Магсправочник:
Человек — единственное существо, наделяющее смыслом всё, что его окружает, но неспособное отыскать оный в себе.
Человеческие расы: ри́ты, черти, эльфы, фъéрзы, тритви́ны, ???
— Две тысячи пакетов*… У вас тут весь рынок мухоморами обкурился или что? — девушка потёрла виски, стоя посреди торговой площади. Хозяин лавки сморщился, сдул седую волосинку со лба и окинул брезгливым взглядом клиентов. Перед ним стояли двое: их штаны, заправленные в тяжёлые походные ботинки, были покрыты дорожной пылью и песком, а мантии изгвазданы так, что железные заклепки на них казались ржавыми.Магсправочник:
пакет — 1) валюта Óзмэнса;
2) кошелёк с национальной обшивкой.
Прим.: пакет с пакетами — кошелёк, полный денег;
пакет без пакетов — грустный кошелёк, голодный
— Тысяча и точка, — Дэ́рин — так звали девушку с выглядывающими из-под капюшона каштановыми волосами — продолжала наседать на торговца. — Твои травы не стоят и половины от предложенной суммы. Да в столице они в обороте за пятьсот штук мешок… Молча кивнул и парень, стоящий позади. Его голубые глаза, наполненные уставшим безразличием, буравили прилавок. — Две тыщи или проваливай, — сплюнул старик, одарив путешественников гадкой гримасой. — Не забывай, где находишься, хе-хе, — его смешок походил на премерзкий скрип старейших колесниц. — Это Чири́. Город безумцев, охочих за сокровищами Чайника*, — он рукой обвел торговую площадь, и путники невольно последовали за ней взглядом: разноцветье лавок, искрящихся доспехов, оружия, колбочек с зельями затмевало садящееся с Лева солнце; невысокие здания из красного и желтого кирпича прятались за многообразием рекламных вывесок, призывающих гостей города посетить лучшие таверны и бары; вокруг фонтана, освежавшего пыльный воздух, столпились барды и городские попрошайки. — Здесь все стремятся нажиться на вас, смертниках. Ты не найдёшь тут тех же трав за меньшую сумму. А без них подохнешь, едва переступив мост.Магсправочник:
Чайник — горная вершина, по поверьям скрывающая “сокровища”,
ранее принадлежавшие драконам
11 месяцев в год он окружен непроходимым барьером.
Примерно весь жатвень доступ к территории открыт
Мои предположения: название может иметь отношение
к традиции ритов чаевничать
Дэрин набрала в рот побольше воздуха, чтобы продолжить спор, но Йон, до сей поры наблюдавший за ними молча, коснулся ее плеча и кивнул в сторону другого квартала: — Пойдем. Нам нужно оружие. Торговец хмыкнул, заложив руки за голову. Дэрин выдохнула, вдохнула, снова выдохнула. К чёрту этих скупердяев. Будто их рыночная милость — единственный вариант заполучить необходимое. — Мы еще встретимся, старикашка, — она ткнула деда в грудь, прищурившись. Ее зрачки нервно сузились, мешки под глазами будто еще больше посинели, и она зачитала с размеренными паузами: — И тогда. Не моли. Меня. О пощаде. Йон потянул Дэрин за капюшон, веля трогаться, пока та не придумала и не озвучила новых угроз. — Чайник покори, присвоив, И народам до-ка-жи, Что сокровищ ты достоин, Но за них не отдал жизнь, Что удача — твой союзник, Меч — соратник, слава — путь. Стань легендой, смелый путник, Но про павших не забу-у-удь, — барды запевали в унисон, не прекращая задорно бренчать на балалайках, а кругом плясали, плясали, плясали! местные жители, порхая пышными платьями. Вечерело. Постепенно во всем городе загорались факелы, а товары, здания, плещущий фонтан и даже лица прохожих начинали отливать закатным алым. Центр чири́йской площади величественно возвышался громадным памятником — каменным, искусно выточенным драконом с расправленными крыльями. Солнце садилось, но на фоне городского великолепия меркло. В Чири царствовал свой собственный закатный час. — Твою рать, четвертая лавка — и снова провал, — Дэрин откинула капюшон и зарылась руками в волосы. Полностью взъерошив свою короткую шевелюру, она стала похожа на домовенка из одной детской сказки. — Это единственный город, близко расположенный к Чайнику. Монополия во всей красе, — Йон развел руками. Он бродил по площади, тщательно выискивая местечко, где торгуют стрелковым оружием. Дэрин продолжила сокрушаться, ни на шаг не отставая: — У них монополия, у нас полная…— она решила не договаривать. Не из желания вести себя культурно, но из досадного понимания, что “задница” была у них вчера, “трындец” — днем ранее, а “убейте меня, пожалуйста” сто процентов случится завтра. — Итого мы имеем: денег нема, но без фьóлой травы не воссоздать зелья. Без зелья нас сожрут ядовитые букашки, коими кишит чаща. Старикан прав, мы сдохнем, едва преодолев мост. Радует, что у нас хотя бы с провиантом все в порядке. — Сегодня ушел последний мешок картошки. Дэрин не растерялась: — Хорошо, хоть вода осталась. — Я вылил, пошла плесенью. Дэрин отказалась от своих недавних рассуждений, признавая, что “убейте меня, пожалуйста” не имело временных рамок и, пожалуй, ограничивалось лишь двумя датами — ее рождением и ее перерождением. Кем переродиться, она, кстати, пока не решила. — Я балдею… — Дэрин ошалело повела головой, будто обращаясь к самому мирозданию. Мироздание в ответ зловеще хихикнуло. Йон, все это время продолжавший высматривать в округе нужные им товары, наконец обнаружил неподалеку оружейную лавку и остановился. Дэрин же врезалась в него, полностью погрузившись в свои горестные думы. Капюшон на мантии юноши спал, и закатное солнце окатило его малиновые пряди. Он аккуратно начал: — Поэтому я и предлагаю не торопиться, подготовиться получше и отправиться, скажем, дня через два… — И не надейся, — Дэрин дернула спутника за рукав и скрестила руки на груди. Йон раздраженно развернулся и повторил ее позу. На некоторое время они оба замолчали, пытаясь глядеть друг на друга свысока. Они часто так делали, когда между ними возникали разногласия. Но вот незадача: природа наградила их абсолютно одинаковым ростом. — Ты же слышал, о чем шепчется народ: в этом году барьер вокруг Чайника восстановится раньше, чем обычно. Вероятно, завтра последний день, когда мы вообще можем туда попасть. — У нас нет фьолой, кончился провиант, — Йон припечатал все доводы железными аргументами. Идея тащиться в опаснейшее место во всей стране без достаточного обмундирования и тщательной подготовки бросала его в холодный пот, если он думал о ней дольше обычного. Обычно, кстати, он предпочитал вообще о ней не думать и Дэрин тоже старался не позволять. Что насчет самой Дэрин, сейчас она боролась с желанием одарить чирийскую площадь ничуть не мелодичным зубозвучием. Тем самым, что именуется скрежетом во всех приключенческих книжках. Ей дико не нравилось признавать, что все идет наперекосяк. И тут ее осенило. (Хотя, будем честны, цвет озарения никак нельзя назвать синим, это скорее тот цвет, которым наливаются глаза ученого, разгадавшего сложную головоломку). Глаза Дэрин, например, заблестели всеми оттенками молодого гороха, цветом благополучия, юности и свежего салата. Зеленым, короче. Ей в голову пришла смелая, возможно даже абсурдная идея. — Дай мне пару часов, — Дэрин потянулась к карману своей кожаной сумки и, пошарив рукой, достала из нее увесистый том заклинаний, в объеме сильно превышавший вместимость изделия, из которого появился, — и я создам нечто, — она принялась активно перелистывать страницу за страницей, — в разы полезнее этой вашей противобукашечной дряни. Йон изогнул бровь, изображая достаточную долю скепсиса, чтобы Дэрин не поленилась пояснить: — На мне средство от насекомых, на тебе вода и еда. Наших сбережений должно хватить. Врезавшись в трезвый, решительный тон подруги, Йон удержался от расспросов. Порой люди, сами того не замечая, звучат настолько убедительно, что скажи они “кофе полагается пить вместе с соевым соусом”, им поверят. И когда Дэрин сосредоточилась на одной лишь ей понятных магических формулах, Йон испытал нечто похожее на веру в ближнего. До полной уверенности в ее успехе ему не хватило забвения относительно последних экспериментов с компотом. Сказано — сделано. Вот каково кредо их маленькой команды. Йон обнадежил себя мыслью, что даже если из затеи Дэрин ничего не выйдет, восполнить провиант — при любом раскладе актуальная задача. Пускай средство против насекомых и можно заменить аналогичным заклинанием, то воды, к сожалению, им наколдует разве что дождь. Дэрин продолжала изобретать: карандаш резво царапал поверхность бумаги, письмена заполонили чистые пространства на листах. Девушка настолько погрузилась в работу, что еле следила за дорогой – спасибо Йону, который на всякий случай держал ее за мантию и вел за собой, – и не подняла головы даже когда до нее донесся аромат пончиков. Они бродили тут и там по рынку: обошли продовольственный отдел, тканевый, птичий рынок, а когда вышли к хозяйственной утвари, Дэрин все же не удержалась от того, чтобы взглянуть на здешние диковинки. Больше всего обоих поразили специальные приспособления, с помощью которых можно было легко счищать кожуру картошки, морковки, да и в целом любого овоща со шкуркой. У Йона при виде этой штуки так загорелись глаза, что Дэрин вздохнула и позволила ему приобрести одну, выделив из их сбережений пару медяков. — Ты как драконы из легенд, все тащишь в дом, — девушка с важным видом похлопала друга по плечу. — Последние месяцы мы ночуем под открытым небом, у нас даже палатки нет, кое-чьими стараниями… — На минуточку. За тот пожар я уже извинялась. Йон отмахнулся, а затем отпросился отойти на пару минут к оружейной лавке, мол, присмотрел там неплохие наконечники для стрел. Дэрин смирилась с тем, что как следует сосредоточиться на изобретении нового заклинания против насекомых у нее получится только после ужина, и, пока Йон выбивал себе приемлемую цену на интересующие его наконечники, она с интересом уставилась на лавку, манящую чистейшими бликами: молодой парнишка-зазывала умело жонглировал ножами под музыку, что играли барды в центре площади; длинный стол и полки едва вмещали в себя диковинные кинжалы, сабли, шпаги, так что, начиная разглядывать кухонную утварь, можно было вскоре заблудиться в охотничьих клинках; вывеска блестела металлической надписью: “Лавка Гéлии из Эритэи́ля”, и ее дополняла еще одна, уже менее блестящая, похожая на слоган: “К человеку с ножом всегда обращаются на “Вы””. Молодой торговец, ярко улыбающийся на публику наверняка-сам-упомянутый-Гелия, искренне наслаждался своей работой и умело демонстрировал различные фокусы, пританцовывая так, что его короткие волосы с каждым поворотом головы открывали солнечному свету заостренные эльфийские уши. И пускай само словосочетание “наслаждаться работой” в большинстве случаев звучит дико и вульгарно, дело в том, что Гелия давно познал простейшую житейскую мудрость: если с утра вместо кофе выпить чего покрепче, и жить захочется, и старый плесневелый сыр, оставшийся в кладовке, покажется деликатесом. Всем известно, что эльфы — мастера металлургии, урожденные в самых богатых на полезные ископаемые землях, и поэтому Дэрин спрятала в сумку книгу с расчётами, отложив до поры до времени свои магхимические исследования, и подошла к лавке. Вдруг ей удастся найти в ней какой-нибудь редкий материал? Гелия же все задорно кричал: — Ножик в печень — никто не вечен! Не поскупись на хорошее оружие, и покоришь Чайник живым и здоровым! Совсем рядом донесся чей-то упрек, обращенный к торговцу: — Так если поскупишься, таким же живым и здоровым останешься. Зато с деньгами, — это был один из покупателей: жёлтые, будто солнечные, волосы стекали растрепанными волнами на его плечи; шаровары, иначе их не назовёшь, скрывали ноги вплоть до лодыжек; но самое удивительное — на макушке красовалась пара... рожек? Дэрин поперхнулась, а затем заметила и свисающий от пояса хвост. — Фъерза*? — в диком замешательстве произнесла она. Незнакомец обернулся.Магсправочник:
Фъерза — человек, внешне смахивает на помесь рита с животным
(напр. котом, волком, козлом и др.); агрессивны
Когда-то давно культурологи вывели 5 разумных рас Фэлиса. Среди них были и эльфы, и черти, и фъерзы. Эти группы как являлись когда-то, так и являются самыми многочисленными. Однако, если в Озмэнсе встретить эльфа или черта не считается редкостью, ведь первые — отличные деловые партнеры в любом ремесле, а вторые зачастили переезжать в эту страну в связи с массовым поступлением в учебные заведения, то фъерзы, славящиеся своим воинственным духом и отсутствием должного воспитания, практически не посещают Правый материк. Они издавна славятся животной кровожадностью и человеческой жестокостью: говорят, у них в стране до сих пор имеют место кровная месть, показательные пытки и детские испытания на выживание по достижении пяти лет. Их часто путают с чертями, чьи набеги еще пару веков назад уничтожали поселения на границе Озмэнса и Йцарсэ. Ненависть к последним, взращенная в народе еще с тех времен, до сих пор не угасла, и многие не могут смириться с тем, что сейчас их страна, некогда страдающая от соседей-варваров, ныне предоставляет им места в отечественных академиях. Но мир меняется, причем быстрее, чем меняется язык: и по сей день популярны ругательства в духе: “помяни черта”. А если все же помянешь, будь готов, что тот отзовется, а за драку в общественном месте вам обоим сулит пара деньков под стражей. Дэрин с детства интересовалась тем, как устроен мир, какие народы его населяют, сколько надо съесть мухоморов, чтобы откинуться… (Кстати, ровно пятнадцать шляпок). И пускай и фъерзы, и черти — существа рогатые, зубастые, порой чересчур звероподобные, что одного от другого просто не отличишь, но есть между ними и явное различие: цвет кожи. Незнакомец, стоящий у прилавка, был загорелым, словно целыми днями купался в солнечных ваннах. На то намекали и веснушки, россыпью покрывавшие его лицо и даже плечи. Это никак не походило на мертвенную бледность, свойственную чертям. — Чем могу помочь? — фъерза сложил руки на широкой груди, никоим образом не проявляя враждебности. Его облик стал казаться статным, что даже несколько сбивало Дэрин с толку. Неужели его внешний вид и способствовал тому, что никто на ярмарке еще не насторожился? Или всему виной было нежное, безмятежное выражение его лица? Стоит признать, ритам рядом было все равно на его присутствие. Дэрин вцепилась руками в сумку, но чуть успокоилась. Опасностью от незнакомца не веяло, да и людей в округе было слишком много, чтобы устраивать разборки. — Вам не о чем переживать, уважаемая, — продолжил он, — незачем покушаться на благополучие особы, стремящейся заполучить драконьи сокровища, я прав? — в голосе слышалась неприкрытая насмешка. — О… Вы же из тех, кто впервые покоряет Чайник? гуи́ни*, чи́и, сары́... Ах, целая чаща, отвергающая ритов… Нет, всё человечество! — глаза незнакомца загорелись восторгом и Дэрин сделала еще один вывод: он определенно не в себе. — Я бы назвал поход туда “причинением себе смерти вследствие легкомыслия” или “дохнут дураки — ну и поделом”.Магсправочник:
Гуи́ни — ядовитые цветы; белые; нельзя нюхать: раздражают носоглотку
и человек начинает часто чихать
Гелия, что жонглировал ножами у прилавка, прислушавшись к диалогу, происходящему совсем рядом, занервничал, но продолжил улыбаться, глядя на безликую толпу, и задорно привлекал новых клиентов различными выкриками. Дэрин широко раскрыла глаза: — А столько вопиющих подробностей про Чайник ты не понаслышке знаешь, да? Видно, один легкомысленный все же выбрался, — и наигранно пораженно прикрыла ладонью рот. Фъерза маленько оторопел, но вскоре вернул себе всезнающее выражение лица и улыбнулся: — А ты мне нравишься. — А ты мне — нет, — Дэрин посерьезнела. — Не суди других за выбранный ими путь. Фъерза приложил к губам кулак, глянул в небо и вздохнул: — Не, ну прогулка до могилы — тоже своего рода… — А ну хватит! — молодой хозяин лавки сверкнул глазами и выпалил, набравшись смелости. — Тут не дискуссионная. Вы отпугиваете моих покупателей. Раскошеливаемся или вон! Фъерза похлопал рот ладонью, поднял руки в сдающемся жесте и вернулся к разглядыванию ятаганов. Тем временем к Дэрин подошел довольный покупками Йон. Он бегло оценил обстановку: сразу же заметил, что его спутница сжимает руки в кулаки и недовольно зыркает то на лавку, то на какого-то блондина неподалеку. — Мои клинки себя не затупили, нам не нужны новые, — примирительно заметил он. Гелия фыркнул, закатив глаза, затем окончил свой последний трюк с ножами, словив их за рукоятки и поклонился аплодирующим зрителям. — Эбен по своей режущей способности обходит любую сталь, — он вошел внутрь своего шатра и выкатил на стол сундук, изнутри переливающийся лакированной древесиной. О! этот блеск буквально пленил Йона и заставил вспомнить, каково это — держать в руках действительно прочный, беспощадный материал, способный в умелых руках рассекать камни. Дэрин взглянула на друга и хмыкнула: — Скоро слюнки потекут, да? Йон, кашлянул в кулак и отвернулся. Гелия хитро улыбнулся и жадно просканировал обоих путешественников на предмет их состоятельности: неброские мантии, вусмерть драные, грязные штаны, магвязка* у девушки и поясная сумка с карманами у парня. Неопытный торгаш усомнился бы в платежеспособности таких клиентов, но Гелию не одурачить: он приметил и гравировку на пряжке ремня, и судейское клеймо на сумке, отсылающее к столице. Без внимания не остался и акцент путешественников, намекающий на как минимум дворянское происхождение.Магсправочник:
магвязка — аля сумка, где хранится гримуар, надо прикупить…
Тем временем златовласый фъерза снова подал голос, задумчиво заметив: — А еще эбен — любимая порода обитающих на Чайнике трехногих кошек… — Тихо! — Гелия истошно завопил. Он чуть не опрокинул сундук с оружием, но вспомнив, что на него до сих пор смотрит восторженная представлением толпа, бросил, как ни в чем не бывало: — Ох, у этого странника, кажется, всё в голове спуталось. Ну как эбен может привлекать всяких чудовищ. Это же не плод, не растение, чтобы живность шла на запах. — Но эти кошки не живые… — Да ёшку поварёшку! А ну умолкни. Зрители заподозрили неладное: — Привлекают чудовищ? — Да нет, просто кошек. — Монстров, что обитают у подножия Чайника! — Продают монстров?! Гелию со всех сторон начали заваливать вопросами, на которые он не успевал придумывать убедительных ответов. Кто-то кричал, кто-то плевался и проклинал горе-торговца. Не дождавшись нового представления и ужаснувшись опасному ассортименту, толпа начала рассеиваться, перетекая к следующим прилавкам. Тем временем Йон впервые обратил внимание на златовласого незнакомца, а разглядев хвост, рога, нечеловеческие уши, благоразумно промолчал. Нисколько не изменившись в лице, он опустил руку на тесак за поясом, а сам встал точно между предположительно опасным существом и Дэрин. Фъерза даже не взглянул на него, но предупредил: — Да не очкуй, солнце, я вот эбеном заинтересовался, — и в упор глядя на бледнеющего от злости или страха за свои продажи Гелию сокрушился, — а ты шо так трясэшься? — Пошли прочь! — послышался треск древесины, расходящейся под давлением острия ножа — хозяин лавки, уличенный в лукавстве, окончательно вышел из себя. — Вы все! Поганцы! Йон потянул Дэрин в сторону. Не хватало еще оказаться замешанными в уличной потасовке: этот рогатый, ёпр его дери, явно же скандал провоцирует. Говорливый незнакомец ещё попытался докопаться до Гелии, но был выгнан восвояси тряпкой, которой тот орудовал, как веником при выбивании пыли из ковра. Только золотые волосы чужеземца и замелькали в потоке жителей Чири. Дэрин вдруг дернулась в сторону удаляющейся фигуры. — Ты чего? — Йон все же удержал ее за руку и дождался, когда она обернется на него в замешательстве. — Он был бы полезен в исследовании Чайника. Он... — Странный, предположительно опасный и сто процентов слишком язвительный, чтобы ожидать от него помощи. Возразить было нечего. Дэрин посмотрела на Гелию, сплевывающего на землю и складывающего сундук с эбеном восвояси. — Никакого эбена в дороге. И еще, солнце, — Дэрин передразнила щедрого на прозвища фъерзу, — пойдем уже поедим, а?