно и несколько, точно лезвия, прошлись по его ноге, заставляя шиноби зашипеть от боли.       — Чёрт! — Ширануи взял в руки несколько сенбонов и отправил их в точки потоков чакры врага, заставив того содрогнуться и упасть коленями на землю.       Поняв, что не справится с противником и остальными, Баки фыркнул, тяжело поднявшись на ноги, и решил отступить. Сбежал, как трус с поля боя.       Ширануи рад был позлорадствовать, но нужно было немедленно перевязать раны, что он и сделал.       Какаши и другие, наконец, расправились со своими врагами и облокотились о перилла, наблюдая за всеми разрушениями, что принесла с собой деревня песка и звука, переводя тяжёлое дыхание.       Хатаке устало провёл ладонью по лицу.       Хромая, Ширануи подошёл к друзьям ближе и вскинув голову, мазнул взглядом по рядам.       — Где Миари, Хатаке?       Какаши дёрнулся, опустив глаза.       — Тц, ты опять позволил ей безрассудствовать? — раздражённо произнёс Генма.       — Она должна была помочь с эвакуацией и остаться в укрытии, — Хатаке прикусил губу, раздумывая, что прошло слишком много времени с того момента, как он отпустил её в неизвестность.       — Говоришь так, словно не знаешь её, — скрипнул зубами Генма.       Выкрик орла, заставил всех встрепенуться.       — Наконец-то, — вздохнул Какаши.       Деревня эвакуирована, можно было вступать в полноценный бой.       Несколько шиноби, увидев, что фиолетовый купол пал, тут же ринулись наверх, на крышу.       Хатаке сделал шаг и тут же остановился.              «Дети!», — мелькнуло в его голове.              Его сердце разрывалось надвое. Где-то там, возможно раненные, или…сражённые, находятся его ученики, и в тоже время где-то за взрывами, в обломках, могла быть Миари.        Он нахмурился, посмотрев на Ширануи.              — Иди, я отыщу её, — бросил Генма, скрываясь в нижней арке арены.                            Миари услышала, как небольшой отряд врага проходил совсем рядом с обрушенным зданием, когда девушка услышала лёгкий всхлип.       Она судорожно повернула голову и увидела маленькую девочку, глубоко забившуюся под один из уцелевших стульев. Её некогда красивое розовое платьице превратилось в решето от дыр и зацепок, один гольф отсутствовал, а второй был перепачкан сажей и покрыт багровыми пятнами. Прекрасные золотистые волосы, были покрыты пылью и спутаны в колтуны.       Она нервно сжимала куклу в руках, тихо всхлипывая.       Миари заметила рядом с ней бледную женскую руку, скрытую под обломками одной из стен.       Перед куноичи обнажалось одно из лиц мира, которого она не знала. Которое невозможно было рассмотреть через окна школы или академии, не посещав подобные зрелища и не участвуя в битвах.       Чудовищная, нечеловеческая картина происходящего рвала душу и вызывала тошноту.       Или же, наоборот, реакция Миари была связана с тем, что вокруг всё было очень по-людски?..       — Пока мы шли сюда, то не встретили ни одного жителя, — задумчиво проговорил один из мужчин, казалось бы, совсем близко.       Девочка испуганно икнула.       Миари посмотрела на неё и приложила указательный палец к губам. Та осторожно кивнула, пряча маленький ротик в волосах куклы, боясь всхлипнуть слишком громко.       Куноичи сжала зубы, борясь с неимоверной болью в теле.       — Будем продвигаться дальше, мы должны всё здесь уничтожить.       Сердце Миари сделало кульбит, когда она увидела непомерный страх в глазах ребёнка. Куноичи силой заставила себя не выпустить горячую слезу.       Когда шаги стали слышаться только в отдалении, Миари вновь попробовала поднять стену. На удивление, либо стена казалась тяжелее обычного, либо у неё просто иссякли силы.       Девочка осторожно двинулась к женщине впереди. Её платье цеплялось за обломки, но она этого не замечала.       Опустившись перед Миари на колени, она вновь всхлипнула, заметив небольшую бордовую, тёплую лужицу под своими коленями.       Миари слышала звуки борьбы, за толщей обломков.       Несколько отрядов АНБУ, а также опытные шиноби вступили на шахматную доску с лёгкостью разбивая врага. Территорию озарили новые взрывы и воинственные выклики знакомых голосов.       — Наступающие отряды уже здесь, значит все эвакуировались, — хрипло произнесла Миари, легко улыбаясь.       Она всё-таки смогла быть полезной.              «Теперь и умереть не страшно», — усмехнулась куноичи, устало опуская руки.                     Генма лавировал между домами, стараясь разглядеть знакомый силуэт. Он не собирался верить, что Миари отсиживалась в убежище. Слишком на неё не похоже.       Он сжимал зубы, затягивая бинты на ноге ещё туже, не давая себе возможности остановиться.       Ширануи столкнулся с несколькими вражескими шиноби, но те были быстро обезврежены командой «Ино-Шика-Чо», великая тройка прекрасно справлялась со своим заданием.       В то время, как остальные ринулись к Хокаге, Генма единственный, кто двинулся в сторону деревни, стараясь заметить в толпе знакомый отблеск малиновых волос или звучный крик.       Возможно, он потом получит за это выговор.       Но это будет уже потом.              Девочка осторожно коснулась лица незнакомки и убрала, несколько слипшихся от пота прядей, с её глаз.       Миари собрала оставшееся мужество и глянула вверх, перекрытия страшно покачивались и быстро чернели. Знакомая картина подсказывала, что у неё не так много времени.       — Послушай, — тихо сказала куноичи, дрожащей рукой схватив девчонку за подол платья. — Ты должна немедленно бежать отсюда, снаружи наши…шиноби помогут тебе.       Миари зашлась приступом хриплого кашля.       Девочка нахмурилась, отчаянно мотая головой. Она явно не собиралась бросать свою спасительницу.       Миари простонала.       Чуть двинувшись, она почувствовала, как ржавая железка, видимо до этого служившая чем-то полезным, вошла чуть ниже живота.       Куноичи прекрасно осознавала, что времени осталось совершенно мало, и нужно немедленно выпроводить девчонку на улицу.       — Уходи, — жалостливо повторила Миари, мысленно прощаясь со своим сознанием.       Девочка двинулась ближе к Миари и внимательно посмотрела на неё своим ясно-голубым взором. Она была, практически, копия Наруто, те же озорные глаза и солнце в волосах. Тоска, отчаяние, боль слились воедино в холодную, заставляющую неметь руки и лицо ярость.       — Я никуда без тебя не пойду, — строго проговорила она, шмыгнув носом.       Миари сжалась внутри. Она медленно перевела взгляд на бетонную стену.       Боль внутри разрасталась, а тяжесть давила на лёгкие так, что казалось, те давно должно было расплющить. Миари сжала зубы борясь с диким желанием разреветься, от осознания того, какие последствия её ждут, если ей вдруг удастся выжить.       — Я уже не смогу…       — Вставай и мы идём вместе!                     — Миари!       Голос Ширануи растворялся среди лязганья метала и выкриков сражения.       — Вы не видели розоволосую девушку с катаной? — он метался от одного шиноби к другому, но те только качали головой и советовали ему не мешаться.       — Если бы я мог не мешаться, я бы не мешался! — рявкнул Генма и, хромая, пошёл дальше, ускоряя шаг.       Несколько осколков прилетело ему в лицо, когда Чоуза отбивал очередной удар противника. Генма неприятно ругнулся.       — Где же ты…— он хмурился, вглядываясь в густоту пыли.       Неистовый запах гари и плоти давно стал обыденным для людей, находившимся в гуще сражения, но у Ширануи он вызывал лишь лёгкий приступ рвоты.       Он дёрнулся, когда дом, находящийся в небольшом отдалении от него рухнул, поднимая новый сноб пыли, заставляя закашляться.       Его сердце упало, когда он увидел впереди девушку, в чьих волосах запутались мелкие ошмётки бетона и земли. Она старательно закрывала рану на животе одной рукой, а другой крепко держала маленькую девочку, прикрывающую лицо растерзанной куклой.       — Миари! — Генма ринулся вперёд, насколько ему позволяла больная нога, схватив девушку и ребёнка в охапку, он тяжело задышал. — Я чуть с ума не…       Он зажмурился, стараясь прогнать подальше странный приступ истерики вперемешку с облегчением.       — Выглядишь ужасно… — усмехнулся он, закусывая губу и пряча предательскую слезу в её пыльных волосах.       Миари хмуро улыбнулась, поглядывая на багровые повязки Ширануи.       — Сам-то не лучше, — девушка устало упала в его объятия, теряя сознание.       Ширануи взял её на руки, с силой сжав челюсти, отгоняя острую боль в дальний ящик. Он быстро глянул на встревоженное лицо девочки, что с интересом рассматривала мужчину, склонив голову на бок.       — Возьми меня за штанину, принцесса, мы идём домой.       Девочка послушно схватилась маленькими пальчиками за шиноби, всё ещё прижимая к себе страшненькую куколку.       Ширануи успел пройти несколько метров, как увидел перед собой мужчину, перекинувшего через плечо девчонку Харуно, а второй рукой прижимающего к себе Саске, что старательно придерживал золотоволосого мальчишку за талию, перекинув через своё плечо его руку.       Хатаке прищурился, стараясь разглядеть силуэт за туманом пыли.       Шиноби втянул ртом воздух, борясь с желанием броситься вперёд.       — Спасибо, Генма…